На первом этаже 13 полицейского участка города Лос-Анджелеса помещались следующие помещения — столовая для персонала, камеры предварительного заключения, морг и комнаты для допросов. Около главных дверей был широкий вестибюль, в котором стояли дерматиновые стулья для посетителей, несколько горшков с пальмами; половину помещения перегораживала деревянная укороченная стойка с дверцами, которая вела собственно в полицейский участок, рядом с ней сидел дежурный и записывал — кто во сколько пришел и ушел.
В семь утра седьмого марта 2063 года в дверь вошла скромно одетая женщина примерно тридцати лет. Она подошла к дежурному и вежливо спросила:
— Могу ли я увидеть детектива Меллоуна?
— Он еще не пришел, — ответил дежурный, внимательно рассматривая посетительницу, — а вам зачем он понабился?
— У меня к нему дело, — ответила женщина.
— Можно вашу сумочку посмотреть? — дежурный полицейский протянул руку, памятуя об нескольких террористических случаях, происходивших в полицейских участках, только потому что полицейские не досмотрели*.
— Да, пожалуйста, — посетительница отдала крохотный клатч, в котором наверняка ничего крупного не поместилось. Так оно и оказалось — права на имя Сесиль Зиг, кредитные карты, банковские карты, изящный платок ручной работы с монограммой
SS, ключи на колечке и упаковка таблеток
Antidepres.
— Возьмите и подождите, — дежурный вернул даме клатч и указал на ряд стульев, подпирающих стенку.
Женщина послушно уселась на один из стульев, сложила руки на коленях и замерла.
Когда Меллоун прибыл в участок, то в вестибюле уже толклась куча народу.
— Тебя вон та женщина ждет, — обратился дежурный к Мику, кивая головой на сидящую гражданку, — с семи утра. Мы её проверили — её данных в базе нет. А что она от тебя хочет, она нам не сказала.
— Ладно, — Меллоун посмотрел на посетительницу, которая сидела в той же позе на стуле и не реагировала, — только она странная какая-то.
— Да уж, — поддакнул дежурный, но тут принесло Макса.
— Мик!!! — заорал он, входя в двери, — здорово!!!
Гражданка вздрогнула, пробудилась ото оцепенения и встала. Постояла и пошла по направлению к дежурному. Мик в это время еще раз оглядел посетительницу, мигнул и негромко сказал подошедшему Максу, — быстро уводи всех отсюда.
— А что случилось? — шепотом спросил напарник.
— Сдается мне, что вон та гражданка имеет плохие намерения, поэтому лучше, если мы с ней останемся вдвоем в вестибюле.
— Как скажешь, — Макс принялся всех выпихивать в сторону столовой и морга; всех поворотил и отвел, как можно дальше, оставив вестибюль пустым и безлюдным, исключая напарника и посетительницу, а сам встал за пластиковыми дверями в столовую, чтобы прийти на помощь другу.
— Меллоун? — дамочка остановилась на расстоянии вытянутой руки от полицейского и быстро оглядела его, — да, ты — Меллоун. У меня послание к тебе от моих боссов.
— От каких? — Мик стоял спиной к входным дверям, — военные?
— Неважно, — сухо рассмеялась женщина, — они хотят тебе передать, чтобы ты не лез туда, куда не просят, и не расследовал то, что не стоит.
— Я — коп! Я и буду расследовать те дела, что проходят через мои руки, — ухмыльнулся детектив.
— Они предполагали, что ты так и скажешь, поэтому решили подстраховаться, — и она кинулась Мику с объятьями.
—
Нахрена? — успел подумать Макс, берясь за ручку двери, но тут раздался оглушительный взрыв, который отбросил его на алюминиевые столы.
Ярчайшая белая вспышка затмила весеннее утро и… погасла.
Здание участка вздрогнуло и… настала звенящая тишина.
Макс выскочил из столовой впереди всех.
Стоял шум, сбегались люди.
Дверей не было, оторванных или обгорелых тел тоже, но на дорожке, ведущей к главному входу, кто-то слабо копошился, пытаясь встать.
Тански кинулся туда; да, это был его напарник, но вид его был ужасен — сплошной ожог лица и груди.
— Мик?! — бухнулся на колени рядом, не обращая внимание на крошево стекла, — господи! — взял друга за руку и кожа под его пальцами начала слезать, как перчатка, — СКОРУЮ!!! Офицер ранен!!! Держись, приятель!!!
— Граххаб гороатш… — пробулькал Меллоун, пытаясь сжать пальцы.
— Не двигайся, — дрожащим голосом проговорил детектив Тански, — врачи тебя спасут, а мы поработаем за тебя.
— Краз… ххх кроазххх…
— Успокойся, — тут приземлилась машина реанимации и доктора, быстро проверив состояние больного, уложили его в криокапсулу и сунули в машину.
— Док? Что с напарником? — обратился Макс к одному из них.
