Молодой человек неторопливо шагал в сторону кухни, предполагая, что Йылдыз, которую он не нашёл ни в её, ни в своей спальне, скорее всего решила приготовить обед или какую-то очередную сладость.
— Эда, ты тут? — заглядывая в комнату, чуть громче обычного говорит Серкан, а затем, увидев девичий силуэт рядом с плитой, спокойно добавляет, — пахнет вкусно, что готовишь?
Кареглазая, опустив большую ложку на специальную подставку, разворачивается назад, делая несколько шагов в сторону кухонной гарнитуры, с которой она уверена берёт в руки деревянную доску, а затем гордо демонстрирует мужчине блюдо, стоящее на ней.
— Тётя подарила мне набор, там уже были испечённые пряники, сахарная пудра, всякие декоративные конфетки и леденцы, поэтому, пока ты, как самый странный человек, работал, я решила сделать нам пряничный домик, чтобы продлить атмосферу праздника, а то всё-таки сегодня только первое января, — отдав Серкану в руки доску со сладкой выпечкой, девушка вернулась к плите, продолжая помешивать что-то в кастрюле и говорить, — и ещё я захотела сварить нам глинтвейн.
Болат внимательно разглядывал немного неаккуратный, но всё же красивый пряничный домик: крышу покрывала сладкая сетка из белой глазури, блестящая мелким красно-зелёным драже; из дымоходной трубы, щедро посыпанной сахарным снегом, выглядывал маленький Санта-Клаус, приветливо машущий рукой и по-доброму улыбающийся; медово-коричневые стены домика украшали ажурные снежинки; перед окошками, заметёнными белой сладостью, лежали высокие сугробы, из которых виднелись красные карамельные трости; на одну из имбирных стенок опирался большой пряничный человечек; к главному входу вела разноцветная дорожка из мелкой яркой посылки, двух мармеладок и сахарной трости.
— Глинтвейн? Думаю, ты сможешь только смотреть со стороны, как я его пью, — аккуратно ставя на стол деревянную доску, глухо хмыкает молодой человек, — домик твой, кстати, получился очень красивым! Мне нравится.
Мужчина, подойдя к Эде поближе, тихонько обнимает её за талию, опуская подбородок на девичье плечо и делая глубокий вдох. Его обоняние ласкает приятный пряный запах горячительного напитка и сладковатый аромат женских локонов.
— Размечтался, я помню, что мне нельзя пить алкоголь из-за таблеток, поэтому я решила сварить глинтвейн на вишнёвом соке, — хитро сощурив глаза, отвечает кареглазая, поворачивая голову в сторону Серкана, — слушай, а как ты смотришь на то, чтобы сходить на каток после обеда?
Парень задумчиво хмыкает, прикидывая, сколько ещё рабочих дел у него осталось.
— Ну, смотри, мне нужно доделать один эскиз и подтвердить ещё несколько чертежей сотрудников, — смотря на то, как Йылдыз выключает плиту и осторожно отодвигает большую кастрюлю на холодную конфорку, отвечает Болат, — поэтому давай я забронирую нам каток с четырёх до десяти часов вечера. Мы пообедаем, я закончу с работой, и поедем.
— А мы не можем просто приехать на каток без брони, как обычные люди? — поворачиваясь лицом к мужчине и опуская ладошки на его плечи, с лёгкой ухмылкой произносит кареглазая.
— М… дай подумать, — выдержав весьма долгую паузу, усмехается парень, — конечно же, нет. Солнце, ты меня знаешь, я до жути люблю комфорт, поэтому кататься с огромной толпой людей уж точно не буду, — он аккуратно проводит рукой по девичей макушке, приглаживая чуть растрёпанные волосы Эды, — кроме того, у тебя недавно был перелом, поэтому я уж точно не хочу, чтобы в тебя врезался какой-то идиот. В общем, пойдём на каток только с бронью всей площадки, — медленно пропуская меж пальцев шелковистые пряди Йылдыз, добавляет молодой человек, — и ещё, у одного моего хорошего знакомого есть магазин спортивного снаряжения, поэтому у тебя будет задание, пока я заканчиваю с работой, выбери вместе с Сэйфи себе там коньки и закажи лучше несколько разных моделей и размеров, чтобы померить и решить, какие тебе подойдут лучше.
— Серкан, есть идея получше, — звонко усмехаясь, с широкой улыбкой говорит девушка, — давай просто заедем ко мне домой, я попрошу тётю, она вынесет мои коньки.
— Хорошо, я просто думал, что у тебя их нет, — согласно кивает Болат, чуть тише уточняя, — можно задать вопрос?.. не хочешь всё-таки попробовать зайти в гости к Айфер?.. может, ты только больше боишься, может, ничего и не вспомнишь?
