Замена

Случайно залив планшет Мэй, полностью выведя его из строя и оставшись в совершенном одиночестве дома — Себастиан чувствовал себя разбито. Ощущение собственной ненужности и лишнего присутствия всегда неприятно, а добавляющиеся к этому всему мысли о том, что ты только портишь все, к чему прикасаешься — расстраивали еще больше. Себ не был склонен к жалости относительно себя самого, но именно сейчас силы духа его покинули: он чувствовал себя очень виноватым и за все свои резкие слова, и за испорченную технику, из-за которой Мэй теперь придется работать в два раза больше. Снедаемый угрызениями совести, Себ уже дал Нэйту задание разузнать о том, есть ли люди, которые смогут помочь в этом вопросе и восстановить все поврежденные файлы. Пребывая в своих мрачных мыслях и согласовании рабочего графика на грядущий месяц — он не заметил ни того, как Мэй спустя полтора часа вернулась домой ни того, как она ногтями тихонько поскреблась в дверь, а когда ей никто не ответил, просто открыла ее и вошла в кабинет Себа с коробкой от пиццы. — Хочешь ты этого или нет, но я купила твою любимую пиццу, и ты ее сожрешь, даже если у тебя диета, понял? — она, выпалила это слишком быстро, для человека полного холодной решимости. Этот ее жест наоборот показывал все ее волнение. Себ хмуро и сурово смотрел на нее, стоящую с огромной коробкой, сверху на которой стояло несколько запотевших баночек диет-колы и чувствовал себя последним мерзавцем: был ли он достоин такого отношения к себе с таким-то поведением? Себ встал одним слитным движением и Мэй нервно сглотнула, когда он надвигался на нее, смотря в глаза не моргая. Он взял у нее из рук коробку вместе с газировкой и отложил на свой рабочий стол, подвинув все, что на нем стояло. — Прости меня, я вел себя как глупый подросток, — сурово пробасил он и Мэй покивав подошла к нему чуть ближе и обняла его за пояс, — Мне очень стыдно. — Я не сержусь на тебя, — спокойно сообщила ему Мэй, утыкаясь носом ему в грудь, — И я тоже хороша: на столе действительно был бардак, я сама виновата. А насчет рабочего прогресса... Что ж, повторение — мать учения. Сделаю еще раз, будет мне уроком на будущее почаще сохраняться и скидывать файлы в резерв. — Я все исправлю, вытащим твои файлы, все что там осталось, — пообещал Себ и тоже ее обнял, — Мне и правда очень стыдно. — Не переживай, все нормально. Давай вместе перекусим? Все равно собирались же, а тут я пиццу принесла, решила, что это поднимет тебе настроение. Задумчиво хмыкнув, Себ отпустил ее из своих объятий и вместе они уселись друг напротив друга за его рабочим столом. Они хрустели свежей сырной пиццей и запивали все это ледяной колой и Себ был все также хмур и молчалив, в то время как Мэй кидала на него обеспокоенные взгляды. — Может быть хочешь чего-то вкусненького? Что приготовить на неделе? — Нет. — Или может съездим в Хэмпстед, что скажешь? — Может быть позже, я не знаю. — Хочешь вместе посмотрим что-нибудь? Что ты давно хотел? — Нет, я не хочу. — Слушай, я.. — Я понимаю, что тебе сложно и что ты пытаешься сделать что-то лучше. Но за все это время, пока мы вместе — ты б уже давно поняла, что это мое перманентное состояние, когда я недоволен. Такие вопросы надо спрашивать только тогда, когда я расслаблен. Увы. — Так мне отодвигать все свои вопросы и инициативы на какой-нибудь один единственный раз в неделю? — улыбнулась Мэй. — Ну уж не раз, ладно тебе, — проворчал Себ уже более миролюбиво, запивая очередной кусок колой, — Как минимум каждый день либо утром, либо вечером, когда мы остаемся наедине. А бывает даже, когда и утром, и вечером, прикинь. — Ну мне просто жутко повезло с твоим графиком, — фыркнула Мэй. — Я тоже так считаю. — Прости меня за