Кто здесь смелый, а?

      Сквозь некрепкий сон ощутились осторожные поглаживания по плечу и тяжесть теплого тела за спиной. Над ухом прозвучал сиплый голос:       — Денька… просыпайся.       Заворочавшись, Денис потянул на себя сползшее одеяло и придвинулся вслепую к колючему настенному ковру. Макс прижался сзади, зашептал хрипло о том, чтобы вставал скорее. Потом затряс легонько, не замолкая, навалился сбоку, опалил горячим дыханием заднюю сторону шеи и прижался на мгновение губами. Вставать не хотелось все равно. Недовольно промычав, Денис зарылся лицом в подушку, завел руку назад и смазано погладил Макса по волосам.       — Ма-а-акс… че такое? — пробормотал он.       И, когда тот снова тряхнул, двинул в отместку локтем в живот. Макс зашипел и нетерпеливо стянул одеяло.       — Пошли на речку.       Денис приподнялся и окинул его мутным взглядом.       — Какая речка, Макс, ты ебанулся? — возмутился он, расфокусированно посмотрел в окно, за которым стояла тьма, и завалился обратно. — Иди спи.       — Тебе понравится, — ласково улыбнулся Макс.       Денис вымученно застонал, потер слипающиеся глаза и, ежась от холода, выжидающе уставился на него. Тот отвернулся, выпрямив напряженные плечи, и заговаривать почему-то уже не спешил. Денис нетерпеливо боднул коленом в поясницу.       Макс ровно проговорил:       — Знаешь, че мне Хозяин твой сказал? — И повернулся с серьезным видом.       — Ну?       — Что либо я Ритку, либо он меня.       Денис длинно выдохнул с ощущением накатывающей беспомощности, но вида, что застремался, не подал.       — И че?       — А ниче. — Макс пожал плечами. — На свиданку я ее позвал, на речку. И тебя зову.       — Там собираешься завалить?       Он хмуро угукнул. Был он потерянным: сквозила в нем неуверенность, и даже та его улыбка была на самом деле натянутой, ничуть не обнадеживающей, такой, чтобы не спугнуть. Денис прильнул к нему со спины, обнял, укладывая подбородок на плечо, и спросил едва слышно:       — Страшно?       Макс кивнул:       — Очень… Дэнч, я же, ну… не могу. Это не по-человечески. И статья. Сто пятая.       — Статья, — фыркнул Денис. — Кольцов, ты ваще дурак, что ли? Козлов уже на пожизненное людей настрелял и не парится.       — Так нельзя.       — Тут все можно. За растление малолетних, значит, тебя срок не пугал.       — Да есть ей восемнадцать, не бузи.       Он потерся щекой о шею, вздохнул, а потом обернул Макса к себе и сурово произнес:       — Тебе Хозяин башку оторвет, если ослушаешься, ду ю андестенд?       — Андестенд, — выдавил Макс.       — Мне такое нахуй не надо, — заявил Денис. — Делай, че хочешь, но я тебя, еблана, сам ушатаю, если ты собрался коней двинуть. — И потише добавил: — Не смей собой жертвовать, ни хера здесь не нужен твой героизм.       — Жестокий ты, Дениска, — помолчав, подытожил Макс. — И циничный.       — Если бы не я, ты б щас ходил по струнке у того ебаната.       На его усталом лице промелькнула тень улыбки.       — Короче, хороший мой, ты мне поможешь?       Хитро прищурившись, Денис усмехнулся уголками рта:       — Куда я денусь.       Крайне романтичная свиданка под луной назначена была на полночь, стрелка настенных часов подходила к девяти — имелось в запасе время, чтобы что-нибудь придумать. Вернувшись из монастыря, откуда туристы уходить зассали, Денис завалился с чистой душой на боковую. Просил не будить — Максим не послушал, обрадовал новостью. Решался, видимо, с самого разговора с Иваном Витальичем. Тот был в курсе дела: знал и о любовных махинациях, что выстраивал Макс, и о его романе с Денисом. Не осуждал — искал выгоду. Если бы не то импульсивное желание получить доказательство из ниоткуда взявшейся верности, то обязанность завалить наверняка обошла бы Макса стороной. Не высовывался ведь. Не требовал ничего и оснований для предательства не имел. Был он под стать среднестатистическим колхозникам, которые жили-поживали да добра наживали, а о хозяинских проделках слыхали от соседей. А со всеми мутками этими вышло так, что затесался в местные элитки и был вынужден плясать под хозяинскую дудку. Сам виноват, что повелся на манипуляции, но и Денис с выебонами дров наломал.       