25
14 августа 2023 г. в 12:52
Примечания:
!!!предупреждения!!!
Минхо/Хёнджин
упоминания кросс-дрессинга
slight feminization
– Ты специально пришёл именно сегодня?
– Возможно. А возможно и нет.
– Я всегда знал, что ты на самом деле гетеро до мозга костей.
Минхо усмехнулся себе под нос и покачал головой. Хёнджин не сводил глаз с его отражения в зеркале будуара.
– А я всегда знал, что у тебя чёрно-белое мышление. Если ты не в курсе, Джин-и, есть мужчины, которым нравятся и мужчины, и женщины.
Хёнджин сузил глаза так, что мог видеть только наглую ухмылку Минхо, и больше ничего.
– А ещё, видимо, есть те, которым нравятся мужчины в женской одежде, потому что они не могут принять тот факт, что на самом деле им нравятся не вагины, а члены.
На это Минхо ничего не ответил. Через зеркало Хёнджин видел, как его взгляд, прилипая к каждому сантиметру тела, спускался с головы до ног, а потом поднимался обратно – медленно, рассматривая каждую деталь. А деталей на Хёнджине в тот вечер было немало.
Кому-то из хореографов пришла идея включить в их выступления элементы кросс-дрессинга. Хёнджину было откровенно плевать, во что одеваться, хотя он всё-таки поднял вопрос дополнительной оплаты за дискомфорт. Ведь он заранее знал, что выступать в женской одежде будет не очень удобно и совсем не привычно.
Поэтому теперь он стоял перед своим будуаром с двумя девчачьими хвостиками, в коротком бомбере, плиссированной клетчатой микро-юбке; высоких чёрных чулках, тяжёлых ботинках. Он должен был быть «школьницей-бунтаркой» – и он считал, что это у него получилось. Благодаря макияжу лицо стало ещё более нежным, более женственным, но при этом дерзкие стрелки и как будто размазанная поцелуями помада придавали ему какой-то неправильности, порочности. Если он и был девочкой, то точно непослушной, даже дрянной, распущенной.
– Хамить с порога не обязательно. Я пришёл с миром, – теперь Минхо улыбнулся до боли знакомой вежливой улыбкой. Хёнджина начало подташнивать. Хотя даже в полутьме гримёрной было заметно, что Минхо всё такой же до безумия красивый, как и раньше. Хёнджин сказал себе, что будет сучить как никогда, чтобы в голову Минхо не закралась даже тень мысли о том, что сердце Хёнджина забилось быстрее, едва он показался в дверях.
– Тебе идёт блонд, – кивнул Минхо. – Почему решил перекраситься?
– Говори, зачем припёрся, – отрезал Хёнджин. Слова Минхо, пропитанные интересом настолько недвусмысленно, путали мысли в голове, чуть не сбили с толка. Но он не сдастся этим вечером. Он обязательно сделает так, чтобы Минхо пожалел, что вообще показал нос в стрип-бар.
– Почему мне нужен особой повод увидеть увидеться с человеком, с которым мне когда-то было хорошо? – улыбнулся Минхо мягче, уже не так формально. Он бесшумно сделал пару шагов вперёд – плечи Хёнджина напряглись сразу же. Он чувствовал, что каждая фраза, буквально каждое слово пытаются пробить его оборону. И что самое поганое сейчас: в глубине души ему хочется именно этого – чтобы Минхо получил то, зачем пришёл, чтобы не нужно было строить из себя суку. Чтобы можно было показать то, что было на душе на самом деле.
Но нет, этого не будет. Не сегодня точно. И точно не с Минхо.
– А что, есть такое правило, что от тех людей, с которыми хорошо, нужно уходить?
Не дожидаясь ответной реакции, Хёнджин развернулся на месте. Минхо оказался прямо напротив него. На секунду в его глазах что-то вспыхнуло, что-то яркое и алое. Хёнджин почувствовал, как ладони вспотели: неужели получилось застать такого внимательного и осторожного Ли Минхо врасплох?
– Ты красивый, – сказал Минхо негромко, не сводя пристального взгляда с губ Хёнджина. Хёнджин фыркнул даже громче, чем хотел:
– Да? Наверное, потому что я сегодня в юбке? Но, милый, под юбкой у меня совсем не то, что тебе якобы нравится.