то, что я сказала, будто бы ты специально залил мне планшет, чтобы я потеряла работу. Я не знаю зачем тебе все это сказала, и я на самом деле так не думаю. Оно само из меня вырвалось, когда я рот открыла. — Не вини себя, — покачал головой он, — Я тоже хорош, вспылил как дурак, привык быть эгоистом. К хорошему быстро привыкаешь, и я хотел бы, чтобы ты всегда была здесь, со мной. Запер бы тебя в квартире, — нервно хохотнул он, — И выходила б ты только со мной на улицу. Держал бы тебя в сексуальном рабстве. Эх, влажные мечты.. — Давай просто забудем? — улыбаясь предложила ему Мэй, — Сделаем вид, что этого эпизода не было, м? Она встала со своего места и самым наглым образом уселась к Себастиану на колени, в то время как он сразу машинально обхватил ее талию руками и с интересом уставился в ее миндалевидные глаза. Мэй обнимала его ладошками за шею и большими пальцами поглаживала углы его челюсти ласково и с любовью. — Ох Себ, ты как тяжелый наркотик. — Сначала со мной хорошо, а потом пиздец как плохо? — уточнил он. — Нет, слезть с тебя невозможно, — тихо рассмеялась она, — Давай и правда забудем? Ничего страшного, всякое происходит в совместной жизни, да? — Ты уговариваешь себя или меня? — хмыкнул Себ, — Зачем ты это делаешь? — Потому что я хочу, чтобы ты расслабился, я же вижу, что что-то идет не так. Когда все у тебя хорошо — ты ведешь себя по-другому, ты более спокойный и вообще неуловимо другой какой-то. — Все так, — успокоил ее Себ, — Ты наоборот делаешь все в своих силах, чтобы облегчить мне жизнь, а я наоборот тебе все усложняю. Так что, если и есть здесь кто-то, кто молодец — так это точно ты. — Не знаю, по-моему это ты молодец, — улыбнулась она, звонко расцеловывая его щеки, пока он жмурился и смеялся от удовольствия, — Да ты вообще просто супер, ты самый лучший, Себ! Самый умный! Самый красивый! Самый желанный! Самый любимый! — она дурачилась и после каждого предложения целовала его в каждую щеку по очереди и Себ, хохоча прижимал ее к себе ближе и ближе. — Тебе срочно нужно организовывать курсы пикапа, ты теряешь такую клиентуру, Мэй, — бормотал он, пока она целовала его уже в шею. Мэй ничего не ответила ему, лишь перекинула через его бедро свою ногу и, прижавшись вплотную, продолжила недвусмысленно целовать его шею, оставляя засос в излюбленном месте — за его ушком. Ловкими руками она забралась под его футболку, оглаживая мышцы его литого пресса, продолжая неотрывно целовать его, переходя с поцелуями на подбородок, уделяя особое внимание ямочке на нем. Себ был не дурак, чтобы не понять, как его беззастенчиво пытаются соблазнить и уж тем более не дурак, чтобы от этого отказываться: он легко снял с Мэй футболку и расстегнул пуговицу на ее джинсах, пока она, нежно кусая его губы, задирала его свитшот до груди, припадая к ней с горячими поцелуями. Он не часто относился к этому положительно, но сегодня был совсем другой день — Мэй с наслаждением выцеловывала и очерчивала языком четко выделяющиеся рельефные мышцы груди, лаская языком темные горошины сосков. — Я давно об этом мечтала, — призналась Мэй, оставляя засос на его груди, — Делала бы это постоянно. — Какое совпадение, — пробормотал Себ сипло, — Я тоже! Мэй уже слезла с него и устроилась на полу, меж его широко разведенных в стороны коленей, поглаживая его ноги со внутренней стороны бедра, параллельно расстегивая его ширинку. — Сегодня Рождество? — съязвил Себ, помогая Мэй расстегнуть его джинсы и высвободить из белья свой полувозбужденный член. — Не так уж и редко тебе перепадает, не надо, — буркнула она, — Я, может, стесняюсь? — А я с тобой не стесняюсь, знаешь почему? — пробормотал он, когда Мэй обхватила его плотным кольцом пальцев, — Потому что я, может, частенько