«Эл — это я».
В миг перехватывает дыханье, вздох изумления застревает в горле. Эл? Но как это возможно? Возгласы первокурсников, речь ректора сливаются в белый шум, лишь гулкие удары сердца эхом отдаются в ушах. Мир вокруг меркнет и застывает, ничего не существует больше, кроме них двоих. Не в силах превозмочь оцепенение, сковавшее тело, сделать над собой усилие и повернуть голову вправо, чтобы столкнуться взглядом с тем, с кем встречи совсем не ждал сегодня, здесь, сейчас, но кто, тем не менее, оказался так близко, что можно слышать каждый его вдох. «Неужели он действительно Эл? Смотрит так пристально, ждёт моей реакции… Чёрт. Всё пропало. Что же делать, думай, думай, что ответить… Одно неосторожное движение, одна мелочь может дорого мне стоить, если он Эл. Он подобрался так близко… Спокойно. Нужно взять себя в руки. Лицо должно оставаться невозмутимым, главное не подавать виду, что он застал меня врасплох». — Что с тобой? Ты странно выглядишь, — будто издалека звучит голос Эл. Лайт, потеряв дар речи от воспоминаний, заполонивших всё его сознание до краёв, жадно глотает воздух. Затем, справившись с собой, он улыбается как ни в чем не бывало и отвечает: — Это место, Рьюга, или, если угодно, Эл, наталкивает на всякого рода мысли. Вновь задумался о том, как мы оказались здесь. — Понятно… «Наверняка догадался, что мне вспомнилось нечто чрезвычайно важное, всё же стоило держать себя в руках. Впрочем, пусть. Я вовсе не собираюсь делиться своими домыслами с ним, по крайней мере поначалу. Задуматься есть о чем. Какие цели он преследовал, назвавшись сначала Рьюгой Хидэки, именем известного певца, а затем представившись мне своим настоящим именем? Кажется, это имело какое-то большое значение… Одно ясно – если дело касается Эл, то ничто не может быть спроста…» Но, как ни старался, Лайт не мог ничего вспомнить. Его собственные воспоминания были скрыты от него. — Выберите игру с помощью рулетки, — бесстрастно произносит Деким. «Сперва нужно сыграть. Потом станет ясно, как действовать дальше. Сейчас стоит сосредоточиться на игре. Я его сделаю». Эл нажимает на кнопку. Раздаётся грохот и треск, пространство вокруг начинает вращаться. Пол ходит ходуном, гости, чтобы устоять на ногах, машинально берутся за руки, затем, встретившись взглядами, отскакивают в разные стороны. Будто из-под земли появляется поле для игры. Гладкая, переливающаяся поверхность с разметкой. Две пластмассовые биты. Шайбы, красные и синие. — Игра в аэрохоккей. Правила просты: отбивайте шайбу при помощи бит, стараясь забить ее в ворота противника. Победит тот, кто первый забьёт шесть очков. Попадание в ворота — одно очко. Красные шайбы для господина Ягами Лайта, синие — для господина Эл. Забив шайбу своего цвета, вы получите два очка. Если ее забьёт соперник — вы лишитесь очка. Приступайте.***
Шайба летает по полю будто со скоростью света. Деким, стоя чуть поодаль, наблюдает за ходом игры. Молодые люди мастерски отражают атаки друг друга, каждый уверен в своих силах и не намерен уступать победу другому. «Встретив тебя на церемонии поступления, Эл, я подумал, это какая-то ошибка. Создалось впечатление, что ты никогда раньше не был на подобного рода мероприятиях. Я сразу узнал тебя среди толпы, ещё бы, ты и на вступительный экзамен пришёл в каких-то тряпках. Таращился на меня всё отведенное время, и надо же, набрал высший балл по всем предметам. Но мне почему-то кажется, поступление в университет совсем не входило в твои планы. Ты преследовал другие цели». Отбив шайбу метким ударом, Лайт забивает ее в ворота Эл. 4:2 «Почему напрашивается такой вывод? Что ж, поступив с наилучшим результатом, ты ни разу больше не появлялся на лекциях. Среди