***
Серкан, аккуратно сжимая в руке девичью ладошку, неторопливо следовал за сотрудником клиники, сопровождающим их с Эдой до нужного места. Завернув за жилой корпус и пройдя по мощеной дорожки около двухсот метров, они вышли на задний двор клиники. Конечно, он не выглядел как сад в классическом представлении Болата: здесь не было сотни разнообразных клумб с цветами или десятка различных редких видов деревьев, зато был ухоженный газон, занимающий весьма приличное количество пространства, каменная плитка ведущая, по словам Эды, к зоне с удобными креслами и местом для костра, который, конечно, никогда здесь не разводили, а также несколько больших кустарников, растущих в специально отведённых для них территориях, парочка молодых и десяток взрослых деревьев, принадлежащих явно одному неприхотливому виду. - По утрам я с ещё несколькими пациентами занимаюсь здесь йогой, наш инструктор говорит, что это помогает начать день с гармонии с самим собой, - показывая ладошкой в сторону газона, буднично рассказывает Йылдыз, - не знаю, помогает ли это на самом деле, но йога, на удивление, мне понравилась. Когда я жила у тёти, то по утрам обычно делала пробежку и затем весьма динамично занималась на тренажёрах в парке, однако сейчас какие-то неторопливые, размеренные действия импонируют мне больше. - Будешь, значит, потом вместе с моей мамой и Сейфи йогой заниматься, они её тоже обожают, - по-доброму хмыкает мужчина, ласково поглаживая подушечкой большого пальца тыльную сторону женской ладони, - а я же всё же предпочту силовые тренировки и верховую езду, - переводя взгляд с низкого, раскидистого кустарника на девушку, задумчиво добавляет мужчина, - вообще надо бы тебя тоже научить, тогда летом можно будет съездить на лошадях в сторону леса вдоль реки, там красиво очень, полян с цветами много, тебе должно понравиться, ты такое любишь. Йылдыз сделала глубокий вдох, наслаждаясь чуть бодрящим, уличным воздухом. Ей нравилось прогуливаться на облагороженной территории заднего двора клиники, а ещё нравилось мечтать о будущем, о таком простом, добром, счастливом будущем. - Ага, это было бы здорово, - мечтательно тянет кареглазая, жестом предлагая Серкану присесть на сидения, - только представь, только ты, я и природа: песни птиц, шелест травы и журчанье речки. Как бы хотелось, чтобы однажды это могло стать реальностью. И последнее предложение, как бы не пыталась шатенку сохранить ровный голос, прозвучало с еле заметной печалью, не прошедшей мимо внимания мужчины. Однако Болат не стал задавать ей вопросов, он лишь покрепче сжал её ладошку. - Станет, обязательно станет, - улыбнулся ей он, а затем, следуя примеру девушки, присел на кресло. Их сопровождающий же устроился на самом далёком от них сидении, достал телефон и, откинувшись на спинку, принялся смотреть что-то в смартфоне. Кареглазая, опустив взгляд на их сцепленные в замок руки, расслабленно выдохнула. И всё-таки она правда очень соскучилась по нему даже за одну жалкую неделю. - Приятный сад, красиво здесь. Странно даже, что тут никого больше нет, - нарушая их затянувшееся молчание, без задней мысли сказал Серкан. Йылдыз, явно не собираясь торопиться с ответом, пожала плечами, закинула ногу на ногу, несколько раз провела свободной ладошкой по собственному бедру, разглаживая мелкие складки ткани, и лишь затем собралась с мыслями. - Ну... тут вообще мало к кому гости приезжают, специфика у больницы, сам знаешь, весьма интересная... - отворачивая голову от парня, отвечает ему Эда, рассматривая уже знакомый пейзаж, - хотя, честно, я не представляю даже, каково это лечиться здесь, зная, что в "нормальном мире" ты никому не нужен... мне кажется, это тяжело, очень тяжело... я бы так, наверное, не смогла... - шумно выдохнув, девушка вновь повернулась к Болату, - спасибо, что ты рядом, правда... спасибо, что ты приезжаешь ко мне... это много для меня значит... - тихим и чуть дрожащими голоском продолжила она, - и я очень благодарна тебе за то, что ты видишь во мне что-то хорошее даже после всего того, что произошло... и за то, что ты всегда смотришь на меня с такой искренней любовью... спасибо тебе. Молодой человек слабо качнул головой и, заметив первую скользящую по девичей щеке слезинку, поднялся с места, сделал маленький шаг вперёд, обхватывая свободной рукой шатенку за подбородок и нависая над ней. - Тш-ш... только не надо из-за этого плакать, солнышко, - наклонившись чуть вперёд, он оставил лёгкий поцелуй на женском лбу, - всё, тш-тш...