Все псы попадают в рай

      Ноябрь потянулся вереницей однотипных серых дней.       Гермиона, стараясь держать руку на пульсе, регулярно переписывалась со своим адвокатом. Их с Уизли бракоразводный процесс практически сошел на нет, и все из-за того, что Рональд, не понятно чем руководствуясь, наотрез отказался идти на мировую и добровольно подписывать бумаги. Мистер Леймонс - Джон, как он просил себя называть - подал от её имени в Визенгамот прошение о созыве малого суда и рассмотрении дела о расторжении их брака. Заседание, по итогу, было назначено на двадцать третье декабря.       Если будущий бывший муж и его родственники, казалось, вычеркнули ее из своих жизней, то Рита Скитер, наоборот, воспылала к ней недюжинным интересом и присылала ей письма с просьбой дать интервью чуть ли не по два раза в день. Первые из них Гермиона, сопроводив просьбой объяснить госпоже Скитер суть вопроса, перенаправила к своему адвокату, но, начиная с третьего или четвертого, стала просто игнорировать журналистку, как и всех прочих любопытствующих граждан.       В последнюю неделю ноября Гермиона заметила, что Живоглот стал вести себя странно. Ночью кот, как обычно, спал с ней или на своей лежанке, но каждое утро, позавтракав, уходил из дома и появлялся только к ужину. Живоглот всегда был себе на уме, но такое его поведение ее настораживало. Проследить за фамильяром не удалось, этот рыжий проныра убегал по каким-то своим, одному ему известным, тропкам. К тому же Гермиона заметила, что Живоглот начал таскать из дома еду.       — Глотик, надеюсь, ты не собираешься меня бросить? — Рассуждала вслух девушка, поглаживая задремавшего на её коленях полукнизла.       — В последнее время ты ведешь себя странно и куда-то таскаешь еду. Завел себе подружку, а? — Кот лишь вопросительно взглянул на хозяйку.       — Ну а что я ещё должна была подумать? Ты уходишь утром и появляешься ближе к ночи. Ешь, спишь и опять убегаешь. Ну не на работу же ты ходишь. Вот я и подумала, что возможно и ты, пока меня не было дома, нашел себе кого-то…       Живоглот поднялся на лапы и, несильно боднув её в плечо, начал громко мурлыкать.       — Ну что ты делаешь, Глот? — Гермиона попыталась придать своему голосу суровую, строгую интонацию, но, негромко рассмеявшись, поцеловала негодника в пушистую макушку. Кот, с чувством выполненного долга, улёгся обратно ей на колени и начал умываться, не переставая тарахтеть.       — Наверное, прав был профессор Снейп, я действительно невозможная всезнайка, которой интересны только книги и карьера. Иначе я уделяла бы Рону и его просьбам больше времени, и он не пошёл бы искать счастья на стороне.       Гермиона, погрузившись в свои не веселые мысли, устремила взгляд на горящее в камине пламя и не сразу заметила, что Живоглот перестал умываться и начал нервно бить хвостом по её ногам.       — Не сердись, я больше не буду искать ему оправдания. Он все равно нашёл бы к чему придраться, верно? Я больше не буду себя корить, обещаю. Просто мне обидно, понимаешь? Я бы ещё поняла, если бы он выбрал девушку, похожую на Лаванду или Молли, но Нарцисса… Это просто сюр какой-то. Неужели он действительно думает, что смог заинтересовать такую, как она? Наверняка этому есть какое-то объяснение, тебе так не кажется?       Гермиона, тяжело вздохнув, закрыла на мгновенье глаза и, выдохнув полной грудью, бодро заявила: — Всё, хватит! — и, спустив Живоглота с колен, направилась в комнату готовиться ко сну.       Это была последняя ночь, которую Живоглот провел дома. В первый вечер, когда он не пришел ужинать, Гермиона не придала этому значения. Он всегда был свободолюбивым, да и в округе не было ни бездомных собак, ни диких животных, а все соседи знали, кому принадлежит ярко рыжий пушистый котище, так что Живоглоту ничего не угрожало. Утром Гермиона обновила в мисках воду и корм, но кот так и не появился. Он не пришел ни на следующий день, ни через три дня. На улице уже вовсю хозяйничала поздняя осень, начались первые заморозки. Когда ветер содрал с деревьев последние яркие листья, а хмурое английское небо затянуло свинцовыми тучами, которые грозили пролиться на землю мокрым снегом и ледяным дождём, Гермиона больше не смогла сидеть сложа руки и бросилась на поиски любимца.       