«Нет рабства безнадёжнее, чем рабство тех рабов, себя кто полагает свободным от оков.» — Иоганн Вольфганг Гёте
Побег — вот то, что двигало, предавало сил, имело смысл в этом проклятом месте. Зара лежала на кровати Фридриха и никак не могла заснуть. Все ее нутро, ее мысли и чувства были сейчас сосредоточены. Как же теперь быть? Нужно достать подробный план, который наверняка Вольф хранил в сейфе, а еще каким-то образом передать его своим… Но как? Все было просто и сложно одновременно. И Зара решилась на это простое, но такое сложное для нее самой. Потом она вспомнила, что Вольф был без защиты, когда развлекался с ней прошлой ночью, и эта мысль показалась теперь куда страшней, чем все остальное. Тут же перед глазами встала несчастная Лиза, скорчившаяся на полу барака. Зара знала кое-какие травы, но теперь, здесь, в лагере, все это было бесполезно, да и в добавок ко всему была зима, какие уж тут травы… А еще Заре запомнилось странное имя, которое упомянул Хайнц — «Йозеф»**. Кто это был? И отчего Хайнц так побледнел? Все это заставляло Зару теряться в бесконечных страшных догадках. Что же делать? Она даже не услышала как пришел Вольф, стуча своей тростью. — Ты не спишь? Дурной сон? — раздался знакомый голос. Зара дернулась, повернувшись и увидев Вольфа. — Я лягу на диване. Не бойся, не трону. По крайней мере сегодня тебе положен отдых, можешь быть в этом уверена. — ухмыльнулся Фридрих, расположившись на диване в этой же комнате. — Завтра утром приготовишь завтрак, почистишь мои сапоги, потом приедет Мартин и будете работать. Все ясно? — Да, господин Вольф. — откликнулась цыганка. — Вот и хорошо. — ответил офицер и не удержавшись, подошел к кровати и поцеловал Зару в лоб. " — Как покойницу.» — подумала она, а потом услыхала как раздался стук трости и Фридрих зашагал в сторону дивана. Еще спустя несколько мгновений, Зара смогла расслышать его ровное, спокойное дыхание. Немец заснул, глубоким сном, словно младенец.***
Побег, который был тщательно спланирован, состоял из нескольких отвлекающих маневров. Первым делом на воздух должен был взлететь один из четырех крематориев. А в другом крематории должно было произойти восстание. Офицеров и нескольких охранников было решено убить или отправить в те самые печи, которые предназначались для узников, а потом, завладев оружием, нужно было прорываться, сломав забор с колючей проволокой, и бежать — бежать так быстро, как только хватит сил. Лишь бы вырваться из этого ада на земле. Все, кто готовили побег, понимали — цена будет слишком высокой, но все же попытаться стоило, хотя бы так у кого-то будет шанс остаться в живых. Ханна и Эстер — польские еврейки, такие же пленницы лагеря, были теми, кто поддержал идею Зары о побеге. Ханна работала в отделении, где делали снаряды и у нее был доступ к пороху. Здесь был сосредоточен центр военной промышленности и немцы получали готовое оружие и полное снабжение. Многие заключенные трудились на заводе, производящие эти самые снаряды и вооружение. Но доступ в корпуса завода был не у всех. Ханна была за главную и отвечала за весь процесс сборки снарядов и патронов. А еще она имела право посещать комендатуру лично, отдавая ежедневный отчет о проделанной работе и нормах помощнику коменданта, а иногда и ему самому. Эстер, которая тоже работала там, наполняя патроны и снаряды порохом, имела возможность достать и вынести порох, а еще — договориться с зондеркомандой* мужского блока, чтобы организовать взрыв в одном из крематориев, тем самым отвлечь внимание немцев, а потом, сломав забор с колючей проволокой, тот, который был под прицелом всего четырех охранников. Они поддержали Эстер и тоже были согласны пойти на такой риск. После — им всем открывалась одна дорога — испытать удачу и убежать. В течении нескольких месяцев