Поздно было искать виноватых, оставалось одно: засунуть принципы и моральные ценности в жопу, выполнить поручение безо всяких, отрефлексировать с бутылкой водочки и благополучно забыть. До следующего раза. Пойдешь однажды на поводу — потом все, не отвертишься, будешь должен. Денису пока заданий таких фундаментальных Хозяин не давал: то ли неутешительной судьбой проникся, то ли пожалел просто из-за безоговорочной преданности. Не приходилось больше играть в палача. Не хватало еще в наемника, как мент, превратиться. Хотя Сонечка к этому шла успешно и не очень-то жалелась, что пришлось бросить Егорку на произвол в лесу.       Денис лениво хлебал чай на кухне, когда вошел Макс, сел напротив и, деловито сложив руки на столе, спросил:       — Есть предложения?       Денис возмущенно приподнял брови, глядя на него, как на дебила.       — Дэнчик, ты не обижайся, — миролюбиво начал тот, — но ты в этих делах бывалый. Можно как-то без крови и криков обойтись?       — Ага, и без жертв. Макс, ты че, угораешь? У тя че, вообще в башке пустота? Ты про убийства, что ли, не писал?       — Ну, писал. Только желтая пресса это одно, а у нас… другое. Я ж не маньяк. И не в состоянии аффекта. Никак не оправдать…       — Что ты собрался оправдывать? Хозяин приказал — надо сделать.       — Хорошо придумал этот твой Хозяин. Удобно получается: ему надо, а я тут как тут на побегушках. Аванс хотя бы организует?       — А че ты не спросил?       — Да как-то не до этого было. Мне ж батя его и так машину даром подогнал.       — За молчание.       — Ну, за молчание. И что? Я бы все равно больше никому не дозвонился.       — Да ладно те, Макс, донт вори, — успокоил Денис. — Просто сделай, что сказали, и забей. Ты ж с ума сойдешь, если будешь об этом думать.       — Это бред, — просипел на выдохе Макс, пряча лицо в ладонях. — Абсурд.       — У тебя нет выбора.       — Выбор есть всегда, — глухо возразил он. — Я могу отказаться.       — Не-а, ни хера. — Опустив его руки, Денис словил встревоженный взгляд и убедительно изрек: — Ты не откажешься.       Макс горестно вздохнул. Ясно, почему сопли развел: лишь на словах был он инициативным и смелым, в делах же таких опасных и действительно жестоких — мнительным. Что с него, журналиста, взять?       Спустя несколько затяжных минут он подал голос:       — А ты правда хотел, чтоб я Ритку… того?       Денис покачал головой.       — Я так и знал, — расслабленно улыбнулся Макс. — Ты, Деня, конечно, конченый, но не до такой степени.       От его оживленного настроя на душе отлегло. Атмосфера перестала давить тревогой и дискомфортом, тягость от ожидания пропала. Не то чтобы хорошо — так, нормалек, сойдет.       — Ага. — Денис ободряюще усмехнулся в ответ. — Сенкью.       — Ну, — уверенно, без тени волнения начал Макс, — главное, чтоб без кровищи…       Так они и просидели еще с полчаса, обсуждая уже без нервяков возникшую проблему. Вариков было немного, планирование ушло сразу на задний план — импровизация, как карта ляжет. Может, и не придет вовсе Рита, раз побоялась днем уходить из монастыря. А коль пойдет, дура, ради мужика, то мало ли, на что наткнется одна во мраке леса… Денис убедил Максима в том, что ни о каком составе преступления смысла переживать нет: законы тут свои и за убийство дадут не от шести до пятнадцати, а желанное лаве и плюсик в карму. Пообещал, что не кинет в ответственный момент, что прикроет. Раньше Денис вещей таких людям не говорил, даже в отношениях относился на отъебись. А с ним че-то поплавило так сильно, что оказался готовым на все — и на то, чего боялся, и на то, чего не желал. Лишь бы вместе, лишь бы вывезти и не сломаться под вездесущим контролем. Не без скандалов.       Когда-то Денис трясся за труток и репутацию, а потом жизнь с треском надломилась и привела сюда, где творились беззаконие и аморальность. Проблемы все вдруг исчезли, единственным желанием стало стремление остаться в живых и выгрызть любой ценой шанс на существование. В нем, как и в остальном, смысла не было. Иногда, когда херовило ни с того ни с сего, пугало это так сильно, что хотелось в миг пропасть, чтобы не чувствовать и не думать, чтобы не было ни хорошо, ни плохо. Потом отпускало. Ничья жизнь, даже хозяинская, не стоила ничего. И жалко не было никого, кроме себя. Ну и Макса теперь-то. Денис вовсе не рассматривал исход событий, в котором тот геройствует, жертвует собой ради безликой девчонки из-за проснувшихся вдруг моральных устоев. В голове не укладывалось, что может ослушаться, пойти на поводу у чувств и выбрать не себя, не Дениса, а кого-то другого лишь потому, что так правильно и так, типа, нужно. Кому и почему — вопрос второй. Мироустройство такое, заповеди Божьи — ниче не поделать. Ситуация, как сказал Макс, безвыходной не была, но в его случае выбирать стоило без колебаний будущее. Пусть и не будет в нем априори глобальных просветов.       Порешили на том, что справятся, как бы ни было стремно. Стимулом послужило обещание Хозяина шею в случае чего свернуть.       Прежде, чем выдвинуться к реке, они проверили на всякий пожарный патроны и молча перекурили на крыльце. Погода выдалась удивительно теплая и безветренная; земля после прошедшего дождя подсохла. Единственный фонарь вырубили пораньше — хоть и освещала деревню бледная луна и светили тускло на низком небе звезды, ночь сгустилась по обыкновению мрачная. Дышалось свободно, невзирая на тягучие отголоски тревоги в груди, от которых отвлечь была не в силах даже болтовня Макса. Тот когда волновался либо в себя уходил, либо трещал как радио. Чаще второе.       В лесу темень была непроглядная. В привычной, неестественно мертвой тишине хрустели под ногами ветки и шуршала трава. Макс шел чуть впереди, крепко держа Дениса за руку и подсвечивая фонариком на телефоне заросшие переплетающиеся тропинки. Давненько Денис в ночи наяву не блуждал, потому и отделаться от чувства нереальности не мог. Часто снилось ему, как бродит по неизведанным заросшим дорожкам, как мелькают на периферии тени за соснами, как где-то рядом воют волки, ухают совы и каркают вороны. В реальности было иначе — тихо так, что слышно и чуть учащенное дыхание, и беспокойное биение сердца. Безмолвие звенело. Лишь Денис с Максом, единственные тут живые, его нарушали.       Все-таки он больше предвкушал, чем боялся. Даже настроился на то, что Рита не явится. Под интимным светом луны искупаться будет приятно, уже не так, как было, когда едва не подрались. Но тогда придется ожидать следующего удобного случая, терпеть нытье и убеждать в том, что все збс. Хозяин от идеи своей Кольцова поднапрячь не отступится. Раз решил, что суждено, значит, так оно и будет. Чему быть, того не миновать. А Максим-то, настроенный серьезно, побегает и доведет до конца, если не зассыт в последний момент. Туристы на крючке оказались, как только с поезда сошли, да придется все равно повозиться. За бабки, не от безделья и несчастья. За бабки…       Отвлекшись от монотонного звука шагов, Денис как бы невзначай поинтересовался:       — Твоя мадмазель рассказала, че ночью было?       — Ага, — коротко оглянувшись, ответил Макс. — Мавки, лешие, всякая дичь — из этой оперы.       — Пиздец.       — Пиздец, — согласился он. — И как их угораздило из леса выйти?       — Хозяин захотел, чтобы вышли. Еще рано.       — В чем проблема-то просто взять и… ну. Чтоб мозги не ебали. Еще и кормить их. Многовато чести.       — Главное, чтобы за жилье отвалили. Я поднимусь.       — Ну, сегодня дали?       — Сегодня — нет.       — Уже и не дадут.       — Значит, пойдут на хер.       — Как у тебя, Деня, все просто, — сказал со смешком Макс и, засмотревшись, едва не споткнулся о корягу.       Денис разулыбался, поравнялся с ним и легонько боднул плечом.       — Под ноги смотри.       Пройти через лес и не убиться по пути — задачкой было той еще. Особенно для непрошаренных дебилов вроде ссавшихся от каждого шороха приезжих. Денис знал, что бояться уже нечего, что все то, жуткое и страшное, пережито и забыто. Какие-то спонтанные прогулки запомнились расплывчатыми отрывками, какие-то казались ненастоящими, будто приснившимися. Бредовыми. Ебашило от тех воспоминаний таким умиротворением, какого быть не могло. От побочек лекарств и до Топей переебывало так, что земля не чувствовалась, в глазах то темнело, то звезды плясали и руки собственные казались чужими, поэтому в состоянии том херовом мистики было по нулям. Проявлялась она в другом: в закольцованной дороге, тотальной тишине и застывшей тридцать лет назад обстановке. Смириться было трудно, даже невозможно, но Денис твердил себе, что привык. Что быть должно так и не иначе.       Он словил себя на мысли о том, что не променял бы всю эту шизоидную феерию на то, от чего бежал. В Москве ласты склеил бы давным-давно, а там и горе матери, и новости на всех желтушных сайтах, и непонятки подопечных, че с соцсетью делать. Оно и без того случилось наверняка именно так, только строчила пресса о пропаже без вести. Если еще не забыла. Моментами, когда накатывало, Денису жаль было до слез потраченные годы, амбиции, мать. В остальное же время — апатично похуй: отсутствовал смысл и в той насыщенности, и в этой глухой ебанутости. Все было фарсом. И лишь Топи смогли это доказать. Не просто так писали паблы «Хамим красиво» о том, что жизнь — игра, а потому играть нужно достойно. Так что зря очковал Макс, простодушный такой и заделавшийся вдруг в честных и правильных.       На озерной глади серебрился лунный свет, на другом берегу возвышались густой тьмой сосны; пахло еле слышно тиной. Ночь, однако же, была приятной, до того по-летнему теплой, что аж в натуре захотелось искупаться. Для правильной свиданки какого-нибудь красного полусладкого не хватало, романтики же было вдоволь. Отягощало ситуацию ружье на плече — давило, тянуло обратно. Не медля Денис всучил его Максу, отошел ближе к мутной, полной водорослей воде, чтобы оценить обстановку. Вот ваще не тот был выбран момент для решаний под стать криминальным девяностым. Побазарить бы о ни о чем, пообжиматься, покурить, чтобы ощутить наконец реальность и почувствовать что-то кроме заебавшей апатии. Ничего, полно впереди времени для осуществления, все успеют.       Водичка что надо была. Всего-навсего грязная. Живность подохла в ней давным-давно, по словам баб Нюры, и че вылавливал тут вечно хозяинский отец — Царствие Небесное — оставалось секретом. Болото и болото, к Денису зараза не липла больше. Никакая. Ток Кольцов, глядевший на него, скидывающего торопливо шмотки, непонимающе и нахмуренно.       — Ты че, Дэнчик, заболеть решил?       Оставшись обнаженным, Денис поежился, усмехнулся легонько и заигрывающе:       — Не боись, не заболею.       — Ну-ну, — с укоризной сказал Макс, а улыбнулся все равно снисходительно. И взглядом своим пронзительным обвел заинтересованно и похотливо. — Жопу застудишь.       — А че ты за мою жопу переживаешь? — С напускным недовольством Денис вскинул брови.       — Ой, Дениска, ну тебя, — отмахнулся Макс, опустил ружье на песок к одежде и окончательно сдался: — Иди водичку проверяй.       Денис фыркнул — спасибо, типа, за разрешение — и не спеша побрел к берегу. Песок был влажным и сырым, дно — илистым, затягивающе зыбким. Вода оказалась предсказуемо ледяной. Денис смело двинулся дальше, пропуская ее сквозь подрагивающие пальцы, и коротко оглянулся: Макс стоял уже босой и закатывал штанины. Дебил.       Денис плеснул в лицо воду, зачесал челку. По коже его пробежали мурашки. Замерзал он с каждой секундой все сильнее и сильнее, но окунаться не спешил: замерев, все привыкал, смотрел в чистое звездное небо и тихонько посмеивался. Толика свободы была в этом всем, не сдавливала больше шею ржавая хозяинская цепь. Нырнув, он попытался неумело проплыть немножко, но быстро оставил попытки. Холод окутал в миг и отовсюду, окатил словно даже внутренности. Волосы прилипли ко лбу, вода на вкус была тошнотворной. Казалось, что застучат вот-вот зубы, что ногу сведет судорогой, что проснется с утра сто проц простуженным, да было как ни крути в моменте такое очарование, какого нигде больше не сыскать.       Денис обернулся на Макса, прищурился, глядя, как тот подходит опасливо к воде.       — Че ты ссышь?! — крикнул он.       Макс глянул не по-доброму, шагнул и тотчас же отпрянул.       — Ну ты даешь! Ты че, реально отморозить все решил?       Денис довольно засмеялся, вышел к берегу, где совсем мелко, и потянул Макса за руки.       — Пойдем.       Тот выдохнул, покачал головой, как бы соглашаясь, и восхищенно прохрипел:       — Ты, блин, Дениска, как нимфа. Болотная.       Медленно ведя его за собой, Денис хищно улыбался. Не скрывал того, что польщен, что хочет близости. Романтики. Макс шел, будто зачарованный, глядел с упоением ему в глаза. Как на Арину, ведьму. С открытым ртом, ведомый сердцем. Словно в башке одна пустота.       Завитки его волос подсвечивал лунный свет; взор потемневший шаловливо блестел, а губы растянулись в неясной, двусмысленной усмешке. Денис осознал, что попал, только сейчас, когда держал его жилистые ладони в своих. Все, труба. Шло к этому давно — с намеками, конфликтами, откровениями. А не верилось в чепуху эту до последнего. Думал, что конкуренция, зависть, натура гнилая. А не, ни хера — чувства самые что ни на есть возвышенные. С косяками, правда, и проебами едва ли не фатальными, но возвышенные. Самые чистые, какие могли быть у них, потерянных и несчастных по определению.       Муть эта с самого знакомства ведь началась. Когда играли на желание, когда смолили в тамбуре, когда Кольцов Катьку трахал за стенкой. Того, что не все так у них было просто, Денис замечать не хотел: парился поначалу из-за того, что склеит со дня на день ласты, после — из-за Хозяина и хитровыебанных здешних законов. И как-то померкло все остальное на фоне. Максим померк, с Аришкой-то своей блядской, о которой только и говорил. Стоило устаканиться жизненному темпу, так и вылезло все, о чем молчалось. Потому что думалось об этом часто.       Опомнился Макс тогда, когда Денис брызнул водой ему в лицо. Поморщился, нахмурился. Закусив щеку, чтобы лыбу не давить, Денис снова потянул его за руки.       — Не-не-не, Дэнч, я дальше не пойду. — Макс похлопал по карману. — У меня телефон.       — Ты ж хвастался, что водонепроницаемый.       — Да пиздеж все это.       — Давай проверим.       — Ага. Новый ты купишь?       Денис цокнул.       — Макс, заебал. — Потом стащил по-свойски с него жилетку и отбросил к берегу. — Не замерзнешь.       — С тобой, Дениска, — облизнувшись, ухмыльнулся Макс, — не замерзнуть. — И одним движением притянул Дениса к себе вплотную за талию.       — Не боишься?       — Уже нет, — смело, без раздумий заявил он. — Ничего не боюсь.       Денис медленно зарылся ледяными, одеревеневшими пальцами в волосы на затылке, наклоняя поближе, с расстановкой прошептал в губы:       — Ты хуйню творишь. — И резко отстранился. — Не надейся. Я на первом свидании не трахаюсь.       Максим в ответ улыбнулся совсем по-ублюдски:       — А оно че, первое?       — Дебил. Смотри, чтобы последним не стало.       Макс весело рассмеялся и вдруг крепко подхватил под бедра. Судорожно выдохнув, Денис вцепился в его плечи. Внутри разлилось такое тепло, что внимание на обдавший холодом воздух он не обратил. Не до того было, когда Макс прижимал к себе и дышал горячо и рвано в шею.       — Давай потом, — невнятно прошептал Денис, чувствуя, как задрожит вот-вот от прохлады. От контраста.       — Давай, — согласился Макс, но отпускать не спешил. Только схватился поудобнее и вскинул голову, чтобы взглянуть снизу вверх. — Как скажешь.       Денис кивнул без понимания, заворочался в его руках — отпускай, типа, отпускай, не тяни. Макс послушался. Разочаровался: выдохнул, губы поджал. Но гнать явно не собирался. Лишь сказал:       — Заболеешь.       Денис отмахнулся, мол, похуй ему, оставил Макса позади, где мелко, задержал дыхание и нырнул. Вода залилась в уши, загорчило в горле, защипало в носу, и вспомнился тотчас же тот момент, на котором и могло все кончиться. Настать мог бы финиш, где кромешная пустота, да не настал — Максимке сенк, от души душевно в душу. Пусть и было это все бесполезно.       Денис жадно схватил воздух дрожащими губами, убрал облепившие лицо волосы и, ссутулившись, обхватив себя за плечи и сцепляя челюсти, чтобы зубы не стучали, побрел к берегу. Макс подоспел с шубой, укутал в нее заботливо, хотя сам штаны намочил почти полностью и замерз по-любому как псина. Еще бы в лоб поцеловал, ага. Не слечь бы теперь на пару.       По коже бежал мороз, холодили ее легкие порывы ветра. Денис сжимал края шубы, мех неприятно лип к пальцам, но на душе в кои-то веки было спокойно. Ни агриться, ни смеяться, ни строить из себя хуй пойми что не хотелось — до того дзен поймал. Хорошо так редко бывало и то онли с Максом: когда обжимались или базарили ни о чем без устали. И щас было хорошо — и снова с ним. От судьбы не то что звоночек, скорее колокола церковные: не проворонь и мозги не трепи. Би ерселф, оценит потому что. Фальш за столько лет и Денису настоебенила, хотелось искренности. И правды.       Макс глядел на него, трясущегося, с такой теплотой, что лютый холод становился нипочем. Дениса умиление это чуть смущало: не смотрели так раньше. По-разному бывало, со многими, да такого не было. Словно только Максим, весь такой из себя проницательный, разглядеть смог все то, что не могли другие. Понимал с полуслова, настроение угадывал и подстраивался, пусть и был не менее упрямым. Ломался, жертвовал. Отношение это льстило и заставляло чувствовать желание что-то в жизни своей говеной поменять.       