***
Уже в машине. — Я думала, ты сейчас завалишь нашу легенду, — Аой с укоризной посмотрела на Мика, — как начнешь его допрашивать… — Я просто разозлился, — дернул плечом Меллоун, — он так уверенно сказал перед второй игрой — Проигравший выполняет мое задание. Ну, думаю, хрен тебе. Ты и будешь проигравшим. — … и он проиграл, — резюмировала Аой, — похоже, этот странный дядька очень обиделся. Смотри-ка, нам рукой машет гражданин в кимоно. Остановись. Подрулили к обочине, забрали голосовавшего. — Вы же не просто п-поэты, — сказал этот гражданин с легким заиканием, — д-думаю, что вы — п-полицейские… — И дальше что? — Мик сосредоточился на дороге, — куда вас подвезти? — Б-бартлетт-стрит, 10, — ответил пассажир, — м-меня зовут Э-эраст… Ф-фандорин. — Хорошо, — Меллоун бросил взгляд на него, — я — Мик Меллоун, а её зовут — Аой Футаба. — Неплохо б с вами п-поговорить об этом с-собрании, — Эраст вопросительно посмотрел на Аой. — Лейтенант пусть решает, — ответила та. — Поговорим… у вас дома, я так полагаю, — полицейский включил сирену и отправился в путь, завывая и мигая. Бартлетт-стрит оказалась улица в самом сердце Чайнатауна, дом 10 — премиленьким двухэтажным домом в стиле эпохи Эдо. Около дома был разбит сад камней, росла сакура и в небольшой пруд лилась вода. Их встретил плотный японец в зеленой юкате. — Господин? — М-маса, это мои друзья, — сказал мистер Фандорин, — а это Масахиро Сибата — мой друг и управляющий. Посидите пока в гостиной, я переоденусь и вернусь. Мистер Сибата принялся тут же ухаживать за Аой, не забывая попутно уставлять стол яствами и тарелками. Появившийся Фандорин был высок, строен, широкоплеч, на мир смотрел ясными голубыми глазами, которые были узкопосаженные, к углам немного раскосые; кожа белая, чистая; нос тонкий, черные стрелки бровей, уши прижатые, небольшие, с короткими мочками. Особая примета — на щеках не сходит румянец, тонкие подкрученные усики, черные, аккуратно причесанные волосы, седые виски. Всё это великолепие было одето в белую рубашку и черные брюки. — И почему полиция оказалась на э-этом с-собрании? — поинтересовался хозяин дома, наливая гостям чай. — Три странных самоубийства, похожие на убийства, — пояснил Мик, принимая чашку, — на самом деле, мой отдел этим не занимается. Я в частном порядке помогаю другу. А вы, мистер частный детектив, как на них вышли? — А как вы догадались? — А мы — копы, — ухмыльнулся Меллоун, — ваш интерес к этому собранию поэтов? — У меня уже был о-опыт в подобных делал, — ответил Фандорин, — только там, еще и убивали... да и стихи были д-декаданствующие… Про смерть… А тут, кроме ночных собраний, я пока криминала не в-вижу… только, вот играть не могу… Выигрываю, а мистера Шелкопряда это очень бесит. Вам он тоже попытается отомстить. — Будем ждать, — заключил Меллоун, — спасибо за угощение. Завтра нам вставать рано… позвольте откланяться.***
— Нам бы этого Фандорина в отдел! — мечтательно сказала Аой, когда Мик её высадил около дома, — наверное, он нам бы пригодился. — Не думаю, что это хорошая идея, — Мик улыбнулся ей, — ему бы с Тремя Апостолами пообщаться, а не с нами. Спокойной ночи, Аой. Вечером 26 мая все собрались на восточном склоне водохранилища Стон Каньона. Еды было много — закуски, салаты, бутерброды, мясо, птица, десерты и вино, а для тех, кто был за рулем — чай и соки.Я оду Пою Бутерброду! Я мажу его маслом И воду Лью в глотку, Чтобы облегчить Прохождение. И накрывает Меня наслаждение Экстазом! Промазан Он джемом Из вишни… И мысли Излишни!
О, мой пирог! Из сыра с миндалём. Я говорю со всеми Лишь об нём! Он мягок, сытен И на вид прекрасен! И день без него Совсем ужасен!
И еще с десятка два стихов, од, баллад и песен про еду. — Хватит на два сборника, — заметил Мик, жуя блинчики. — И назовём их На природе, — поддержала Актиаса Моль Бледная, — будет здорово. После еды поиграли в фанты; проигравшие сочиняли стихи на заданную тему. Шелкопряд дулся весь пикник, а ближе к концу разразился:Темнеет свет И солнце лезет в облака. И лишь огонь фонарный Влечет беднягу мотылька. И будет он у лампочки Кружиться эту ночь. И крылья опалив, рухнет. Нельзя ему помочь! И, крылья вдохновения опалив, Мы всё же так к огню стремимся. И наш последний крик…
— Ну что так мрачно-то… — оборвал Шелкопряда Меллоун, — вы поели, попили на природе, а мрачноты у вас не убавилось… Лиричней надо.Вот свет, землёю отражённый, Устремился в небеса. Наше солнце закрывает Золотистые глаза. Будет спать оно всю ночку, Белым облаком закроется; А потом проснется утром И росой ночной умоется. А пока луна с луною Со звездами играют в прятки. Сновидений на земле Сверкают пятки. Мотыльки летают в свете, Словно белые салфетки. Так давайте улыбнемся… Взрослые и детки!!!
Меллоуну захлопали, а Шелкопряд плюнул и зашагал к своей машине.