Накинув на себя пальто, она вышла в промозглые вечерние сумерки. Гермиона знала, что в чужие дворы Живоглот бы не сунулся, поэтому решила сначала поискать его в небольшом парке, что располагался недалеко от их дома. В это время суток там обычно не было ни души. Девушка потратила несколько часов, сначала по-маггловски заглядывая под каждый куст и лавочку, а потом для «успокоения» души прошлась по парку еще раз, но уже воспользовалась волшебной палочкой и заклятием Ревелио. Ей так и не удалось найти ни намёка на то, что её фамильяр здесь побывал. Наложив на себя высушивающие и согревающие чары, Гермиона двинулась дальше.       Все эти шатания по ночному парку, холод и страх за Живоглота разбередили старые раны и всколыхнули воспоминания о скитаниях по лесу Дин и охоте за крестражами. На Гермиону накатила такая волна паники, что ей пришлось остановиться возле небольшого ещё молодого деревца, вцепиться в него мертвой хваткой и попытаться обуздать свои бушующие эмоции. Сделав несколько глубоких вдохов и напомнив себе, что прошлое должно остаться в прошлом, а сейчас нужно думать о насущном, Гермиона стала перебирать варианты, где еще Живоглот может пережидать непогоду.       Осматриваясь по сторонам она вспомнила, что весной этого года одна жившая неподалёку от них семья, выставила свой дом на продажу и уехала в Италию, поближе к солнцу и морю. Дом пока не обзавелся новыми владельцами, так что Глотик вполне мог бы спрятаться там. Поскольку больше вариантов не было, а думать о самом плохом она себе запретила, Гермиона двинулась в сторону одиноко стоящего, зияющего омутами черных безжизненных окон, дома.       Входная дверь была надежно закрыта, значит кот, каким бы магическим он ни был, не смог бы проникнуть через неё в дом, и Гермиона стала обходить строение по кругу. Не найдя ни каких открытых дверей или окон, Гермиона на всякий случай вновь использовала заклинание Ревелио, но ответом ей была мертвая тишина пустующего строения. Дом окружал сад из плодовых деревьев, в глубине которого стоял небольшой сарай для садовых инструментов. И Гермиона, затаив дыхание, пошла в его сторону, к ее приятному удивлению, дверь была не заперта, и она смогла спокойно войти внутрь. В помещении царила темнота, и вновь начавшийся дождь барабанил по черепичной крыше, в воздухе витал запах сушеных трав и пыли, а у стен стояли лопаты, грабли и прочая садовая утварь. Гермиона, не найдя того, кого искала, уже собиралась уйти, но тут ее взгляд зацепился за яркую упаковку из-под её любимого печения, того самого, которое Живоглот таскал из дома. Пройдя вглубь помещения, она нашла еще несколько обёрток от различных продуктов и даже бутылку недопитого молока. Сосредоточившись на своем маленьком, но важном открытии, Гермиона задела ногой стоящие рядом грабли, и те с грохотом, от которого она в испуге подпрыгнула, упали на пол. Не успела она отдышаться, как из дальнего темного угла сарая раздался напугавший ее куда сильнее звук. Тихое, не обещающее ничего хорошего, рычание.       Гермиона зажгла Люмос, подняла палочку повыше и сделала несколько небольших шагов по направлению к источнику звука. В углу, на куче укрывного материала, лежала, свернувшись клубком, большая черная собака, которая при ее приближении подняла лобастую голову и, внимательно рассмотрев свою незваную гостью, к удивлению девушки, перестала рычать. Гермиона остановилась и плавным движением опустила палочку.       — Тише. Тише, я не желаю тебе зла. Я просто ищу своего кота.       На звук знакомого голоса из-под массивной черной лапы собаки показалась заспанная мордашка Живоглота, который щурил глаза и смешно дергал усами.       — Глотик, слава Мерлину, ты нашелся!       Гермиона вымученно, но искренне улыбнулась и устало смахнула с лица выбившуюся из растрепанного пучка прядь волос. Переживания последних дней покинули её, и девушке показалось, что с её плеч свалился огромный груз.       — Я так волновалась! Ты даже представить не можешь, какие ужасные мысли посещали мою голову все эти дни, что ты не приходил домой. Я очень рада, что ты нашёл себе друга, но теперь, прошу тебя, пойдём домой.       