Денис прильнул к нему, обнял. Макс как бы нехотя обвил руками в ответ, пробормотал о том, что мокрый и холодный, но отстраняться и не думал — лишь сжал крепче. Стало хорошо и умиротворенно, словно так оно и должно быть. Словно пережить надо было все то, что пережили, чтобы получить в итоге это — недоговоренное, теплящееся в груди искрами, неясное до конца. Безразлично теперь было и на Хозяина, и на Риту, которая идти сюда, кажись, и не думала.       Когда Максим закурил, Денис привычно стрельнул сигу. Снова обсудили план действий: так, ну если придет, знач, валим и по съебам, а если нет… Бог с ней. Помаринуется еще, не сбежит. Это поначалу страшно, главное — решиться, в грязь лицом не ударить. А будет оно как будет, судьба пускай решает. Коль суждено сгинуть в Топях…       Окончательно обсохнув, Денис натянул шмотки, забрал ружье и умостился в ожидании на расстеленной за высокой травой шубе. Макс опустился рядом, сгреб по-свойски в охапку и проговорил тихонько, как будто секретничая, на ухо:       — Вот бы всегда так… с тобой.       — А че мешает? — Денис ткнулся в плечо, пряча улыбку, и добавил для убедительности: — Мне тоже нравится.       — А я думал, что тебе только людей хуесосить нравится.       — Не без этого. Ты ж такой же.       — Ага, Дэнчик. — Макс чмокнул его в мокрую макушку. — Все плохие, одни мы хорошие.       — А че, неправда, что ли? — Денис чуть отстранился, чтобы заглянуть с хитростью в глаза, и в открытую заулыбался.       — Правда-правда, — согласился Макс. А потом посмурнел, задумался будто, и, поглаживая по спине, серьезно сказал: — Если ты окончательно, ну… в шизики заделаешься, я ж не вывезу один. Так что ты это, ну, молитвами своими не увлекайся. И херней всей этой. Хозяином, короче.       — А ты проконтролируй.       — Я-то проконтролирую, только ты ж бесконтрольный. Тебе че говори, че не говори — один хер. А я без шуток все это говорю, мне реально стремно как-то… что я тут один останусь.       — А может ты первым ебнешься. — Денис пожал плечами. — Вдруг Лолитка опять приворожит. У тебя с ней вообще что, а, Макс? Расскажи.       — Ой, Дэнч, вот че ты начинаешь? — Макс поморщился. — Видеть я ее не хочу, все, доволен?       Доверия это Денису не внушило. Не мог он отдаться, себя отпустить окончательно, потому что положение вещей такое до добра не доводило никогда. Ради кайфа отношения кончались стремительно: наигрались, разочаровались взаимно и гудбай. Больше не хотелось. А получалось именно так.       Он покачал головой:       — Не доволен. Тебе надоело. И меня ты кинешь точно так же.       — Э-э-э, Дениска, чего ты? — Макс нахмурился. — У нас с тобой, ну, иначе. Не так.       — Не, Макс, разницы нет. Ты просто долбоеб.       — Вот увидишь, — упрямо пообещал он. — Все увидишь, понял? Еще совестно будет, что щас меня пилишь.       — Ага. — Денис кивнул. — Закрыли тему. Че, когда домой?       — Да хрен его… — Макс достал из кармана телефон, посмотрел на время. — Начало первого уже. Че, думаешь, не придет?       — Хуй знает эту дуру, — раздраженно откликнулся Денис, выпутался из полуобъятий и поднялся. — В жопу ее.       — Харе исполнять. — Макс потянул его обратно за подол футболки. — Сиди.       — Не, Макс, ты, бля, какой-то интересный. — Денис сложил руки на груди. — Че высиживать тут с моря с погоды? Делать тебе нехуй?       — Ты че ваще возникаешь? Хочешь домой — пиздуй, я не держу, просто ты мне обещание дал. А теперь вон как получается. Еще на меня катишь, что я кидала. Некрасиво как-то выходит, а?       — Красиво-некрасиво, а херней маяться я не соглашался. Нужна те моя помощь — окей, а хуи пинать и дома можно.       — Иди пинай. — Макс вздохнул. — Ток ствол мне оставь.       — Че еще тебе оставить?       Он поднял взгляд — усталый, беспокойный. И без тени извечной шутки поинтересовался:       — Я че-то не то сказал?       