практикую? — Я подумаю над твоим предложением, — пообещала она и аккуратно лизнула влажную упругую головку. То ли дело было в настроении Себа, то ли в том, что сегодня не хотелось ничего особо жесткого, но он ни разу ничего не прокомментировал, лишь изредка испускал тихие стоны и направляя Мэй своей рукой на ее же затылке. Она вдумчиво и нежно ласкала каждый его сантиметр, расслабляя горло и обводя каждую венку языком, игнорируя образовавшиеся трещинки в уголках губ и слезы в глазах от таранящего горло твердого члена. Она с наслаждением, прикрыв глаза обцеловывала весь его ствол, спускаясь мягкими мокрыми поцелуями к его основанию, по очереди втягивая в рот тяжелые яйца, слыша рваные стоны сверху, чувствуя, как сжимаются пальцы Себа в корнях волос Мэй. — На диван, быстро, — прохрипел он, чуть ли не с силой отрывая ее от себя, смотря в ее пьяные глаза, — То тебя не допросишься, то хер оттащишь. Потом поупражняешься еще, давай, шевелись, Мэй. Покивав и облизав мокрые распухшие губы, Мэй быстро встала с колен, и, прыгая на одной ноге по очереди, стянула с себя джинсы и легла на диван. Она даже не успела до конца раздеться, как над ней моментально черной тенью навис Себастиан, грубо и быстро стянув с нее белье, слегка обжигая кожу бедер. Сам он был уже и без джинсов, и без задравшейся вверх кофты, на радость Мэй, которая не скрываясь пялилась на все красоты своего мужчины, дурея от счастья и приглашающе разводя перед ним ноги в стороны. Себ накинулся на нее так, будто бы не видел ее несколько недель, лаская губами и языком ее тонкую шею, грубо целуя и без того натруженные губы, кусая их и очерчивая языком. Он был настолько возбужден, что ему понадобилось лишь несколько секунд, чтобы правильно направить себя и одним слитным толчком аккуратно войти в Мэй, закидывая ее ноги себе за поясницу, наслаждаясь ее рваным протяжным стоном. Где они только этого не делали, но в кабинете Себа они еще не занимались любовью: они старались этого не делать, чтобы не сломать что-нибудь очень важное, но сегодня все правила остались где-то далеко позади и Себ самозабвенно вколачивал Мэй в свой кожаный диван, крепко хватая ее за попу и посасывая мочку ее уха. В этот раз, к удивлению Мэй, он молчал, в то время как обычно он очень любил поболтать во время процесса и в итоге они оба отдались этому внезапному порыву страсти с головой. Это случилось так быстро, и так это было ярко и голодно, что спустя несколько минут интенсивных фрикций они оба подошли к финишу не удержавшись, желая поскорее сбросить это сладкое напряжение. — Наконец-то это случилось в твоем кабинете, ура-а! — хрипло пробормотала Мэй, ласково сжимая в себе Себа, — Мне понравилось. — Теперь я хочу еще раз, но уже в нашей королевской кровати, где места как на футбольном поле, и я могу тебя разложить так, как я этого захочу, — сказал он, еще пару раз двинув бедрами и выскользнув из Мэй под ее глухой стон. — Я только за, — улыбнулась она, ногой игриво поглаживая его бедро, — Но сейчас нам обоим надо поработать, но мы же вернемся к этому вопросу через пару часов? — Да, — он улыбнулся ей, смотря в глаза, легко подаваясь на ее ласковые руки, которые обхватили его щетинистые щеки, — Буду лохматить тебя всю ночь, завтра Эдик будет недоволен, — хохотнул он беззаботно и Мэй широко ему разулыбалась. — Ты же знаешь, что мне важен только ты? Хочу тебя укусить, сожрать своей любовью, — рассмеялась Мэй и Себ навалился на нее своим приятно-тяжелым и горячим телом. — Знаю, — он буквально расцвел от этого признания и зацеловал все ее лицо в порыве нежности и любви, — Я просто самый везучий мудила на свете. Что будем делать с планшетом, кстати? Я понимаю, что у тебя там было много