После не особо приятных медицинских процедур девушка была вынуждена приступить к ужину, ибо ей было необходимо хоть немного поесть, так как таблетки было запрещено принимать на голодный желудок. Аппетита, правда, у неё так и не было, было только желание поскорее лечь спать, закутаться в тёплое одеяло, надеясь, что-то сможет оградить её от этого жестокого мира. Усталость тяжёлым грузом будто висела на теле, а веки кареглазой предательски слипались, пока она нехотя дожёвывала что-то мясное, стейк вроде… в тарелку она предпочитала не смотреть, ибо от вида еды её начинало слегка подташнивать, хотя, оно и неудивительно, последнее время женщина ела крайне мало. Эда теперь в зеркало смотрела довольно редко, но насколько она помнит, рёбра стали довольно заметно торчать, а облепляющая явные кости кожа стала очень тонкой и бледной, хотя ранее у неё никогда такого не было.
— Госпожа Эда, вам просили передать письмо, — складывая белый конверт на прикроватную тумбочку, неэмоционально произносит Гаяр.
— Пожалуйста, просто Эда, — устало произносит шатенка, протягивая руку к тумбе, — спасибо.
Мужчина в ответ лишь кивает, а после спешит удалиться из спальни женщины, дабы не напрягать ту своим присутствием.
Шатенка нервно сглатывает, боязливо распечатывая конверт, совершенно не знает, что можно ожидать от информации в нём. Вдруг Болат просто следовал плану её бабушки? Вдруг он её предал? Просто если хорошо поразмышлять, то эта теория имела огромное право на жизнь, так как Серкану абсолютно нечего просить у неё взамен, она не сможет расплатиться с ним, даже если вернёт все акции компании. Если же кареглазый пойдёт на сторону Семихи, то получит, во-первых, свои акции, во-вторых, Йылдырым наверняка его щедро отблагодарит. Женщина судорожно тянет ртом воздух, продолжая собирать в голове всё в одну картинку. Если эта версия верна, то наличие специально обученных людей больше не кажется странным. Этот спектакль был для неё, чтобы она поверила в то, что находится в безопасности, чёрт… но ведь он не мог так поступить, да? Девушка уже настолько отчаялась и потеряла веру в людей, что готова была ждать предательства от самых близких, даже от собственной тёти. Сухо прокашливается, стараясь унять очередной рвотный позыв от разгоревшегося внутри волнения. Свободной рукой тянется к бокалу прохладной воды, стоящему на маленьком складном столике. Жадно осушив ёмкость, она быстро слизывает оставшиеся капли на губах. Возвращается своё внимание к письму.
《
Эда,
надеюсь, мои люди позаботились о том, чтобы твоё прибытие в прекрасный Каир прошло совершенно комфортно и без каких-либо проблем, но, если вдруг они были с тобой не милы, то, как только я приеду к тебе, ты можешь пожаловаться мне на каждого, кто стал причиной твоих грустных глаз, я разберусь с ними, будь уверена.
Да, касаемо разборок здесь, в Стамбуле я начинаю свой спектакль под громким названием — спасение принцессы роботом. К сожалению, не могу тебе дать точных сроков, возможно, мне хватит нескольких дней, чтобы успешно завладеть их доверием, возможно, это затянется на несколько месяцев, в общем, ничего точно сказать тебе не могу, сам не знаю. Сейчас ты спишь рядом со мной, а я пишу это письмо, сейчас мы с тобой в Турции, но в то время, когда ты будешь это читать, мы уже будем в разных странах, поэтому, Эда, мне ничего не известно о том, с какой скоростью будет продвигаться наш план, но я хочу тебя уверить, ты в безопасности. Около дома есть охрана, а ещё в этом особняке много потайных ходов, если уж случится непредвиденная ситуация, то тебя смогут вывести через запасные ходы или спрячут в тайной комнате, поэтому будь спокойна, я доверил тебя самым лучшим людям, которые проворачивали и более крупные махинации.