Ханна и Эстер, вместе с другими женщинами, работающими в пороховой комнате, выносили маленькие порции «золотой пыли». Порох они проносили в карманах прямо на глазах у ничего не подозревавших охранников. Его тщательно прятали и передавали через связных лагеря в мужской барак для зондер-команды. Катерина была одной из таких связных. Те, в свою очередь, делали своеобразные гранаты из консервных банок. Готовые гранаты прятали по всему лагерю, но большая их часть хранилась у зондеркоманды. Каждые три-пять месяцев немцы расстреливали старую зондеркоманду и набирали новую партию обреченных, которые должны были свозить тела в крематорий, состригать волосы у трупов, вырывать золотые зубы, снимать лагерную одежду и сортировать ее по кучам. Они не сдались окончательно и сложили своеобразный костяк подполья лагеря — отчаянные и обреченные, не утратившие надежду на спасение. Нужен был лишь план лагеря. И он был, но потом Ханна обнаружила, что тот пожарный план, который висел в комендатуре — всего лишь фикция. Ходили слухи, что есть другой план — подробный, с детальным описанием и коридорами корпусов, а также бань и крематориев. Именно этот план и увидала Зара на столе у Вольфа, именно он был настоящим — тем самым ключом к их возможной свободе. До последнего дня все шло по плану, до тех пор, пока Зара не вступилась за тех молоденьких девчонок и не навлекла на себя гнев Вольфа. Но с другой стороны — это был тот самый единственный счастливый случай, когда Зара увидала настоящий план лагеря. Воистину, все, что не делалось в этом страшном месте — все шло к лучшему. Прошло уже два дня как Зара оставалась запертой у Вольфа. Как же сообщить Катерине? И как заполучить план? Зара догадывалась как. Фридрих не скрывал своих намерений и открыто заявил, что цыганка ему понравилась. Оставалось воспользоваться женскими чарами, уступая желаниями Вольфа. На душе Зары скребли кошки, ее воротило от одной только мысли, что ей вновь придется пережить эти омерзительные ласки и поцелуи. Но деваться было некуда, да и Фридрих был не так прост. Действовать нужно было очень осмотрительно, чтобы Вольф ничего не заподозрил. Особенно, внезапное изменение в поведении Зары. Нужно было сыграть эту роль безупречно. Мучимая этими мыслями и сомнениями, Зара, наконец-то, провалилась в какой-то полуобморочный сон.***
Рано утром Зара была на ногах, старательно ощипывая курицу, которую нужно было приготовить на обед. Завтрак для Вольфа был готов, начищенные сапоги стояли на своем месте. Вольф медленно вышел из комнаты, прихрамывая и осматриваясь. Он уже переоделся и был чисто выбрит. Белоснежная рубашка, отглаженные галифе, волосы, слегка уложенные воском. Это было неотъёмной частью повседневной рутины и быта офицера. Зара не обернулась, продолжая приготовления к обеду. Горячий свежесваренный кофе, масло, яйца с ветчиной, бутерброды с сыром и фрукты. Много фруктов, которые целыми коробками таскал на кухню ординарец Вольфа. После завтрака Вольф отправился в комендатуру, но это продлилось недолго. Уже к полудню он вернулся вместе с Мартином. И вновь Заре предстояла работа с ним до самого вечера. В голове у Зары по-прежнему крутились мысли о том, как добыть план. Вечером, как это бывало, Вольф вновь собрал все нужные документы и те, с которыми работали Зара и Мартин, чтобы положить их в сейф. Мартина окликнул ординарец Вольфа — Франц, и тот на какое-то время вышел из комнаты. А потом, он позвал и Фридриха. Опять кто-то звонил и было что-то важное для Вольфа. Он поспешно вышел, даже позабыв оставить сигару в пепельнице. Именно в этот момент документы остались лежать на столе — Вольф только успел положить их в большую кожаную папку. " — Сейчас или никогда». — промелькнуло у Зары в голове. Она еще раз оглянулась, чтобы убедиться в