первокурсников ходил слух, что ты перевелся на домашнее обучение, отправляешь задания преподавателям по компьютеру. Но я-то видел, ты часто болтался на территории университета, при этом не привлекая к себе внимание. Куда бы я ни шёл, везде непременно встречал тебя. Изучающим стенгазету, читающим книгу в тени на лавке, в одиночестве поедающим пирожные. Ты всегда окликал меня и дружелюбно махал мне рукой. Знаешь, я вовсе не удивлён, что у тебя совсем не было друзей. Обладание пытливым умом и умением анализировать информацию неизменно логически и точно делает тебя отличным от серого большинства. Задумчивая душа склоняется к одиночеству. Признаться честно, сначала мне показалось, что у тебя явно не все дома. Но, узнав тебя получше, я понял, что мы в чём-то очень похожи. Я хорошо изучил твой характер. Чтобы победить тебя сейчас, например, мне достаточно атаковать первым. Ты во всём придерживаешься последовательности и закономерности, не предвидя нападения, ты будешь сбит с толку и обязательно допустишь ошибку». Лайт нарушает привычный ритм игры, его удары становятся быстрее и точнее. Он отбивает шайбу с такой силой, что Эл в другом конце стола мечется из стороны в сторону, едва поспевая отражать атаки. В конце концов он выдыхается и пропускает шайбу, чем Лайт пользуется, мощным ударом забив её в ворота. 5:1 — Медленно думаешь, Эл. — Медленно? Может, и так. Сложновато играть, когда не знаешь, чего ожидать от соперника. — Прости, я немного увлёкся. Это вышло случайно. Эл достает шайбу из автомата и кладет её на середину поля. — Кстати, в младших классах мы часто играли в аэрохоккей, — усмехается Лайт. — Ничего сложного, всё, что нужно, — быстрая реакция. — Пожалуй, ты прав. Эл, склонившись над столом, секунду рассчитывает траекторию удара и, прежде чем Лайт успевает опомниться, забивает шайбу точным движением биты. Счёт 4:2 — Об этой реакции ты говоришь? Откашлявшись в кулак и проглотив возмущение, Лайт отвечает: — Да. Иногда ситуацию стоит брать в свои руки.***
«Сидеть целыми днями на лекциях, где ничего интересного не происходит, — страшная скука. Для такого человека, как Ягами Лайт, ничего важнее учёбы, должно быть, нет. Но дело моей жизни — расследовать преступления, где на кону стоят человеческие жизни или крупные суммы денег. Именно это наполняет существование смыслом, каждый новый день — риском. Конечно, всякое бывает, но что могло заставить меня так внезапно изменить мнение? Университет, где по случайному стечению обстоятельств оказался Ягами Лайт, сын шефа полиции, Ягами Соитиро… Разумеется, это может быть не более, чем совпадением, но всё же… Ничего не понимаю». Эл краем глаза следит за летающей по полю шайбой, затем отбивает её и под возмущенные возгласы Лайта вновь забивает в ворота. Счёт сравнялся, 4:4 «Память постепенно возвращается. Моги, Мацуда, Аидзава, Ягами… Бравые полицейские. Кажется, мы расследовали какое-то дело в Японии совместно с полицией… А ещё…» Лайт, не желая уступать сопернику, вновь яростно бьёт по шайбе. «Знаю, Ягами, ты не любишь проигрывать. От тебя можно ожидать чего угодно. Но это мы уже проходили». Эл, в этот раз не растерявшись, принимает эстафету и тоже бьёт в полную силу. Следующие несколько минут не слышно ничего, кроме звонких ударов шайбы о бортики. — Не надейся, тебе не выиграть. — Успокойся, Ягами. От этой игры ничего не зависит. «Так сосредоточен и внимателен… Во что бы то ни стало желает победить. Только и я сдаваться не собираюсь». Слегка выбились из сил, но своих позиций не сдают. Оба склонились над столом и не отрывают взгляда от шайбы, мечущейся по полю. Игра и вправду не изменит ровным счётом ничего, но ни один не желает проигрывать. Наконец, Лайт