***
- Спасибо, что приехала, правда... мне нужно было с кем-то об этом поговорить, - грустно улыбнулся Болат, осторожно обнимая подругу и легко похлопывая ту ладошкой по пояснице. Блондинка ответила ему доброй улыбкой, отстранившись от широкой мужской груди. Ещё раз взглянув в зеркало, она поправила лямку маленькой кожаной сумки. - Всегда рада тебе помочь, - положив ладошку на ручку двери, произнесла Атакан, - звони, если захочешь ещё что-то обсудить. Женщина уже почти было открыла дверь, однако Серкан спешно окликнул её, резко понимая, что он ещё хочет кое-что сказать. - Ты свободна завтра вечером? Может сходим вместе поужинаем? Ты мне расскажешь, что у тебя нового произошло, а то последнее время мы совсем как будто перестали общаться, - неуверенно предложил кареглазый, опасаясь услышать отказ. Однако женщина лишь сильнее расплылась в улыбке и, кажется, даже с трудом сдержалась, чтобы от счастья не захлопать в ладоши. - О, я с радостью, - тон её голоса стал значительно веселее, - отправишь время и адрес места встречи, хорошо? - Разумеется, - слабо кивнул головой молодой человек, - тогда до завтра. Женщина, попрощавшись с Болатом, быстрым шагом двинулась к стоянке, где её уже ждал личный водитель. Прохладный воздух неприятно щипал обнажённые участки кожи, от чего та даже покрылась маленькими мурашками. Однако Селин это даже не волновало, все её мысли занял грядущий вечер с Серканом. Ей действительно хотелось рассказать ему о многом.***
- Оставь одеяло и встань на ноги, - оперевшись плечом на дверной косяк, лишённым каких-либо эмоций голосом произносит Сеймен, равнодушным взглядом обводя девчонку. Кареглазая лишь отвернула голову в противоположную от него сторону, щуря глаза. Эти постоянные перемены света: из слепящего белого в кромешную тьму становились причиной ощутимой сухости радужки и зрачков. - Не вынуждай меня пачкать об тебя руки, - вскоре говорит он, добавляя своей речи более зловещий оттенок. Йылдыз устало вздыхает, принимая сидячее положение. Рисковать она уж точно не хотела, прекрасно понимая, что ситуация станет только хуже. - Извини, мне просто очень плохо, - хрипло бормочет себе под нос Эда, неуверенно отодвигая одеяло в сторону, - я не могу ничего делать быстро, у меня очень сильно болит живот. Сеймен лишь глухо усмехается, делая несколько широких шагов навстречу девушке. Он подходит к той почти вплотную, складывает ладони на её плечи, достаточно крепко сжимает девичью кожу меж своих пальцев. Йылдыз ощутимо вздрагивает в его хватки, на миг замирая. - Как жаль, дорогая, - с наигранной печально тихо тянет Мелих, наклоняясь поближе к женскому уху, - очень жаль... Парень, сильнее согнувшись в спине, мажет губами по шее Йылдыз, оставляя на покрывшей мурашками коже мокрый след собственной слюны. Кареглазая слабо дёргается вперёд, стараясь отодвинуться от мужчины, однако тот лишь крепче впивается подушечками пальцев в её плечи, не позволяя шатенке отстраниться даже на какой-нибудь жалкий миллиметр. - Жёнушка моя, я же хочу тебя утешить, или ты предпочитаешь другие способы? - лукаво улыбается молодой человек, а его левая ладошка мгновенно соскальзывает на грудь женщины. Эда опирается макушкой на мужской торс, запрокидывая голову и сильно сжимая глаза. Она совершенно беспомощна. Она абсолютно беззащитна. Она вся в его распоряжении. - Пожалуйста, не надо, - чувствуя, как мужская рука опустилась ниже, жалобно пропищала Йылдыз, - умоляю тебя, перестань. Принц глухо усмехнулся, так и не убрав беспокоющую женщину руку с её тела, он оставил ладонь лежать на нижней части живота кареглазой. Однако Мелих сначала значительно ослабил свою хватку, а затем и вовсе отпустил девичье плечо, позволив Эде развернуться к нему и... обнять. Её ледяные ладошки осторожно коснулись его спины, от чего на идеально выглаженной белой рубашки появилось несколько складок, а щекой Йылдыз прижалась к его животу, крепко-накрепко сжимая веки. - Не будь так жесток со мной, умоляю тебя, - хриплым голоском пробормотала кареглазая, искренне надеясь на то, что мужчины сжалится над ней хотябы сейчас. - Дорогая моя, если бы я был с тобой жесток, то твоё жалкое тельце уже бы нашли в ближайшей канаве, но я отдал за тебя слишком много денег, чтобы так быстро закончить нашу игру, - он медленно провёл ладонью по её затылку, ласково приглаживая девичьи волосы, - не переживай, в следующий раз тебе