Тихая боль.

Как и обещала! ^_^       Вот и пришёл конец моему веселью, и, похоже, надолго.       — Не думал, что увижу свою дочь, играющую со взрослым парнем в снежки. Видимо, не зря я приехал во Францию, — этот голос. Я широко распахнула глаза, не в силах повернуться к отцу лицом.       Во мне горел пожар эмоций и желаний. Больше всего хотелось плюнуть на всё и побежать в объятья отца, но также было бы неплохо развернуться и зарядить по его роже снежком. И как вы думаете, что я сделала? Правильно…       — Лови, фашист, гранату! — Мой снаряд угодил прямо в цель, отец был весь в снегу. А Лизандр… Лизандр просто стоял и смотрел то на меня, то на моего отца.       Помните в диснеевских мультиках, когда злодеи злятся, то у них снег на голове тает? Так вот, мой отец был олицетворением Пита (кто помнит этого харизматичного засранца? ^_^), а я, похоже, стала Микки Маусом.       — Бежим, Плуто! — пропищала я и схватила Лизандра за рукав. Он до сих пор был ошарашен моим поведением. Наверное, нужно объяснить, что для русских необдуманное поведение нормально.       Мы бежали минут десять, но за нами никто не гнался. Я выдохнула с облегчением, но, видимо, зря я забыла, что мой отец — мастер спорта по лёгкой атлетике. Он уже ждал нас в метре от скамейки.       — Ты совершенно не похожа на мать. У неё был мягкий характер и приятный голос. — Черт!       — Здравствуйте, — Лизандр, ты очнулся как всегда во время. Отец лишь приветственно кивнул. Ого! Это уже победа. Значит, Лизандр ему приглянулся. — Приятно познакомиться.       — Иди домой, — что? Это он мне или ему?.. — Софья Вольдемар Пролине, немедленно иди домой! — оппа, когда он меня зовёт полным именем, это значит, что он не шутит. Может, стоит послушаться? Не-е-ет. Это скучно! Мне показалось, или Лизандр улыбнулся? И отец тоже… что эти придурки задумали?!       — Софи, давай сходим завтра после школы в парк, — это он меня так выпроваживает? Ну уж…       — Нет! — что значит «нет»?! Ну, папа! — Молодой человек, чтобы позвать мою дочь куда-либо, вам придётся спросить моего разрешения, — и всё это было сказано с полным пофигизмом, ни один мускул на его лице не дрогнул. Руководитель, ё-моё! Уважаю…       — Мистер Пролине, не позволите ли вы…       — Не позволю! — всё чётко и ясно. А когда он с мамой разговаривал, то казался мямлей каким-то. Погодите-ка! Это он сейчас запретил Лизандру приглашать меня на сви.. сви… он хотел пригласить меня на свидание. Мамочки, стоп! Соня, ты же сказала себе, что не будешь терять голову в его присутствии, что покажешь ему, что лучше тебя никого нет… в топку всё!       — Папа! Может, я сама…       — Нет, только с моего разрешения! — Что? Я задохнулась от возмущения, наверное, я была похожа на рыбу, вытащенную из воды.       — Откуда ты вообще узнал, что я здесь?       — Ванесса рассказала. — Родная тётя выдала, горько. А она-то откуда знала?       — Софья!       — Ладно-ладно, поняла, — я только фыркнула и кинула прощальный взгляд на Лизандра. Он не скрывал своего веселья. Надеюсь, что отец его не убьёт.       Когда я вернулась домой, то получила на орехи от Лёши и успокаивающие подмигивания от тёти.       Не буду врать, меня трясло от волнения. Что отец скажет Лизандру, что он с ним сделает? Будет ли Лизандр разговаривать со мной после этого?       С чашкой чая на кухне, я смотрела в окно. Тётя проговорилась, что папа остановился у нас, да и по чемоданам в углу я не могла не догадаться. Только почему, имея столько денег, он не поехал в гостиницу, почему именно к женщине, которую недолюбливает? Из-за детей? Или потому что тётя — тоже русская и просто не позволила бы своему родственнику жить в гостинице? Так, смотря в окно, я прождала его до утра.       На следующий день я пришла в школу и первым делом пошла на поиски Лизандра. Было странное ощущение, будто он избегает меня. Вся школа смотрела на меня враждебно, почему?       — Ну что, бросил тебя твой ненаглядный? — это была Амбер, почему-то она говорила со мной на чистом русском. Что здесь происходит? — Ну, чего же ты молчишь? Ты же запросто можешь поставить меня на место. Лизандр всё всем рассказал, обманщица! — Он, он не мог! Только не он! Я рванула от Амбер на третьей космической.       — Куда бежишь? — меня перехватил Кастиэль, он как-то гаденько улыбался. Парень сжал моё предплечье до боли, что он творит? — Ну, и почему ты не кричишь? Не обзываешься и не материшься, я слышал, вы, русские, любите это делать! — Только я открыла рот, чтобы высказать ему всё, что о нём думаю, как не смогла выговорить ни звука. Что? Почему? Кастиэль наклонился ко мне и прошептал прямо в губы, — обманщица. — А после поцеловал, нет, не так, засосал, как пылесос! Зачем? Зачем он это сделал? Мой первый поцелуй! Что он себе позволяет?!       Я ударила его по ноге, и он, шипя, отпустил меня. Вырвавшись из клешней этого пылесосазавра, я увидела Лизандра, он смотрел на меня с таким презрением, что мне самой стало противно. Я хотела крикнуть его имя, но опять не раздалось и звука. Да что происходит?       — Софья Пролине, пройдите в кабинет директора! — Но я же ничего не сделала!       — Чё стоишь, корова? — это был Кентин. От него-то я и не ожидала! Казалось, что вокруг меня собралась вся школа, и они все толкали меня в кабинет Миссис Аморис.       Дверь кабинета открылась, а на пороге стоял мой отец и ухмылялся. В кабинете стоял операционный стол. Ужасно пищащие приборы и врачи с фанатичными глазами.       — Ну, приступим…       — А-а-а-а-а! — прокричала я и проснулась.       — О, доча! А ты чё не спишь?       — Папа? Ты пил?       — Что значит «пил»? Выпивал с дружком с твоим, но я-то ещё ничо, он ваще в хлам. Жалко парня, такой молодой. Завтра болеть будет. А знаешь, парень он классный. Но из принципа я ему за тобой ухаживать не могу позволить, — отец ещё полчаса нёс какую-то чепуху про их пьянку с Лизандром. Чтобы отцу дойти до такого свинского состояния, ему нужно выпить около десяти литров самогона, короче, бухать по-чёрному должен.       Но на душе было какое-то спокойствие. Это был всего лишь сон. Лизандр жив… наверное. Надеюсь, у него не будет алкогольного отравления, если он пил с отцом… ладно, буду ему яблочки в больнице чистить.       — А чё мы просто так сидим? Тащи гитару! — о нет, только не это. — Давай споём вместе, как в старые добрые времена!       — Мне завтра рано вставать, — так, надо тикать.       — Не ходи в школу, кому это нужно? — мда, всем бы таких родителей.       — Девочке спать пора. — На кухню вошла тётя Ванесса, она открыла доселе не замечаемый мною шкафчик и достала оттуда дорогущий казахский коньяк. Она стрельнула глазками, мол, иди милая, и подсела к отцу. Я, зная, что будет дальше, быстро скрылась с места поминок, да, иначе это никак назвать нельзя.       Утром меня разбудил Лев. Этот жирный комочек счастья улёгся мне прямо на нос, и я не смогла дышать.       — Милая, просыпайся, опоздаешь! — а тётя Ванесса бодрячком. Проходя мимо гостиной, я увидела отца, который во всю уже делал зарядку. И как он так быстро отходит от похмелья, но на мой вопрос сразу же нашёлся ответ. По всей кухне были расставлены трёхлитровые банки с разносолами. Мдя, хорошо посидели.       Сегодняшний день предвещал что-то хорошее, что-то радостное. На улице был нехарактерный для этих широт морозец, жаль, что снега мало. Улицы чистые, но в России в такие дни чувствуется какая-то душевность. Я решила пройти в школу через парк.       Ветки деревьев были покрыты инеем. Солнце освещало всё вокруг. Моё счастье длилось бесконечно! Ну, две минуты, а потом…       — Я тебя ждал, — Лизандр! Он выглядел слегка помято. Ну конечно! Нашёл с кем пить! Он медленно подошёл ко мне и наклонился. Его глаза были напротив моих, а расстояние между губами десять сантиметров. — После того, что я пережил, мне предназначена награда, — он стал приближаться, я в ожидании прикрыла глаза. Мне казалось, что прошёл целый час ожидания. Вокруг затихли все звуки, время просто остановилось, до него остался всего сантиметр…       — Лей! Я же сказала, кого мы ждём! Ой! — Весь мой волшебный мир рассыпался на сотни мелких осколков, взорвался, лопнул, разбился. От Лизандра я отскочила так быстро, как только могла. Конечно, Роза всё уже видела, но… я покраснела хуже варёного рака. Так стыдно мне не было никогда.