***
Несколько часов спустя Даниэль, Шарль и Макс следуют за одним из волонтеров к ретро-автомобилю, на котором они будут ездить по городу. В отличие от гонок Формулы-1, парад пилотов проходит в центре города, а не на трассе. Им досталась небольшая Мазерати 60-х годов. На заднем сиденье недостаточно места, поэтому Даниэль предлагает сесть рядом с пилотом, бросая многозначительный взгляд в сторону Макса. Тот делает вид, что не замечает этого, и сохраняет нейтральное выражение лица, откидываясь на спинку рядом с Шарлем. Парад автомобилей движется по старому городу. Макс никогда не участвовал ни в чем подобном. Проезд на ретро-автомобилях по старым средневековым улицам создает удивительную атмосферу. Где-то вдалеке слышна игра оркестра, а тысячи болельщиков на улицах скандируют их имена, и, хотя это невозможно, но они пытаются поприветствовать всех и бросить им открытки с автографом. Они подъезжают к большому скоплению голландских болельщиков, и Макс просит водителя притормозить рядом с ними. Они, как всегда, выделяются ярко-оранжевыми футболками и голландскими песнями, которые они распевают в громкоговоритель, как и во время его выступлений в Формуле-1. Макс не может сдержать улыбку. Прошло очень много времени с тех пор, когда ему оказывали такой теплый прием болельщики. И радуется еще больше, когда к их пению присоединяется Шарль. — Макс, Макс, Макс, СуперМакс, Макс… Голландские фанаты воодушевляются его поведению и начинают петь громче. Монегаск выглядит очень гордым собой. Видно, что он не знает слов, но он компенсирует это во время припевов. Наконец Шарль решает встать и начать дирижировать толпой, словно оркестром, создавая еще больше шума. Он с довольным видом поворачивается к сидящему Максу, который не может сдержать смех. Почти все машины проезжают мимо них, и они становятся последними. Их водитель трогается с места без предупреждения, потому что, судя по всему, у них нет времени на остановки. Стоящий Шарль теряет равновесие, и Макс рефлекторно ловит его за талию, но тот все равно падает на него всем телом. Шарль, сидящий на коленях у Макса, театрально обхватывает его за шею и кричит: — Мой герой! Толпа начинает аплодировать еще больше из-за этой ситуации. Оба пилота расхохотались.***
Вечером Даниэль вытаскивает их из трейлеров и устраивает для них так называемый мальчишник. Они устанавливают шезлонги напротив трейлеров, а Даниэль приносит маленький холодильник, забитый пивом, и раздает каждому по бутылке. Макс не думает, что пить за пару часов до начала гонки, — это хорошая идея, но он видит нервозность на лице Даниэля и знает, что это именно то, что нужно его другу прямо сейчас, чтобы расслабиться. Одна или две бутылки пива никому не повредят. Макс чувствует легкий укол совести из-за того, что в последнее время его мысли все время занимал Шарль, и он совершенно забыл о своем лучшем друге. Обычно Даниэлю хорошо удавалось скрывать любые негативные эмоции, но сейчас ясно, что нервы у него на пределе. По правде говоря, мало кто знает, что это его последняя попытка взять Тройную корону, но ему достаточно и того, что он сам себя накрутил. Поэтому они сидят на шезлонгах и потягивают пиво. Даниэль и Шарль со смехом вспоминают о своей совместной поездке в Лас-Вегас. Макс живо помнит те эмоции, что испытал, когда узнал об этом. Несмотря на то, что в то время между ним и Шарлем не было ничего, кроме их детского соперничества, Макс почему-то ревновал из-за того, что эти двое проводят время вместе. Риккьярдо каким-то чудом находит на своем телефоне общие фотки с той ночи. Большинство из них размыты, что явно говорит о том, что было выпито огромное количество алкоголя. На одной фотографии запечатлен явно перепуганный Шарль, окруженный стриптизершами. — Боже мой! — краснеет Шарль и в смущении закрывает лицо рукой. — Это был момент, когда я понял, что что-то не так, — смеется Даниэль. — Это фото должно быть показано как хрестоматийный пример гей-паники, — Макс тоже не может сдержать смех. — Мы должны это повторить, если выиграем в воскресенье, — говорит Даниэль. — Стриптизерш? — в голосе Шарля слышна травма. — Я имею в виду Вегас, — хихикает Даниэль. — Но стриптизерши будут обязательным пунктом в списке. — Как насчет мужского стриптиза? — вмешивается Макс. — Я в деле! — заявляет Даниэль. — Если мы выиграем Ле-Ман, мы вместе пойдем в гей-клуб в Лас-Вегасе. — Когда мы выиграем, приятель, когда, — поправляет его Шарль. — Ты чертовски прав, — Даниэль поднимает бутылку. — Выпьем за победу. Ваше здоровье! — Они чокаются. Макс не знает, сколько еще они так сидят. Они разговаривают и смеются над какими-то глупостями, и сами не замечают, как опустошают весь холодильник. — Ну, ребята, старость — не радость, — Даниэль встает со своего шезлонга и потягивается. — Спокойной ночи. — Он идет к своему трейлеру, но все же поворачивается к ним, прежде чем войти. — И еще кое-что, — добавляет Даниэль. — Помните, что завтра у нас гонка, и вы должны просидеть в кокпите восемь часов, — и, не дожидаясь их ответа, он хлопает дверью. — Он только что предположил?.. — краснеет Шарль. — Боюсь, что да, — Макс пытается говорить извиняющимся тоном, но через мгновение они оба срываются на смех. Макса завораживают ямочки, которые появляются на щеках Шарля. Атмосфера меняется, когда они остаются одни. — Иди ко мне, — говорит Макс, ерзая в своем шезлонге и указывая на свободное место рядом с собой. — Я не уверен, что он нас выдержит, — Шарль настроен скептически. — Я готов рискнуть. Шарль качает головой, но встает и подходит к шезлонгу Макса. Им требуется некоторое время, чтобы залезть внутрь, потому что им действительно тесно, но в конце концов Шарль принимает удобную позу и кладет голову Максу на плечо. — Что дальше? Будешь показывать мне созвездия? — Да, с чего бы мне начать… о, это луна, — Макс указывает на серебристый диск над горизонтом. — Вау, да ты знаток, — хихикает Шарль. — Ты впечатлен? — Да, очень сильно. Наступает молчание, и Макс было думает, что Шарль заснул, но тут он подает голос: — Я… я много думал о вчерашнем. — Да, я тоже, — признает Макс. — Я боялся, что ты напишешь мне утром, чтобы сказать, что это было ошибкой, — неуверенно говорит Шарль, и Макс чувствует, как тяжелеет у него в животе. — Шарль, я не знаю, не совершаем ли мы вновь ошибку. — Макс сглатывает слюну. — Но я думаю, что готов дать нам второй шанс. Шарль приподнимается так, чтобы посмотреть ему в глаза. — Ты готов? — Макс слышит недоверие в его голосе. — Да. — Он поднимает руку, чтобы погладить Шарля по щеке. — До тех пор, пока ты тоже будешь готов к этому. — Я бы очень этого хотел. Леклер наклоняется и нежно целует его в губы. Они останавливаются на этом, прислоняются лбами друг к другу и сидят так пару мгновений с закрытыми глазами, пока Шарль не отстраняется. — Спокойной ночи, Макс, — говорит он хриплым голосом и встает с шезлонга, оставляя его в одиночестве.