обязательно понравятся наши с тобой весёлые забавы. Мелих без особой нежности обхватил её за поясницу, а другой рукой подхватил под бёдра, поднимая Йылдыз с постели. Она совершенно не знала, куда он собирался её отнести, однако сопротивляться шатенка даже не пыталась, точно зная, что за это последуют в лучшем случае побои. Эда внимательно рассматривала длинный коридор подвала, затем винтовую лестницу, а после и роскошный первый этаж в доме собственной бабушки. Она пыталась запомнить каждый поворот, каждое укромное местечко на случай желанного её душой побега. - Вы знаете, что делать, - небрежно посадив Йылдыз на диван, находившийся в светлом и просторном зале, равнодушно кинул Мелих двум стоящим рядом девушкам. Спустя полчаса на лице Йылдыз появился добротный слой тонального средства, перекрывающего её болезненную бледноту, нарисованы почти незаметные стрелки, накрашены ресницы и губы. Её волосы теперь были аккуратно уложены и немного завиты. Эда внешне вновь походила на себя прошлую: с румяными щёчками, подзагорелой кожей. Затем кареглазой принесли одежду: молочного цвета блузу с красивыми сборками на длинных рукавах, а также брюки кремового оттенка. Помимо этого на её ушки надели небольшие серёжки с зелёным камушком. Пожалуй, в любой другой момент своей жизни Йылдыз была бы рада такой профессиональной работе визажистов и стилистов, однако сейчас для неё это буквально не имело никакого значения. Скорее даже наоборот пугало. Если её наряжали, значит, была на то цель. - Госпожа Эда, пройдёмте со мной в столовую, - молодая служанка робко поклонилась Йылдыз, не смея поднимать на ту глаз. Кареглазая, убедившись в том, что процесс её преображения наконец окончен, медленно поплилась за юной девушкой, возраст которой, по мнению Эды, был около границы восемнадцати лет. Острая боль в животе ощутимо сковывала движения женщины, однако Йылдыз искренне пыталась не задерживаться, опасаясь того, что за её опоздание будет наказана служанка. Бедолаге и так не повезло работать на столь жестоких людей, поэтому шатенке точно уж не хотелось, чтобы из-за неё наказали эту несчастную девочку. После очередного поворота женщину встретила просторная комната, выполненная в более светлых тонах, нежели остальной особняк её бабушки, хотя Йылдыз морально отказывалась называть так Семиху, но, к сожалению, от того факт их родства не менялся. Быстрый взгляд, которым шатенка окинула просторную столовую, выполненную в основном в трёх цветах: белый, чёрный и изумрудный, остановился на уже знакомом ей мужчине. Её врач сидел за обеденным столом, разводя в стакане какой-то белый порошок. И почему-то кареглазая была уверена в том, что эта лечебная гадость готовилась для неё. И, пожалуй, будь эта какая-нибудь кислота, отправляющая в мир иной, то, наверное, девушка бы даже не жаловалась на то, что это надо выпить. - Вы выглядите заметно лучше, - встав на ноги, приветливо улыбнулся ей зеленоглазый господин. Два маленьких изумруда, малахитовый отлив, маленькие тёмные вкрапления - всё в мужских глазах казалось ей вновь донельзя знакомым. Она однозначно где-то видела этого человека, но где конкретно, вспомнить не могла. Его силуэт размывался в каких-то старых воспоминаниях, обрывках памяти, которые наводили шатенку на целое множество мыслей, но и одновременно загоняли в самый настоящий тупик, в котором на неё смотрел незнакомец, имени которого она так и не догадалась спросить. - На мне такой слой косметики, что было бы странно, если бы было как-то иначе, - Эда слабо покачала головой, пытаясь отогнать от себя все скверные мысли касаемо её собственного внешнего вида, - пожалуйста, давайте поговорим о чём-нибудь другом. Врач понимающе кивнул ей, после чего жестом пригласил её к столу, аккуратно отодвигая для девушки стул. Йылдыз неспеша заняла своё место, кинув ему в качестве благодарности лёгкую улыбку. - Мне мало на какие темы разрешено с вами говорить, но в перечне позволительных есть искусство, если вам интересно, то я могу рассказать про английских художников и их шедевры, - мужчина поставил перед женщиной стакан с мутно-белой жидкостью, от которой крайне ощутимо пахло каким-то горьким лекарством, - но сначала вам нужно выпить это. Через десять минут после этого вам принесут еды. Йылдыз сделала глубокий вдох, покосилась на не особо приятную на вид и аромат воду, а затем всё же неуверенно сжала стакан в