работы, которую ты уже сделала, но может заодно обновим тебе технику? Твой экранник все равно пока что в рисе отдыхает, а тебе нужно работать, давай новый возьмем, модель получше купим? *** В тот день они даже успели быстро собраться, съездить в ближайший маркет и купили там, по настоянию Себа, немного новой техники для Мэй. Домой они возвращались довольные и влюбленные, целуясь при каждом удобном моменте. Мэй наслаждалась таким Себастианом: он был не часто таким сговорчивым и, что называется, добрым. Она, пользуясь моментом, купалась в его любви и с огромным удовольствием принимала все его ласковые поцелуи, поглаживания и прикосновения. После работы и легкого ужина, они, как и планировали, оба легли спать, но сомкнули глаза в итоге на полностью раскуроченной постели, уставшие, но крайне счастливые только через несколько часов, после своего фактического прихода в спальню. С утра Мэй сияла больше чем когда-либо: она была счастлива, довольна и влюблена в своего парня, который снова хмуро и сердито пялился в свою кружку черного кофе, пока она готовила им сэндвичи. Она целовала его каждое мгновение и поцелуи Мэй сыпались на Себастиана как из рога изобилия, и он с удовольствием принимал их, иногда даже машинально подставляя щеку или губы, чтобы получить свою порцию утренней ласки. Было чудесно снова быть влюбленной в своего парня, убеждаясь в том, что он самый лучший и самый нужный, что лучше него на свете никого не существует не потому то ты проверял лично, а потому что ты знаешь это сам, наверняка. На работе все заметили то, как Мэй сияла и широко улыбалась всем вокруг, и никто ничего не сказал ей о том, что она безвозвратно утеряла часть своей работы: технические неполадки случаются со многими и тут следует только посочувствовать. То, что выговора не последовало — только улучшило настроение Мэй еще больше и она совершенно спокойно приступила к повторному выполнению своей задачи, работая в темпе и весело напевая себе что-то под нос. На рабочем перерыве, она стоя на веранде во время своего перекура, разговаривала по телефону с Себом, отмечая вслух как ей нравится, что он наконец-то в расслабленном и хорошем настроении. Они болтали еще недолгое время прежде чем он с сожалением сообщил, что ему снова пора возвращаться к работе. Но не успела Мэй посокрушаться о своем одиночестве, как вдруг за ее спиной вырос Эд: — Бурный вечер вчера был? — поинтересовался он и Мэй, закатив глаза, развернулась к нему лицом. — Тебя это не касается, — объявила она, спокойно пожав плечами, — Это моя личная жизнь. — Каково это, встречаться со звездой? Не одиноко? — Нет. — Не боишься, что он тебе изменяет? Такой мужик, красивый, видный, статный. Не хочу никого обижать, но ты же не думаешь, что свое внимание он уделяет только тебе? Я думаю, что он дамский угодник. — То, что ты думаешь — оставь при себе, — миролюбиво посоветовала Мэй, — Я не собираюсь перед тобой отчитываться. Но теперь, когда ты знаешь, что я встречаюсь с Себастианом — намного легче тебе сказать «отвали». — Он у тебя мужлан, — фыркнул Эд недовольно, — Только и делает, что рычит и морды бьет или он все же догадывается о том, что можно с людьми договариваться словами? — Догадывается, — кивнула Мэй, — Но с некоторыми он без прелюдий переходит сразу к делу, потому что нет никакого смысла тратить свое время и слова на людей, которым это не нужно, правда, Эд? — О о о, как мы заговорили, мышка, — закатил глаза он, — Он для тебя старпер. Тебе сколько лет? А ему? — А ты завидуешь? Что ему 40, а мне 20? — фыркнула Мэй и продолжила, — Кстати мне не 20. И даже не 25. А тебе не светит никогда. — Да я вижу, он наставил на тебе засосов так, будто бы ты гребаный далматинец. — Завидуешь? — рассмеялась