Память многих жизней

Настал день проведения нового Совета Кланов и по совместительству следующего просмотра видений Амулета Памяти. Главы средних и мелких кланов, не желая навлекать на себя гнев бессмертных, прибыли в Облачные Глубины, однако некоторые, памятуя о том, от чьего лица показываются события артефакта, настороженно косились на делегацию ордена Юньмэн Цзян. Во главе каждого из Великих Орденов прибыл основатель, причём, как очень многие успели заметить, Цзинь Гуаншань был без регалий главы ордена Ланьлин Цзинь. Более того - все представители золотого ордена были белее снега и вели себя тихо, особенно Цзинь Цзысюнь. Стоило Цзинь Даханю щёлкнуть дисциплинарным кнутом, как юноша вздрогнул. - Я смотрю, ты даром времени не терял, Хань-ди. - ухмыльнулся Не Лаоху, на что в ответ получил оскал матёрого демона. - Стоило лишь немного тронуть эту кучу навоза, чтобы она начала вонять. - прошипел основатель Цзинь. - Ты же знаешь, что я не любитель пускать всё на самотёк и бездельничать. Полдня пришлось потратить на то, чтобы сверху донизу перерыть всю библиотеку и найти один из своих тайников. - А лентяи, я так понимаю, отведали на своей шкуре дисциплинарного кнута? - усмехнулся Вэнь Мао. - Все. - припечатал Цзинь Дахань. Первое, что сразу бросилось всем заклинателям в глаза по прибытии - Стена Послушания. Однако если раньше она вся изобиловала правилами, то сейчас это был просто гладкий камень без единого иероглифа. Основатели, увидев это, переглянулись и фыркнули со смеху - Лань Ань даром времени не терял, всё равно ведь обещал вычистить этот кусок камня и потом нанести на него свои заветы, предварительно тщательно изучив введённые после него правила - что-то оставить, сочтя приемлемым, а что-то убрать. Некоторых шокированных гостей приходилось даже подталкивать, чтобы не стояли на дороге. Пока все заклинатели собирались в главном зале, основатель Цзинь осмотрелся. Не Хуайсан сиял, как начищенный до блеска серебряный слиток, любовно поглаживая один из боевых тешаней у себя на поясе, причём Не Минцзюэ на него даже не ворчал по этому поводу - глава Не, узнав, что именно основатель отдал его младшему брату, схватился за голову со словами "и какого гуя я об этом раньше не подумал?", затем занялся поисками подходящего наставника для него. Все попытки обучить брата владению клановым оружием он попросту отбросил - лишь напрасная трата времени и нервов, а то искажение ци наступит раньше срока. Среди заклинателей Цзян ожидаемо обнаружились Мэн Яо и Мо Юи с сыном, однако на этот раз они были одеты в мантии ордена Юньмэн Цзян. Цзян Фэнмянь всё же съездил в деревню Мо в сопровождении трёх старших адептов и самой девушки и объяснил нынешнему главе Мо сложившуюся ситуацию. Разумеется, старшая дочь семейства пронзила сестру таким ненавистным и завистливым взглядом, что та предпочла молчать и держаться позади заклинателей, однако после недолгих препираний Мо Юи стала свободным человеком и получила право носить фамилию своей матери. Вещей у неё было немного, так что деревню Мо они покинули довольно быстро, однако она ничуть не сожалела об этом. А уже в Пристани Лотоса мадам Юй распорядилась выдать ей клановую одежду и принять её сына, как младшего ученика ордена Юньмэн Цзян. Сама Мо Юи согласилась помогать целителям, так как неплохо разбиралась в травах, а лекари высоко ценились не только в Великих Орденах. Мэн Яо сидел рядом с братом и сестрой Цзян и Вэй Усянем, который охотно согласился заняться его боевой подготовкой, кроме того, ему предстояло ещё ходить с наследником Цзян и первым учеником ордена к главе клана на обучение. Юноша не забыл слова основателя Цзян, так что в сторону Цзиней он даже не смотрел. Из клана Лань пока что присутствовали Лань Шуе, Лань Цижень и трое старейшин - ни основателя, ни главы, ни обоих Нефритов пока не наблюдалось. Су Шэ же чуть не светился - заклинательница Инь-Ян несколько дней назад молча протянула ему его меч, который он тогда утопил в озере Билин, так что юноше пришлось очень долго его отчищать, но после этого он вцепился в меч, как в самое дорогое сокровище, и не расставался с ним ни на миг. Вэни по прибытии молча приветственно поклонились, причём Вэнь Чао как будто бы испытывал сильную боль при этом, затем проследовали к выделенным им местам. На губах Вэнь Цин играла лёгкая злорадная ухмылка - она терпеть не могла Вэнь Чао и его девку, а тут сам глава клана дал ей добро - лечить можно как безболезненно, так и очень больно. Ван Линцзяо же старалась держаться от целительницы как можно дальше. Сюэ Ян лишь довольно скалился, глядя на делегацию Вэнь и подсовывая А-Цин и Мо Шуи заныканные сладости, которые ему в Юньмэне купил Вэй Усянь. Однако стоило ему случайно посмотреть на делегацию клана Чан, как у него тотчас в зубах засвербело, а место отсутствия мизинца заныло. - "Гад паршивый. Ничего, ты ещё поплатишься." - подумал мальчишка, глядя на Чан Цыаня. Главы Яо и Оуян уже вовсю шептались между собой, изредка посматривая на заклинателей Цзян, чем настораживали мадам Юй. Юй Цзыюань шёпотом приказала Иньчжу и Цзиньчжу не спускать с этих сплетников глаз и заодно присматривать за Вэй Усянем. Сяо Синчэнь и Сун Лань, как обычно, выглядели благочестиво и друг у друга что-то тихо спрашивали - было видно, что эти двое уже крепко сдружились, хотя познакомились они только в Цишане, когда впервые оказались среди такого скопления народа. Вскоре в зал вошли Лань Ань, Лань Чжимин и оба Нефрита, а слуги принялись расставлять угощения для гостей. Не Минцзюэ заметил, что Лань Сичэнь чем-то очень расстроен - всё же он хорошо понимал своего друга, так что решил по возможности спросить, что случилось. Сейчас ему было понятно лишь то, что это как-то связано с главой Лань - Первый Нефрит явно не желал ни смотреть на отца, ни заговорить с ним. А уж про Ванцзи и говорить нечего - как обычно, морозит всех взглядом, но теперь этот холод достался и Лань Чжимину. Основатель весьма вдумчиво отнёсся к обслуживанию гостей - пресные блюда были только на столиках Ланей. Вэй Усянь с удивлением подметил, что основатель Лань явно не желал, чтобы присутствующие давились той дрянью, которой обычно питаются Лани - каждый привык есть по-своему, а "кроличья еда", как Цзян Чэн называл пищу Облачных Глубин, явно не способствует хорошему настроению. Лань Циженю всё это явно не нравилось, но он молчал. - Никогда не думал, что в Облачных Глубинах начнут нормально кормить. - шёпотом сказал он, ткнув Цзян Чэна в бок. - Угу, всё, что требовалось - трёпка от основателя. - так же тихо отозвался тот. Ваньинь, пересилив себя, всё же попросился Цзян Чи в ученики, а тот не стал отказывать, поэтому с удовольствием взял на себя роль учителя, подменяя Цзян Фэнмяня - обязанности главы никто не отменял. Конечно, убегать в лес и дурачиться оба названых брата уже не могли так часто, однако им и Мэн Яо и без этого не было скучно. Кроме того, Цзян Циньсин и в перерывах между просмотрами обещал их учить. - Дагэ, мы тут заметили кое-что новенькое на входе в Облачные Глубины. - ухмыльнулся Цзинь Дахань. - Я обещал - я сделал. - невозмутимо отозвался тот, отпивая чай. Вэй Ин, увидев Лань Чжаня, натянул на лицо привычную улыбку, отчего у того порозовели уши. Но вместо того, чтобы отвернуться, Ванцзи кивнул ему. Цзян Чэн же пронзил Второго Нефрита весьма недовольным взглядом, так и кричащим "брата не отдам!". - Кстати, а где