том, что Мартин и Фридрих спустились на первый этаж. И как только их шаги стали удаляться, Зара мигом кинулась к столу и раскрыла злосчастную папку. Она стала торопливо перебирать документы, стараясь запоминать порядок. Но плана тут не оказалось. Он был в сейфе. Теперь Зара убедилась в этом. Каждый раз в папке оказывались новые документы, те, которые были сделаны за текущий день. Как же открыть сейф? И возможно ли это вообще? Что ж, ей придется попытаться. Вскоре, Вольф и Мартин вернулись, а Франц принес новенькую винтовку с оптическим прицелом и оставил ее в углу. — Благодарю, Франц. Можешь отдыхать. А ты Мартин, можешь расположиться в гостевой комнате. Ты будешь нужен завтра утром. Зара принесет тебе ужин и приготовит комнату. — сказал Фридрих и тут же прошел к столу. Он быстро пробежал глазами по документам — все было на месте и в полном порядке. Мартин отдал честь и, щелкнув сапогами, удалился вслед за Францем. Они часто сидели в гостиной и играли в карты. К ним присоединялся Отто, если не было никаких поручений. Захлопнув папку, Фридрих прошел в дальнюю комнату, чтобы положить бумаги в сейф. Зара замерла, не зная как поступить. Либо исполнить приказ Вольфа и идти на кухню готовить ужин, а после подготовить комнату для Мартина, либо воспользоваться моментом и постараться использовать, быть может, единственный шанс. Она выбрала второе. Осторожно, она старалась ступать в неуклюжих больших валенках почти неслышно, Зара просочилась в комнату в след за Вольфом. Она остановилась и замерла на месте, всматриваясь в каждое движение Фридриха. В эту самую минуту он открывал сейф. Цифры и несколько букв. Нужно было запомнить все и с первого раза. Зара впилась глазами в эти мелкие колесики с буквами и цифрами словно бы от них зависела ее жизнь. Вольф положил папку и еще какое-то время стоял так перед открытым сейфом. Зара боялась дышать. Сердце стучало все сильней. Неожиданно Фридрих захлопнул сейф и резко повернулся. Зара лишь успела отступить немного назад, притворившись, что только что вошла. — Что ты здесь делаешь? Я же приказал тебе подготовить комнату для Мартина и подать ему ужин. — Фридрих сверкнул своими яркими голубыми глазами, будто что-то подозревая. — Простите, господин Вольф… — немного заикаясь проговорила Зара. — Но вы не сказали, какую именно комнату приготовить для господина Мартина. Одну из тех, что располагаются рядом с корпусом охраны или на втором этаже? — На втором этаже. — кивнул Вольф, не переставая смотреть на цыганку. — Я могу идти? — Зара придала своему голосу как можно больше робости, покорности и нежности. Она опустила голову и не смела поднять глаза на Фридриха. Со стороны могло показаться, что Зара смирилась со своим положением, а покладистая молчаливая прислуга — то, что было нужно таким как Вольф. — Потом зайдешь ко мне… Принесешь мне кофе и фрукты. Поработаю немного ночью. — неожиданно Фридрих подошел к Заре и взял ее за руку. — И… Заодно посмотрим, что с твоими ногами. — Хорошо, господин Вольф. — кивнула она в ответ. — И… — протянул он, сжимая руку Зары. — И? Что-то еще принести? — растеряно спросила цыганка. — Себя. Если хочешь, могу дать почитать тебе Гете. У меня есть с собой несколько книг… Чтобы тебе не было так грустно. — ответил Фридрих, осторожно притянув к себе Зару, обхватывая ее за талию второй рукой. — Моя радость. — Я и представить себе не могла, что такое возможно в этом месте… — Зара замерла, с ужасом понимая, что Вольф не ограничится всего лишь единственной ночью, но деваться было некуда и она уже мысленно была готова к подобному повторению. Мысленно — да, но как оказалось, тело противилось и реагировало на каждое прикосновение. — Видишь, я могу быть вполне любезным и ласковым, и ты даже можешь о чем-нибудь меня попросить, но только, если и ты