напрягает мышцы, шайба, отбитая резким ударом биты, летит прямиком в ворота Эл. В последний момент противник отражает атаку, шайба, отталкиваясь от бортов, набирает еще большую скорость и почти попадает в ворота Лайта, но тот, сделав рывок, стремительным ударом всё же отбивает её и забивает в ворота Эл. Игроки поднимают глаза друг на друга. Во взгляде Лайта читается ликование и восторг. — Я победил. — Браво. Обмениваются крепким рукопожатием, не сводя друг с друга глаз. — Ты тоже неплохо играл, молодец. — Спасибо. Я вспомнил, как мы с тобой играли в теннис однажды. Тогда я тоже проиграл. — Хороший был матч. Как бы хотелось повторить… Ах, ну да… — Лайт заливается смехом, в котором слышатся ноты фальши. Да, повторить уже не удастся. Эл ничего больше не говорит и лишь смотрит на Лайта исподлобья. «…А ещё Ягами Лайт может быть как-то связан с расследованием, но это лишь догадки».***
Игра будет продолжаться до тех пор, пока не будет возможно вынести вердикт. Деким, сохраняя выражение абсолютного безразличия, неспеша подходит к гостям. — Приступаем ко второй части игры. — Эй! Может хватит уже с нас этих игр? Сколько ещё это будет… — возмущается было Лайт, но затем, наткнувшись на ледяной взгляд голубых глаз, в которых не читалось ни единой эмоции, проглотывает остаток фразы. — Вы не можете отказаться от игры. Игровое поле начинает меняться. Линии складываются в узоры, вместо разметки образуются два изображения черепов. Лайт замечает, что на шайбах проступают какие-то значки. Приглядевшись, он замечает, что это не значки вовсе, а изображения органов, нарисованные будто мелом, но, тем не менее, подвижные, как живые. «Неужели опять эта чертовщина…» — На шайбах выгравированы части ваших тел. При попадании шайбы в ворота боль будет испытывать та часть тела, что изображена на ней. Приступайте к игре. Деким делает шаг назад и ждёт действий гостей. Но те не спешат и лишь обмениваются недоуменными взглядами. Повисла напряжённая тишина. — Пожалуйста, приступайте к игре. Лайт раздраженно вздыхает и резким движением хватает биту. Эл, за всё время не проронивший ни слова, тоже занимает позицию с другой стороны стола. — Что ж, придётся нам сыграть. Игра начинается вновь, но теперь оба игрока действуют гораздо осторожнее: никому не хочется испытать боль. Шайба летает от одного края стола к другому, как горячая картошка. «Если предположить, что мы уже мертвы, остается неясным, в чём заключается наша задача. Он будет заставлять нас играть, пока мы не иссякнем? Или это место — обитель, а мы здесь для того, чтобы искупить свои грехи? Всё же в любом мире правила устанавливают боги. Не остаётся ничего, кроме как подчиниться».***
Кажется, где-то слышал это имя ранее… Да, похоже на то… Оно было привычно уху несколько лет назад, но с тех пор немало воды утекло. Воспоминание ускользает как маленькая юркая рыбка, никак не удаётся вспомнить… Среди сотен фотографий взгляд цепляется за знакомое лицо. Молодая девушка с длинными тёмными волосами и карими глазами. Это она. Её взгляд суров, что выдает в ней человека, который привык добиваться своего несмотря ни на что, но и умён, но и справедлив. Мисора Наоми. Эл вздрагивает, шайба скользит мимо и оказывается в воротах. Оба уха прожигает резкая боль, будто втыкаются одновременно десятки железных гвоздей. Эл вскрикивает, прижав ладони к ушам. — Ты как? Обеспокоенный Лайт садится рядом. Звон в голове вскоре стихает, рассудок вновь обретает ясность. — Нормально. Не стоит волноваться. «Мисора Наоми обладала всеми качествами хорошего агента. Её холодный ум и блестящие аналитические способности здорово помогли в расследовании дела в Америке. Так значит, она прибыла в Японию