Прожжённое время.

В глубине дома раздался щелчок, будто кто-то повернул ключ в скважине, затем хлопнула входная дверь. Риндо совсем не удивлëн родным голосам из кухни-гостинной, слишком занятым обсуждением, чтобы зациклиться его возвращению. С появлением сестры тишина с их с братом аппартаментах редкое исключение и негласное правило первой половины дня, поскольку Ран с трудом покидает постель раньше обеда. Будить зверя в спячке ведь в здравом уме никому в голову не придëт. Но раз такое всë же произошло, то Рана в его дурном расположении духа даже сам Риндо предпочитал избегать. Львинную долю остального времени всë обстояло примерно как сейчас. Немного подзабыто за почти неполный год, но вполне себе привычно. — ...Это вам дылда выложил, да? Тебя вообще не касается с кем я встречаюсь. Хватит обо мне всë вынюхивать. — высокие стены и потолок снова пронизывают вопли сестры. — Тогда сама расскажешь? — с убийственной вежливостью толкает Ран, быстро переключившись с разувающегося за спиной сестры Риндо. — Для начала перестань обзывать всех с кем я заговариваю стадом. — С кем дружишь? — не изменяя своей манере настаивает на своëм старший, чем заставляет Ризу скривится. — Бесишь. Стоит вам появится и все разбредаются от страха, сам прекрасно знаешь. — Поэтому решила сьякашаться со Свастонами? — Чë за сыр-бор? — вклинивается Риндо, прислоняясь лопатками к стене, скрещивая руки. Ризу встречается с фиалковыми глазами, внимательно смотрящими на неё из под очков будто что-то от неё ожидая. — Да вот, интересуюсь, как любимой сестрëнке жилось без нас. От слов старшего Хайтани младшая тихо огрызается и про себя отсчитывает от единицы до ста, чтобы не сорваться: — Просто отлично... — Может хотябы успехами в школе поделишься? Математика? История Японии в период Эдо? Литература? — накручивая на палец одну из туго-заплетëнных косичек стоит над ней Ран. — Она игрушку с рук не выпускает. Какая история и литература... — с лева бросает тень отстранëнный Риндо. — Ты мне её подарил! Импульсивный всплеск сестры Риндо отрезвляет мгновение ока. Ран пятится на диван теребя прядь и падает уставившись в потолок. Ну и к чему младший это сплюнул?.. — Что с финансовой выскочкой? — обращаясь к брату быстро меняет тему Риндо. — Поупирался, но примкнул. — Без шансов. Будто с Мучо у него был выбор. Лещей конечно Коконой отхватил, но отделался со своей подружкой по лëгкому, хоть с ним ему и пришлось расстаться. Ну а с возвращением Мучо, Поднебесье теперь в полном составе. — Двадцать второго... — Да как вы смеете... — шипит сквозь зубы Ризу. Сами до неё докопались и смеят игнорировать? — Хотите знать какая у меня успеваемость? В ответ на такое заявление, Ран откидывает косичку и меняет позу на более заинтересованную. Послушать какой речью сейчас разольются уста сестры кажется ему крайне любопытным. Риндо же чувствуя Ризу лучше брата, смотрит недоверчиво и немного настороженно. — Тогда слушайте. — и она выдаëт такое, что обоим и не представлялось. — Кто за дверью «тук-тук-тук»? Это Риндо долбит сук. Он бревно там не калечит. Он её там хуем лечит! — как взрыв динамита прямо в лоб младшему. Опять двадцать пять. У Рана нервозно глаз начинает дëргаться. — Да у нашей сестры талант к лирической поэзии. — ошалевшая усмешка на секунду обрисовывает его тонкие губы. Ризу ждëт какой-то реакции на свой выпад от Риндо, стоит воплощая упрямство. А он невпечатлëнный её стихотворчеством в очередной раз просто уходит в комнату. — Так ты с ним не помиришься. — подсказывает потускневшим голосом Ран, ситуация совершенно не смешная. А хочет ли она? Хочет... Только в выгодном положении для себя, не иначе. Ризу сама не замечает как встаëт в шаге от двери за которой сейчас Риндо и прислоняется к ней лбом: — Да пошëл ты... Последующие два дня они друг друга почти не видят. Каждый был уверен, что прав именно он, поэтому мириться первым ни кто не спешил. Ран же слишком занят делами Поднебесья, до сходки со Свастонами остаëтся всего ничего и Ризу слишком часто остëтся со своими мыслями наедине. Белая пена невесомо липла воздушными комьями, немного щекотав распаренную кожу. Пузыристые холмики вытекают за бортики переливаясь радужными кристаллами, лопаются касаясь холодной плитки в момент, когда девушка с головой погружается в воду. Ризу ощущает себя грязной даже в ванной. Сколько не лежи в горячей воде от этой вуали не отмыться и ощущение отвращения к себе не проходит. Она задерживает дыхание, но голос отца с его ненавистными наставлениями становится только глубже и приобретает чëткие очертания. Ризу ненавидит его голос, ненавидит свои мысли, потому что абсолютная каждая отзывается чувством вины. Похожа на мать — упрекающе свирепствует в её голове. Ризу и не спорит, просто устала. Она не знает где точно сломалась. Может живя в том доме на Ояма, может после — с братьями. Может после смерти Баджи... Вполне вероятно, что ещё при рождении. Или капнуть ещё глубже. Может...