Катарсис любви

      Какое-то напряжение сдавило грудь. Холодный ветер подул в спину Джинн. Опавшие листья из прибранных кем-то кучек понеслись по дорожке в сторону, куда бросился Дилюк. Гуннхильдр поняла, что только что невольно подслушала весьма личный его монолог и, фактически, вторглась в его внутренний мир. Дилюк был озадачен её присутствием и, видимо, сильно расстроен.       «Нужно извиниться… Обязательно!» — решила она и пошла в обратную сторону от кладбища, вдоль собора.       — Дилюк! — звала его Джинн, но вместо отклика в уши дул лишь шумный ветер. Казалось, что Рагнвиндр взял и испарился на ровном месте, не оставив после себя ничего.       Чувство сильной обиды и горечи словно прожигали Джинн изнутри. Обойдя половину церкви и остановившись у входа, магистр попыталась настроить себя на прежний лад и решила спросить у ближайшего рыцаря, стоящего у входа в собор «Фавония»:       — Здравствуйте, Отто. Не видели ли вы здесь господина Дилюка? Он беж… кхм, быстрым шагом ушёл с кладбища в эту сторону.       — Магистр Джинн, — рыцарь, приветствуя, отдал ей честь, — то, что он шёл на кладбище, я точно видел. Но, чтобы уходил оттуда… — Рыцарь замялся. Ведь если он скажет, что не заметил, как здесь проходила такая важная фигура, как господин Дилюк, которого только ленивый не разглядит, то он может неосторожно подорвать свою репутацию и место на посту. Всё дело в том, что он и правда ничего не видел, хоть и был сам по себе очень внимательным человеком. Неужели он пропустил его мимо глаз? Раз так, то единственный выход из ситуации — солгать действующему магистру… — так-с... он пошёл на площадь, свернул за угол, а потом скрылся из виду.       — Спасибо большое… — ответила Джинн и поспешила на Верхнюю площадь со статуей, поверив Отто.       Но дальше она понятия не имела, куда идти. Дилюк, должно быть, уже далеко удалился… Гуннхильдр решила мельком глянуть ввысь на каменную статую. Теперь и того барда в зелёных одеждах уже не оказалось на руках святого Архонта. А сестру Грейс она до сих пор не нашла.       «Хотя бы о ней Отто должен что-то знать», — подумала Джинн и вернулась к собору.       — Вновь прошу простить меня, — проговорила она, — вы, случаем, не видели сестру Грейс?       — Ах, да, конечно! Она вошла в собор сразу после того как вы вышли из него и отправились на кладбище.       — Так вот почему я её не встретила… А насколько раньше меня на кладбище пришёл мистер Дилюк?       — Прямо перед тем, как вы выши из собора. До того момента прошло около двух-трёх минут.       — М-гм… — Джинн на мгновение задумалась, — спасибо за информацию, — и поторопилась вернуться в здание церкви.       Войдя, она старалась тихо захлопнуть дверь. Гуннхильдр заметила, что возле Джиллианы стояла ещё одна сестра собора, но уже в чёрных одеяниях. Они вели разговор. Джиллиана ей что-то трактовала:       — Да. Действующий магистр искала тебя для этой цели.       Джинн не спеша подошла и, прервав их диалог, произнесла:       — Здравствуйте, прошу прощения, что перебиваю вас. Сестра Грейс — это вы?       — Здравствуйте, действующий магистр. Да, это я.       — Можно ли вас попросить об одном одолжении?       — Конечно! Джиллиана мне уже об этом рассказала, — ответила она.       — Отлично. Орден обязательно материально вознаградит вас, как только закроет дело.       — Нет-нет, это совсем не обязательно. Я ведь тоже делаю это ради Мондштадта, ради святой земли нашего архонта Барбатоса и жителей, её населящих, — Грейс приложила руку на сердце и взглянула магистру прямо в глаза. Она увидела во взгляде Джинн сильное напряжение, а в глубокой голубой бездне её радужек — скрываемую обиду. Грейс вдруг робко спросила, — Магистр Джинн, я что-то не так сказала?       — Нет, с чего вы решили? — Гуннхильдр прикрыла веки, почувствовав, что сестра церкви заметила её истинные эмоции, которые она не смогла никак отпустить с момента ухода мистера Дилюка.       — Просто вы так разочарованно на меня посмотрели. Думаю, мне просто показалось... В последнее время я стала воспринимать действительность слишком остро, — Грейс ухватилась за голову, произнеся эту фразу.       — По-моему, действующий магистр сейчас просто морально напряжена, как и все мы, — предположила Джиллиана.       — Давайте не будем об этом. Сестра Грейс, я хотела бы задать вам один вопрос, если позволите, — произнесла Джинн, переведя разговор на другую проблему.       — Да, я вас слушаю, — Грейс заинтересованно сосредоточила взгляд.       — Я сейчас ходила на кладбище, но вас там не нашла. При этом сестра Джиллиана мне сообщила, что вы были там...       — Аа, просто сестра Грейс зашла сразу после того, как вы вышли!       — Да. На самом деле, я была не только на кладбище. Как только я подмела там листья, я пошла убираться на территории возле правого нефа и уже затем вернулась в собор.       «Так вот почему мы с ней не встретились... Мистер Дилюк значит тоже шёл со стороны левого нефа, ведь вряд ли он стал бы устраивать такие речи, наткнись он на неё. Иногда кажется, что он чувствует каждый шаг любого жителя Мондштадта, когда ему это нужно...» — пронеслось у Джинн в мыслях. Затем она спросила:       — Вот оно как. Значит, вы и правда сможете помочь?       Грейс уверенно кивнула.       Вдруг из крипты храма послышался громкий топот. Кто-то бежал наверх.       — Что? Это правда, что сестра Джинн здесь?! — воскликнул, приближаясь, знакомый голос. Гуннхильдр сразу узнала в нём свою младшую сестру Барбару.       — Постой... — раздался следом ещё один голос.       По лестнице в церковный зал забежала девушка в белых одеждах — пастор собора «Фавония». Следом за ней вышла горничная рыцарского ордена — Ноэлль, помогавшая Барбаре в уходе за пострадавшими.       — Сестра! — вырвалось у Пегг, — Тебе нужна помощь?       Джинн, удивлённо на неё посмотрев, ответила:       — Барбара? Н-нет, спасибо, мне не нужна помощь, — она отвела взгляд в сторону и заправила прядку волос за ухо.       — На самом деле, я уже вызвалась помочь, — произнесла Грейс, — я бы, конечно, предоставила эту работу тебе, ведь это исключительно твоё желание, но, по-моему, ты будешь от неё не совсем в восторге.       — Почему? Я хочу просто помочь сестре... — Барбара опечаленно прищурила глаза.       — Ты чего так разволновалась? — спросила Ноэлль у подруги и вдруг внезапно спохватилась о том, что не заметила Джинн, — Ах! Д-действующий магистр! Добрый вечер! — она робко и немного неуверенно отдала честь.       — Ох, и вправду, к чему такое волнение? Как только увидели магистра Джинн, сразу заметались, — отметила Грейс, глядя на этих двух, — прошу прощения за мою прямоту.       — Нет-нет, это вы простите наше... То есть моё некорректное поведение, — Барбара сцепила руки в замог за спиной и, немного наклонив голову на бок и смотря в пол, слегка зашаталась, словно ель на ветру.       Джинн постаралась заглянуть сестре в глаза, желая пойти ей навстречу, и потому мягким тоном спросила:       — Барбара... Так с чем же ты всё-таки хотела мне помочь?       — Ну... Ты ведь пришла сюда за чем-то особенно важным. Иначе ты бы вновь послала сюда кого-нибудь из рыцарей, например, сэра Кэйю или Эмбер. Вот я и подумала, что тебе нужна помощь.       — Тогда будешь ли ты уверена, что справишься с такой работой? Инвигиляция — не самая простая задача.       — Инвигиляция — это... — Барбара замялась, услышав знакомое слово, но, не помнив толкование, пыталась отыскать его значение у себя в голове.       — Иначе говоря, это слежка за тем или иным лицом, — объяснила Грейс.       — Что?! Но я не хочу заниматься шпионажем... — резко отреагировала пастор, — но мне так хочется помочь Джинн...       Гуннхильдр, услышав эти слова, подошла к младшей сестре и аккуратно положила ей руку на плечо. Слегка опустив голову, она прошептала:       — Барбара, ты уже являешься очень хорошим помощником. Ты можешь лечить людей силой голоса или же просто Гидро Глазом Бога. Это ведь чудесно! Не правда ли? Ты помогаешь пострадавшим за считанные минуты, не беря за это ничего взамен и спасаешь десятки, может, даже сотни жизней! Неужели этого тебе недостаточно...       Всё это время Пегг смотрела в глаза Джинн. Но, отведя взгляд в сторону, она спросила вполголоса:       — Наверное, в другом я просто бесполезна, да?       — Нет‐нет! Ты меня не так поняла. Почему же ты так считаешь? Ты ведь сама сказала, что не хочешь заниматься слежкой.       