Хёнджин прихватил край юбки и поднял её до самого пояса, показывая чёрные брифы. Правая рука Минхо ловко проникла между ног, прихватывая. У Хёнджина чуть не подогнулись колени. Если бы он не упёрся бёдрами в стол будуара, то точно оказался бы на полу, прямо у ног Минхо – там, где он был, есть и будет всю жизнь.
– Я по этому, – Минхо надавил основанием ладони на член, а его пальцы нажали на промежность, прямо в самую чувствительную точку. – соскучился. Очень-очень. И мне всё равно, в чём ты сегодня, Джин-и. Хоть в юбке, хоть голый, хоть в старой ветоши. Я соскучился по тебе и по тому, что у нас было… и я хочу тебя, как ненормальный. Не могу думать больше ни о чём другом… и ни о ком другом…
Хёнджин невольно закрыл глаза, когда шеи коснулось горячее дыхание Минхо. Он чувствовал, что уже начал потеть, разгораться и что поддерживать образ в таком состоянии будет очень сложно. Он хотел было оттолкнуть Минхо, поставить его на место и показать, что он больше не получит желаемое так запросто. Однако вместо этого он лишь прижал голову Минхо ближе к себе, чтобы губы встретились с горячей влажной кожей, под которой судорожно быстро бился пульс.
Тело Хёнджина помнило губы Минхо наизусть. Оно помнило, как Минхо целовал, когда хотел большего, чем просто поцелуи. У Хёнджина кружилась голова от фальшивого ощущения того, что они никогда не расставались. Минхо и он были всё такими же, как прежде; поцелуи и прикосновения всё такие же, как два года назад – но теперь они были умножены на голод, скопившийся за время, что они провели порознь.
Осознание, что Минхо хочет его всё так же сильно, как раньше, сводило с ума, раздувало эго до небес. Задыхаясь в запахе одеколона Минхо, в его прикосновениях и торопливых поцелуях, Хёнджин раздвигал ноги шире и шире. Пах Минхо начал тереться о его пах ритмично и горячо, отчего дыхание начало сбиваться. Минхо, резко расстегнув замок на бомбере, целовал и кусал мягкую кожу рядом с ключицей. Хёнджин откидывал голову назад, закусывая губу, чтобы не издавать никаких звуков. И не потому, что Минхо так нравилось больше, а потому, что ему было необходимо помучать Минхо ещё немного. Унизить, раздавить ботинком, чтобы потом подковырнуть носком и ухмыльнуться победоносно с высоты своего роста.
– А разве… разве женатым мужчинам можно ходить по таким злачным местам?
Минхо оторвался от него, заглянул в глаза. В глубине, на самом дне сверкнуло что-то, отдалённо напоминающее чувство вины. Пользуясь паузой, Хёнджин поймал левую руку Минхо. На безымянном пальце важно блестело широкое золотое кольцо. Один его вид пронзил насквозь, до самого сердца и глубже, разбивая оборону в пух и прах. Но Хёнджин знал, что меняться в лице нельзя. Поиграв тусклым светом на поверхности кольца, Хёнджин фыркнул себе под нос и запустил средний и безымянный пальцы Минхо себе в рот.
– Что… что ты делаешь? – спросил Минхо чуть слышно. Он смотрел на Хёнджина остекленевшими глазами, как будто находился под гипнозом. Хёнджин усмехнулся, насколько мог, и заглотил пальцы до конца. Глаза Минхо почернели от возбуждения; он даже подался бёдрами в бёдра Хёнджина, судя по всему, абсолютно инстинктивно. Хёнджин обвивал язык вокруг его пальцев у себя во рту, стараясь смочить их слюной как можно лучше. Однако то, что с жадностью наблюдал Минхо, не было имитацией предстоящего минета.
Пришлось извернуться, отчего язык чуть не свело судорогой, но всё-таки получилось: Хёнджин показал Минхо его обручальное кольцо, зажатое между губ. Минхо смотрел с неподдельным восторгом. Если присмотреться, то можно увидеть, что он бесконечно благодарен Хёнджину за то, что тот выдернул его из этой проклятой, обречённой жизни с женщиной, на которую у него никогда в жизни даже не встанет. Минхо нуждался в Хёнджине. Хёнджин был ему нужен для того, чтобы ломать оковы «правильной» жизни и чтобы давать кислород. Без Хёнджина, все эти годы Минхо просто задыхался. Он жил на автопилоте, делал то, что должен был делать. В нём не было ни желаний, ни страсти, ни энергии. Он превратился в пустую человеческую оболочку, живущую свою непонятную жизнь ради непонятных целей и без какой-либо надежды на спасение.