подаришь мне ласку. Добровольно… Не хочу как в прошлый раз… Я все же не последняя скотина… Зара… — прошептал Фридрих, наклонившись к ее лицу. Мысль о новой близости с Вольфом казалось Заре отвратительным, но неизбежным и единственным средством, чтобы хоть как-то приблизиться к своей цели. — Я бы хотела кое о чем попросить… Да. О Лизе. Все ли с ней в порядке? Не больна ли она? — спросила Зара, улучив момент. — Хорошо. Я узнаю у Хайнца, ради тебя, моя радость. Ну, иди, я буду тебя ждать. Не забывай, я держу свое слово. — Фридрих наклонился еще ближе, но в последний момент отпустил цыганку, так и не поцеловав, очевидно, решив оттянуть приятный момент.***
Закончив все дела, Заре пришлось вернуться в комнаты Вольфа. Немец сидел за столом, читая какие-то письма и отмечая что-то, выписывая на отельный лист. Фридрих курил сигару и выглядел сосредоточенным, серьезным и немного уставшим. — Проходи, проходи. — коротко бросил он, вынимая сигару изо рта и указывая Заре на кресло, стоящее рядом со столом. — Я уже почти закончил. Сейчас займемся твоими ногами. — Неужели меня нельзя отправить в лазарет при лагере? — спросила цыганка. — Лазарет… Гм. — Вольф чуть не выронил сигару при слове «лазарет». — Оттуда, моя радость, не выходят, а вылетают в трубу. Если ты еще не забыла — ты по-прежнему в списках цыганского корпуса. Вас не лечат, как и евреев… Мне дальше объяснить? Вольф внимательно поглядел на свою служанку, словно бы и сам не желал вдаваться в детали настоящего «лечения», которое прописывали всем без исключения больным заключенным, тем, кто уже не был пригоден к какой-либо работе. Воцарилась пауза, время текло как-то вязко, стало душно и даже страшно. Заре захотелось убежать. Отчего-то спрятаться, забиться куда-нибудь в угол, только бы не находиться рядом с Фридрихом. " — Нет, нет, нет… Надо перетерпеть… Еще не время умирать… Нужно попытаться… Нужно найти силы, даже, когда кажется, что их нет. Возьми себя в руки» — думала цыганка, превозмогая отвращение и страх. — Не будем терять время заря. — проговорил Фридрих и одним махом посадил Зару на стол, задирая подол ее платья и стаскивая с нее валенки и тёплые чулки. Он поставил лампу чуть ближе к ней, а потом достал все тот же ящик с лекарствами и странным порошком в банке темного стекла. Он снял с себя кобуру, рубашку и часы — так было удобней, а потом стал проделывать уже привычную процедуру с ногами Зары. Цыганка сидела смирно, стараясь теперь боль, которая отзывалась при каждом прикосновении. Ноги вновь чем-то жалило, а немец безжалостно продолжал экзикуцию, не обращая внимания на все всхлипы своей служанки. Только теперь Зара смогла рассмотреть Фридриха так близко при свете лампы. Шрамы в виде затянувшихся плотных светлых рубцов, слегка округлой формы — говорили о полученных пулевых ранениях. Два глубоких шрама приходились на грудь, третий — указывал на то, что Вольф получил ранение в плечо. Четвертый шрам красовался на спине. — Что? Тебя смущает количество проделанных во мне дырок? — усмехнулся Вольф. — Это не первая моя война. Но я бы предпочел вернуться на фронт. Там все… Понимаешь, там все ясно, а здесь… Там проще. Как не странно это звучит, там опасней, но там проще. Вольф закончил перевязку и вновь посмотрел на Зару. Его голубые глаза загорелись жадным огнем, когда он прикасался к ее ногам. Цыганка постаралась немного отодвинуться, но Фридрих с силой притянул Зару к себе и обнял, прижимая так сильно, что та вскрикнула. — Тише, ты обещала быть ласковой. — прошептал он, обдавая горячим дыханием ее лицо. Заре стало противно, да настолько, что голова шла кругом. Нет, как же он ей противен, как же невыносимо все это… И это лишь начало… Боже, как же вытерпеть? Его сильные руки уже расстегивали ворот платья и нетерпеливо шарили по ее