руках, прекрасно понимая, что хуже уже всё равно не будет. После того, как её споил наркотиками и продал человек, которому она верила больше, чем себе, ничего, абсолютно ничего не могло случиться хуже. По крайней мере Эда, кажется, окончательно утратила веру в людей и приобрела точное знание того, что грядущая жизнь не сулит ничем хорошим. Она была обречена на страдания. И, пожалуй, ещё немного, и девушка готова будет с этим смириться. Хотя, возможно, она уже это сделала. Шатенка ощущала себя слишком опустошённой для каких-либо свершений. Кареглазая имела слишком мало сил для действий. Ей так хотелось спастись и бороться за свою жизнь, но её собственные руки будто умудрились опуститься. Ей казалось, что она слишком быстро сдалась, но... она и ничего ещё не делала для своей победы или поражения. Она лишь выбирала лучшего момента для действий, который мог никогда не наступить. Она, объективно, окончательно запуталась в своих собственных мыслях, да затеях. - Ужасная вещь, - с лёгким звоном поставив пустой стакан на глянцевый стол, Йылдыз облизнула губы, пытаясь смыть со всей полости рта неприятный вкус лекарства, - но про картины я с удовольствием послушаю. Следующие полчаса пролетели для Эды незаметно. Первую треть времени она с интересом слушала рассказы врача о двух его любимых художниках: Джоне Констебле и Уильяме Тернере. Два именитых пейзажиста, предпочитающие разные стили в своих работах, являлись настоящими вдохновителями для доктора в его юношеские годы. Неспеша кушая принесённый ей салат и явно не один час томлёную говядину, кареглазая продолжала наслаждаться речью мужчины. Он рассказывал ей, как с детства любил рисовать, как пытался повторить мирового уровня шедевры, как восхищался творцами восемнадцатого и девятнадцатого века. Его речь была хорошо поставлена, лаконична, богата. Его хотелось слушать и слушать, не переставая. Получив от зеленоглазого мужчины обещание, гласящее, что при первой же возможности он расскажет ей про ещё какую-нибудь выдающуюся личность в мире изобразительного искусства, Йылдыз без особого энтузиазма поплелась за всё той же служанкой. Настроение её не подняла даже унявшаяся боль в теле, занимательная беседа и приятное чувство сытости. Ничего хорошего от ближайшего будущего Эда, честно говоря, не ждала. Мелих, в целом, был человеком, от которого вообще не стоило бы ждать даже чего-то нейтрального, ибо действия парня всегда несли крайне негативный характер. Он был настоящим эгоистом, действующим только в своих интересах и не обращающим никакого внимания на окружение. Он безжалостно шагал по головам, желая добиться того, что жаждала его душа. Он был холодным и закрытым. Он был тем, кого шатенка пока совершенно не могла понять. Стояло ли за ним какое-то тяжёлое прошлое или от рождения он был безжалостен и кровожаден? Йылдыз не знала.***
Чёрный феррари нёсся по пустой трассе, разрезая глубокое ночное умиротворение и характерную этому времени суток прохладу, оставляя после себя горячие следы от колёс. Два тонированных внедорожника в темпе следовали за ним, три же ехали сильно впереди, в форме некой галочки. Передвигаться без охраны принц, разумеется не любил, как никак, его статус и финансовое положение были причиной, по которой молодой миллиардер мог стать мишенью для многих представителей мафии. Кроме того, он не был главой или хотябы участником какого-нибудь клана, который мог бы лучше защитить его персону. Мелих предпочитал платить деньги нужным людям, чтобы они делали всю грязную работу за него, сам же погружаться в жестокий мир криминала, а тем более возглавлять его он не хотел, банально боялся того, какая ответственность на него упадёт. Одно дело нанять людей, дождаться выполнения их работы, заплатить им и распрощаться, другое - на постоянной основе держать около себя тех, кто знает тысячу способов убийств. Хотя, разумеется, назвать Сеймена благородным принцем тоже нельзя было. Хоть он и не влезал в жестокую ветвь, содержащую заказные убийства и поставку оружия, молодой человек имел несколько точек, куда поставлял приличные партии различных веществ. Разумеется, не лично, всё это делали работающие на него люди, но обычно те не задерживались на такой "должности" больше года. Мелих оставлял на постоянной основе только своих охранников и врачей, и то только тех, к которым он по какой-то весомой причине доверял. Пожалуй, именно