Успокоившись и кое-как приведя себя в порядок, Рональд отправил сову Нарциссе. Только её сейчас он хотел бы увидеть, и только ее чарующий голос он хотел бы услышать. Осознание того, что вся
его семья встала на сторону Гермионы, давило на его грудь не хуже могильной гранитной плиты, и только Нарцисса была способна снять с его души этот груз. Ответ леди Блэк, в котором она соглашалась встретиться с ним за ужином, пришел уже через пару часов. Аппарировав в маггловский Лондон, Рон добрался до небольшого, но уютного ресторанчика и, войдя, сразу нашел взглядом сидящую за
их столиком и ждущую его Нарциссу. От одной этой картины на его душе сразу же стало легче.
Госпожа… — благоговейно подумал он и, целуя протянутую ладонь, задержался на тонких пальчиках чуть дольше, чем разрешали правила приличия.
Нарцисса бросила на любовника встревоженный взгляд и, дождавшись пока он сядет за столик и сделает заказ, накрыла его ладонь своей и заговорила первой, за что Рон был ей благодарен.
— Рыжик, у тебя что-то случилось? Ты сам не свой, я волнуюсь.
Для Уизли, эмоциональное состояние которого все еще было нестабильным, эти слова послужили спусковым крючком. Сжав кулаки и покраснев то ли от гнева, то ли от стыда, Рональд с жаром стал рассказывать любовнице о событиях последних дней. Та его внимательно слушала и сочувственно кивала головой.
— Мне очень жаль, Рыжик, что тебе пришлось столкнуться с предательством собственной семьи, но если ты хочешь остаться на свободе, то должен выполнить требование Уильяма. Твои братья не должны были так поступать, но они к сожалению выбрали её, а не тебя.
— Спасибо, твоя поддержка все, что у меня осталось. Я рад, что ты на моей стороне.
— Как же иначе, ты же мой Рыжик. К тому же чем быстрее ты сбросишь с себя это ярмо, тем быстрее мы перестанем скрывать наши отношения.
— Ты правда этого хочешь?
— Конечно, но сначала нам нужно будет поговорить с твоей семьей. Нехорошо получится, если они узнают о нас из Пророка. Или ты меня стесняешься?
— Нет, нет, никогда! А ты… Я же Уизли, Малфои нас ненавидят… — робея пробормотал Рон.
— Во-первых: я не Малфой, я — Блэк, — ответила Нарцисса и, лукаво подмигнув, продолжила: — а мы всегда получаем то, что хотим. Во-вторых: твой род один их «священных 28», а ты — Герой и лучший друг Гарри Поттера, так почему же я должна тебя стесняться? Совсем скоро ты станешь свободным мужчиной и, когда я вернусь из Франции, мы сможем открыться твоей семье и Драко.
Рон поперхнулся и как-то совсем растерянно, словно потерявшийся ребенок, спросил:
— Ты уезжаешь во Францию? Надолго?
— Да, на пару недель. Драко прислал портключ, и он сработает минут через сорок, так что сразу после нашего разговора я аппарирую домой. Прости, Рыжик, но это Рождество ты встретишь без меня.
Через десять минут, оплатив счет, Рональд проводил любовницу до точки аппарирования, где та страстно его поцеловала на прощание и пообещала, что её возвращение будет фееричным. Нарцисса с тихим хлопком исчезла, а Рон ещё долго стоял и смотрел на то место, где еще недавно стояла единственная во всем свете неравнодушная к нему живая душа. В воздухе витал запах ее духов, а на губах ощущался вкус съеденного ею земляничного пирожного и выпитого Эрл-Грея. Тяжело вздохнув, Уизли аппарировал в свою маленькую комнатку, где не раздеваясь плюхнулся на кровать, призвал недопитую бутылку огневиски, которую осушил в несколько больших глотков и, жалея себя, уснул в пьяном угаре.
Кое-как, с горем пополам, проснувшись утром и особо не утруждая себя ничем, Уизли отправился в Визенгамот и вышел из одного из каминов Атриума за час до начала заседания суда. Заметив впереди себя в толпе суетящихся волшебников мирно беседующую с каким-то статным мужчиной Гермиону, он сжал ладони в кулаки, бросился в наступление. Поняв, что жена стоит рядом с адвокатом, Уизли, не поздоровавшись и не пытаясь скрыть бушующую в его душе ненависть, с ходу обратился, а вернее прошипел мистеру Леймонсу:
— Черт с вами, я согласен подписать все бумаги. Ведите.
Если такое его поведение и удивило мистера Леймонса, то вида он не подал.