Денис отвернулся, закусив щеку, чтобы снова лишнего не наплести, а чуть погодя едва слышно ответил:       — Все то. Просто ты, Макс, пожалеешь.       — А ты не думай, пожалею я или нет. — Макс встал, шагнул к нему и обвил руками поперек живота. — Не понимаю я, че там у тебя в башке. Ты сам себя боишься. И постоянно приколы эти тянешь, надоело. Веришь?       Неслышно выдохнув через нос, Денис прикрыл глаза. Хотелось прикоснуться в ответ, голову на плечо откинуть, чтобы Кольцов проникся и позаботился. Как только он умел. Но это означало полную капитуляцию, где неповадно уже провоцировать. А у Дениса лишь это и получалось. Не мог он в нежность и в поддержку. В любовь, которую жаждал, не мог.       — Я запутался, — признался он сдавленно. В груди неприятно свело.       — Как выпутывать будем, м-м-м? — прошептал Макс и потерся носом о шею. — Ты скажи — я все сделаю.       Кожа покрылась мурашками, задышалось тяжелее, внутри приятно затрепетало. Денис накрыл его ладони своими.       — Тут уже не выпутать. Только сильнее путаться.       — Тебя послушать — так и в трех соснах можно заблудиться.       Насмешливо фыркнув, он развернулся в его руках и грустно улыбнулся:       — Здесь в одной заблудишься.       — Не ссы, Дениска, я тебя найду.       — Ну ищи-ищи.       Денис уложил руки на плечи и облизнул губы — не медли, целуй. Но Макс че-т намека не выкупил. Глядел все так же зачарованно и внимательно, к себе прижимал.       — Дебил, — выдохнул Денис и потянулся первым.       Как и в прошлый раз, Максим целовал жадно и глубоко, так, что перехватывало дыхание и заходилось в бешеном темпе сердце. Денис млел, тащился беззастенчиво по этому чувству и отдавался, что главное, всецело. Чтобы дать понять, что выебоны и долбежка мозгов не значат ничего, что ему тоже до умопомрачения нравится. До подгибающихся коленей. Макс заскользил горячими ладонями по спине, как бы невзначай поддел футболку. Стопарить по привычке желания уже не было.       Несло от Макса ощутимо так сигами, хоть Денис к запаху и привкусу привык давным-давно, и озером. Неприятненькой такой сыростью, которой сам наглотался. А теперь делился — безвозмездно, великодушно, с языком. Как в последний раз, будто не они, а их порешают, будто не увидятся больше никогда.       Тяжело дыша Макс отстранился. Взгляд его помутневший блестел неприкрытым желанием, руки на талии сжимались все крепче — если не остановить, то все, конечная, не соскочить. Думать об этом было невмоготу. Надоело Денису ломаться и крутить интриги, пусть и жилось с ними интереснее. Простого человеческого хотелось, теплого. Он не жалел о том, что сдался, когда обхватил за шею и снова увлек в поцелуй.       Не ощущал уже ни запахов курева с тиной, ни свисающих на лицо мокрых волос, ни звуков шелестящей листвы. Денис не увлек — сам увлекся так, что не слышал ничего, и даже не застремался, стоило Максу внезапно отпрянуть.       — Че?.. — оглянувшись, севшим голосом спросил он. — Ты ч…       Макс зажал ему рот ладонью, коротко обернулся и едва слышно поинтересовался:       — Слышал?       Денис помотал головой. Максим пялил в его глаза испуганно, прислушивался. Напрягся весь, выпрямился.       Денис собрался было куснуть за пальцы, чтобы отвязался со своей этой паникой, как вдруг издалека донеслось:       — Максим! Ты здесь?!       Вот и запахло жареным. Явилась Ритка не запылилась. Никуда уже не деться.       Он укусил все-таки, дождался, пока Макс уберет руку, и расплылся в победной улыбке, хотя в груди защемило от страха.       — Твою мать, — сдавленно прошептал Макс.       — Не ссы. — Денис глухо хлопнул его по плечу, опустился на шубу и, подтянув к себе ружье, махнул рукой. — Валяй.