и пропала без вести… Спустя много месяцев она так и не была найдена, вероятнее всего на момент поисков её уже давно не было в живых. Версия о самоубийстве из-за смерти супруга кажется весьма жизнеспособной, но нет сомнений — она была убита, как и её муж, Рэй Пембер. Были ли они связаны со странной чередой убийств, происходивших в Японии? Не могу утверждать… Но легко предположить, что агенты, которые пытались пролить свет на загадочные происшествия, попадали под горячую руку преступника, их смерти ему, несомненно, были выгодны. Не со мной ли искала встречи Мисора Наоми?»***
— Лайт? — Не разговаривай со мной, Эл. Лайт, склонившись к столу, не отрывает взгляда от шайбы, мечущейся влево-вправо. — Помнишь ли ты, как принимал участие в расследовании? — спрашивает Эл, не обратив на его слова никакого внимания. – Сынок, ты сейчас должен заниматься учёбой, а расследованием сможешь заняться после того, как закончишь университет. – Отец, ты шутишь? Сколько лет мне ещё учиться… К тому же я пообещал, что, если с тобой что-нибудь случится, я лично отправлю злодея на эшафот. — Разумеется, помню. Ты пригласил меня на чашку кофе и предложил присоединиться к расследованию, в котором принимал участие мой отец. Мы вместе искали преступника… — …Который карал других преступников. Именно так. — У нас были зацепки, но мы так и не раскрыли это дело, верно? — Да. Происходящее больше напоминало божий замысел: нам так и не удалось установить, как ему удавалось убивать на расстоянии. Неужели силой мысли? Его жертвами становились закоренелые преступники, вероятнее всего он думал, что вершит правосудие. — На свете есть люди, которые достойны лишь смерти. В чём-то мне понятны его мотивы. — Тех, кто стоял у него на пути, он убирал быстро и безжалостно. Мы с тобой, Ягами, тоже пали его жертвами. Хоть мы и не смогли поймать его и отправить на смертную казнь, твой неоценимый вклад в расследование позволил сильно приблизиться к разгадке. Я благодарен тебе за то, что ты разделил со мной этот опыт. Эл, кажется, хотел что-то добавить, но замолчал. Повисла тишина. Звоном отдаются размеренные удары шайбы о бортики. — А также я благодарен тебе за то, что ты был моим первым другом. — Ну, и тебе спасибо. — Лайт мямлит что-то невнятное. — Жаль, что нам уже никак не выбраться отсюда.***
Осенью темнеет рано. На город опустилась тревожная ночь. Накрапывает дождь. Остальные из группы расследования разбрелись по этажам и отправились отдыхать. Громадное здание погрузилось в тишину, которую нарушает лишь мерный стук клавиш. Лайт, раскинувшись в кресле, засыпает на несколько минут, затем просыпается вновь. Эл будто вовсе не собирается покидать рабочее место. Без малейшего следа усталости он уплетает сладости, отправляя в рот одно за другим, пальцы стучат по клавиатуре, словно вовсе не касаясь её. – Рюзаки, может, и нам пора на боковую? –Подожди немного, Ягами. Глаза слипаются, сквозь полусон Лайт смотрит на Рюзаки, освещённого тусклым свечением монитора. Мозг затуманен, вновь накатывает пленительная дремота. Он бы давно ушёл и нежился бы в мягкой кровати, но цепь, сковывающая их с Эл, не позволяла это сделать. Зевнув, он вновь проваливается в мир грёз. Проходит час, может два, может три, дождь уже перестал. Первое, что видит Лайт, приоткрыв глаза — Эл, подъехавший к нему на кресле так близко, что их губы почти соприкасались. От неожиданности отпрянув, шатен восклицает: — Фу, как ты меня напугал! – Ты так сладко спал, Ягами. – Который сейчас час, Рюзаки? У тебя, может, энергии и хоть отбавляй, а я считаю, что человеку необходим сон. Если мы не будем высыпаться, то как же мы поймаем Киру? – Должно быть, ты прав. Извини. При взгляде на бледную кожу Рюзаки, в его черные бездонные глаза, в организме Лайта клубится странное чувство, объяснение которому он, как ни старается, не может найти.***