Йылдыз опускает глаза в пол, переставая улыбаться. Она, слабо дёрнувшись в сторону, выбирается из мужских объятий, торопливо направляя в сторону шкафчика с посудой.
— Будешь глинтвейн? — протягивая руку к двум айриш-бокалам, с явной отстранённостью в голосе уточняет Эда, — а то я хочу налить себе, пока он горячий.
— Буду, но, пожалуйста, не уходи от вопроса, — опираясь руками на мраморную столешницу рядом с плитой, просит мужчина.
Кареглазая ничего не отвечает, она лишь молча берёт два стакана, а затем, подойдя поближе к кастрюле и убрав с неё крышку, осторожно разливает пряный напиток.
— Спасибо, — принимая из девичьих рук бокал с ароматным глинтвейном, произносит Болат, — и всё-таки, ничего не скажешь на счёт дома?
Эда устало вздыхает, следует примеру молодого человека, опираясь на кухонную гарнитуру.
— А что я могу сказать? — слабо пожимая плечами, немного грустно говорит кареглазая, — я с трудом смогла смириться с двумя яркими воспоминаниями… ты только вспомни, сколько я плакала при тебе, сколько раз ты заставал меня с зарёванным лицом… я каждую ночь видела, как он насилует меня, прицепив наручниками к той мерзкой кровати… помнишь, сколько препаратов я потом должна была пить, чтобы уже просто иметь возможность заснуть?.. — Йылдыз осторожно сглотнула вязкую слюну, поднимая на молодого человека печальный взгляд, — у нас только начала налаживаться жизнь, так зачем рисковать? Что, если я вспомню подробности той первой ночи? Что тогда?.. что если вернуться все воспоминания?.. вот, Серкан, скажи мне, что я буду делать… — девушка ненадолго замолкает, стараясь собраться с мыслями, — честно, мне по-прежнему бывает тяжело…иногда я думаю о том, что вся моя жизнь с тобой это всего лишь сон, из которого я рано или поздно проснусь… — нервно пожимает плечами Эда, — не знаю, может ты до сих пор видишь во мне девочку, которую, как ты однажды сказал, просто пару раз трахнули без её согласия… и если ты правда такого мнения обо мне, то, поверь, я тебя не виню. Я понимаю, ты можешь во всех подробностях знать, что у меня болело, но ты никогда не сможешь по-настоящему узнать, что я тогда чувствовала… — она сделала глубокий вдох, переступая с ноги на ноги, — даже если я скажу, что мне приходилось жить в вечном страхе… даже если скажу, что в моей памяти о тех днях хранится лишь ощущение постоянной, буквально бесконечной боли… даже если я скажу всё это, ты всё равно не сможешь понять всех моих чувств, поэтому, пожалуйста, давай больше не будем поднимать эту тему, — весьма неуверенно поднимая бокал, грустно улыбается шатенка, — давай лучше чокнемся за Новый год и новые прекрасные возможности, которые он нам открывает, хорошо?
Мужчина в ответ поднимает свой стакан, с лёгким звоном прикасаясь к бокалу Йылдыз, а затем делает несколько глотков пряного напитка.
— Вкусный глинтвейн получился, ты у меня такая умница, — поставив хрустальную посуду на столешницу, молодой человек аккуратно опускает руку на девичью талию и оставляет ласковый поцелуй под женским ушком, — и прости за вопрос, я не хотел тебя расстраивать… мне просто казалось, что тебе будет лучше, если ты рискнёшь побороть свой страх, но сейчас я понимаю, что есть нюансы, которые я не учёл…
Кареглазая в ответ лишь слабо кивает, пустым взглядом глядя на пол. Нет, она не плачет, у неё даже не слезятся глаза, однако меж рёбер всё равно пронзает глубокая острая боль от всё тех же постыдных и противных воспоминаний.
— Позвонишь тогда своей тёте, предупредишь её, что мы заедем за коньками, а я пока договорюсь с администрацией катка, хорошо? — приободряюще похлопывая Эду по пояснице, уточняет Болат.
— Да, конечно… без проблем, — остранённо бросает Йылдыз, не обращая внимания на прикосновения парня.
Она делает ещё несколько маленьких глотков горячего напитка, стараясь переключить всё своё внимание на пряный вкус.
— Посмотри на меня, — забрав из рук девушки полупустой бокал и поставив тот на столешницу, молодой человек встаёт прямо перед кареглазой, опускает ладони на её щёчки, тихонько поглаживая нежную кожу тех большими пальцами, — я просто хочу сказать, что очень тебя люблю, — чмокнув девушку в кончик носа, негромко говорит он, — очень-очень люблю, Эда, больше всех на свете, не поверишь, даже больше, чем работу.