Но я хочу попросить тебя об одном единственном одолжении…》
Шатенка мгновенно переводит взгляд на дверной проём, услышав оттуда скрипучий звук поворачивающейся ручки. Наверное, ей будет тяжело привыкнуть к тому, что в доме могут ходить мало известные люди, на плече которых теперь возложена ответственность за Йылдыз, поэтому они просто-напросто вынуждены следить за тем, чтобы девушка шла на поправку, но главная проблема заключалась конкретно в том, что Эда, как и большинство людей, не выносили контроль, даже с благими намерениями. Конечно, с одной стороны, очень удобно, когда всю хлопотно работу выполняет кто-то другой, но с другой — крайне сложно терпеть чьё-то присутствие рядом, особенно в те моменты, когда единственное, что хочется это с головой зарыться в тёплое одеяло и уснуть, желательно на несколько суток, а потом проснуться в обычных лёгких буднях, в которых главной заботой кареглазой были разноцветные цветы в магазине тёти.
— Эда, извините, что отвлекаю, но мне нужно пригласить вас в медицинский кабинет, — чуть виноватым голосом промолвила Дурия, продолжая стоять в дверях и явно не собираясь заходить в спальню женщины, — после ужина я должна поставить вам капельницу.
Кареглазая в ответ лишь утомлённо кивнула, предпочитая не тратить свои последние силы на какие-то лишние слова, которые сейчас уж точно не были срочной необходимостью. Спешно отложив недочитанное письмо в сторону, Эда нехотя встала на ноги, которые уже гудели от напряжения из-за пройденных в различных аэропортах километров сегодня, а после, не торопясь, зашагала в сторону врача. Вообще девушку довольно удивил факт наличия специальной процедурной комнаты в доме, ведь достаточно длительный осмотр проводился в её спальне, что, наверное, было немного странным, если учитывать то, что в полноценно оборудованном месте это было бы куда удобнее делать. Хотя, возможно, Бакир просто решила не мучить бедную девушку лишними передвижениями, поэтому посчитала более верным решением провести осмотр в обычной комнате. Вопросы в голове шатенки вновь забегали из стороны в сторону, устраивая в той маленький хаос, но она предпочла оставить их озвучивание на потом, как минимум до завтра, надеясь, что в новом дне у неё будет куда больше сил, которые она смело сможет потратить на разговоры, как в те прекрасные моменты, в которые Йылдыз часами напролёт могла весело рассказывать роботу-Болату свои мысли.
Цветочная королева медленно шла по новому для себя дому, босыми ногами ступая на прохладный деревянный пол, с лёгкой искоркой интереса в глазах оглядывая своё временное жилище. Интерьер был довольно прост, основной палитрой были базовые цвета: коричневый, бежевый, кремовый и пепельно-серый, ничего яркого или необычного девушке не попалось, но, в целом, она ожидала этого, ведь вряд-ли бы тут были её любимые цветы, красивые безделушки и прочие мелочи, которые Эда так любила. Может, в будущем ей позволят что-нибудь добавить в интерьер. Что-нибудь то, что будет отзываться приятным теплом в груди или то, что будет вызывать широкую улыбку и звонкий смех. Шатенка тихо шмыгает носом, поднимая вновь налившиеся слезами глаза в потолок, быстро моргает, хлопая длинными ресницами, стараясь взять контроль над эмоциями. Чувствует, что не прошло и пары дней с её отъезда, а она уже ужасно скучает по дому. По тёте, с которой она могла обсудить почти все тревожащие её проблемы и получить материнский совет. По подругам, которые помогали найти ей позитив в каждом дне, даже том, в котором она в своё время лишилась стипендии. По работе, которая давала возможность воплощать свою детскую мечту в явь и заниматься разработкой садов для прекрасных особняков их клиентов. По Серкану, который хоть в офисе и был робот-роботом, но наедине с кареглазой он словно расцветал, всегда превращался в довольно заботливого и чувственного человека. В памяти шатенке трепетно хранятся все связанные с парнем моменты, с тем, кто однажды разрушил её мечту, но взамен подарил прекрасную возможность набраться опыта под руководства лучшего в Турции архитектор и это несомненно было в несколько раз лучше одного диплома о высшем образование, которое, конечно, она потом получит. Потом, когда всё наконец уладится.