— Ответишь на ещё один вопрос? Лайт поднимает взгляд на Эл. — Валяй. Всё равно ты не дашь мне сосредоточиться на игре. — Может, тебе о чем-то говорит имя Мисора Наоми? — Кажется… Нет, не припоминаю. «Девушка из управления. Я видел её, когда принёс отцу чистую одежду. Не помню деталей нашего разговора, но, очевидно, мы перекинулись парой фраз, иначе откуда я знаю её имя. Не думаю, что стоит упоминать об этом». — Почему ты спрашиваешь? — Она была агентом ФБР, помогала мне в расследовании одного дельца. Наоми самостоятельно пыталась пролить свет на смерть своего мужа, но затем была убита. Я уверен, с ней расправился тот серийный убийца, за которым мы охотились. Просто я подумал, что ты мог знать её. — К сожалению, Мисора Наоми мне была незнакома. — Хорошо… Тогда последний вопрос, на который ты, я уверен, сможешь дать исчерпывающий ответ. Говорит ли тебе о чем-нибудь имя Миса Аманэ? Миса? Конечно. В памяти сразу всплывает симпатичное личико блондинки, с которого никогда не сходит улыбка. — Она известная модель с большим будущим. Красива как ангел, да? Её имя у меня, как и у многих, неизменно ассоциируется с женскими журналами. — Разве вы не были знакомы с ней лично, Ягами? — Откуда ты знаешь? — Не знаю, лишь предполагаю, но ты сам только что подтвердил это. — Ладно, ты подловил меня. Да, мы встречались какое-то время. Иногда после учёбы хочется отвлечься… Забыться в мирской суете, ну, ты ведь тоже молод, ты наверняка понимаешь, о чём я. — А при каких обстоятельствах вы познакомились? Вопрос застает Лайта врасплох, ведь, попытавшись вспомнить, он обнаруживает, что в голове лишь звенящая пустота. — Совершенно ничего не помню. Будто мы с ней были знакомы всегда. — Может, она из университета? — Поверь, Эл, Мисе нет нужды учиться в университете. У неё большое будущее, она купается в лучах славы, и она любима своими поклонниками, думаю, этого ей вполне достаточно, чтобы чувствовать себя счастливой. В любом случае, она не столько умна, чтобы учиться. И вообще, не морочь мне голову. Уже поздно. Домой по темным улицам. Переулок освещает лишь тусклый фонарь. – Лайт! Ла-а-а-айт! Неужели опять она… Навстречу на всех парах бежит светловолосая девушка с распростертыми объятьями. – Лайт, я так скучала, что не могла дождаться нашей встречи! Я пришла пораньше, чтобы увидеться с тобой! – Я же говорил тебе, что нам нельзя встречаться… «Миса… Самая надоедливая моя поклонница. Не могу вспомнить, как мы познакомились, но она мне проходу не давала. Впрочем, интеллектом она и вправду не была изуродована».***
«Память к ним постепенно возвращается. Чтобы ускорить суд, нужно слегка подтолкнуть». Игроки в молчании отражают удары друг друга. Каждый погружен в свои мысли, которыми не спешит делиться с другим. Внезапно Эл выдаёт: — Миса Аманэ была арестована по подозрению в совершении массовых убийств. Лайт, опешив от услышанного, пропускает шайбу, затем вопит и хватается за горло. Часто дышит, как рыба, выброшенная на сушу. Задыхается, откашливается, но затем успокаивается. Сделав глубокий вдох, он встаёт и, постаравшись придать лицу невозмутимое выражение, встречается взглядом с Эл. — Что ты такое говоришь? Должно быть, это ошибка. — Экспертиза показала, что ошибки быть не могло. Аманэ была взята под стражу и провела в камере под наблюдением более пятидесяти дней. — Я отказываюсь в это верить. Миса, может, и не очень умна, но она никому никогда не желала зла, она… Она так наивна и глупа. Она все испортит. Если она не будет осторожна, она поставит меня под удар. Нужно