девочки? - поинтересовался у Лань Аня Цзян Циньсин. - Сейчас придут. - улыбнулся монах. - Наша задумка увенчалась успехом. Да и для мальчиков Лань это будет приятным сюрпризом. Вэнь Мао уже было собрался уточнить у побратима, что он имел ввиду, как в зал вошли уже упомянутые заклинательницы. Но на этот раз помимо уже ставших привычными кошки и пантеры их сопровождал... призрак. Дух красивой черноволосой женщины с золотыми глазами в бело-голубых одеждах поклонился заклинателям, которые в шоке уставились на неё. Даже Вэнь Жохань удивился - в таком святом месте, как резиденция ордена Гусу Лань, откуда-то взялся призрак. - Синь Юйлань... - вырвалось у Юй Сеху, стоило ей вспомнить эту заклинательницу. Вэй Ин же быстро понял, что сейчас все видят перед собой призрак матери Лань Ванцзи и Лань Сичэня. Лань Чжимин при виде покойной жены, казалось, вот-вот схлопочет сердечный приступ вкупе с искажением ци, впрочем та на него даже не смотрела. А вот братья-Нефриты... - Как? - только и выдал Лань Сичэнь, шокировано смотря на мать. - Это не полноценное воскрешение человека. - бесцветным голосом ответила заклинательница Инь-Ян. - Госпожа Синь всё ещё дух, но не обычный и уже не заточённый навеки в том доме множеством талисманов и печатей. Она может касаться других людей, но при этом спокойно проходить через различные преграды - двери, стены и так далее. Насчёт того, как у нас это получилось - объединение нужного количества энергий Инь и Ян и контролирующая мелодия для их удержания. На то, чтобы дать госпоже Синь полноценное тело, нужно в несколько раз больше энергии, но для нас это не помеха. - Мы дали госпоже Синь право выбора. - улыбнулась Лань Юи. - Если она захочет, мы с матушкой и господином основателем проведём ещё один ритуал объединения энергий Инь и Ян. Если нет - мы её отпустим на перерождение. Она слишком долго была привязана к месту своего заточения и смерти. Заклинатели зашептались - кто-то был возмущён нарушением покоя мертвеца, кто-то восхищался способностями бессмертных, но равнодушных не было. Синь Юйлань же не интересовал никто, кроме её сыновей - игнорируя Лань Циженя и Лань Чжимина, она ринулась к Сичэню и Ванцзи и заключила обоих в объятья, роняя призрачные слёзы. - Родные мои... - произнесла она. - Матушка... - пробормотал Лань Хуань. Лань Чжань же молча коснулся призрака, даже не пытаясь стереть слёзы с лица - рука не прошла сквозь неё, но чувство вязкого холода напомнило ему лишний раз, что его мать умерла, когда ему было шесть лет. Посмотрев на Лань Аня, он увидел, что основатель лишь по-доброму улыбается ему. - Это и было то самое важное дело, о котором ты говорил, Ань-ди? - поинтересовался Не Лаоху. Утвердительного кивка оказалось достаточно, чтобы основатели больше не задавали этого вопроса. - А-Лань. - вырвалось у Лань Чжимина, однако его в ответ обдали презрением. - Даже смотреть на тебя не хочу. - прошипел призрак. - Госпожа Синь, старайтесь всё же как можно меньше злиться. - покачала головой Лань Юи, садясь рядом с Лань Анем, как и её мать. - Призраки, как-никак, всё равно являются нечистью и могут копить в себе тёмную ци. Давайте не будем доводить до появления озлобленного духа, с которым потом придётся сражаться, хорошо? - Да, конечно. - спохватилась Синь Юйлань. - Я прошу прощения. Постараюсь держать себя в руках. - Просто старайтесь игнорировать источник своего раздражения. Так будет лучше для вас. - произнесла заклинательница в чёрном. - "Бедняжка. Её душа не раз разбивалась и собиралась воедино. Она очень хрупкая." - подумала призрачная заклинательница, глядя на неё - ещё возле своего домика она почувствовала это. И аура этой девушки была очень похожа на ауру юноши в ало-чёрной мантии, сидящего среди заклинателей Юньмэн Цзян. - А ну заткнулись! - не вытерпел Цзинь Дахань, как только шёпотки в зале переросли в громкие обсуждения воскрешения госпожи Лань. Разумеется, Синь Юйлань раздражало то, как её называли, хотя Лань Аня она уважала и поверила ему. В зале стало тихо, хотя некоторых пришлось затыкать Заклятьем Молчания. Как только трапеза завершилась, основатели приготовились к активации Амулета Памяти, однако не успели - в зал прилетела маленькая серебристая птичка и рассыпалась искрами перед носом Цзинь Даханя, а по помещению раздался голос Баошань-саньжэнь: - А-Хань, я, конечно, понимаю, что ты после ухода на Гору Бессмертных перестал интересоваться миром смертных, но ты мог бы и у меня поинтересоваться, что это у меня за ученица тогда появилась. Сам понимаешь, что в нашей обители время течёт совсем иначе - несколько веков в мире смертных всё равно, что десяток-другой лет у нас. Ши Цаньсэ ведь по характеру не так далеко от тебя ушла - такая же непоседливая егоза. Почему я только сейчас тебе про твою правнучку говорю? Потому что с меня хватит. Я, конечно, терпеливая, но всему есть предел, а ты намёков не понимаешь. - Да, не понимаю, мне всё надо говорить напрямую, а не плести паутину из слов. - основатель Цзинь раздражённо потёр лоб. У Вэй Усяня челюсть отвисла, да и половина зала как минимум недалеко от него ушла. Лань Юи посмотрела на мать - та погладила свою флейту по блестящему корпусу. - Прапрадедушка, значит. - прошептала она. - Родственник, значит. - вырвалось у Цзинь Цзысюаня. Цзинь Цзысюнь же с открытым ртом пялился на Вэй Ина. - Причём наиболее близкий. - госпожа Цзинь тут же захотела забрать обратно все те нелестные слова и мысли, которыми характеризовала мальчика Вэй, соглашаясь с подругой. - Павлиний клан. - простонал Вэй Ин. Впрочем, никто ведь не знал, откуда Цаньсэ-саньжэнь родом, и не задумывался, вот и у него не возникало мысли об этом. И пусть Цзинь Юнхуа ушла из клана, выйдя замуж за бродячего заклинателя, но кровь-то не выжжешь из тела. - И какой же он тогда сын слуги? - вырвалось у какого-то адепта - судя по одежде, он был из Цинхэ Не. - Ага, мать - прямой потомок основателя Цзинь, которую все считали безродной, а отец из клана Вэй, вассального ордену Юньмэн Цзян. - зашептались заклинатели. Глава Яо, слыша всё это, уже не знал, что делать - старого сплетника поддерживали лишь такие же сплетники, что и он, а им свои шкуры дороже. Спасти мир заклинателей от будущего зла ему уже казалось невозможным. Цзяны за своего воспитанника порвут на тряпки, Цзини в лице основателя попросту сотрут его небольшой клан с лица Поднебесной, а Цзинь Гуаншань уже не глава ордена, как видно, Вэни тем более поддержат мальчишку - Вэнь Жохань явно благоволит ему. Цинхэ Не? Так Не Минцзюэ и сам в восторге от Вэй Усяня, а его младший брат дружит с ним. Гусу Лань? Треклятый обрезанный рукав, которым оказался благородный Второй Нефрит, явно будет защищать его, а брат и основатель его поддержат. И кого тут поддержать? Бессмертные на него и так смотрят с презрением и брезгливостью, а Цзинь Дахань ясно дал понять, что малейшее движение не в ту сторону - и одним живым главой клана в мире заклинателей станет меньше. - Значит, он куда более близок по крови к основателю, чем глава Цзинь. - И этот мальчишка стал тёмным отродьем. Какой позор для всего ордена. - Может, они тогда не поняли, что очистили свою кровную линию от скверны... - не успел тот заклинатель договорить, как его подвесило в воздух щупальцами тёмной энергии, а у всех основателей разом засветились от гнева глаза. - Как ты смеешь?! - прошипела заклинательница Инь-Ян, удерживая болтуна в воздухе. Вэй