она хромосомная мутация?.. Младшая Хайтани неправильная. Ризу выныривает принимая данное течение. А иначе ей не нравился бы даже собственный брат. Рин даже не смотрит в её сторону, когда она всплывает из пены; казалось бы ванную только наполнили. Собирается в зал, закидывая свежее полотенце в спортивную сумку, застëгивает молнию. Вот ещё одно отличие между чистыми Хайтани и грязной ей: они сотворены холодными, а она холодная только с виду. Но стоит пойти первой на уступки, лëд в них раскалывается. — Жаль, что отец тогда не умер. — Ризу смотрит как Риндо снимает с плеча сумку и ставит её у двери. — Если бы он тогда сдох, вас бы не так скоро выпустили. Как братья выпустились на волю миновал почти год. Год с того самого дня, когда Риндо по своей глупости притащил домой подружку на ночь. Год, как выживший после покушения отец, через свои связи добился освобождения сыновей на год раньше предписанного им срока. И год, как Ризу сожалеет, что отец тогда не сдох. — Ненавижу его. — Да. — говорит Риндо. Братьям понятна ненависть сестры к их общему отцу. Они никогда не винили её за это. Но Ризу гложет не только их ссора, потому Риндо соглашается. На самом деле, несмотря на задиристый характер, Ран тоже видел её состояние и озабочен был не меньше. Про Баджи Кейске они уже узнали, но верить в то, что Ризу ведёт себя так из-за конфликта Поднебесья со Свастикой, не хотели. — Что слушаешь? — Ризу подплывает к бортику, когда Риндо подходит и опускается рядом с ней. Прямо как демоническая сирена, с манящим и тëмным взглядом, выплывшая из самых чëрных глубин, куда не дотягивается дневной свет. Снимает с ушей полноразмерки и надевает на себя. В этом году сестре уже шестнадцать. Её голос приобрëл более низкий и глубокий тембр, лицо заметно заострилось. Яркие волосы намокли, из-за чего слиплись в небольшие вьющиеся прядки, капая на нос, губы и ниже, где пена по ключицы прячет нагое тело. — У тебя линзы запотевают. Ризу неправильная и грязная раз чувствует влечение к брату. Ризу избалованная. Неправильно избалованная. Ран похож на отца, но вот Риндо перенял с каждого по немногу. А вообще, их отец наверное слишком повлиял на отношения своих детей. Пальцами за холодные бортики, Ризу подтягивает себя слишком близко к похожим на свои, к губам. — Рана здесь нет. — а значит он и не узнает. Такая же как мать... Риндо отводит себя от ошибки и поднимаясь хватает сумку. — Рин-Рин, — останавливает на секунду её сестра. — Я осознаю, что ты мой брат. Вечером, Ран ловит их уже вместе, в обнимку спящими у Риндо в комнате. Младший всегда позволял ей себя обнимать, сколько бы не задирал и не ссорился. На утро, Рану приходится наблюдать за сестрой уже сидя за стойкой на кухне. Та, как настоящий монополист кухни в приподнятом настроении месит какую-то дичь в блендере. По правде, таланта к готовке у Ризу никогда не было и благо к готовке она прибегала в редких случаях. Оптимизма ей было не занимать, но по суетливому метанию от одного к другому, терпению наступал медленный конец. — Что за хлорофилловое месиво? Риндо сморщил нос и рефлекторно помохал рукой отгоняя неопознанный аромат сырости доносящийся из кухни. — Соевые бобы и морские водоросли. —Точнее то, что от них осталось. — поведал через плечо Ран. — Кажется, изначально это должно было выглядеть не так. Да, Ри-ри? — Гх! Умолкни Ран.— метнув раздражëнными щелками. — Сестра так хотела нам угодить, что решила немного изменить рецепт. — Я сделала точно так, как сказал этот мудак из телепередачи! — сиюсекундно указывая в сторону телика ворчит Ризу. — Отварила, добавила сливки, сбила всë в блендере. Разве что водорослей пустила чуть больше и эта каша стала чëрной! — Звучит как оправдание. — цокнув разбросанным на столе бобам и неаккуратно пролитым сливкам, рядом с братом встаëт Риндо. — Ты за этим подкинула туда ещё зелёных бобов? — чуть ли не засыпая, Ран перекатывает валяющийся соевый плод по столешнице. — Чтобы исправить? — Именно! — Усовершенствовала рецепт. — с ленивой насмешкой подпирает голову кулаком. — Гх-х! Так вы будете пробовать или нет? — Оно жирное. — сразу же отказывается Риндо. — Хорош растраиваться, как-будто ты когда-то умела готовить. Ризу, уставившаяся в холестериново-болотную бомбу сначало озадаченно и немного заторможенно посмотрела на сидящего брата, а потом снова на тарелку с вязким сомнительным содержимым. — Ты в зал? — Ран и сам не собирался рисковать пробовать данный шедевральный изыск. Это значило бы встрять на всю ночь в уборной с симфонинй пердежа. По этому в нужный момент кивнул в едином с братом мнении и бросил тому яблоко со стола. — Схожу разомнусь. И захвачу для гуру стряпни... — Чокоберри с бе... — рявкнула со своего места Ризу. — С белой клубникой. Ага. — отмахиваясь, откусил яблоко Риндо.