обходиться с ней строго и держать её в подчинении. – Лайт, а мы будем встречаться? – Ни в коем случае. Я уже тебе говорил, что нам никак нельзя появляться вместе. К тому же мне придется ходить на свидания с другими девушками. – Я не согласна! — карие глаза полыхают огнём. Я ведь могу убить ее в любой момент. Если бы только не… «Чёрт, что со мной происходит…» — Мы с ней встречались не так долго, чтобы она посвящала меня в свои планы. Честно говоря, в ней меня интересовала лишь её красивая внешность. Я и понятия не имел, что у неё на уме. — Из неё всеми силами пытались вытрясти правду, но она молчала и лишь повторяла, что невиновна, — продолжает детектив. — Она умоляла убить её… «Вы мой поклонник? Перестаньте… Убейте… Убейте меня… Прошу… Убейте…», — Эл, не изменившись в лице, пародирует надломленный голос девушки, а сам пристально наблюдает за реакцией Лайта. Тот, поморщившись, отвечает: — Зачем ты мне говоришь об этом? Если Аманэ согрешила против закона, то она заслужила наказание. — Доказательств её соучастия было недостаточно, и она была выпущена на свободу. Что ж, все порой совершают ошибки. Но всё же я уверен, что она была виновна, мало того… — Извини… Между глаз Эл прилетает удар увесистого кулака. Преодолев болевой шок, он изворачивается, чтобы дать сдачи, но внезапно обнаруживает, что не может пошевелиться — руки обвивают прозрачные нити-паутинки. — Без рукоприкладства, — льдом звучит голос Декима. — Просим простить нас. Нити ослабевают. Лайт, овладев собой, приглаживает волосы. Эл потирает свежий кровоподтёк. — Я понимаю твоё недовольство, и оно абсолютно верно. Всё же без стопроцентных доказательств подобное может показаться излишне жестоким. Но я уверен, Миса Аманэ была соучастницей. Нам пришлось её отпустить и притвориться, что расследование допустило ошибку. — Знаю, зачем ты затеял этот разговор. По-твоему, если Аманэ была связана с серийными убийствами, то и я, само собой, тоже? — Это логично предположить. — Так я и думал. Ради достижения своей цели ты готов пожертвовать чем угодно. Тебя совершенно не волнуют жертвы и моральный ущерб, нанесённый этой бедной девушке. Я сомневаюсь, что ты принёс ей хотя бы извинения. Для тебя это не имеет значения. — Но ведь и ты, Ягами, ничем от меня не отличаешься. Ты ударил меня не из-за того, что беспокоишься о её ущемлённой чести, нет, а потому что ты догадался, куда я веду, и это задело тебя за живое. Я прав? Лайт хмурит брови и отводит взгляд, ведь Эл попал в самую точку. — Всем чем угодно? Это верно. Я пожертвовал своей жизнью ради раскрытия этого дела, но толку-то от этого, если преступник не был пойман. А может, после нашей с тобой смерти убийства прекратились? Конечно, шанс этого ничтожно мал, но всё же… — Эл замолкает и обращается к Декиму: — Скажите, в это место попадают те люди, которые умерли одновременно? — Да. Вы всё правильно поняли. Погрешность в несколько минут не имеет значения. — Значит, всё верно. Жаль лишиться жизни, а, Ягами? Если ты был со мной до самой смерти, значит, мы неразрывно связаны, быть может, нескончаемой вереницей лжи? После моей гибели оперативная группа продолжит расследование самостоятельно и поймает преступника. Но если предположить, что в этом уже нет нужды, то картина складывается очень даже неплохая. Что думаешь? Впрочем, можешь ничего не отвечать. Все ответы здесь, в голове… — Иногда ты мелешь полнейшую чушь, Эл. Разве можно всерьёз допускать мысль, что после всего, что мы пережили вместе, я могу быть связан с тем жестоким и безжалостным убийцей? — Что бы ни было в прошлом, нам это не изменить, и, по правде, несмотря ни на что, я рад, что разделяю последние моменты бытия именно с тобой. Но если представить, что всё действительно так, как ты говоришь, то это означает, что ты с самого начала водил меня за нос и никогда не был со мной честен.***