Усянь же понуро опустил голову, слыша все эти обидные слова. - Все из себя такие светлые, благородные заклинатели... Да ваши сердца чернее любой тёмной твари. Стоило человеку показать, что ему не безразлична судьба невинных людей, как все тут же против него ополчились. У вас нет своего мнения, вы смотрите в рот тем, кто считает себя лучше и сильнее всех. Вы ничтожества. Безмозглый скот, которым удобно помыкать! - рявкнула она, выставив перед собой флейту, вокруг которой клубился чёрный ветер - небольшие потоки тёмной энергии. - Трава, что ложится в ту сторону, куда ветер подует! Стая собак - один залаял, остальные подхватили, не задумываясь! Что мне мешает сейчас вырвать из твоего тела Золотое Ядро и вышвырнуть в Могильные Курганы на радость тёмным духам, которые там обитают? - на этих словах Вэнь Чжулю хмуро посмотрел на свою ладонь, затем на заклинательницу - не очень-то похоже на его способность, мужчина уничтожает чужие Ядра, а не вырывает их. - Кто-то ещё жаловался, что я насильно присоединяю к ордену Цишань Вэнь кланы заклинателей. - криво усмехнулся Вэнь Жохань. - Да потому, что таких людей необходимо держать в узде. Дай им волю - они превратятся в шакалов. - Матушка, успокойтесь, пожалуйста. - вмешалась Лань Юи. - Это ничего не даст. Мы сейчас здесь как раз для того, чтобы не допустить тех кошмаров. Женщина, посмотрев на дочь, молча убрала тёмные щупальца, отчего побледневший от страха заклинатель упал на пол. Подняв взгляд, он встретился глазами с большой пантерой, которая тут же зарычала и, схватив его за шкирку, оттащила на его место, где он сидел до этого. - Вэй-гэ, хочешь, я этому ублюдку язык вырву, чтобы из его рта больше не вылетала всякая гадость? - ухмыльнулся Сюэ Ян. - Мы сами разберёмся. - вмешался Цзян Чи. - Порой сердца людей чернее любой тёмной твари, которая только существует. - пробормотал Вэй Ин и поморщился от боли в голове. - А-Сянь, дыши, успокойся. - взволнованно произнесла Яньли, поглаживая его по спине. - Я не помню, кто это сказал. Но эти слова... Они как будто сами собой всплыли в моей памяти. - признался юноша. - Удивительно, она же у тебя дырявая, как старая бадья. - съязвил Цзян Чэн, тем не менее крепко сжимая плечо шисюна в знак поддержки. - Вот так и получилось, что мой девиз был благополучно забыт всем кланом Цзинь, но ему безукоризненно следовал мальчик, который, как сперва казалось, не имел к моему ордену никакого отношения. - покачал головой Цзинь Дахань. - И этого же мальчика в итоге оболгал и загубил его же собственный клан. "Золото в сердце и делах" - это не пустые слова, это доказано мировоззрением. И весьма умело этот девиз оказался объединён с "Будь праведен" и "Стремись достичь невозможного". Незнание вас не оправдывает. Будь у меня возможность, я бы ещё тогда спустился с Горы Бессмертных и вырезал вас всех. - Некоторые представители ордена Ланьлин Цзинь вызывают у меня презрение и ненависть. - холодно произнесла заклинательница Инь-Ян. - Мне что, в таком случае создавать армию из преображённых мертвецов и идти войной на весь орден, убивая всех? Из-за пары-тройки мразей? Как вы все поступили с кланом Вэнь? Праведные заклинатели. Зачем вам проводить расследование и выяснять причины? Вам же сказали, кто виноват и что делать, так зачем лишний раз влезать? Ладно, мелкие кланы, они слушают более значимых людей, но главы Великих Орденов? Один вбил в свои деревянные мозги одну-единственную мысль "все Вэни должны сдохнуть" и машет саблей направо и налево, - Не Минцзюэ, услышав это, стиснул зубы, но под суровым взглядом предка промолчал. - другой плевать хотел на банальный долг жизни и вместо того, чтобы показать себя, как достойного Главу Великого Ордена, и обеспечить защиту собственному брату, решил попросту не выбиваться из общего стада баранов, заклинателями именуемого, - Цзян Чэн вспыхнул от злости, услышав это. - а третий наивный до такой степени, что не знаешь, смеяться или плакать. Не поверил собственному родному брату, который своими глазами видел правду, но поверил младшему названому брату, который стелится перед папашей и угождает ему во всём, как последняя шлюха. Да ещё и когда этого самого главу ордена носом ткнули в неопровержимые факты, он до последнего не верил в это, пока сам преступник ему в этом не признался. Лань Сичэнь, должен же быть какой-то предел у твоей наивности. - она посмотрела на Первого Нефрита, сидевшего белее снега. - Тобой вертят во все стороны, как куклой на ниточках, а ты с радостью принимаешь это и веришь каждому слову, даже если они пропитаны ложью. Три тысячи правил ордена - и ни от одного из них никакой пользы. - Она становится более эмоциональной, это хорошо. - тихо сказал Вэнь Мао. - Главное, чтобы она не позволила злости затуманить разум. - Почему-то я не удивлён, что она в гневе. - нахмурился глава Вэнь, глядя на неё - он бы и сам рад проучить всех этих "праведных и справедливых" заклинателей. Да, он довольно жёстко и порой жестоко ведёт себя, вот только дай им волю - они сядут на шею и станут помыкать. А быть для кого-то вьючным животным мужчина не собирался. - Мы все слишком много раз видели всё то, что произошло во всех прошедших жизнях. Поэтому я и мои названые братья способны понять её злость, поскольку чувствуем то же самое. Вэнь Сюй поджал губы, вспомнив видение с телами гражданских Вэней на горе Луанъцзан. Если и сейчас будет происходить то же самое, пострадают не только виновные, но и невиновные. Да и Вэнь Цин он вовсе не желал смерти, а уж про Вэнь Нина и говорить не стоит - даже собственному брату он бы не пожелал участи лютого мертвеца. Однако наследник Вэнь для себя решил сначала разобраться в причинах того, почему Вэнь Цюнлинь вообще стал лютым мертвецом, раз это не Вэй Усянь его убил. Заклинатели сидели молча и, судя по тому, что большинство из них покраснели от усилий, на них ещё и Заклятье Молчания наложили. Юй Сеху разочарованно смотрела на присутствующих, как и её адепты. Мэн Яо, выслушав заклинательницу, схватился за голову - ему нетрудно было понять, что преступником оказался он сам, ведь несколько фактов указывало на него - названый младший брат, отец, которому никак не угодишь, да ещё и слова основателя Цзян всплыли в памяти. - Надеюсь, я таким не стану. - пробормотал он. - Нет... Не стану... - Не станешь, А-Яо. - успокоила его Цзян Яньли. - Ты теперь часть ордена Юньмэн Цзян. Ты один из нас. Я уверена, что ты полностью раскроешь себя и докажешь, что достоин быть заклинателем. - Этот ничтожный благодарит деву Цзян за тёплые слова. - Знаете, - ухмыльнулся Цзинь Дахань, отпивая из сосуда с вином и глядя на заклинательницу в чёрном, - если бы вы в любом из тех Потоков Времени устроили зачистку моего ордена, я бы вам в ноги поклонился и от всей души поблагодарил за то, что вычистили эту гниль. Кстати, чуть не забыл. - он посмотрел на Цзинь Цзысюаня. - Молодой господин Цзинь, вы ничего не хотите сказать деве Цзян? - Я... да, господин основатель. - Цзысюань деревянной походкой направился к Цзянам и, оказавшись перед Яньли и её братьями, согнулся в глубоком поклоне. - Дева Цзян, я прошу у вас прощения за сказанные в пылу обидные слова в Облачных Глубинах. У меня были причины злиться на помолвку, которую заключили наши с вами матери. Я не могу и не желаю жениться на девушке, о которой ничего не знаю. Это моя вина, что я не желал узнать вас и основывал своё мнение о вас из чужих