телу. Вольф отстранился на мгновение, расстегивая брюки и сбрасывая ремень на пол. Зара все это время думала только об одном — как пробраться к сейфу и проверить комбинацию, ведь Вольф мог сменить ее в любой момент из предосторожности. Честь, совесть, сомнения, боль, страх, омерзение и ощущение грязи от того, что она вновь должна принадлежать врагу — все отходило на задний план, лишь только одна мысль грела — это все во благо, не ради спасения собственной жизни, это все необходимо перетерпеть ради того, чтобы осуществить возможность — ту самую попытку вырваться на свободу. Да, многие погибнут, ведь сила оружия будет не на их стороне, но попытаться стоило. Пусть так, а риск был велик, но все же жажда жизни и воли, свободы и борьбы возьмут верх над мучителями. Голова ее шла кругом, словно бы Зара выпила крепкого вина. Все же ложиться в постель с тем, кто был ей омерзителен и ненавистен, было не так-то легко. Да и других мужчин она не знала, как не знала любви, той самой, нежной, настоящей, как не знала того должного обращения, как не знала и того, что такое любить и быть любимой. Только боль, унижение и отвращение. — Иди ко мне, не стоит больше сопротивляться… Ты же и сама прекрасно понимаешь, что ни к чему хорошему это не приведет… — шептал Фридрих, повалив Зару на стол и задирая подол ее платья. Его мощная и сильная фигура нависала над ней, будто обух или топор палача. Зара инстинктивно попыталась отстраниться, уж слишком свежими были тяжелые воспоминания о том недавнем насилии, но Вольф резко придвинул ее к себе, обхватив за талию и раздвигая ее ноги. Зара невольно поглядела на мужчину. Фридрих остался прочти голым, лишь со спущенными штанами. Картина была мало соблазнительной. Его восставшая плоть требовала разрядки, а горящие глаза, исполненные желанием, настолько пугали Зару, что она зажмурилась, лишь бы не видеть того, что вновь собирался сделать с ней Вольф. Комок подкатывал в горлу, а ее тело сжалось словно пружина. Даже мягкие и поглаживающие движения рук Фридриха не могли ее успокоить. — Проклятье…! М-м-м… — неожиданно он застонал и отстранился от Зары. — Нога… Черт бы побрал…! Он резко отвернулся от испуганной цыганки и, вновь натянув брюки, схватил трость и перевалился в кресло, стоящее неподалеку от стола. Зара открыла глаза и увидала смущенного и немного растерянного Фридриха. — Прости… Это все проклятая нога… Я думал, что все прошло и боль немного успокоилась, но нет… Прости… — проговорил Вольф, застёгивая пуговицы на брюках. — Может быть мне стоит вам что-нибудь принести? — спросила Зара, ожидая удобного момента, чтобы воспользоваться случаем и уйти из комнаты. Она вновь застегнула ворот и поправила одежду. Но она ошиблась. Офицер никуда ее отпускать не собирался. — Нет-нет, ничего не нужно. — ответил Фридрих, на некоторое время закрывая лицо руками. — Сейчас пройдет. Лучше расправь постель. Зара сунула ноги в валенки и поковыляла к кровати. Вольф сидел в кресле, вытянув ногу вперед, словно бы это ему могло помочь и облегчить накатившую боль. — Нога… Проклятье. Это мое пятое ранение. Второе было очень тяжелым и я действительно был на грани жизни и смерти… Нашего врача убили, в самый неподходящий момент. И мне пришлось поработать за доктора. — улыбнулся Вольф. — Тащить пулю из самого себя было не самым приятным событием в моей жизни. В этот раз мне повезло и у меня был хороший доктор. — Принести воды и лекарство? — Зара все же не хотела и дальше оставаться в комнате один на один в Вольфом. — Пожалуй. И еще свари мне кофе, а потом ложись спать. Я поработаю еще немного. Все равно не смогу заснуть. — как-то смиренно ответил он. — Будешь спать у меня. В твоей коморке под лестницей слишком холодно. Заре ничего другого не осталось, кроме как покориться. В этот раз. Когда кофе