Мэй. — Вы только посмотрите, как меняется твой сучливый характер, если кого-то хорошенько выебать во все щели, да, Смолл? — Еще одна такая реплика и я вылью на тебя свой кофе, — угрожающе предупредила Мэй, — Меня не интересуют твои теории насчет моей половой жизни, понятно? Но я знаю, кого они заинтересуют достаточно для того, чтобы обеспечить тебе свидание с горячими медсестричками. А может и не очень горячими, все зависит от твоей страховки, малыш. — Малыш, мне нравится, — усмехнулся он, — Ты можешь поразвлекаться еще, попрыгать на нем ради веселья и женского здоровья. Но ты уже должна начать думать о том, как паковать свои вещички, потому что я уже пришел, и ты будешь со мной, а не с ним. Ты и сама это знаешь в глубине души. — Такой бред несешь иногда, я просто поражаюсь. Ну вот с чего ты взял, что есть какие-то «мы»? — Ты мне нравишься, разве этого мало? — Этого не то, чтобы мало, это даже не аргумент, — фыркнула Мэй. — Я тебе нравлюсь, и ты, видимо, из тех девушек, что боятся что-то изменить в своей жизни, поскольку быстро привыкают к старому. Ой, то есть к старперам. Не любишь выходить из зоны комфорта, любишь стабильность и ты думаешь, что нашла ее рядом со своим Себастианом, но это не так, поскольку он кинет тебя ради первой же более короткой юбки, которая наверняка где-то рядом уже мелькает и это лишь вопрос времени, когда это произойдет… — Ты в продажи пойти не хочешь? — ...И ты со своим мягким и добрым характером заслуживаешь чего-то более надежного и реального. Спустись с небес на землю, возьми меня за руку и займи свое место рядом со мной. Я говорю это серьезно, и интуиция тебе подсказывает, что я не буду обращать внимания на твои протесты, сделаю так как я хочу и тебе придется с этим смириться. Но тебе в итоге понравится. — Господи, — закатила глаза добела Мэй, двигаясь к выходу с веранды, но Эд преградил ей путь, выставив ладони вперед, останавливая ее. — Что в нем есть такого, чего нет у меня? Я лучше его, во всех планах и тебе предстоит это узнать, хочешь ты того или нет. — Да ты что, — фыркнула Мэй раздраженно, — Каким образом? Почему ты вечно появляешься и портишь мне настроение? Особенно тогда, когда оно хорошее. — Потому что твое хорошее настроение должно быть связано только со мной и ни с кем больше, я не потерплю конкурентов на своем поле, — сказал он и, наклонившись к Мэй, крепко поцеловал ее в щеку. Она вообще никогда не была особо агрессивной, но иногда, когда ситуация выходила из-под контроля — она просто не могла себя сдерживать. Когда произошло то, что произошло — Мэй не вытерпела и, в момент разозлившись до белого каления, с силой оттолкнула от себя Эда. Будучи в состоянии аффекта, она плеснула ему в лицо уже остывшим черным кофе, облив его так смачно, что попало даже на белую футболку, запачкав еще и светлую рубашку поверх нее. Она стояла и сверлила его злыми глазами, плотно сжав челюсти и поджав губы, смяв пальцами картонный стаканчик, трясясь от ярости, в то время как сам Эд смотрел на нее с бесящей снисходительностью. — Не подходи ко мне! — Когда ты злишься и хорохоришься — ты становишься еще более милой и желанной. Такой лакомый кусочек и ты будешь только моей, запомни мои слова, — он говорил это отфыркиваясь от жидкости. — Ты больной и тупой спермобак, — Мэй разозлилась настолько, что начала просто его оскорблять, выливая все, что думает о нем, — Ты настолько глуп, что в твоем лексиконе не существует слова «нет», а твоя самоуверенность граничит с клоунадой и ты просто смешон. Ты мне не нужен и никогда не будешь нужен, я занята, и я люблю своего партнера. А будь я свободной — я бы никогда не посмотрела на тебя, будь ты даже распоследним парнем на планете Земля. Твоя дебильная манера