слов. Я пойму, если вы не захотите даже заговаривать со мной после всего, что случилось, но я искренне надеюсь, что смогу заслужить хотя бы вашу дружбу, дева Цзян. И я ещё раз прошу прощения за оскорбления, которые нанёс вам, не подумав. - Я обдумаю ваши извинения, молодой господин Цзинь, и дам вам ответ. - произнесла Яньли, успокоив злобно запыхтевших братьев поглаживанием по плечу. - И я не сержусь на вас. - Благодарю вас, дева Цзян. - покрасневший Цзинь Цзысюань отправился обратно к соклановцам. Мало ему было взбучки от матери, так ещё и основатель от себя добавил. К счастью, обошлось без дисциплинарного кнута, коим Цзинь Дахань огрел его двоюродного братца - просто отвесил ему обыкновенный обидный подзатыльник, заставил его учить кодекс ордена и хорошенько обдумать своё поведение. Заодно показал сохранившийся в сокровищнице ордена портрет своей супруги - тоже вроде как ничем не выделяющаяся среди общей толпы девушек - и рассказал о ней. Так стыдно Цзысюаню за себя ещё никогда не было. Впрочем, его мать тоже не обошлась без словесной взбучки - основатель заставил её тщательно проверить траты ордена и изучить отчёты о ночных охотах. По его же словам - чтобы женщина имела, чем заняться, и вела себя, как полноправная Хозяйка Башни Кои. Учитывая, в каком гневе находился основатель, Цзысюань понял, что дела в клане идут не очень хорошо, как всем поначалу казалось. А ведь если он станет следующим главой, ему и разгребать потом этот бардак и хорошо, если ему помогут в этом. Но позорить своего предка он не горел желанием. Да и с Вэй Усянем бы не помешало найти общий язык. - Всё это, конечно, очень занимательно, однако быстрее начнём - быстрее закончим. - сказал Вэнь Мао. Разговоры затихли, но кто-то ещё не поленился пообсуждать родство между основателем Цзинь и Вэй Усянем, а также тот факт, что именно из-за Ланьлин Цзинь парень и покончил с собой. Синь Юйлань с любопытством смотрела на Вэй Ина - заклинательница Инь-Ян с дочерью рассказали ей о том, что происходит, так что призрак знала, что заклинателям показывают их будущее и хотят предотвратить множество смертей. И, разумеется, Синь Юйлань была единственной в этом зале, не считая бессмертных, кто видел лицо Странницы без глубокого капюшона, но не собиралась об этом никому говорить - раз это секрет, то только сама заклинательница в чёрном имеет право его рассказывать. Теперь-то она понимала, почему ауры этих двоих почти одинаковые. Сама призрачная женщина сидела рядом с сыновьями, игнорируя сидящих неподалёку Лань Циженя и Лань Чжимина. Вэнь Мао активировал Амулет Памяти, погрузив всех в новую иллюзию - чернота вокруг сменилась на пейзаж Облачных Глубин, а вскоре показался и дом Лань Ванцзи - цзинши. Довольство. Вэй Усянь всю ночь пролежал ничком. Он долгое время размышлял, что же, в конце концов, произошло с Лань Ванцзи за все эти годы, и смог задремать только далеко за полночь. Когда на следующее утро он открыл глаза, Лань Ванцзи уже и след простыл. Теперь Вэй Усянь оказался лежащим на кровати как положено, с руками, вытянутыми вдоль тела, в благопристойной позе. - Вообще не понимаю, как так можно спать? - закатил глаза Вэй Ин. - Ну да, для тебя в порядке вещей пинаться, тянуть на себя одеяло да складывать свои конечности, куда попало. - оскалился Цзян Чэн. Основатели с ехидными ухмылками посмотрели на Цзинь Даханя - воистину что предок, что потомок. - Эй, мне было девять! - Простите, о чём вы? - осторожно поинтересовался Мэн Яо у них. - Мы в детстве жили в одной комнате. - пояснил ему Вэй Усянь. - А кровать там была одна, пока дядя Цзян не поставил вторую. - Только ты всё равно лез на мою кровать. - проворчал Ваньинь. - Ещё и холодный, как жаба. - Что-то ты по утрам не очень-то и жаловался, Чэн-Чэн. - шисюн показал ему язык. Ванцзи, услышав, что Вэй Ин и Цзян Чэн делили одну кровать, почувствовал во рту кислоту уксуса, будто хлебнул залпом из бутыли. - Ванцзи, они братья. - успокоил его Лань Сичэнь. - Вспомни - мы с тобой в детстве тоже спали на одной кровати. Между ними так и повисло недосказанное "пока об этом не узнал дядя и не отругал нас хорошенько". Вэй Усянь тотчас же скинул с себя одеяло и зарылся рукой в волосы. Необъяснимое чувство ужаса и нелепости произошедшего никак не покидало его. В это время в деревянную дверь цзинши два раза постучали. Снаружи донесся голос Лань Сычжуя: - Молодой господин Мо? Вы проснулись? Вэй Усянь пробурчал: - Зачем вы будите меня так рано? Лань Сычжуй удивился: - Р-рано?.. Но ведь уже девять. - Для него это рано. - фыркнул Цзян Чэн. - Вообще-то меня будят в семь, потом у меня почти полторы сяоши занятия, а напоследок я возвращаюсь досыпать. - протянул Вэй Ин. - Просто ты приходишь меня будить в это время. - Ты почему об этом раньше не сказал? - удивился наследник Цзян. - А зачем? - тот непонимающе уставился на него. - Можно подумать, что ты ничем в это время не занят. - Шисюн днём досыпает. - подметил один из адептов Цзян, сопровождавший главу ордена с семьёй в Облачные Глубины. - Совёнок. - усмехнулась Юй Сеху. - Подтверждаю. - вмешалась Юй Цзыюань, погладив Цзыдянь. - Всё, хватит. Все в ордене Гусу Лань вставали в пять и отходили ко сну в девять - таков был заведённый порядок. У Вэй Усяня же было своё расписание: он просыпался в девять, а ложился в час - точно на четыре часа позднее, чем адепты ордена Гусу Лань. Сейчас же из-за того, что он полночи пролежал на животе, его поясница и спина ныли, потому он честно признался: - Я не могу встать. Лань Сычжуй сказал: - Эм… Что у вас опять стряслось? Вэй Усянь воскликнул: - Что стряслось?! Ваш Ханьгуан-Цзюнь измотал меня! - Просто уложил спать, как положено. - пропел Не Хуайсан, успевший отойти от новости о том, что его друг оказался потомком Цзинь Даханя. - Зараза ты, Не-сюн. - обиделся тот. - Сам попробуй пролежать в кровати бревном. Мышцы запросто закаменеют и придётся разминать. - Но мы все так спим. - осторожно подметил Су Шэ. - Вы - да. А я к Гусу Лань не имею никакого отношения. - заявил Вэй Усянь. - И не собираюсь спать, как мертвец в гробу. И вообще - Лань Чжань вредный. - он обиженно надул губы. - Бедный мой Сянь-Сянь, давай я тебя обниму. - засмеялась Яньли, исполняя задуманное. - А нечего было дразнить человека. - проворчал Цзян Чэн, отчего Вэй Ин и его внаглую присоединил к объятьям. - Эй, отпусти. - А-Чэн, не притворяйся, тебе же нравится. - А-Ли! Заклинатели, которые изначально не были настроены против Вэй Усяня, тихо посмеивались над взаимодействиями юньмэнской троицы. Синь Юйлань, заметив, как её младший сын ревниво сверлит взглядом ребят, со смеху прикрыла рот рукавом призрачного ханьфу. Остальные же смотрели на них взглядами "какая безнравственность" и "отвратительное поведение", но юньмэнцам, казалось, было наплевать. Раздался сердитый голос Лань Цзинъи: - Если ты продолжишь нести подобный бред, то поплатишься! А ну живо выходи! Вэй Усянь заговорил голосом, полным оскоблённой невинности: - И вовсе это не бред! Он всю ночь не давал мне сомкнуть глаз и в конец измотал! Я не могу выйти - мне слишком стыдно! Несколько учеников за дверью растерянно уставились друг на друга. Никому не дозволялось входить в покои Ханьгуан-Цзюня без разрешения, поэтому они не могли просто взять и вытащить его гостя силой. Лань Цзинъи разбушевался: - Да у тебя нет ни стыда, ни совести! Ханьгуан-Цзюнь - не обрезанный рукав. Он измотал тебя?! Да я скорее