Кареглазая тихо усмехается, глядя на Болата, старается сконцентрироваться на его карих глазах, в дневном свете привычно отливающих янтарём, внимательно разглядывает мелкие жёлтые крапинки на его радужке, расслабленно выдыхает.
— Ох, исходя из того, как ты обожаешь работать, это уже действительно достижение, — лукаво хмыкает шатенка, чуть неуверенно опуская ладошки на мужские запястья, ласково поглаживая те.
Молодой человек в ответ лишь улыбается, заботливо проводя подушечкой большого пальца по уголку девичьих губ, хитро сощуривает глаза, наклоняясь значительно ближе к Йылдыз, и, получив от той немое согласие, весьма настойчиво её целует, резко проскальзывая руками вниз по женскому телу и крепко обнимая Эду за талию. Шатенка отвечает почти без промедлений, не скромничает, добавляет язык.
Ей нравится его целовать, нравиться чувствовать мягкость его губ, нравится ощущать его сбитое дыхание, нравится слышать стук его сердца, нравится принимать все его ласки.
Болат аккуратно приподнимает ладонью женскую футболку, осторожно проскальзывая под ту пальцами. Мужчина помнит, что в прошлый раз Эда позволила ему прикоснуться к её обнажённой пояснице, однако сейчас он всё равно внимательно следит за реакцией девушки, понимая, что ему по-прежнему нужно разрешение, чтобы свободно положить ладонь на её спину, тихонько поглаживая пальцами позвонки.
Кареглазая обнимает Серкана за шею, без слов позволяя ему маленькую шалость. Мужские руки почти мгновенно проскальзывают под хлопковую ткань. Йылдыз прижимается ещё ближе к парню, глухо хмыкает, с лёгкой грубостью прикусывая его нижнюю губу.
Она любит ощущать контроль над их поцелуями. Она любит чувствовать себя желанной в объятиях того, кто не смотрит на неё как на бездушную красивую куколку. Она любит вкус его губ за то, что он помогает ей хоть на пару мгновений забыть прошлое, позволяет ей на миг стать своей прошлой версией, на знающей страха и боли.
— Уф, — чуть запыхавшись, тянет молодой человек, отстранившись, — ты сегодня прям разошлась… — неторопливо поднимая широкую ладонь почти до самых лопаток Йылдыз, хмыкает он, — глинтвейн то точно на соке был?
Кареглазая опускает подбородок на мужское плечо, блаженно прикрывая глаза.
— Точно, — она зачем-то переходит на шёпот, — поцелуй меня ещё… пожалуйста…
Болат, наклонив голову немного в бок, невинно чмокает шатенку в макушку, с удовольствием выполняя её просьбу.
— Так, солнце моё, если мы продолжим обниматься, то на каток мы сегодня точно не успеем, — неохотно отпуская девушку, говорит молодой человек, — пойдём, Сейфи наверняка уже почти накрыл нам стол для обеда.
***
Пушистые снежинки медленно кружили в воздухе, переливались жемчужно-серебристым в свете уличных фонарей, плавно опускались на припорошённую снегом землю.
Эда, крепко сжимая ладошкой мужскую руку, осторожно поставила ногу на лёд, тихонько ойкая от непривычных ощущений.
— Я последний раз на коньках каталась, кажется, года так два назад, — с трудом сводя разъезжающиеся в разные стороны ноги, с весёлой улыбкой говорит Йылдыз, — надеюсь, сегодня я не буду бесконечно падать.
Молодой человек негромко хмыкнул и, последовав примеру девушки, зашёл на лёд, стараясь привыкнуть к его скользкости.
— Тоже на это надеюсь, — по-доброму усмехнулся Болат, покрепче сжимая девичью руку в своей, — предлагаю проехать два кружка для разминки, вспомним хоть, как тут кататься вообще.
Осторожно оттолкнувшись ногой, кареглазая проскользила вперёд, ведя за собой парня.
— Ты говоришь так, словно сейчас мы немного прокатимся, а потом начнём делать прыжки всякие, поддержки парные или какие-нибудь сложные повороты, — уже чуть увереннее катясь по льду, звонко засмеялась Йылдыз, — или вы, господин Болат, не только архитектор, но и фигурист?
Серкан, подняв ладонь девушки вверх, провернулся под её рукой, самодовольно улыбаясь.
— О, нет! Теперь ты знаешь мой секрет, — с наигранным волнением произнёс молодой человек, поднося указательный палец к губам, — пообещай, что никому его не расскажешь.
— Я всем расскажу, — захихикала девушка, — целое интервью дам, чтобы точно вся Турция узнала, что всеми любимый архитектор ещё и мастер спорта по фигурному катанию.