Однако его спасение всегда было рядом. Нужно было только вспомнить к нему дорогу.
Хёнджин выплюнул кольцо изо всех сил. Оно улетело в темноту гримёрной, звякнуло несколько раз об бетонный пол и стихло. Его уже не найти, никогда и ни за что. Минхо улыбнулся шире, искреннее.
– Спасибо, Джин-и, – сказал он ласково, легко прихватывая Хёнджина за подбородок. Теперь Минхо стал похожим на влюблённого подростка. Он рассматривал лицо Хёнджина с чистейшим обожанием – то, чего Хёнджин никогда прежде не видел, а теперь никак не мог насытиться. Внезапно расхотелось бороться с Минхо, пытаться ему что-то доказывать. Даже заниматься с ним сексом тоже вроде как стало не особо важно. Обнимая его за шею обеими руками, Хёнджин выдохнул. Он больше не был сукой – он стал собой, таким, каким он всегда был рядом с Минхо.
– Но что тогда это значит, а? – спросил он, и собственный голос показался чужим, настолько он вышел тихим и робким. Минхо прижался лбом к его лбу, прижал их тела друг к другу плотнее и теплее. Хёнджин не мог не улыбнуться.
– Это всё было ошибкой, Джин-и. Этот идиотский брак, эта женщина… Чёрт, она меня вообще не интересует. Не привлекает как женщина. И даже как с другом с ней скучно, – ответил Минхо; сердце Хёнджина начало затапливать изнутри.
– Зачем тогда ты начал с ней встречаться?
– Потому что ты исчез из моей жизни. Больше достойных кандидатур не осталось. И я сейчас не шучу, я говорю серьёзно.
Хёнджин не выдержал и прижался кончиком носа к носу Минхо. В глазах Минхо, как в наивном детском мультфильме, поплыли сердечки.
– Я, по-видимому, полный дурак, Джин-и, раз мне потребовалось целых два года, чтобы понять одну простую вещь, – голос Минхо звучал тихо и мелодично; хотелось закрыть глаза и заснуть, слушая его, прокручивая в голове каждое слово снова и снова. – Я не любил никого, кроме тебя. Тогда мне было страшно признаваться, что у меня есть к тебе чувства. Но теперь мне не страшно. Я хочу быть с тобой, если ты этого тоже захочешь. А если не захочешь сейчас, то я готов ждать столько, сколько потребуется.
Хёнджин посмотрел Минхо в глаза и прислушался к себе. Ему не казалось, что Минхо врёт. Напротив, у Хёнджина было сильное ощущение, что он впервые слышит настолько искренние слова от Минхо. Наверное, ответить тоже стоит без заигрываний, просто и честно.
– Не нужно ждать. Я тоже тебя люблю. И я согласен, – сдерживать улыбку больше не получалось. Минхо тоже заулыбался широко, отчего захотелось потянуться к нему за поцелуем…
– Эй, Джин! Ты чего молчишь?!
Хёнджин очнулся. Он не сразу сообразил, где находится, а потом понял, что у себя в гримёрной. Из света были только лампочки вокруг зеркала на будуаре; играла громкая музыка из чьей-то колонки. Рядом с ним на диване сидела Чэвон и пыталась нарисовать стрелки до ушей; Билли смотрел на него подозрительно со стула перед будуаром. Хёнджин быстро разблокировал телефон.
На экране по-прежнему был снимок из чужого Инстаграма – Инстаграма той дряни, с которой Минхо начал встречаться, видимо, когда Ёнбок стал ему неинтересен. У этой дряни было лишь одно преимущество: она могла помочь Минхо создать иллюзию чистой, идеальной жизни, а вдобавок могла родить ему детей. Хёнджин возненавидел её с того самого момента, когда понял, что Минхо начал встречаться именно с ней. Он не рассчитывал на такой поворот. Всё-таки, Ёнбок хоть и был шлюхой, но они хотя бы были равны, они оба были мужчинами. А с женщиной тягаться сложно – особенно, если знаешь, зачем она нужна на самом деле.