непостоянный коллектив людей и паранойя мешали принцу создать собственный мафиозный клан, ибо остальные ресурсы для этого у него были. Однако был ли ему смысл расширять спектр своих незаконных возможностей, если у него было огромное количество связей и значимый престиж даже в кругах элиты? - Куда мы едем? - спустя пятнадцать минут поездки всё-таки решилась узнать девушка, до этого молчаливо сидевшая и поглядывающая в окно. Ночной Стамбул, сверкающей огнями фонарей и рекламных вывесок, был любимым у шатенки. В тишине, возникшей под словно усыпанным драгоценными камнями иссиня-чёрным полотном, всегда хотелось думать о чём-то великом и приятном одновременно. Эда, сидя под шерстяным пледом на террасе, любила задаваться вопросами, точного ответа на которые просто не могло существовать, любила глазеть на блеск звёзд, будто желая услышать их мнения по тому или иному делу. И, пожалуй, самое интересное было тем, что она всегда его слышала. Но сегодня и слышать в ответ было нечего, ведь никаких вопросов небу она не задавала. Девушка лишь внимательно глядела на манящие огоньки сквозь тонированное стекло спорткара, стараясь унять тревогу и хоть на мгновение ощутить душевное спокойствие. - В гости к одному моему знакомому, - на удивление женщины, Мелих охотно ответил на её вопрос, - возникли некоторые проблемы, которые стоит обсудить лично. Йылдыз повернула на него голову, открыто разглядывая мужской профиль. Острые скулы, прямой нос, чуть небрежно уложенные волосы - молодой человек объективно был красив. Чуть задержав внимательный взгляд на мужском лице, кареглазая заметила, как искренне Мелих улыбнулся, сильнее нажимая на педаль газа. Ему нравилось водить, а ей могло бы нравиться глядеть на его в меру подкаченные руки, которыми он уверенно держал руль. Эда могла бы действительно влюбиться в его красоту, ум и богатство, но жестокость парня омрачняла все его преимущества. Йылдыз не могла любоваться его улыбкой, зная, как выглядит его злобный оскал. Йылдыз не могла долго смотреть на его ладони, зная, что он ими делал. Йылдыз не могла смотреть на него без отвращения и презрения после того, что случилось. - Зачем я там тебе? - она попытала удачу на ещё один развёрнутый ответ. Эда вновь повернулась к окну, искренне не желая более видеть Мелиха. Пожалуй, его было слишком много в её жизни, и появился он в ней слишком стремительно. Она бы никогда и не подумала, что полтора месяца смогут так колоссально раздробить её жизнь на "до" и "после". - На любые встречи принято приходить с дамой, - уверенно поворачивая руль, дабы войти в поворот, также спокойно отвечает ей он, - обычно я беру на подобные мероприятия экскортнтц, но раз появилась ты, то дешевле оплатить услуги визажиста, чем заказать девчонку, - обратно выравнивая колёса автомобиля, он добавляет, - твоя задача мило улыбаться и молчать, надеюсь, это ясно. - И почему на всё это ты выбрал именно меня? Я воспитана иначе, я не буду молчать, если с чем-то не согласна, - она гордо задрала подбородок, скрещивая руки на груди, но взгляд на мужчину по-прежнему не перевела, - ты ведь это прекрасно знаешь. - Выбрал? - он удивлённо хмыкнул, чуть снижая скорость, - я с Семихой подписывал один контракт, и в качестве страховки мне предложили тебя. Врать не буду, слухи обо мне весьма дурные ходят, поэтому я почти не думая согласился, личико твоё подкупает. А касаемо твоей просыпающейся дерзости, то этот вопрос решаем, - Мелих сделал достаточно долгую паузу, но потом всё же продолжил, - попрошу не вкалывать тебе обезболивающего, и, поверь, после этого ты станешь просто шёлковой и готовой на всё, лишь бы не чувствовать боль. Хоть Йылдыз и не смотрела на него, она была уверена, глаза молодого человека злобно сверкнули, а зрачки стали слегка больше. - Откуда в тебе такая жестокость? - кареглазая стушевалась, сильнее прижимаясь боком к двери, дабы увеличить между собой и парнем расстояние. - Только грубостью можно воспитать достойную жену, а ласка она, знаешь ли, как яд, - шатенка прекрасно поняла, что завела диалог не в ту сторону, ибо голос Мелиха вновь стал холоден и напряжён, теперь былое мимолётное спокойствие в их общении напрочь пропало, - отравляет. Мой отец попался на эту лживую дорожку, но не я. Мне не нужна рядом та, что заведёт меня в гроб, строя милые глазки. Эда не нашла, что ему на это ответить, и в автомобиле вновь повисла тишина.