тише, а то меня потом ещё пускать к тебе перестанут, скажут, что я до слёз тебя довожу. Кареглазая глухо усмехнулась, стирая рукавом белой спортивной кофты горькую влагу с щёк. - Просто ты такой хороший, что мне грустно от того, что не у всех здесь есть такой верящий в них человек, - стараясь вернуть голосу будничный тон, ещё чуть с хрипотцой ответила Йылдыз. Она, задрав подбородок чуточку сильнее и выпрямив спину, дабы сократить и без того маленькое расстояние меж собой и парнем, осторожно коснулась его губ, невольно прикрывая глаза. Эда целовала его мягко и неторопливо, совсем невинно встречаясь кончиком своего языка с его, а Серкан же ей лишь покорно отвечал, не пытаясь перехватить инициативу или углубить то или иное действие. Эда пыталась понять, что ощущает в этот момент, пыталась принять это приятное, отнюдь не страшное чувство близости с мужчиной, пыталась свыкнуться с мыслью о том, что ей вновь придётся учиться доверять себя кому-то другому. Серкан же просто целовал её в ответ, поглаживая пальцами чувствительную кожу девичей шеи прямо под подбородком. Он не ждал от неё многого, честно говоря, он вообще не ждал, что она его поцелует. И теперь, чувствуя её донельзя нежные причмокивания, он просто наслаждался теплом её влажных от слюны губ, наслаждался её сбитым дыханием, наслаждался её сладким запахом, наслаждался ей. Йылдыз, напоследок проведя кончиком языка незатейливую линию вдоль верхней губы мужчины, отстранилась, жадно втягивая носом воздух и открывая глаза. Она ничего не сказала, лишь как-то играюще приулыбнулась, а после откинулась на спинку сиденья и запрокинула голову, поднимая взгляд на небо, светло-голубое с редкими молочными облаками. Болат присел на корточки и опустил голову на девичьи коленки, прижимаясь к тем виском и невольно смыкая веки. Он молчал, не желая произносить и слова. Ему нравился эта возникшая меж ними тишина: она не давила на виски, не вызывала мерзкие мигрени, она ощущалась просто как что-то комфортное, что-то уютное, что-то правильное. А ещё ему нравилось, как Эда медленно поглаживала его по голове, пропуская меж пальцев его короткие волосы.***
Так пролетела неделя, за ней вторая, третья, четвёртая, пятая... - прошло два месяца. Серкан не пропустил ни одного воскресенья, выделенного клиникой для встреч с пациентами, однако этот последний воскресный день апреля ощущался особенно волнительно. Болат нервно расхаживал вперёд да назад, стоя в главном корпусе больницы и ожидая Йылдыз. Сегодня был долгожданный день её выписки. День, возвращающий сумбурную Эду в стабильные будни Серкана. День, позволяющий спокойно выдохнуть и с облегчением подумать: "Наконец-то весь этот кошмар закончился". Хотя он, конечно, не закончился, такое, увы, не заканчивается: оно всегда живёт в воспоминаниях и приходит в тёмных холодных ночах. И хоть Болат строил весьма и весьма идеальный план на их совместное с девушкой будущее, он понимал, что как раньше уже никогда не будет: к нему не вернётся доневозможности доверчивая и по-детскому наивная девчонка, с ним теперь будет та, которая в сезоны возможных обострений будет вынуждена посещать психотерапевта и пить регулирующие её состояние таблетки. Однако, Серкан осознавал, что пусть лучше так: пусть она временами ходит на консультации и принимает специальные препараты, чем если она вновь столкнётся с теми страшными осложнениями. Нет, он не вынесет этого ещё раз. Не вынесет её убитых, зарёванных глаз. Не вынесет её бесконечных истерик. Не вынесет её горького крика, звучавшего из ночи в ночь. Не вынесет её страшной боли. - Привет, Серкан! - радостно