брать «свое» только отталкивает от себя и лучше бы тебе держаться от меня подальше, тупорылое ты создание, которое видимо даже школу не закончило раз приходится объяснять такие прописные истины! — Поаккуратней с выражениями, мышка, — сверкнул он глазами недовольно, — Я терпелив, но я не ангел. Если ты мне не дашь то, чего я хочу — я возьму это сам и никакие твои Себастианы мне не помешают, мне вообще глубоко безразлично на твоего ебыря, потому что ты будешь со мной, а он просто расходный материал. — Ты сейчас активно зарабатываешь очки на получение пощечины, — сообщила ему Мэй. — А тебе надо поучиться манерам. Переобщавшись с этим мужланом ты начинаешь быдлить в той же манере, что и он. Не рот — а помойка. — Пошел нахуй, — тут же ответила она покивав самой себе и, прицельно швырнув смятый картонный стаканчик прямо в урну, ушла обратно в офис. Возмутительное поведение Эда не оставило шансов для Мэй быть в том же приподнятом настроении, что и раньше. Было стойкое ощущение того, что Эд сделал все это специально ради того, чтобы стереть с ее лица улыбку, поскольку она была вызвана отнюдь не им. Никто не задал ни единого вопроса, но все тут же связали ужасно мрачное настроение Мэй и грязно-мокрую одежду Эда с его странно-задорным настроением. Коллектив вообще с интересом наблюдал за развитием отношений этих двух, хотя ни для кого не было секретом, что Мэй совершенно в этом не заинтересована. Мэй злопыхала до самого конца рабочего дня, злопыхала даже тогда, когда села в машину Себастиана, чем его порядочно удивила: она редко когда была действительно злой. — Поехали домой, — проворчала она, когда села в машину и Себ тут же понял, что что-то не так. — Что-то случилось? — уточнил он, не трогаясь с места. — Можно мы уже поедем домой? — злобно выпалила она, посмотрев на него совершенно убийственным взглядом. — Остынь, тигрица, — фыркнул он и тут же выехал с парковки, — Тяжелый день на работе? — Типа того, — проворчала Мэй. — Из-за того, что я залил твой планшет? — Нет. — Голодная? — Нет. — Сладкого хочешь? — Нет. — Кончай пародировать меня: отвечать односложно и строить хмурое ебало — это моя прерогатива, ты просто отбираешь мой хлеб. Едем в ту кондитерскую, покупать твои любимые конфеты. Будешь их жевать пока лицо не расслабиться и не появится широкая пьяная улыбка, ясно? — Мне все равно, хорошо? — огрызнулась Мэй, — Делай, что хочешь. — Попизди мне тут еще, — беззлобно ответил он и поехал в кондитерскую. Приехав в место назначения и посадив хмурую и раздраженную Мэй за столик, Себ набрал всего, что выглядело как углеводно-сахарная кома на тарелке, приправленная обширным инфарктном. Себе он взял лишь стакан кофе и со всем этим богатством уселся напротив Мэй и заставил ее хотя бы попробовать все это. Тактика оказалась рабочей: уже после третьего пирожного она смягчилась и начала делиться с Себом печеньем, постепенно отмякая и становясь более сговорчивой. Себа эта сцена совершенно не напрягла, он даже не обратил на это особого внимания, даже порадовавшись в глубине души тому, что и у Мэй тоже бывают плохие дни и она не идеальна. Что не только она оказывает первую моральную помощь, но теперь и Себастиан мог вернуть ей хоть немного этого долга. Из кондитерской они вышли с пакетами пирожных, под довольное воркование Мэй, которая двумя руками обнимала одну мощную руку Себа, получая от него ласковые поцелуи в макушку. Он решил не спрашивать у нее, что же такого произошло, что так ее разозлило, потому что решил, что она сама ему расскажет о произошедшем, если захочет и посчитает нужным. В конце концов, Мэй знала, что может поделиться с Себом всем на свете и он никогда ее не осудит и всегда поддержит, даже если она будет не права.