вознесу мольбы Небесам, лишь бы ты, бесстыдник, не измотал его! Вставай сейчас же! Забирай своего осла и научи его хорошим манерам! От него столько шуму! При упоминании своего ездового животного Вэй Усянь быстро скатился с кровати и встал на ноги: - Что вы сделали с моим Яблочком?! Даже не приближайтесь к нему - лягнёт так, что мало не покажется! Лань Цзинъи спросил: - Что ещё за Яблочко? Вэй Усянь ответил: - Мой ослик! - Научить осла хорошим манерам? Это как? Всё равно, что братца А-Чао пытаться заставить учить те же манеры. - промолвил Вэнь Сюй, впрочем Вэнь Жохань всё прекрасно слышал. - Ой, тот самый ослик. - захихикали девушки, на что Ло Цинъян украдкой закатила глаза. - Яблочко? - озадачилась Цинь Су. - Ослик любит яблоки, потому и имя такое. - усмехнулась Мянь-Мянь. Он выскочил из цзинши, шугнув столпившихся учеников, и приказал доставить его к ослу. Вэй Усяня привели на зеленую поляну, в центре которой стоял осёл, громко и протяжно ревущий без устали. Животное очень хотело полакомиться сочной травкой, но поляна оказалась усеяна несколькими десятками белых пушистых помпончиков, так что ослику негде было и морды приткнуть. - Какие миленькие! - восторженно запищали многие присутствующие девушки. Даже Ван Линцзяо украдкой умилённо посмотрела на белых ушастиков. - Я просто обязан это нарисовать! - выдал Не Хуайсан, в мыслях уже подбирая подходящих размеров полотно и краски. Минцзюэ на это лишь вздохнул - причуды братца хотя бы безобидные. Вэй Усянь пришёл в восторг: - Ого, сколько кроликов! Скорее, скорее, давайте насадим их на вертел и зажарим! У Лань Цзинъи едва не повалил дым из ушей и ноздрей: - В Облачных Глубинах запрещено умерщвлять живое! Сейчас же заставь его замолчать! Ученики, занимающиеся утренними чтениями, уже несколько раз приходили и жаловались на шум! Если так и будет продолжаться дальше, то нас забранят до смерти! Вэй Усянь предложил ослику яблоко, которое он сам получил на завтрак. Как и ожидалось, животное перестало реветь и принялось с аппетитом и хрустом жевать лакомство. Вэй Усянь погладил осла по загривку, размышляя о том, что нефритовые жетоны есть и у этих учеников, и указал на круглых мохнатых кроликов, резвящихся на поляне: - Значит, их никак нельзя зажарить? И если я их зажарю - меня прогонят из Облачных Глубин? - Пускаешь в ход все средства? - Цзян Чэн ткнул шисюна в бок. - А что? Меня приволокли в Облачные Глубины, заперли и оставили одного. - недовольно фыркнул Вэй Ин. - Хотя я бы предпочёл затеряться где-нибудь в глуши и вообще не сталкиваться с заклинателями, раз уж там, - он указал на видение-иллюзию. - меня убили. Случись подобное с тобой, тебе бы понравилось? - Издеваешься? - Ну вот и я о том же. Лань Чжаню было очень больно это слышать, однако присутствие совсем рядом могильного холода от призрака напоминало ему лишний раз, что его мать предпочла смерть жизни в клетке, которую его отец почему-то считал защитой. А Вэй Ин, будучи свободолюбивой птицей, явно тоже не смирится со своей участью. Да и наживать себе врагов в лице основателя Цзинь, всего клана Цзян и заклинательницы Инь-Ян ему не хотелось - вот уж первому и последней действительно было плевать на то, кто он. Лань Цзинъи словно встретил злейшего врага человечества и поспешно распростёр руки перед Вэй Усянем, скрывая от того пушистых зверьков: - Это кролики Ханьгуан-Цзюня, а мы просто время от времени помогаем ему приглядывать за ними. Ты не посмеешь зажарить их! Услышав его слова, Вэй Усянь захохотал так сильно, что едва не плюхнулся на землю. Он подумал: - "А Лань Чжань довольно занятный человек! В прошлом, когда я предлагал ему кроликов, он и даром не принимал их, а сейчас тайком вырастил целый кроличий клан! А сам говорил, что они ему не нужны! Кого он только пытался одурачить?! Ой, не могу! Готов поспорить, что он просто обожает эти маленькие пушистые комочки! Так и представляю: Ханьгуан-Цзюнь с каменным лицом держит кролика! Вааай, пощадите, я сейчас лопну от смеха…" - Погоди-постой, Лань Чжань, это что, от тех двух кроликов, которых я тебе тогда подарил? - Вэй Усянь аж подскочил на месте и уставился на Ванцзи. - Неужели им тогда нашли крольчих? - Нашли. - кивнул тот. Синь Юйлань с умилением подметила, что у него покраснели кончики ушей. - А ты заботишься о них? Часто их навещаешь? Кормишь морковкой и салатом? - Забочусь. Часто. Кормлю. Кролики - подарок Вэй Ина. - Ванцзи, ты... - Лань Цижень не договорил. - Замолчи. - свирепо посмотрела на него дух. - У моего ребёнка должна быть хоть какая-то радость в жизни. Не всем быть такими обледенелыми рыбами, как ты. Какое счастье, что мои мальчики не пошли в тебя. А у А-Чжаня есть возможность выбраться из той ледяной скорлупы, в которую вы его всем кланом загнали. Однако, вспомнив, как он лежал на Лань Ванцзи прошлой ночью, Вэй Усянь мгновенно передумал смеяться. Внезапно с западной стороны Облачных Глубин донёсся колокольный звон. Звон этот совершенно отличался от звона, возвещающего, который час. В колокол будто колотил сумасшедший, торопливо и неистово. И Лань Сычжуй, и Лань Цзинъи резко изменились в лице, перестали перешучиваться и тотчас же ринулись на звук. Вэй Усянь понял, что что-то произошло, и поспешил вслед за ними. Колокольный звон шёл с угловой башни, именуемой "минши". В этой постройке адепты ордена Гусу Лань призывали духов, поэтому стены здесь были выполнены из особых материалов и сплошь покрыты вырезанными текстами заклинаний. Когда колокол на вершине угловой башни вдруг начинал звонить сам по себе, это означало только одно - с заклинателями, что проводили ритуал внутри, случилось несчастье. Возле башни уже собралась небольшая толпа, и адепты ордена Гусу Лань всё продолжали прибывать, однако никто не рисковал входить внутрь, не обдумав всё как следует. Чёрная деревянная дверь минши была наглухо заперта, и открыть её можно было лишь изнутри. Взлом же снаружи не только представлял большие трудности, но и строго запрещался. Любое происшествие, случившееся во время призыва, таило в себе чрезвычайную опасность, поскольку никто не знал, что за тварь могла откликнуться на зов или как всё могло бы обернуться, если кто-то ворвётся в процессе проведения ритуала. К тому же, с самой постройки минши почти все ритуалы заканчивались удачно и потому заклинатели снаружи сейчас были так встревожены. Вэй Усянь заметил, что Лань Ванцзи до сих пор не появился, и недоброе предчувствие охватило его. Будь Лань Ванцзи в Облачных Глубинах, он бы со всех ног поспешил на тревожный звон колокола, если, конечно, он не… Вдруг чёрная дверь с грохотом распахнулась. Адепт в белоснежных одеждах, ковыляя и спотыкаясь, нетвёрдой походкой вышел наружу. Ноги едва держали его, потому, переступив порог, он кубарем скатился с лестницы. Дверь минши тут же захлопнулась за ним, словно кто-то сердито дернул её с внутренней стороны. Растерявшиеся поначалу заклинатели быстро помогли ему встать. Но стоило адепту подняться на ноги, как он тут же упал вновь, против своей воли заливаясь слезами. Он отчаянно вцепился в людей рядом с ним: - Не должны были… не должны были призывать… Вэй Усянь незамедлительно схватил его за руку и твёрдо произнёс: - Чей дух вы призывали? Кто ещё находится внутри? Где Ханьгуан-Цзюнь?! - Кого они там пытались призвать? - побледнел Не Хуайсан. - Хм. А ведь что-то мы давно ничего не слышали про ту руку, которая перебила семейку Мо. - призадумался