воскликнула Йылдыз, быстрым шагом направляясь в сторону молодого человека. Она вновь была одета в светло-розовый свитшот и чёрные велосипедки, однако в этот раз её волосы не были собраны в пучок - они свободно струились по девичьм плечам. - Привет, Эда! - заключая в крепкие объятия подошедшую к нему девчонку, с нескрываемой улыбкой говорит парень, - Аллах-Аллах, как же я рад тебя видеть, детка. Кареглазая прижимается к нему поближе, облегчённо вздыхая. Он целует её в висок и по-доброму усмехается. Он остался с ней после всего того, что произошло. Он по-прежнему рядом. И, может, это было глупо, и, возможно даже, совершенно абсурдно, но порой Йылдыз действительно задумывалась о том, что стены клиники ей придётся покидать в одиночестве, порой ей казалось, что одно из воскресений и вовсе станет последним - в следующее мужчина просто не приедет. И всё же он всегда приезжал, всегда раньше плановых часов для посещений, всегда с наисвежайшим букетом. И сегодня он тоже приехал, правда, без букета, зато обнял крепко-крепко, поцеловал несколько раз в макушку, а потом забрал из рук чемодан, погрузил тот в автомобиль... и в окне лишь напоследок блеснул главный вход больницы, а затем здание скрылось за ближайшем поворотом.***
Дорога до дома была весьма и весьма обычной: в салоне играли незамысловатые песни с радио, шум несущихся по дороге колёс слабо мелькал где-то на фоне, а кондиционер лишь изредка начинал негромко гудеть. Болат, поудобнее устроившись в кресле, расслабленно вёл автомобиль по полупустой трассе, мельком поглядывая на непривычно притихшую девушку, сидящую от него по правую руку. Эда чуть взволнованно сжимала ладошки, перебирала меж собой пальцы и вечно ёрзала по сидению так, будто никак не могла найти комфортное положение. И Серкан даже несколько раз порывался выяснить причину столь необоснованного беспокойства женщины, однако озвучить вопрос так и не решился, опасаясь, что этим он лишь смутит девчонку. - Честно, мне немного страшно возвращаться к обычной жизни... - будто читая мысли молодого человека, на выдохе произнесла кареглазая, не переводя взгляда с мелькающего за окном пейзажа, - но при том... - Йылдыз сделала короткую паузу, пытаясь подобрать нужные слова, - мне уже нетерпиться приехать домой, навестить тётю и подруг, вернуться на работу, хочу снова общаться с клиентами, заниматься различными проектами, а на перерывах заглядывать к тебе, - кареглазая слабо пожала плечами, поворачивая голову в сторону парня, - представляешь, как будет здорово снова приезжать в офис вместе, ходить на обед, а потом ехать домой, играть с Сириусом, смотреть фильмы, гулять по саду... Мужчина по-доброму хмыкает, глядя на то, как кареглазая мечтательно улыбается, заметно расслабляясь. Придерживая руль левой рукой, Болат аккуратно наклоняется чуть в сторону, со всем присущей ему заботой приглаживая правой ладонью шелковистые локоны, а затем заправляя за девичье ухо слабо завитую прядь, скрывающую за собой часть женского лица. - Будет просто потрясающе, красавица моя, - искренне говорит он, мельком поглядывая на дорогу. Наклонившись ещё ближе к девушке, Серкан медленно оставляет на её щеке несколько ласковых поцелуев. Он аккуратно перекладывает руку с женских волос на её подбородок и, тихонько обхватив тот подушечками пальцев, мягко прикасается к женским губам, слегка блестящим от прозрачно-розового блеска. Он целует её неторопливо, он целует её осторожно: без грубых укусов и резких движений, он целует её с любовью. Неохотно отстранившись от Эды, дабы продолжить более безопасное управление автомобилем, мужчина невольно облизнулся, слизывая отпечатавшиеся на его рту следы сладкого ягодного блеска. А Йылдыз, лишь довольно хмыкнув, откинулась на спинку сидения, наконец находя удобное положение. И дальше, как ни странно, они продолжили поездку также молча, однако теперь в этом молчании не было острого беспокойства и осязаемого волнения, теперь в нём было нечто другое, нечто уютное, нечто безмятежное, нечто родное, нечто долгожданное.