— Думаю, очень сильный ожог гортани и дыхательных путей, 90% процентный ожог кожи груди и лица, глаз и слизистой носа. Чудо, что он не потерял волосы и всё еще дышит, — отбарабанил док, — позже пришлем заключение.
***
— И что нам теперь делать? — сотрудники отдела собрались за чаем в унынии.
— Оставить панику! — рявкнул Макс, — у нас на руках два дела и мы продолжаем по ним работать.
— Но как же лейтенант? — всхлипнула Аой.
— Лейтенант вернется, — ответил на эти слова брюнет, — я займусь выяснением этого инцидента, а остальные будут работать дальше. Аой и Аканэ! На вас — умершие женщины! Если их религия велит не допускать мужчин в церковь Непорочного Зачатия, то найдите в 14-м участке женщин-полицейских для помощи.
— Умирают только замужние, — пискнула Аканэ.
— Найдите незамужних. Если в 14-том нет, поспрашивайте в остальных.
— Хорошо, — постными голосами ответили девочки и принялись молча пить кофе, закусывая булочками из пекарни
Леди Лисичка.
— Кэн и Шин, — Мак посмотрел на ребят, — что у вас?
— Глухо. Я не понимаю, — ответил Шинья, — сейчас можно омолаживаться до бесконечности, а у нас столько престарелых!
— Это специально некоторые делают, — пояснил Тански, — снимают с себя груз проблем и омолаживают себя только внутри. Кто не хочет родственников видеть, кто просто устал, кто получает неплохие бабки от государства, представляясь немощным…
— Ясно, — отозвался Кэндзи, вгрызаясь в рогалик с вишней, — но мы так и не знаем, кто это делает.
— Придется постараться.
— Ладно, — ответили детективы Сасаки и Когами.
— Что там с кексами? — Макс поглядел на блондинов.
— Явно не домохозяйки пакостят, — голубоглазый Леон молитвенно завел к потолку, — думаю, это происки графа Ди…
— Задолбал ты уже с графом, — вздохнул красноглазый Льюис, — мною установлено, что никто из проживающих на этой улице женщин у графа Ди ничего не покупал, мало того, они даже не подозревают, что у нас есть Чайнатаун. Тут что-то другое.
— Понятно… возможно, какие-то потусторонние силы шалят.
— Макс? — вдруг спросила Аой, — может нам прослушку установить в храме Непорочного зачатья?
— Хорошая идея, — одобрил Тански, — у Мика в столе должна стоят коробка с робомухами. После чая я вам найду и отправитесь. Всем всё ясно?
— Да, — хором ответили полицейские.
***
В храм Непорочного Зачатия отправилась Аой, молясь про себя, чтобы там не было никаких специальных просвечивающих устройств.
Обошлось, только вот сам храм напоминал… хм…
Внешний вид, если смотреть сверху, напоминал женскую матку, что, по канонам этого учения, было весьма кстати, а вход… сами знаете что…
Однако, внутри было просторно, сквозь высокие стрельчатые окна лился свет на мозаичные изображения великомучениц и святых женщин, на алтаре в белоснежных одеждах восседала Дева Мария, держащая в руках прекрасную девочку, облаченную в золототканое полотно.
В храме пахло благовониями, на скамьях сидело несколько человек. Аой села с краю и приоткрыла коробочку; оттуда мгновенно вылетели не мухи, а бабочки, которые замаскировались среди мозаики. Офицер Футаба с любопытством осматривалась — изящный орган из красного дерева с виртуознейшим решеткам, белые покрывала везде, веточки белой сирени**, в вазах белые маргаритки, маки…
***
— Сестра Титания, — донесся до ушей Аой чей-то разговор, — а правда, что преподобная мать Лючия приглашает на воскресные проповеди мужчину-священника?
— Правда, сестра Клара, — отозвался густой низкий голос, принадлежащий, видимо, крупной женщине, — он уже какое воскресение исполняет антифон , такой божественной чистоты и красоты, что говорят, видели, как Дева Мария и святые сходили с мозаик.
— И в это воскресение тоже? — пропищал второй голос.
— И в это тоже. А ещё, — тут басовитый голос опустился до шепота, — слыхала, что в это воскресение еще будет исполнятся какая-то необыкновенная оратория, найденная в рукописях Бетховена.
Аой все это дело выслушала, навострив уши, а потом вернулась в отдел и доложила Максу.
— Вот, теперь только надо дождаться воскресения.
— Надеюсь на тебя, — ответил Макс и углубился в чтение каких-то документов.
— Что за бумаги? — Аой скосила глаза на краешек черной папки.
— Допрос по
Делу Морского короля, допрос Дэна Козловски и заключение докторов по поводу лейтенанта.
— И?
— Мик вернется. Доктора говорят, что в начале той неделе. Ожоги больно нетипичные.
— Значит, остаток этой недели мы будем под вашим командованием, сержант Тански, — грустно подытожила детектив Футаба.