глава Не. - Вэй Усянь, ты полагаешь, адепт в таком состоянии способен хоть что-то ответить? - Вэнь Цин сердито посмотрела на первого ученика Юньмэн Цзян. - Хоть на какой-то из вопросов да ответит, Цин-цзе. - тот пожал плечами. - Чего время зря тратить? - Разумеется, этот придурок не преминёт туда полезть. - закатил глаза Цзян Чэн. - Ему только дай возможность. - А я не могу просто стоять на месте и ничего не делать, Чэн-Чэн. Или я должен, по-твоему, игнорировать всех и всё? Раз так, то я не хочу быть таким праведным заклинателем. Казалось, что заклинатель задыхается: - Ханьгуан-цзюнь приказал мне спасаться… Но не успел он завершить фразы, как тёмно-красная кровь хлынула из его носа и рта, после чего Вэй Усянь передал адепта в руки Лань Сычжуя. Затем он с наспех изготовленной бамбуковой флейтой, по-прежнему заткнутой за пояс, преодолел лестницу в два больших шага, пнул дверь минши и приказал: - Откройся! Чёрная деревянная дверь резко распахнулась, будто дико захохотав беззубым ртом. Вэй Усянь в мгновение ока нырнул внутрь, и она тут же захлопнулась вновь. Несколько адептов ошеломлённо попытались последовать за ним, но минши по-прежнему отказывалась открываться, как они ни старались. Один из приглашённых заклинателей в изумлении и гневе заколотил в дверь, в сердцах выпалив: - Во имя Небес, да кто же он такой?! - Старейшина Илин. - ухмыльнулся Вэнь Жохань. - Невозможно. - пробормотал Лань Цижень. - В минши никто посторонний не может войти таким образом. - Либо его впустил кто-то из заклинателей, кто остался там, либо ему помогла тёмная энергия, которой в минши скопилось немало. - улыбнулся Цзян Фэнмянь. Цзинь Гуаншань при одном только упоминании о тёмной энергии встрепенулся, отчего Хань Цзиньше не преминула стукнуть нерадивого муженька по голове его же веером. - "Воистину некоторых горбатых даже могила не исправит." - подумал Цзинь Дахань. По крайней мере у Гуаншаня уже нет привилегий главы ордена, так что теперь его выкрутасы ему не сойдут с рук. А основатель его защищать даже не подумает. Лань Сычжуй поддерживал пострадавшего адепта и, стиснув зубы, проговорил: - Лучше помогите мне! Его цицяо кровоточат! Войдя в минши, Вэй Усянь сразу же почувствовал, как тёмная энергия плотно окутывает его. Эта энергия являла собой смесь ненависти, ярости и высокомерия, почти видимую человеческому глазу, и любой, погружённый в неё, ощущал неясную, давящую боль в груди. Внутренняя часть минши оказалась квадратом примерно три на три чжана, и сейчас в его углах беспорядочно лежали неподвижные люди, а в центре комнаты на магическом поле находился предмет призыва. Это было не что иное, как призрачная рука - та, что привезли из деревни Мо! - Если одна рука переполнена такой яростью, то что говорить про целый труп. - Вэнь Сюя передёрнуло - он как-то не горел желанием повстречаться с такой тварью в одиночку, только с полной пачкой опытных заклинателей. И то не факт, что они справятся. - Вот это куда интереснее. - у Не Минцзюэ загорелись глаза. - "Интересно, что ты скажешь, когда узнаешь, чей это труп." - ехидно подумал Цзян Чи, но вслух ничего не сказал. Впрочем, то же самое было написано на лицах Цзинь Даханя и Не Лаоху. Она стояла, застыв вертикально вверх как столб, обращённая к полу стороной среза от тела. Четыре её пальца были плотно сжаты в кулак, а указательный нацелен в небо, словно в негодовании указывая на кого-то. Густой поток тёмной энергии, заполонивший минши, исходил именно от неё. Все заклинатели, принимавшие участие в ритуале, либо спаслись бегством, либо лежали на полу в бессознательном состоянии, и только Лань Ванцзи по-прежнему чинно и благородно сидел во главе обряда в восточной части минши. Поперёк его коленей лежал гуцинь. Рука его не щипала струны, однако они продолжали трепетать сами по себе. Лань Ванцзи казался погружённым в думы, или же внимательно прислушивающимся к чему-то, и поднял голову лишь тогда, когда почувствовал, что кто-то вошёл. Лицо Лань Ванцзи всегда было безмятежным, потому Вэй Усянь не имел ни малейшего представления, о чём тот думает. Лань Цижень, который отвечал за западную часть минши, сейчас лежал без сознания, как и все остальные, а его цицяо кровоточили, подобно цицяо адепта, что ранее сумел вырваться из этой комнаты. Вэй Усянь повернулся и сделал несколько шагов на запад, встав прямо напротив Лань Ванцзи и тем самым заняв в ритуале место Лань Циженя. Он вытащил из-за пояса бамбуковую флейту и поднёс к губам. В ту ночь в деревне Мо Вэй Усянь сначала раззадорил и отвлёк руку, а затем Лань Ванцзи с расстояния атаковал её мелодиями гуциня. Им удалось подавить тёмную энергию только потому, что они непреднамеренно действовали сообща. Лань Ванцзи встретился с ним взглядом, и выражение понимания появилось на его лице. Он занёс правую руку над струнами, и из гуциня полилась мелодия. Вэй Усянь тут же присоединился, заиграв на флейте. Мелодия, что они играли вместе, называлась "Призыв". При её звучании труп, часть трупа или любимая вещь почившего превращались в проводника, через которого бесплотный дух мог проникнуть в этот мир. Обычно для его появления в центре магического поля хватало всего одного рефрена. Но сейчас мелодия почти подошла к концу, а никакого духа до сих пор и в помине не было. - Чтобы эта тварь одолела меня? - возмущённо прошипел Лань Цижень. - Никто не всесилен. - хмыкнул Вэнь Жохань. - Молодой господин Вэй, а откуда вам известна мелодия "Призыва"? - поинтересовался Лань Шуе у Вэй Усяня. - Старейшина Лань, - поклонился тот. - я не запоминаю только то, что мне не интересно или не принесёт пользы. Наверняка я когда-то уже слышал эту мелодию, при том, что я очень люблю музыку, поэтому и запомнил. - Благодарю за ответ. - Ладно, пусть и дальше играет на флейте. - тихо вздохнула Юй Цзыюань, отчего Иньчжу и Цзиньчжу с усмешками переглянулись между собой. - Хоть польза от этого будет. Призрачная рука, казалось, разгневалась, её вены яростно запульсировали, а давящее ощущение, висящее в воздухе, стало ещё сильнее. Если бы на западной стороне находился не Вэй Усянь, а кто-нибудь другой, то он бы уже давно потерял сознание и, подобно Лань Циженю, лежал бы в беспамятстве с кровоточащими цицяо. Вэй Усянь втайне встревожился: - "Любой дух почти наверняка должен был откликнуться на мелодию "Призыва", исполняемую мной и Лань Чжанем вместе, если он, конечно, не… Если вместе с телом покойника не расчленили и его душу!" Похоже, что кончина их дражайшего друга оказалась всё же похуже смерти Вэй Усяня. Конечно, тело Старейшины Илин покромсали на мелкие кусочки, однако его душа осталась цела. - А разве душу можно расчленить? - удивился Сун Лань. - Это трудно, но не невозможно, если до смерти человек пережил какое-то трагическое событие или его разум был сильно повреждён. - пояснил Цзян Циньсин. - В первом случае разрыва души ещё можно как-то избежать, но при этом высока вероятность того, что она просто рассеется в пыль. Но если расчленяли уже восставшего лютого мертвеца, а не живого человека, то вместе с телом так же можно разрезать на куски и его душу. - Благодарю за пояснения, господин основатель Цзян. - поклонился парень. Девушки в зале, позеленев лицами, закрыли уши, не желая слушать такие ужасы. Вэнь Цин украдкой закатила глаза - она и не на такое в своей жизни насмотрелась, одни гнойные раны да распоротые животы чего стоят, сама же чистила и зашивала