Пройдя в медицинский кабинет, кареглазая легла на широкую кушетку светло-лаймового цвета. Дурия осторожно положила руку Йылдыз в специальный подлокотник, застегнув два слабых ремешка: одно около плеча, а другое чуть выше запястья.
— Капельница примерно на два часа, — уведомил её врач, протирая спиртовой салфеткой место рядом с локтевой веной, — я аккуратно зафиксировала вашу руку, поэтому можете спокойно засыпать, катетер вас не потревожит. После Гаяр отнесёт вас в вашу постель.
— Хорошо, — грустно вздохнула Эда, наблюдая за тем, как безжалостно тонкая игла пронзает её бледную кожу, — могу попросить у вас плед? Мне холодно.
— Конечно, сейчас я вас укрою, — тепло улыбнулась Бакир, подходя к большому шкафу.
Отвернув голову к стене и приобняв свободной рукой мягкую ткань одеяла, шатенка поспешила сомкнуть веки, желая как можно скорее уснуть. Уснуть, не боясь того, что с рассветом солнца ей станет только хуже. Уснуть с надеждой на светлое будущее. Уснуть, зная, что следующий день не принесёт ей боли. Уснуть, представляя, как завтра она сможет прогуляться по набережной Айн-Сохны, наслаждаясь шумом лазурных волн.
***
Сладкий запах из бумажного стакана приятно ласкает обоняние, побуждая цветочную королеву делать всё более глубокие вздохи, такие, словно она всё никак не может надышаться этой сладостью с нотками карамели и сочных ягод. Шум моря осторожно касается её ушей, так легко и заботливо, подобно колыбели в детстве. Кареглазая с нескрываемым восторгом срывается со своего места, спешно соскакивая с лежака, завидев в дали знакомый силуэт мужчины. Взгляд моментально цепляет обнажённый торс с маленькими капельки пота, из-за жары скатывающиеся по рельефным кубикам. Он обещал принести ей вторую порцию умопомрачительного десерта, который так сказочно таял на языке, оставляя на том вишнёвый привкус.
Сегодня они с Серканом поехали на их первый отдых в качестве настоящей пары. Йылдыз даже окончательно не верила в то, что такой холодный парень, как Болат, сможет полюбить её. Сумасшедшую девчонку, имеющую сотню причин для веселья. Они были кардинально разными: он — серьёзный бизнесмен, которому стоило чуть схмурить брови и вот уже весь офис читал десятую за минуту молитву, судорожно проверяя, нет ли лишней пылинки на их рабочем месте, которые могли не понравится их строгому боссу; она — ещё совсем наивная девушка, только-только приступившая к взрослой жизни, полной ответственности и проблем, её янтарно-карие глазки ещё уверенно горят ярким огнём надежд на эту прекрасную жизнь, её сказочная улыбка и заливистый смех нескромно часто звучат день изо дня, ведь она не боится быть искренней и живой, а он не боится быть слишком грубым с другими, лишь бы защитить свою принцессу от жестокого мира, который так не любит чистых душой людей.
— Этот десерт теперь такой же любимый, как и ты, дорогой, — принимая стаканчик с кремово-ягодной сладостью, весело промолвила она.
Парень в ответ лишь расплывается в лёгкой улыбке, ласково наклоняя Эду на себя. Мягко прикоснувшись влажными губами к её тёплому лбу и оставив на том несколько поцелуев, Болат по привычке проводит чуть шершавой ладонью по красивой шее шатенки, с удовольствием поглаживая её пальцами, а после зарывается кистью в копне шелковистых волос своей феи. Делает глубокий вдох, наслаждаясь тем любимым запахом цветов, которым всегда пахла Эда, его Эда.
— На твоей планете, — сказал Маленький принц, — люди выращивают в одном саду пять тысяч роз… и не находят того, что ищут…
— Не находят, — согласился я.
— А ведь то, чего они ищут, можно найти в одной-единственной розе, в глотке воды…
— Да, конечно, — согласился я.