Парень в ответ лишь усмехнулся, повторяя свой незамысловатый манёвр.
— Хочешь, я и тебя покружу, — вынуждая женщину притормозить, он заворачивает прямо перед ней, становясь теперь спиной к дороге.
Йылдыз поднимает на него заинтересованный взгляд, делает глубокий вдох, наслаждается моментом.
— Мы ведь ещё два круга не проехали, а ты уже предлагаешь что-то интересное, не рановато ли? — лукаво хмыкает шатенка, пробегаясь глазами по ещё целой половине площадки перед ними.
— А я уже вошёл во вкус, — довольно улыбается молодой человек, протягивая девушке вторую руку, — давай свою ладошку.
Кареглазая без лишних вопросов выполняет его просьбу, позволяя Болату вести её в желанном им ритме. Серкан, немного набирая скорость и выдерживая небольшое расстояние меж собой и женщиной, начинает кататься вокруг Эды, тем самым её расскручивая. Она звонко смеётся, крепко сжимая пальчиками мужские ладони через перчатки.
Незамысловатая мелодия играет на фоне. Слабый ветерок тихонько покачивает деревья. Яркие фонари рассекают ночную тьму белым светом. Ажурные снежинки продолжают грациозно парить в воздухе, а лезвия коньков — скользить по идеальному льду.
***
Йылдыз, накрывшись мягким пледом и вытянув ноги вдоль дивана, лежала головой на мужских коленях, прижимая к груди так полюбившуюся ей плюшевую игрушку.
— Эда, — опуская ладонь на влажные из-за часом ранее принятого душа волосы девушки, негромко протянул её имя парень, — я кому этот фильм включал, м? Не напомнишь, кто мне всю дорогу до дома говорил, что очень хочет пересмотреть «Гринча»?
Кареглазая пошире распахнула как назло слипающиеся веки, показательно уставившись в большой экран. Да, фильм Йылдыз действительно хотела посмотреть ещё раз, и, даже когда она первые полчаса сидела, неторопливо попивая подогретый глинтвейн, у неё весьма неплохо получилось делать ранее запланированное, однако стоило ей поудобнее устроится на коленках парня, как сонливость накрыла её с головой.
— Я смотрю, смотрю я, — чуть запнувшись, в некой спешке пробормотала шатенка, с трудом сдерживаясь, чтобы не прикрыть глаза.
Молодой человек, сделав несколько глотков уже заметно подостывшего пряного напитка и поставив пустой айриш-бокал на журнальный столик, опустил внимательный взгляд на девушку, невольно улыбаясь.
— Да я вижу, как ты смотришь, ещё минут пять, ну, может, десять, и ты крепко заснёшь, лёжа на моих коленях, — приглаживая чуть растрёпанные локоны женщины, прошептал Болат, — солнце моё, я ведь не первый день тебя и твоё умение засыпать знаю.
— Мы же уже в пижаме, поэтому можем и тут поспать, — демонстративно поднимая руку и показывая молодому человеку рукав с уже знакомыми ему пряничными человечками, негромко произносит Йылдыз, — ну или если я засну, то разрешаю тебе отнести меня в спальню… в любую: хоть в мою, хоть в твою…
Болат свободной рукой взял пульт от телевизора, дабы посмотреть, как долго ещё будет идти фильм.
— Ох, какая ты деловая, — глухо хмыкнув на слова девушки, с улыбкой сказал Серкан, — кажется, я кого-то уже сильно избаловал, — нажав на кнопку паузы, добавил он, — пошли, осталось всего пятнадцать минут, в кровати досмотрим, потому что спать в таком положении я уж точно не хочу.
Шатенка лишь тяжело вздохнула, переворачиваясь на спину и пряча лицо под махровый плед.
— Оставь меня тут, я и здесь с удовольствием посплю, — сонно прошептала Йылдыз, закрывая тяжёлые веки, — после катка у меня уже никаких сил не осталось… даже до кровати идти не хочу.
Молодой человек невольно закатил глаза, осторожно приподняв девичью голову со своих колен, встал с дивана, а затем, наклонившись вперёд, взял Эду на руки, дабы отнести её в свою кровать и уложить спать, а фильм… фильм они досмотрят завтра.
— Аллах-Аллах, и когда ты успела стать такой избалованной девчонкой, которая самостоятельно в спальню идти отказывается, м? — с наигранным недовольством проговорил Болат, наклоняя подбородок чуть вперёд, чтобы оставить несколько поцелуев на женской макушке.
— С рождения я такая, милый, с рождения, — пробормотала в ответ Эда, поудобнее укладывая голову на мужском плече.