их. - В какой-то степени тебе повезло, дурачина. - пробормотал Цзян Чэн. - Воскрес ведь. - Да уж. - сглотнул Вэй Ин. Итак, "Призыв" не сработал, поэтому Лань Ванцзи переместил пальцы и начал играть другую мелодию. Мотив её был спокойным и совсем не похожим на зловещий и требовательный мотив "Призыва". Эта мелодия называлась "Покой". Обе эти мелодии широко использовались заклинателями по всему миру, и не было ничего удивительного в том, что кто-то умел их играть, так что Вэй Усянь вновь ловко подхватил мотив Лань Ванцзи. Призрачная флейта Старейшины Илин, Чэньцин, была известна всем и каждому. Но сейчас Вэй Усянь играл на бамбуковой флейте с намеренными погрешностями и постоянно задыхаясь, так что её звуки практически оскорбляли слух. Лань Ванцзи, должно быть, никогда раньше не играл дуэтом с кем-то столь же неумелым. В конце концов, он был больше не в силах продолжать и делать вид, что ему всё нипочём: подняв голову, он посмотрел на Вэй Усяня ничего не выражающим взглядом. - Боги, как так вообще можно играть? - поморщился Цзян Чэн, да и многим в зале было неприятно слушать эту какофонию. - А что ты хочешь от дрянной флейты, сделанной на коленке из первого попавшегося бамбука? - огрызнулся Вэй Усянь, сам потирая оба уха. - Да и некогда и нечем было её обтесать. Как же я скучаю по Чэньцин. - вырвалось у него. Лань Цижень, стоило ему услышать о тёмной флейте, возмущённо посмотрел на него. - А-Сянь, мы что-нибудь придумаем. - успокоила брата Яньли. - Хорошо, А-Ли, я тебе верю. Вэй Усянь же бесстыдно отвернулся и продолжил играть дальше, притворившись, будто ничего не понял, и мелодия его завихляла ещё ужаснее. Однако внезапно позади него раздался какой-то шорох. Вэй Усянь обернулся и в изумлении увидел, что Лань Цижень, который до этого лежал в бессознательном состоянии, сейчас оказался сидящим с прямой, как струна, спиной. Из его цицяо по-прежнему лилась кровь, лицо было перекошено гневом, козлиная бородка яростно сотрясалась. Лань Цижень дрожащей рукой указал на Вэй Усяня и надрывным, срывающимся голосом прокричал: - Прекращай играть! Пошёл прочь! Пошёл прочь сейчас же! Я запрещаю… Но не успел он договорить, что именно запрещает, как захлебнулся кровью, отчаянно отхаркался, и на последнем издыхании упал на то же самое место, вновь провалившись в глубокий обморок. Лань Ванцзи: - … Вэй Усянь остолбенел. Он знал, что хотел сказать Лань Цижень: - "Я запрещаю тебе играть! Запрещаю вам играть дуэтом! Запрещаю осквернять чарующие звуки гуциня моего любимого ученика Лань Ванцзи!" - Предсказуемо. - хохотнул Вэнь Жохань, ехидно смотря на Циженя. - М-да. - протянул Цзинь Цзысюань. - Вот, что имеется ввиду, когда говорят "такие звуки и мёртвого разбудят". - Или заставят человека вырваться из глубокого обморока, выругаться и уйти обратно. - рассмеялась Лань Юи, вызвав отовсюду весёлые смешки. Синь Юйлань посмеивалась, прикрыв рот рукавом ханьфу. Дуэт флейты Вэй Усяня и гуциня Лань Ванцзи привёл Лань Циженя в такую ярость, что он даже очнулся на несколько секунд, а потом вновь впал в забытье. Вот насколько ужасно они звучали вместе… Однако же общими усилиями флейты и гуциня рука наконец стала мало-помалу сникать. Вэй Усянь, ничуть не смущенный словами Лань Циженя, подумал: - "Какая разница, как я играю, если это приносит плоды." С последней нотой гуциня чёрная деревянная дверь минши внезапно распахнулась, залив комнату ярким солнечным светом. Похоже, что и тревожный колокольный звон тоже прекратился сам по себе. Адепты, окружавшие минши, как по команде ринулись внутрь, на разные лады зовя "Ханьгуан-Цзюнь". - Ух ты, Лань Чжань, а в этом будущем ученики явно тебя очень любят и волнуются за тебя. - восхищённо произнёс Вэй Ин. - Неужели разморозился? - скептически выгнул бровь Цзян Чэн, на что получил тычок под рёбра от шисюна. - Намеренно фальшивя... На такой дрянной флейте... Как? - произнёс Лань Шуе, глядя на первого ученика Юньмэн Цзян. - Я так думаю, что всё дело во вложенном в звуки флейты намерении или мысленном приказе, старейшина Лань. - ответил ему Вэй Усянь. - Похоже, что тёмный заклинатель в Облачных Глубинах пришёлся как нельзя кстати. - ухмыльнулся Не Минцзюэ. - Раз уж господа светлые не справились с таким яростным тёмным созданием, как рука расчленённого лютого мертвеца. - добавил Не Лаоху. - Очередное доказательство того, что отмахиваться от любой помощи, даже если она исходит от тёмного заклинателя - глупо и недальновидно. Бывают ситуации, когда без применения тёмной энергии, даже малой толики, не обойтись. Лань Ванцзи прижал ладонь к гуциню, заглушив остаточные вибрации струн, и подошёл к Лань Циженю, чтобы проверить его пульс. Под его спокойным и чётким руководством остальные заклинатели тоже вскоре перестали бестолково суетиться. Старшие адепты уложили тела пострадавших на землю и стали пытаться привести их в чувство с помощью игл и различных лекарств. Другие же адепты внесли большой медный колокол, намереваясь заточить руку внутри него. Несмотря на то, что обстановка была напряжённой, все работали чётко и слаженно, в строго заведённом порядке, говорили только тихим шёпотом, и никто не издавал громких звуков. Несколько заклинателей встревожились: - Ханьгуан-Цзюнь, ни иглы, ни эликсиры не помогают. Что же нам делать? Лань Ванцзи прижимал три пальца к запястью Лань Циженя и безмолвствовал. Лань Цижень провёл уже восемьсот, если не тысячу, ритуалов призыва, и многие из призраков были ожесточёнными. Но если затаённая злоба призрачной руки смогла задеть и его, то количество и мощь тёмной энергии, заключённой в ней, поражали воображение. Вэй Усянь заткнул бамбуковую флейту обратно за пояс и присел на корточки рядом с медным колоколом, задумчиво поглаживая заклинания на нём. Внезапно он заметил удручённое выражение лица Лань Сычжуя и спросил: - Что случилось? Лань Сычжуй уже понял, что Вэй Усянь не был обычным человеком, и слегка поколебавшись, тихо проговорил: - Я чувствую себя немного виноватым. Вэй Усянь спросил: - Виноватым за что? Лань Сычжуй ответил: - Эта рука появилась из-за нас. Вэй Усянь улыбнулся: - С чего ты взял? Лань Сычжуй сказал: - Флаги Привлечения Духов имеют разные способы изображения и потому разные уровни мощи. Флаги, что мы нарисовали в деревне Мо, привлекали духов в радиусе пяти ли. Но эта призрачная рука обладала огромным желанием убивать, пожирая человеческую плоть, и если бы она с самого начала находилась так близко к деревне Мо, то давно бы напала, и всё поселение превратилось бы в сплошные реки крови. Однако она появилась лишь после того, как мы прибыли… И это значит, что кто-то с недобрыми намерениями специально оставил её там в нужный момент. Вэй Усянь ответил: - У тебя были прекрасные учителя. Ты отлично умеешь изучать ситуацию и делать выводы. Лань Сычжуй поник головой: - Но если всё так, то… То мы тоже несём ответственность за смерти в деревне Мо. А сейчас… Сейчас мы подвергли опасности учителя Ланя и остальных… После короткого молчания Вэй Усянь похлопал его по плечу: - Не вы несёте ответственность за все несчастья, а тот, кто наслал призрачную руку. В этом мире случаются вещи, над которыми мы не властны. - Какой очаровательный маленький Лань. - умилилась Синь Юйлань. - Признавайтесь, чей это ребёнок, А-Хуань, А-Чжань. - Матушка. - нервно улыбнулся Лань Сичэнь, да и Ванцзи смущённо отвернулся, отчего вызвал у матери желание ущипнуть его за щеку. - И