И Маленький принц сказал: — Но глаза слепы. Искать надо сердцем…
Столь известная им двоим сказка стала явью лишь в тот момент, когда они позволили своим чувствам взять вверх над разумом. В тот миг Болат осознал, что это недоразумение, которое неожиданно свалилось ему на голову, именно тот человек, которого он искал всю свою жизнь. Во вредной кареглазой студентке было то, что он так хотел видеть в своей спутнице жизни. Разумеется, она была далеко не логичным для него выбором, она была упрямой и своенравной, она не любила подчиняться и молчать, но она стала той, которую ему хотелось держать в своих тёплых объятиях часами напролёт, тихо шепча ей разные нежности. Эда стала его самой драгоценной розой, которую ему хотелось защищать от этого злого мира, чтобы никогда не видеть горьких слёз в глазах, что были рождены для счастья.
Девушка охотно набирает в ложку понравившуюся ей сладость, поднимает пылающий радостью взгляд на Серкана, а после довольно опускает десерт на язык. Во рту резко ощущается ужасная горечь, шатенка от неожиданности делает маленький шаг назад. Десерт со звоном от ложки выскальзывает из её в момент ослабевших рук. Она спешно хватается почти несгибаемыми пальцами за собственную шею, задыхаясь в громком кашле.
— Прости, моя ягодка, прости меня, я совершил непоправимое, — напоследок слышит его виноватый шёпот, а затем проваливается в холодные объятия тьмы.
***
Широко распахивает веки, мгновенно встречаясь с темнотой спальни. Судорожно втягивает ртом воздух, ощущая, как внутри дрожат лёгки, а тело всё никак не может насытиться кислородом. В висках быстро колотится сердце, так, словно ей довелось пробежать какой-то марафон за рекордный отрезок времени. Язык горит тем же кошмарным вкусом горечи, видимо, только самое ужасное для неё реально. Девушка неуверенно наклоняется вниз, зацепляет ледяными пальцами край и поднимает с пола покрывало. Трясущимися бледными руками натягивает на себя второй слой тёплой ткани, искренне надеясь, что это поможет ей избавиться от ломящего хрупкие кости холода, который так жестоко пленил, кажется, каждую её исхудалую конечность.
— Я т-так по теб-бе скуч-чаю, — пряча лицо в собственных ладонях, истощённо бормочет Йылдыз, слыша, как беспомощно дрожит её голос от былого страха.
Да, наивно было полагать, что после всего пережитого её не будут тревожить кошмары. Наивно… даже очень, но шатенке так искренне хотелось верить в то, что усталость даст ей возможность большинство своего времени проводить во сне, в стране грёз, которая давала возможность укрыться в добрых мечтах, но реальность оказалась в разы обманчивее. Воображение предпочло рисовать новые ужасы, нежели беззаботно проваливаться в небытие.
Шатенка сухо прокашливается, неуверенно протягивая руку к стоящей на тумбочке бутылке воды. Спешит расправиться с той поскорее, дабы наконец притупить горький вкус лекарств на языке. Открутив крышку и слабо сжав ту в светло-голубой от холода ладони, Эда делает большие глотки, ощущая, как желанная вода помогает ей немного успокоиться и в очередной раз проговорить в голове то, что увиденное было простым сном… жаль, что поцелуи тоже… объятия…
— Письм-мо, — возврашая бутылку на её исходное место, кареглазая успешно замечает оставленную ей же вещь, — я же н-не дочит-тал-ла его…
С трудом щёлкнув выключатель небольшой лампы, шатенка немного поморщилась от вспышки света, а после приступила к чтению.
《
Но я хочу попросить тебя об одном единственном одолжение, пожалуйста, не смей меня благодарить за то, что я так быстро выполнил твою просьбу… я бесконечно виноват перед тобой за то, что однажды сделал, а главное, виноват в том, что не мог тебе ничего рассказать ранее, ибо боялся, что причиню тебе ещё больше боли. Я видел, что с тобой стало из-за Сеймена и я опасался того, что новости от меня окончательно тебя добьют. Эда Йылдыз, обещаю, я тебе всё расскажу, когда ты хоть немного придёшь в норму. А пока, пожалуйста, просто отдыхай и выздоравливай, я постараюсь как можно скорее тебя навестить.
И ещё, моя девочка-фея, не забывай улыбаться, твоя сказочная улыбка тебе чертовски идёт.
От Серкана Болата》