Живоглот выслушал свою ведьму, но вместо того, чтобы встать и подойти к ней, он, наоборот, вновь нырнул под теплый бок собаки и стал негромко мурлыкать.       — Живоглот? Ты не хочешь идти домой? Почему? Я тебя чем-то обидела? Пожалуйста, пойдём домой. Я обещаю, что не брошу твоего нового друга. Я постараюсь подыскать ему хорошую семью или собачий приют, а до того мы будем его навещать и кормить.       Гермиона сделала еще пару робких (все-таки собака была довольно крупной, и неизвестно, что творилось у нее на уме) шагов в сторону своего кота. Собака поднялась на лапы, чем заслужила обиженное «Мяу» Живоглота, когда того лишили источника тепла. Возможно сказалась и моральная и физическая усталость, но Гермионе показалось, что пёс, а это оказался именно он, очень даже по- человечески тяжело вздохнул и мордой не сильно, но подтолкнул рыжего проказника по направлению к ней. На что упертый от природы Живоглот только фыркнул и, вернувшись, встал между передних лап пса.       — Живоглот, ну вот видишь, даже твой друг считает, что тебе нужно идти домой. Ну что мне сделать, чтобы ты перестал вести себя как избалованный котенок? Ты взрослый мудрый кот, вот и веди себя соответственно. Пойдем домой, если ты не забыл, то ты всё еще мой фамильяр, и твое место рядом со мной. Или ты тоже нашел мне замену?       Гермиона не заметила, как по её щекам потекли слезы, а всё тело стала бить мелкая дрожь. Она медленно опустилась на колени и, выронив из озябших пальцев палочку, закрыла ладонями лицо. Позже, если бы ее спросили, сколько прошло времени, она не смогла бы ответить, но пришла в себя Гермиона только тогда, когда почувствовала на своих пальцах настойчиво вылизывающий ее шершавый кошачий язык. Отняв руки от лица, она увидела стоящего на задних лапах и пытающегося ее успокоить Живоглота и пристально следящего на ними пса. Гермиона схватила своего фамильяра в охапку и просидела так до тех пор, пока совсем не успокоилась.       Почувствовав, что хозяйке полегчало, кот осторожно выбрался из её объятий и, гонимый одному ему известным решением, вновь подошёл к спокойно лежащему псу.       Гермиона вытерла слезы, встала, отряхнула пальто от налипшей на него грязи и, устало вздохнув, предприняла еще одну попытку.       — Ну я же пообещала тебе, что не брошу его. Мы будем вместе приходить и кормить его. Я найду ему новый дом и любящих хозяев.       Услышанное Живоглоту явно пришлось не по душе, кот ощетинился и даже зарычал. Пес в этот момент тяжело (что не прошло мимо внимания Гермионы) поднялся и удивленно уставился на полукнизла. Живоглота же, казалось, сложившаяся ситуация только больше злила.       — Не рычи на меня. Я не знаю, что ещё можно сделать. Я понимаю, что он тебе дорог, но чего ты от меня хочешь?       — Мяу!       — Забрать его домой?       — Мяу!       — Ты серьезно? И как ты себе это представляешь? Он не маленький щенок, я не могу просто взять его на руки и отнести домой. К тому же он может быть агрессивным.       Живоглот фыркнул и, демонстративно поднявшись на задние лапы, передними уперся в грудь пса и начал спокойно тереться своей мордой об его. Кобель спокойно воспринял ласку, а потом несильно боднул кота головой, будто говоря ему «прекращай».       — Хорошо. Хорошо, я поняла, что не агрессивный. Но это не меняет того, что он взрослый пес, и заставить его идти с нами я не могу. Даже если я применю магию, он всё равно сбежит из дома при первом удобном случае, если ему там не понравится. Он уличный пёс, а такие очень трудно адаптируются в новых условиях. Пойдем домой, Глотик, очень тебя прошу. Если твой друг сам пойдет за нами, то я не буду против. На это ты согласен?       Живоглот радостно мяукнул и вперил свой взгляд в глаза пса. Казалось, между этими двумя происходил безмолвный, понятный только им диалог. Гермиона не знала, о чем они договорились, но Живоглот вдруг развернулся и степенно пошагал на выход из сарая, вслед за ним прихрамывая пошёл пёс. Гермиона устало выдохнула и проследовала за животными. Ее фамильяр завел себе собаку, и теперь они будут жить втроём.