ведь действительно - слишком уж вовремя эта рука появилась в деревне Мо. - поспешил сказать Не Хуайсан, развеивая возникшую неловкость среди Ланей. - Да, ты был прав. - закатил глаза Минцзюэ. - Возникает лишь вопрос - кто её туда подбросил. - Наверняка тот, кто должен очень хорошо меня знать, глава Не. - отозвался Вэй Усянь. - Причём настоящего меня, а не того, кого породили слухи и сплетни. - Именно, Вэй-сюн. - воодушевился Хуайсан, постучав по ладони сложенным веером. - И это "кто-то" также должен был находиться там и следить, чтобы всё прошло гладко, а также убедиться, что вернулся именно ты. - А Старейшина Илин явно знает, о чём говорит. - хмыкнул глава Вэнь. - Как будто сам на своей шкуре это ощутил. - Так и есть. - кивнул Вэнь Мао. - Порой самым лучшим учителем является сама жизнь. Не один раз споткнёшься об камни и ямы на дороге, прежде чем научишься их обходить. В это время на противоположной стороне минши Лань Ванцзи убрал руку с запястья Лань Циженя. Адепты ордена Гусу Лань поспешили к нему с расспросами: - Ханьгуан-Цзюнь, как он? Лань Ванцзи ответил: - Необходимо отыскать первопричину. Вэй Усянь поддержал его: - Верно. Нам нужно докопаться до сути: найти все недостающие части тела покойника и опознать его личность, тогда мы сможем спасти пострадавших. Лань Цзинъи тоже уже понял, что Вэй Усянь не сумасшедший, но всё равно не удержался от укоризненного замечания: - Как у тебя всё просто! Мы уже попытались призвать духа хозяина этой руки, и вот во что это вылилось. Где же искать недостающие части тела? Лань Ванцзи заявил: - Северо-запад. Лань Сычжуй удивился: - Северо-запад? Ханьгуан-Цзюнь, почему именно северо-запад? Вэй Усянь спросил: - Разве не видите, что путь вам уже указан? Лань Цзинъи окончательно сбился с толку: - Указан мне? Кем? Ханьгуан-Цзюнь ничего мне не указывал. Вэй Усянь сказал: - Указан ей. Все собравшиеся вдруг поняли, что он говорит о призрачной руке! Рука уверенно указывала в одном направлении. Кто-то попробовал переместить её, но она упрямо развернулась, обращаясь в ту же сторону. Никто никогда раньше не сталкивался с подобным, потому все пребывали в сильном изумлении. - Призрачная рука вместо компаса? Умно. - не удержался и присвистнул Не Минцзюэ. - Вэй-сюн, а почему не использовать твой Компас Зла вместо... этого? - Не Хуайсан указал на мёртвую руку. - Компас Зла теоретически указывает на скопления тёмной энергии, а ими могут быть не только лютые мертвецы, но и всякие демоны, гули, злобные духи, оборотни и так далее. - пояснил Вэй Ин. - Ну или другие тёмные заклинатели. Мне ещё нужно сделать такой компас, испытать его и провести улучшения. Как бы то ни было, эта рука - наилучший указатель, потому что она стремится воссоединиться с прочими частями тела хозяина и сейчас явно указывает направление, где находится одна из них, самая ближняя. - Ага, так и говорит "часть моего трупа лежит вооооон там, идите и заберите её". - съязвила Вэнь Цин. - Точно-точно, Цин-цзе. - широко улыбнулся Вэй Усянь. - Не надейся, что я забыла свою угрозу превратить тебя в ежа, если не пойдёшь на обследование. - Ну Цин-цзе! Лань Цзинъи, заикаясь, произнёс: - Что? Н-н-но на что она указывает? Вэй Усянь ответил: - А на что она может указывать? Либо на оставшиеся части тела, либо на убийцу, который сотворил с ней такое. При этих его словах несколько юношей, стоявших в северо-западной стороне, быстро расступились. Взглянув на Вэй Усяня, Лань Ванцзи медленно поднялся и обратился к адептам: - Позаботьтесь о дяде. Адепты кивнули: - Слушаемся! А вы… покидаете Облачные Глубины? Лань Ванцзи слегка кивнул. Вэй Усянь уже успел втихомолку прошмыгнуть за его спину и громким, радостным голосом заговорил сам с собой: - Ура, ура, наконец-то мы покидаем Облачные Глубины, чтобы тайно пожениться! Все присутствующие, казалось, не могли больше выносить этой сцены. Кое-кто из старших адептов был особо напуган, но некоторые из юношей уже привыкли к подобным фразочкам в исполнении Вэй Усяня. По лицу Лань Циженя словно пробежала дрожь, хотя он и оставался без сознания. Заклинатели подумали, что если Вэй Усянь скажет ещё хоть пару слов, то учитель Лань в гневе очнётся вновь… - Это была просто шутка, учитель Лань! - поспешил заявить Вэй Усянь, прежде чем Лань Цижень слёг бы с искажением ци. - Просто я рад, что наконец-то оттуда ухожу. - А уж я-то как доволен. - тот скрипнул зубами. - Хоть иногда-то думай, прежде чем что-то ляпать. - Цзян Чэн сделал фейспалм. - Не раз ведь нам с сестрой приходилось разбираться с последствиями твоего языка без костей. - И часто такое бывает? - поинтересовался Мэн Яо. - Чаще, чем хотелось бы. - признался наследник Цзян. - Причём всякий раз, когда его в чём-то обвиняли, этого балбеса даже близко к месту преступления не было. Держу пари, что все те слухи и сплетни из видений имеют один и тот же исток - чересчур длинный язык Вэй Усяня, который болтает без участия мозгов. - Забавно то, - криво усмехнулся Не Лаоху. - что если он шутки ради приврёт или выдаст какую-нибудь глупость, то ему верят безоговорочно, но если он говорит правду, его обвиняют во лжи. Тоже мне, праведные заклинатели. - А зачем им проверять правдивость слов? Проще ведь вопить про то, какие все правильные и светлые. В чужом глазу соринку видят, при этом не замечая огромного бревна в собственном. - фыркнул Цзинь Дахань. - Им проще бездействовать. - Ну да, ты-то не станешь молчать и стоять на месте. - усмехнулся Цзян Чи. - Тонкий намёк на то, что я беспокойный сорвиголова, дагэ? - основатель Цзинь вопросительно изогнул бровь. - Не намёк, Хань-ди, а прямое указание. - Вэнь Мао невозмутимо отпил чая из пиалы. - Или тебе напомнить, при каких обстоятельствах мы с тобой познакомились? Оборотня-то ты прикончил, но сам бы ты до лекарей не дошёл. Твою окровавленную помятую тушку мы с Не-ди до горного монастыря несли по очереди, при этом ты даже ни на фэнь не затыкался, болтая всякую чепуху, лишь бы не потерять сознание от боли и потери крови. - Мальчишка, шестнадцать лет, в голове ветер, в задницу вечно петухи клюют да пчёлы с осами жалят. - невозмутимо пожал плечами Цзинь Дахань, отпивая из сосуда с "Улыбкой Императора". - Чего вы хотели? Все юньмэнцы, семья Цзян и некоторые адепты, которые учились в то время в Облачных Глубинах, дружно повернулись к Вэй Усяню, который на это лишь хлопнул глазами, так и вопрошая "Ась?". Не Хуайсан, глядя на это, лишь захихикал, спрятав лицо за веером. - Вэй-сюн, вот теперь я точно верю в то, что вы родственники. - выдал он. - Подозрения оправдались окончательно. - скис Цзян Чэн. - Надежды разбиты. - Удивительно, как мы до сих пор с тобой уживаемся на Горе Бессмертных, диди. - усмехнулся Вэнь Мао. - Злые вы, уйду я от вас. - фыркнул Цзинь Дахань. - Ага, как же. - расхохотался Не Лаоху. - Ну да, конечно. - покачал головой Лань Ань, не скрывая снисходительной улыбки. - Сам же через цзы вернёшься обратно к нам. - ухмыльнулся основатель Вэнь. - Потому что скучно станет. - добавил Цзян Чи. - Такое уже было и не раз. - Ладно, ладно, вы правы. - протянул основатель Цзинь - всё же натура у него была такая, что на друзей он попросту не мог злиться. Синь Юйлань вовсю веселилась, слушая беззлобные перепалки основателей. Похоже, она сделала правильный выбор, решив пока остаться в мире живых. Да и многие в зале посмеивались над шуточными возмущениями Цзинь Даханя, в особенности Вэй Ин и дети.