Пешком в ад

      – А почему Сара с нами не поехала? – спросил Чанбин, когда они усаживались в вип-кабинке стрип-бара.       – Ты хотел, чтобы она смотрела на твою пьяную физиономию в ресторане весь вечер, а потом поехала в стрип-бар для квиров? – Бан Чан закатил глаза. – Сара, вообще-то, замужем.       – Да ты что! – крякнул Чанбин ошарашенно. – Ей сколько лет?       – Двадцать три, – ответил Бан Чан, ставя телефон на беззвучный режим. – Они встречаются с восьмого класса.       – Ну-у-у, – протянул Чанбин. – Теперь я понял, почему она на меня не реагировала и всегда игнорила. Замужем…       Он значительно покивал головой. Бан Чан сдержался, чтобы не закатить глаза: спермотоксикоз Чанбина в последнее время принимал абсурдные масштабы. И он этого, как будто, даже не пытался скрывать. Размышления Чанбина о замужних женщинах прервал администратор зала:       – Господин Со, господин Бан! Желаете чего-нибудь?       – Да, мне виски, а господин Со и так уже хорош, ему просто колы. Без соломинки, иначе глаз себе выколет.       Чанбин, очнувшись от своих грустных размышлений, покосился на Бан Чана злобно. Но они оба знали, что через пару минут он уже забудет и про колу, и про Сару. К тому же, началась вторая половина вечера, когда выходили самые лучшие танцоры. Толпа внизу кипела, как море во время шторма, а в вип-кабинках, возвышавшихся над ними, было относительно спокойно и вид открывался прямо на сцену и на весь оставшийся зал. Бан Чан потёр подбородок, когда на сцену вышли лоснящиеся от масла качки.       – О-о-о-о, пошла жара! – оживился Чанбин и начал пританцовывать сидя. Бан Чан никогда не разделял его восхищения тяжёлыми мужчинами, явно переевшими стероидов. Может быть, думал Бан Чан, цена за вход и за вип-кабинку всё-таки была накручена. Пока что шоу в «одном из лучших» стрип-баров Сеула больше походило на раздевания под музыку где-нибудь в австралийской глубинке. Бан Чан начал жалеть, что поддался на уговоры Чанбина и не поехал домой спать.       Но как только мужчины в масле ушли, свет таинственно приглушился. Заиграла медленная музыка, и вся атмосфера из радостно-вызывающей превратилась в томно-сексуальную. Бан Чан отвлёкся от телефона и увидел, как на сцену вышли несколько высоких тонких фигур. Когда софит выхватил их из темноты, Бан Чан забыл, как дышать.       Справа, ближе к их кабинке, в тяжёлых ботинках, чёрных микро-шортах и огромной сетчатой кофте танцевал парень такой красоты, что Бан Чан резко перестал соображать. За всю свою жизнь, – а повидал он немало людей, – он не встречал никого, кто был бы хоть сколько-то так же красив, как этот танцор. Длинные, изящные руки и ноги – не тощие, а со слегка проступающими мышцами. Длинные чёрные, как смоль, волосы, постоянно приходившие в движение во время танца. А лицо – лицо было шедевром. Взгляд с поволокой, пухлые чувственные губы, резкая линия челюсти. Танцор явно знал себе цену и выставлял себя напоказ неприкрыто, почти бесстыже. Он часто поднимал кофту до самой груди, демонстрируя плоский мускулистый живот и блестевшую в пупке серьгу. Бан Чан поймал себя на мысли, что хотел бы прикоснуться этому пирсингу языком. Он удивился: раньше он никогда так не думал, особенно, когда видел человека впервые. Но он забыл все свои мысли, когда танцор пошёл от основной сцены к островку в центре зала, грациозно выбрасывая длинные белые ноги вперёд и раскачивая бёдрами так, как этого не делала ни одна женщина.       Взрыв, фейерверк. Бан Чану пришлось заставить себя прикрыть рот, хотя он не помнил, что открывал его. Весь танец он смотрел только на этого танцора и не дышал. Его потянуло к нему с нечеловеческой силой. Внутри, внизу живота разгоралось пламя. Он даже растерялся, не понимая, что с ним происходит. Он не испытывал ничего подобного за всю свою жизнь.       Когда танцоры ушли со сцены, так и не раздевшись полностью, а только подразнив зрителей, Бан Чан обернулся к Чанбину. Тот уже предсказуемо заснул, откинув голову на спинку сиденья и похрапывая через приоткрытый рот. Бан Чан, всё ещё пытаясь успокоиться, понял, что пришла пора расходиться по домам.       – Изволите ещё чего-нибудь, господин Бан? – администратор очень вовремя заглянул к ним за ширму.       – Да, – сказал Бан Чан; даже голос сел так, что пришлось откашляться. – вызовите такси для господина Со, пожалуйста. Я поеду с ним, так что укажите два адреса. И ещё… Те танцоры, которые только что ушли… То есть, я хочу спросить: с вашими танцорами можно познакомиться лично?       Он очень надеялся, что в полутьме бара его красное лицо будет надёжно замаскировано или что администратор хотя бы сделает вид, что ничего не заметил.       – Возможно, господин Бан, но только для вас, – администратор улыбнулся шире. – Желаете поговорить с кем-то из них прямо сейчас?       – Нет, – Бан Чан почувствовал, что сильно потеет. – Я зайду в другой день. Когда они ещё будут выступать?       – В воскресенье, господин Бан. Так же, после одиннадцати вечера. Освободятся ближе к четырём утра, – сказал администратор. Бан Чан на всякий случай создал электронную заметку и запаролил её.       – Отлично, тогда заеду в воскресенье, – кивнул он и попытался поднять отяжелевшего Чанбина. – Так, адреса. Сначала адрес господина Со, а потом мой, пожалуйста.