Барбара ответила лишь вздохом. Затем, собравшись с мыслями, она изложила:       — На самом деле я просто хотела отвлечься от своей постоянной работы...       Джинн не могла поверить услышанному, потому переспросила:       — Почему же?       — Просто я... не смогла спасти человека, — плечи Пегг заколошились, а ладони сжались в кулаки. Глаза начаи краснеть.       У самой же Гуннхильдр словно оцепенело всё тело.       — Помнишь того продавца глиняных кувшинов, Рикерта? Так вот он... он... — Барбара заслонила лицо руками, — я не хочу чтобы такое повторилось... с кем нибудь ещё...       У Джинн появился неприятный ком в горле. Она подошла ещё ближе и неспешно обняла сестру. Пегг же, крепко ухватившись за её плечи, всхлипнула. Магистр ровным счётом ничего не смогла сказать в такой момент. Да и слов не нужно было.       — Барбара, это не твоя вина, — постаралась успокоить её Ноэлль, не осмеливаясь подойти. Ведь её подругу обнимала сама действующий магистр, а Ноэлль относилась к ней с большой формальностью. Это не дало ей приблизиться даже на метр.       Джиллиана и Грейс решили, что Барбаре нужно время, чтобы успокоиться. Однако их головы тоже были опущены вниз.       — Присядь, — тихо произнесла Джинн и повела сестру к скамье.       Они плавно опустились на неё. Магистр не отпускала из объятий Барбару. Слёзы, не переставая, струились из её ясных голубых глаз и капали на рубашку Джинн.       Постепенно успокоившись, Пегг, стараясь сохранять сдержанность, изъяснилась:       — Простите меня за экспансивность. Просто я не хочу, чтобы такое свершилось с кем-нибудь ещё. Ведь никто из нас не застрахован. Я хотела лишь предотвратить возможные несчастные случаи. И... очень боюсь за то, что такое может произойти и с тобой! Джинн, пожалуйста, будь осторожна, это ведь такое опасное дело! Я хочу верить в то, что у тебя всё должно получиться! — Барбара ослабила объятия, и Джинн отпустила её, — думаю, сейчас мне лучше вернуться к профилактике лечения пострадавших, — пастор встала и, обернувшись, произнесла, — спасибо, сестра. Береги себя...       Мельком обведя всех взглядом, Пегг ушла, спустившись в крипту. Гуннхильдр ничего не смогла ответить сестре.       — Мне тоже нужно возвращаться к работе, — скромным тоном промолвила Ноэлль, сделала реверанс перед действующим магистром и, попрощавшись простым «До свидания. Желаю Вам самого наилучшего», спустилась вниз.       Джинн просидела на скамье ещё как минимум четверть минуты, пока её имя не произнесла сестра Джиллиана:       — Магистр Джинн, с вами всё в порядке?       — Да-да. Не стоит беспокойств, — Гуннхильдр встала на ноги, стараясь скрыть свой помрачневший лик и настроение.       — Значит, мне всё же следует приступить к этой работе? Когда нужно её начать? — расспросила Грейс.       — Можете начать с завтрашнего утра. Спасибо. Мне пора, — произнесла магистр и, поклонившись лишь головой, вышла из церкви.       Направляясь домой, она думала лишь о фразе, сказанной Барбарой: о том, что никто не застрахован. В любой момент может случиться непоправимое, и ты об этом даже не будешь догадываться. Это может случиться с тобой, твоими близкими или знакомыми, кроме того, внезапно и совершенно непредугаданно. Ты никогда не будешь знать, когда это может произойти, ведь, быть может, тебя за углом уже поджидает то самое неожиданное, непредсказуемое и необратимое. Ты в один миг можешь потерять всё, что у тебя было за считанные минуты, а то и за секунды... Ценить нужно всё, что у тебя есть, чтобы не оказаться однажды ни с чем, или чтобы не лишить своих близких всего того, что имеют они.       Такие мысли сопровождали Джинн до самого дома. Ухватившись за ручку правой двери главного входа, она потянула её на себя и, распахнув, переступила порог, после чего прошла дальше в гостиную. В этот миг из столовой комнаты вышла единственная в доме на тот момент горничная Мирджам и встетила Гуннхильдр:       — Добрый вечер, молодая госпожа. Не желаете ли поужинать?       — Добрый вечер. Спасибо, была бы рада, но мне сейчас совсем не до этого, подойду чуть позже, — ответила Джинн.       