Наконец-то тёплая постель. Выключив свет, Лайт переодевается в ночную рубашку и пижамные штаны, затем ложится и с наслаждением вытягивает ноги. Эл забирается на кровать прямо в повседневной одежде. «Бесполезная трата времени» — так пояснял он. Сначала Лайт возмущался и наотрез отказывался мириться, возмущался и крошкам на кровати, возмущался засоренности покрывал (сколько их не меняй — каждый день одно и то же, Эл обязательно что-то на них прольёт), но вскоре понял, что ругать Рюзаки бессмысленно, лишь слова попусту тратить — свой образ жизни он ни за что не изменит, сделает вид, что не поймёт, хотя на самом деле прекрасно всё понимает. Неистово проворочавшись битый час, Эл наконец засыпает, привычно свернувшись в калачик. Один из тех редких дней, когда он спит спокойно и безмятежно. Несмотря на усталость, сам Лайт ещё долго не может уснуть. «Вот так всегда… Лишь стоит лечь в постель — сон как рукой снимает». Веки его тяжелые, взгляд направлен в потолок. Он слышит сопение Рюзаки, обычно беспокойное, будто и во сне он не может отбросить груз жизненных тягот и вздохнуть полной грудью, но этой ночью мирное и размеренное. Лайт осторожно поворачивается на бок и всматривается в темноту. Тонкие губы Рюзаки слегка приоткрыты, чёрные косматые волосы растрепались по подушке. От нечего делать шатен приподнимается на локтях, затем наклоняется к Эл и прислушивается к его дыханию. «Знал бы ты, какой ты беззащитный сейчас». Лайт нагибается ещё ниже, настолько, что ощущает на себе каждый вздох Рюзаки. Затем, не вполне осознавая своих действий, он целует его. Сладость и запах ванили. Эл моментально открывает глаза. Сначала он смотрит с удивлением, но затем расслабляется и отвечает на поцелуй. Оба потихоньку начинают блаженствовать, погружаясь в пьянящее наслаждение. Рюзаки протягивает руку и треплет Лайта по волосам. Тот, внезапно взвинтившись, разрывает поцелуй и ложится под одеяло, зарывшись в подушки. По звону цепи он слышит, как Эл садится на кровати. Что ж, проще притвориться спящим, всё можно обсудить завтра, когда на ум придёт маломальское оправдание. Впрочем, нужно ли это? В конце концов, оба остались довольны. Игра продолжается как ни в чём ни бывало. Лайт непроизвольно вздрагивает, внутри него всё переворачивается. Поцелуев в жизни было много, но ни с кем больше они не были так волнительны. «Надо сказать, как бы ни были гнусны его подозрения, в них есть капля здравого смысла. Рюзаки великий детектив, его истинную личность почти невозможно установить, но он сам подошёл ко мне и представился, значит, у него были на то весомые причины, по крайней мере какая-никакая уверенность, что я тот, кто ему нужен, иначе стал бы он ставить себя под удар, открываясь кому попало. Он не отступал от меня ни на шаг, будто делать ему больше нечего, предложил участвовать в расследовании, сковал меня и себя наручниками… Впрочем, не сказать, что я был против такого соседства. Мы неплохо проводили время в компании друг друга, но подобный шаг с его стороны так же должен был иметь под собой почву. К тому же, Миса была арестована как сообщница убийцы, а я, следовательно, тоже попадаю под подозрение, ведь наша связь была обнаружена. Всем было очевидно, что Миса Аманэ безумно влюблена в Лайта Ягами, и маловероятно, что не разболтала бы ему всё при первой возможности». Лайт морщится, вспоминая свидания с Мисой в своей комнате. Нежеланные, низменные, наполненные лишь тривиальностью и безвкусицей, не оставляющие после себя ничего, кроме томительной скуки. Как бы ни была очаровательна