был готов, а Вольф вновь сел за стол, окружив себя какими-то письмами и пометками, сделанными на отдельном листе, Зара забралась в чистую постель, но заснуть не могла. Фридрих что-то писал, то и дело отпивая кофе из чашки, то вновь раскуривал потухшую сигару, то о чем-то думал, глядя поверх разложенных перед собой писем. Наконец, он собрал все бумаги в стопку и направился в другую комнату, где был сейф. Опираться на трость и открывать сейф было не очень удобно и ситуация затянулась. Пока Фридрих копошился и искал удобное положение, Зара осторожно подкралась к открытой двери. Ноги отдавались острой болью, каждый шаг давался с огромным трудом, но все же ей удалось вновь увидать как открывается сейф. Шифр был тот же, Вольф не сменил комбинацию! А это означало, что в прошлый раз он ничего не заподозрил. Оставалось лишь улучить момент… Зара не стала дожидаться, когда Вольф станет возвращаться обратно, а на цыпочках доковыляла до своего прежнего места и юркнула в постель. Ноги ныли, болели, словно их вновь резали стеклом, но попытка того стоила. Зара прикрыла глаза, мысленно улыбнувшись, и провалилась в глубокий сон. Усталость и боль вымотали ее окончательно.***
Когда еда была подана, а знакомые аккорды вновь наполнили все пространство вокруг, Вольф вновь подозвал Зару к себе, глядя на нее с насмешкой и наверняка задумав какую-то дерзкую каверзу. — Предлагаю скоротать вечер за приятным соревнованием! — предложил Фридрих, наливая себе и Мартину по доброй порции коньяка. Если Мартин уже осоловел и смелся по поводу и без, то Фридрих, казалось, не пьянел, а только веселился. — Кто окажется самым метким из нас двоих — получит… Эм… Получит приз! — О! Я согласен, но каким будет выигрыш? — поинтересовался Мартин, доставая из кобуры свой вальтер. — Эта малютка? — Гм… Да, пожалуй! Мне нечего сегодня поставить, дорогой Мартин! — рассмеялся Вольф, доставая и свое оружие. — А ты, что встала? Становись вон туда, ближе к камину! Зара нехотя прошла туда, куда указал Вольф. А тот, схватив из вазы с фруктами яблоко, подошел к ней и поставил румяный фрукт прямо на голову Заре. — Стой смирно, а то наше соревнование не будет засчитано! Три попытки! Мартин! — объявил Фридрих, смеясь и крутя в руке вальтер. Он вернулся на свое место, располагаясь в кресле и вытягивая прострелянную ногу вперед, видимо, она его по-прежнему беспокоила. — Мартин, тебе, как гостю — уступаю первый выстрел! — сказал Фридрих и одним махом осушил полстакана с коньяком. Он выдохнул и откусил большой кусок персика, откидываясь в кресле. — Что ж… Я не промахнусь, даже после бутылки коньяка! — крикнул Мартин. — Считай, девка моя на эту ночь! — Это мы еще посмотрим! — смеялся Вольф, кусая персик. Мартин прицелился и выстрелил. Промах. Зара стояла с яблоком на голове и не смела пошевелиться. Пьяные офицеры не собирались останавливаться на едином выстреле. — Теперь моя очередь! — Фридрих почти не целился и даже немного отвлекся, чтобы положить недоеденный персик обратно. Ноги Зары дрожали, она всматривалась в каждое движение офицеров. Оба были в стельку пьяными! Фридрих в любой момент просто промахнуться и убить ее, либо искалечить. Прозвучал выстрел. Служанка зажмурилась. Яблоко разлетелось на куски и оставило мокрый отпечаток на стене позади Зары. — Ага! Я же говорил тебе, Мартин, меня можно разбудить среди ночи и в любом состоянии — не промахнусь! — смеялся Вольф. — Моя очередь… — Мартин взял новое яблоко и поставил на голову Заре на место прежнего. Сердце стучало, ноги подкашивались от страха, но деваться ей было некуда. Новый выстрел сравнял счет. — Браво! Браво! Но я хочу усложнить задачу! — сказал Вольф, доедая персик. Выплюнув косточку на пол, он взял несколько яблок из вазы и расставил «мишени» на свой манер. Одно яблоко он вновь