Однако фотографии со свиданий, на которых Минхо всегда отсутствовал и появлялся исключительно ниже подбородка, поскольку на службе не одобряли активное ведение соцсетей, оказались только началом. Теперь, видя в профиле всё той же дряни снимок двух левых рук с широкими обручальными кольцами, Хёнджин понял, что это конец. Ему не хотелось сдаваться. Ему хотелось возненавидеть их обоих и разрушить их жизнь, любым образом, но лишь бы они не были вместе. Ему хотелось доказать Минхо, что у него не получится никакой «правильной» жизни, сколько бы он ни старался. И он не будет счастлив, потому что два года назад поломал жизнь Хёнджина и благополучно оставил его разгребать руины самостоятельно. Хёнджин не мог допустить того, чтобы этот мерзавец радовался, красовался на парадных фотографиях, а потом, ещё чего лучше, не стал бы отцом семейства. Хёнджин был обязан помешать этому всему, пока не стало поздно…
– Ну так что, оппа? – спросила Чэвон, выводя длинную жирную линию чёрной подводкой. – Ты идёшь или как? Без тебя будет скучно, так что пойдём с нами! Пожалуйста-пожалуйста!
Чего ему хотелось сейчас меньше всего, так это эгьё. У него в голове был полный бардак. Он злился на себя, что не узнал заранее, что Минхо должен был жениться – нужно было убить эту дурацкую идею в зародыше, не дожидаясь церемонии. А теперь… теперь всё усложнилось. Он даже не представлял, с чего начинать. И становилось не по себе от мысли, что может не хватить сил и что дойти до конца не получится.
– Предлагаю пойти сегодня в Madholic, – сказал Билли через плечо и приложил к ушам огромные пластиковые серьги. Чэвон сразу же заголосила радостно.
– Давайте, – не особо вслушиваясь, сказал Хёнджин. – Только не ебите мне мозг, если я перепью. Мне надо расслабиться.
– Окей, оппа! – подмигнула Чэвон. – Нам всем сегодня надо хорошенько оттянуться! Набраться сил, так сказать!
Билли посмеялся. А Хёнджину было всё равно. Перед глазами стояла та фотография, где женская ладонь лежала поверх мужской, и на безымянных пальцах было по золотому кольцу. У него всё ещё никак не укладывалось в голове. Может, это вообще какой-то кошмарный сон? Как Минхо мог всерьёз жениться? Ведь он же ушёл к этой шлюхе Ёнбоку не просто так?
Было так просто думать, что Минхо всё ещё спит с Ёнбоком без обязательств. И стало так тяжело, когда появилась эта дрянь, за которой пришлось следить через Инстаграм. Она, об этом даже не подозревая, отравляла Хёнджину жизнь одним своим существованием. И Хёнджин почему-то понадеялся, что с ней Минхо не задержится, что повстречается немного, а потом его гетеросексуальность себя исчерпает. Оказалось, он жестоко просчитался.
В голове было слишком много вопросов. Спит ли Минхо до сих пор с Ёнбоком? Знает ли эта дрянь о его прошлом или он ей соврал, наплетя ей сказочку о том, что она у него первая, а до неё он ни с кем не встречался? Хёнджина захлёстывала ярость, когда он думал, что Ёнбок мог остаться в качестве любовника, к которому удобно бегать, когда секс с женщиной уже приелся. Хёнджин сжимал кулаки и челюсти, повторяя про себя, что на месте Ёнбока в таком случае должен был остаться он сам. Это его законное место. Оно всегда было, есть и будет его. Никакая шлюха не сможет приблизиться к тому, что было у них с Минхо. И эта дрянь тоже никогда не дотянется до этой высоты.
– Джин-а, поехали к тебе собираться? Как раз хотел одолжить у тебя пиджак, – перекрикивая музыку, сказал Билли. Переключив внимание на гримёрную и людей в них, Хёнджин натянул улыбку и сказал своим обыкновенным голосом:
– Конечно. Мне тоже нужно приодеться. Мне надо склеить сегодня кого-нибудь, срочно.
– Sla-a-ay! – закричали Билли и Чэвон в один голос. Хёнджин им улыбнулся. На душе у него было настолько гадко, что хотелось просто исчезнуть, испариться.