внешность, идейное единство, родственность умов имеет значение намного важнее, но ни Мисе, ни многочисленным девушкам, встречающимся на пути его ранее, понять этого не дано. Он давно осознал, что возвышается над их убогими мирками, как пророк, прикоснувшийся к подлинной духовности. Они все просто пустышки. Им до него не дотянуться. «Эл отличался от них всех. Хоть он и тоже порочен, он наиболее близок к совершенству, его миропонимание мне понятно». Страсть Мисы пресна, Эл сладок как райское яблоко, запретный плод. Но всё же узы с Аманэ слишком крепки, чтобы разорвать их. – Я буду защищать её ценой своей жизни. Если ты тронешь Мису, я убью тебя, Ягами Лайт. В голове будто щёлкнул переключатель. Лайт роняет биту, истошно кричит и падает на колени. Шайба попадает в ворота, голову пронзает нестерпимая боль, будто от удара тупым предметом по голове. Рэм. Боги смерти. Глаза богов смерти. Тетрадь смерти. Тетрадь смерти. Тетрадь смерти. Тетрадь смерти. Тетрадь смерти. — Лайт, ты в порядке? — Эл немигающе смотрит на Лайта сверху вниз. Тетрадь смерти незримо связывает бога смерти Рюка и человека Лайта. Цена за глаза бога смерти — половина оставшейся жизни. Убить человека, вписав его имя в тетрадь. Тот, кто пользуется тетрадью смерти, не попадёт в рай или в ад. Страдания и мучительная смерть. Лайт кашляет и не может прийти в чувство. Он не слышит, что говорит ему Эл. Ошалев от воспоминаний, вспыхнувших в восстановившейся памяти, он судорожно думает. «Я умер, я умер, я умер, я… Всё это время меня не покидала надежда, что это лишь дурной сон. Я не мог умереть такой глупой смертью. Нет, нет, нет, только не это…» Лайт, лишь недавно воображавший себя пророком, бьётся в истерике, катаясь по полу. «Так значит, Рюзаки был абсолютно прав… Все его выводы были верны от начала и до конца». На лице Лайта застывает кривая гримаса, он вскакивает на ноги и, оттолкнув Эл, в один прыжок оказывается рядом с Декимом. — Скажи, быстро скажи, есть ли способ вернуться? — Нет, — отвечает Деким, ни капли не изменившись в лице. — Как вы уже поняли, это последняя станция вашего пути. — Проклятье… Проклятый бог смерти… Лайт вновь падает на колени, закрыв лицо руками. Бешенство, неистовое негодование охватывает его целиком, злость клокочет внутри, царапает грудную клетку. В тишине раздаются сдавленные всхлипы. Затем он вдруг замолкает. Распрямляет спину и поднимается на ноги. Губы его улыбаются странной, будто торжествующей улыбкой. — Давай продолжим игру, Эл. Прости, я был немного не в себе. Эл молча берет в руки биту. Лайт встаёт с другой стороны стола, не переставая скалиться, взгляд его блуждает.***
«Один из них уже раскрыл тёмные стороны своей личности, достаточно, чтобы сделать выводы. Что касается второго… Он гораздо более сдержан и не даёт волю эмоциям. Чтобы вынести вердикт, нужно создать ситуацию». Последний тайм игры. Счёт 4:5. — Если я забью в этот раз — я выиграл, — восклицает Лайт. Эл ничего не отвечает. Он выглядит более сосредоточенным на своих мыслях, чем на игре. Не отрывая взгляд от поля, детектив рассеянно следит за шайбой, чувствуя, что Лайт не сводит с него глаз. Ухмыляется. Эл резко ударяет по шайбе. Лайт, не ожидая этого, едва успевает её отбить. Вскипев, он бьёт со всей силы, шайба летит в ворота соперника. Эл готовится отразить атаку, но бита внезапно ломается. Откололась ручка. Счёт 6:5. Ёкнуло сердце, мощный удар сотряс весь организм. Эл падает на землю и хватается за грудь. «Сердечный приступ. Он убивал своих жертв с помощью сердечного приступа». Корчась от боли, он видит Ягами Лайта, нависшего над ним. На его лице блуждает жёсткая сардоническая улыбка. Карие глаза светятся ликованием. — Всё же я победил.