водрузил на голову Зары, а два других вложил ей в вытянутые руки. — Посмотрим, сможешь ли ты поразить сразу три мишени, Мартин! Надеюсь, ты еще не забыл те уроки, которые брал в корпусе для снайперов? — улыбался Фридрих, отходя на свое место. — Нет, не забыл, дорогой Фридрих! — смеялся Мартин. Он встал, пошатываясь из стороны в строну. — Твоя очередь! Фридрих даже не стал вставать, а только вальяжно развалился в кресле, прицеливаясь. Музыка в патефоне продолжала громко играть. Заре хотелось вырваться из комнаты и убежать, скинув проклятые яблоки на пол, закрыться в нижней коморке под лестницей и не открывать никогда, даже, если будут ломать дверь. Сердце стучало еще сильней, руки дрожали вместе с яблоками, ноги стали ватными. Зара отчетливо ощущала, еще немного и она упадет навзничь, не выдержав издевательств. — Не тряси руками, а то Фридрих прострелит тебе ладони вместо яблок! — смеялся Мартин, обращаясь к Заре и наливая еще по одному стакану себе и своему компаньону. — Не пугай ее, Мартин, а то я действительно прострелю ей руки! Она нам еще понадобится и уже завтра. — ответил Вольф и выстрелил, так неожиданно, что Зара даже не поняла, что произошло, когда все три яблока разлетелись в клочья, а пули вонзились в стену. — Теперь попробуй ты! — сказал он, расставляя последние три яблока в том же порядке. — Яблоки заканчиваются — мой выстрел будет последним! — кивнул Мартин. — Если будет ничья? Кто заберет приз? — Будем стрелять до победы — у нас еще есть персики! — рассмеялся Вольф, пододвинув вазу в остатками фруктов. Персики были намного меньше яблок, а это означало, что получить пулю в руку или голову было легко, а шансы быть убитой возрастали. Издевательство продолжалось. Мартин ловко сбил персики с головы и рук Зары. — Финальный выстрел! Стоит усложнить задачу! — улыбнулся Вольф и выложил последнюю порцию фруктов. В этот раз немец взял пять оставшихся нетронутых абрикосов. Один красовался на голове Зары, два других она держала в раскрытых ладонях и два оставшихся Фридрих положил ей на плечи. Мелодия в патефоне сменилась на радостный марш. — Ну, Мартин? — Фридрих насмешливо поглядел на офицера. — М-м-м, проклятье… Я сегодня слишком много выпил, гер Вольф, боюсь оставить нас без переводчика. — Мартин, хоть и был сильно пьян, но трезво мог оценить свои способности в стрельбе. Он и на трезвую голову бы не решился на такое. Цель была слишком мала. Расстояние хоть и было относительно небольшое — около двадцати метров, но у Мартина дрожали руки. — Тогда, я покажу тебе, что в Рейхе еще остались истинные солдаты без страха и упрека! — Фридрих встал и прицелился. Зара была ни жива ни мертва. В этот раз он точно всадит ей пулю, если не в лоб, то прострелит плечо… Лучше бы сразу в сердце… Вольф встал покачиваясь, словно бы и сам сомневаясь в своих силах. В этот раз он целился чуть дольше, но потом опустил руку. — И? Кто же самый храбрый солдат Рейха? — Мартин присел в кресло и отпил коньяк прямо из бутылки. — Не терплю конкурентов. — процедил Фридрих и выстрелил. А потом еще и еще, и еще… Вся пять абрикосов разлетелись на куски, а Зара осела на пол, прислоняясь спиной к испачканной и прострелянной стене. — Моя взяла! — рассмеялся Фридрих, убирая вальтер обратно. — Тогда приз ваш — мой генерал! — Мартин, шатаясь, встал и отдал Фридриху честь, прищелкнув сапогами. Потом он подошел к Заре и грубо поднял с пола, перекинув несчастную испуганную служанку через плечо. — Пожалуй, нам лучше пойти спать, дорогой Мартин! Завтра в восемь выезжаем! — сказал Вольф совершенно серьезным голосом. — Слушаюсь, так точно! — отчеканил Мартин, вытирая лицо полотенцем. — Доброй ночи, господин Вольф. — Доброй ночи, Мартин. — ответил тот, уходя из гостиной, утаскивая с собой Зару под звуки веселого военного марша.