***
К обеду девочки, взмыленные и усталые, вернулись в отдел; приняли душ и сели писать отчет. — Аой, — позвал Меллоун детектива Футаба. — Да, лейтенант? — та подняла свою красивую головку от клавиатуры. — Иди сюда, поговорить надо. Аой закончила печатать и подошла к столу начальства. — Хочешь поработать под прикрытием? — спросил Мик. — Да. А что нужно делать? — Всё очень просто, — объяснил лейтенант, — нам нужно влезть в одно литературное объединение, но в качестве взноса они просят стих. Сможешь? — Нет проблем! — глаза загорелись, щеки окрасил румянец, — а это на работе можно сделать или дома? — Где тебе удобней… Аой выдала стих следующего содержания:Переменчивый и изменчивый Мир красок переливчатый; Я отдёрну завеси серые И шагну в бездну таинственную. И откроется мне мир переливчатый, Полный красок изменчивых…
А Мик вступительный стих придумал такой:Я иду под парусом В бушующее море… И, если рок решит, То погибну вскоре! Но, если шторм тропический Мой парус пощадит, То вряд ли риторически, Меня народ осудит…
Руководителям стихи пришлись по душе и они велели им прийти на собрание 23 мая в шесть вечера, по адресу дом 4 на Парк-авеню. Тема была задана Фантасмагория; все присутствующие поэты в группе носили названия бабочек и мотыльков. Мик назвался Актиас, а Аой — Hyalophora.***
Дни текли до собрания медленно и спокойно. Леон и Шин гонялись за котом; готовы были аж в женскую одежду переодеться, чтобы его поймать. Аканэ занялась вместе с Максом разработкой дела об двух веселых неграх. Само дело пришло из округа шерифа, поскольку те так и не смогли понять, какого черта два пожилых чернокожих афроамериканца каждую ночь выбираются в лес и там водят хороводы вокруг кладбища. Лейтенант поездил по местам странных самоубийств, проверил все и везде, обещал призракам, что они будут отомщены и пристроил всю троицу в помощники Фрэнку Баннистеру*, который со своей женой Люси жил где-то на отшибе района Санта-Моника. Общение с сущностями позволило выяснить одно обстоятельство — они не были самоубийцами, а вот что или кто их убил — они сказать не смогли, что было очень странно. 23-его мая Мик и Аой, наряженные в хрен-знает-какие фантастические одеяния, подъехали к дому номер 4 на Парк-Авеню. Им открыл дверь высоченный дворецкий в малиновом камзоле и кружевном жабо. Он молча принял от них плащи и шляпы и провел в гостиную темного дерева, которую оживляли множество электрических свечей, испускающие бледно-желтый свет. В гостиной уже было множество народу, дефилирующего в разнообразных нарядах. По периметру было расставлено множество кушеток, оттоманок, кресел, пуфиков и разбросаны яркие подушки. Между ними в хаотичном порядке виднелись низкие столики с закусками, а выпивка помещалась на громадной каминной доске. Мик быстро оглядел публику — вполне так обычные обыватели, парочка яппи, несколько интеллигентных физиономий, трое с сизыми носами и один джентльмен в расшитом кимоно, сидевший в углу на циновке. — Мотыльки! — в гостиную вступил холеный господин в желтых штанах, красной косоворотке, подпоясанной ярко-зеленым кушаком, — сегодня у нас гости, — и он показал на каштановолосую девушку в невообразимых лохмотьях ярких цветов и молодого загорелого парня молодой мужчина с темно-русыми волосами, стоящих дыбом, овальным лицом, чуть курносым носом и серо-голубыми глазами, на котором был наряд, сшитый из трех частей — черного, серебряного и сапфирового, — это Актиас и Hyalophora. Присутствующие захлопали. — У нас принято читать стих на тему собрания. Чем порадуете? —Фантасмагория… Хлебну с народом горе я. Но отдаляюсь я от семьи, Они чужие, не мои. Они, как камни тяжелы. Неповоротливые валуны. Не понимают, что это я — Фантасмагория.
— Выдала Hyalophora(Аой) хорошо поставленным голосом. — Очень интересно, — обрадовался главный босс, — а чем порадует ваш спутник?Фата-моргана, морок небесный. Зрю я глазами град поднебесный. Вижу вдали город Луны, Снятся мне ночью синие сны. Горы встают за горою в пути Фантасмагорию мне нужно найти. Город построить под зеленой луной И обрести долгожданный покой.
— Весьма необычно, — сдержанно похвалил господин, — сегодня у нас угощение, а потом мы начнем игру. Хозяина звали Шелкопряд, а остальные — и Моль Бледная, и Моль Ореховая, Махаон, Капустница, Белянка, Крапивница, Бражник, несколько Совок и куча прочих. Человека в кимоно звали Рамеса. Поздним вечером вся публика собралась за столом в другой комнате, на котором стоял стакан, на дне которого была вода. Круглый стол, около каждого места кучка мелких монеток. — Каждый из вас, по часовой стрелке, — провозгласил Шелкопряд, — кладет в стакан монетку, у кого вода выльется — тот из игры выбывает. Тот, кто останется последним, подойдет вон туда, — Шелкопряд показал на стол белого мрамора, стоявший в уютной нише, — Рамеса в игре не участвует. Ему благоволит госпожа Удача. Все сели и принялись складывать в стакан монетки. В гостях было около тридцати человек, поэтому игра затянулась надолго. В победителях остался Меллоун. После того, как игра была закончена, он подошел к мраморному столу и опустился на кожаное сидение винтажного стула. На столе стоял другой стакан и лежали монетки. — Правила просты, — дружелюбно сказал Шелкопряд, — кладем монетки, пока вода не выльется. Проигравший выполняет мое задание. — Хорошо, — безмятежно ответил Актиас. Сказать по правде, лейтенант сжульничал в первой игре, но поскольку его жульничество все равно никто не смог бы заметить, то волноваться ему было не о чем. Монетки медленно опускались на дно, повышая уровень воды. Мик положил монетку; водная гладь всколыхнулась, но не пролилась. Шелкопряд скрипнул зубами и ввел монетку. Вода весело побежала по граням. — Удивительно! — вздохнул Шелкопряд, — вы выиграли, а я проиграл. Что я должен сделать? — Рассказать все этим людям, что на самом деле скрывается под вашей вывеской поэтического клуба, — широко улыбнулся Актиас, — приступайте.