Поднявшись на второй этаж, она зашла в свою комнату и заперлась. Она понимала, что вряд ли с таким настроением можно нормально насладиться трапезой.       Гуннхильдр сняла рабочую форму магистра и переоделась в более лёгкую, свободную одежду — неброское чайное платье. Впоследстии решила, что предпочтительно будет отвлечься от своих раздумий, а для этого лучше всего будет заняться чем-нибудь, что не будет никак напоминать об этом, например, чтением. Подойдя к письменному столу у стены, Джинн взяла лежащий на нём шестой том «Меланхолии Веры», легла на диван-кушетку, стоящую возле большого окна, опёршись на её спинку и начала читать с момента, заложенного до этого закладкой, листая страницу за страницей.       Но как же она ошибалась, думая, что чтение спасёт её от этой давящей тоски. Гуннхильдр, конечно, смогла дочитать том до конца, однако, в развязке шестой части главная героиня Вера расплакалась. Это сильно напомнило ей сегодняшний разговор с Барбарой. Душа Джинн тотчас потребовала продолжения истории, потому что хотела, чтобы Вера срочно прекратила плакать. Она не могла представить этот момент иначе, как со всхлипами её младшей сестры Барбары... Нужно было их чем-то заглушить. Заведомо, новой частью книги, где героиня меняется, становясь взрослее. Но вдруг всё повторится, и Вера вновь окажется в слезах? Интригующая история не давала покоя. Но особенно сильно ей хотелось заглушить всхлипы в своей душе.       Джинн, встав с дивана-кушетки, подошла к книжному шкафу, чтобы положить шестой том на место и взять следующий. Но седьмого, к большому удивлению, там не оказалось. Восьмого тома, часом, там тоже не было. Гуннхильдр стала водить пальцем по книгам на полках, внимательно ища нужные части.       «Не брала же я их к себе в кабинет? Я их ведь ещё не читала... — размышляла Джинн. И вдруг её осенило, — Точно... Кэйа ведь недавно просил у меня седьмой и восьмой том, чтобы одолжить мистеру Дилюку... Они у Дилюка...» — всё вновь пошло по замкнутому кругу. Джинн совсем не хотела вспоминать сегодняшнее событие на кладбище. Ей казалось, что она глубоко задела своего друга. Она сделала то, чего не должна была. Даже так может быть: и без слов можно задеть чувства другого человека. И иногда кажется, как тонка человеческая натура — можно нарушить всё одним только своим присутствием. Кажется просто невообразимым то, что такого сильного духом человека, как господина Дилюка, можно, ничего не делая для этого, вот так потрясти.       От таких мыслей, движущихся по кругу, уже начинала болеть голова, захотелось поскорее урыться в постель, проснуться утром и отпустить проблему, словно страшный сон. Но, к большому сожалению, действительноать не такова, и даже самые страшные сны порой не могут долго забыться.       «Всё равно, лучше уж страшный сон, чем это, — подумала Джинн, у которой уже слипались веки, — нужно хотя бы на несколько часов позволить себе отдохнуть. Отдохнуть и забыть», — она сама удивилась собственным мыслям, ведь когда-то она говорила, что было бы хорошо, если бы существовало такое зелье, которое будет заменять здоровый сон и сможет сэкономить время специально для работы. Но сейчас она поняла, что сон ей просто необходим как ничто иное.       Джинн, даже не переодевшись в ночную одежду и совершенно забыв об ужине, погасила свет в комнате и, повалившись на мягкую кровать, сомкнула веки. Однако, несмотря на уютную постель, она долго не могла принять удобное положение для сна и постоянно ворочалась. От навязчивых мыслей это её также не избавило, и каждый раз, как только Гуннхильдр начинала хотя бы наполовину погружаться в сон, в сознании всплывала всё та же фраза: никто не застрахован.       Она приняла сидячее положение и потёрла лоб, подумав: «Почему мне на ум приходит одно и то же? Я не боюсь за себя, так почему же... Кажется, мистер Дилюк на собрании говорил, что будет выслеживать Фатуи этой ночью... А если что-нибудь случится? Ведь я даже не знаю, какой дорогой он пошёл. Получается, это я так из-за него волнуюсь?! Почему я не могу никак помочь?.. Пожалуйста, пусть всё будет хорошо... Прости меня, Дилюк...»       Джинн вытащила подушку из-под головы и крепко прижала к себе, будто обняв. Наконец её веки сами собой сомкнулись, и Гуннхильдр смогла задремать.