— Что ж, я рад, что Вы одумались. Пройдемте в кабинет и оформим все в спокойной обстановке.
Гермиона решила никак не комментировать вдруг изменившееся решение Рона. Войдя в небольшой кабинет, она присела на диван, что стоял у противоположной от массивного стола стороне, и стала наблюдать. Джон разложил на столе все, касающиеся их развода, документы и заговорил:
— Вот, мистер Уизли, можете ознакомиться и подписать.
Рональд, не читая, подписал бумаги во всех указанных адвокатом местах и уже собирался сбежать из кабинета, когда был остановлен Леймонсом.
Настала очередь Гермионы. Когда она поставила свою подпись на последнем листе досудебного соглашения, та вспыхнула золотым, и все бумаги с хлопком исчезли.
— Не волнуйтесь, все в порядке. Сейчас они вернутся, — Джон поспешил успокоить вздрогнувшую Гермиону и оказался прав. Через пару минут на столе появились три копии подписанного соглашения и два пергамента, подтверждающие развод четы Уизли. Один экземпляр соглашения и пергамент адвокат протянул Рональду.
— Ваши бумаги, мистер Уизли. Я рад, что Вы всё-таки согласились на досудебное решение проблемы.
— Плевать мне на Вас и на Ваши радости, — огрызнулся Рон и, повернувшись лицом к бывшей подруге и жене, выплюнул: надеюсь, Грейнджер, теперь ты довольна. Ты оставила меня без кната за душой, без дома и без семьи!
Гермиона, забрав свой комплект документов и уходя, остановилась в дверях и, бросив на Рональда взгляд через плечо, тихо проговорила:
— Это ты, Рон. Ты сам себя всего лишил, — и вышла из кабинета.
Мистер Леймонс прочистил горло, привлекая к себе внимание Рональда.
— Прошу минуту внимания, мистер Уизли. Ваш бракоразводный процесс закончен, но Совет Визенгамота в полном составе уже собрался и, — взмах палочки, — ждет нас через три минуты в Главном зале. Мы должны пройти туда и оповестить Совет о вашем решении. Пройдемте со мной, Мистер Уизли, думаю мисс Грейнджер уже там.
Джон вышел из-за стола и жестом позвал молодого человека за собой.
Гермиона действительно ждала их у дверей, за которыми был слышен гул голосов. Лорды, секретари и сам Министр Бруствер за судейской трибуной уже ждали их появления. Только переступив порог и поймав на себе гневные взгляды Лордов и насмешливые секретарей, Рональд понял, как нелепо выглядит на фоне бывшей жены.
Грейнджер была одета в длинное серебристое платье с высоким горлом и теплую черную зимнюю мантию. Он же, не задумываясь о том, куда идёт, проснувшись нацепил на себя первые попавшиеся под руку помятые брюки, рубашку не первой свежести и замызганную мантию. От нее пахло перцем и ванилью, от него — разило перегаром. Её обычно непослушные волосы были убраны в запланировано-небрежную прическу и весь ее образ казался продуманным и лаконичным. Его же порядком отросшая шевелюра уже как пару дней не видела ни мыла, ни расчески.
Указав своим подопечным их места, мистер Леймонс вышел на середину зала, остановился ровно перед Министром и, получив разрешающий кивок, заговорил:
— Уважаемый Совет Визенгамота и господин Министр, сегодня мы собрались здесь, чтобы провести бракоразводный процесс миссис Гермионы Джин Грейнджер и мистера Рональда Билиуса Уизли. Я представляю интересы Героини Второй Магической Войны Гермионы Грейнджер. Всего несколько минут назад стороны подписали досудебное соглашение и заявление на развод. По достигнутой договоренности всё совместно нажитое имущество, включающее в себя коттедж, земельный участок и содержимое семейного хранилища в Гринготтсе в полном объеме остается в распоряжении, теперь уже, мисс Грейнджер. Ответчик же, как и подобает истинному джентльмену, выходит из этого брака исключительно с личными вещами, полный перечень которых вы можете увидеть на третьей странице договора. Также двадцатого декабря мистеру Уизли был выдан Запретительный приказ сроком на пять лет, и мы настаиваем на его строжайшем соблюдении. Если в течение указанного срока мистер Уизли нарушит его, то будет осужден по всей строгости закона. К Запретительному приказу так же прилагается список мест и обстоятельств, в которых моя клиентка и мистер Уизли могут находиться рядом друг с другом. По истечению пятилетнего срока запрет будет снят автоматически. На этом все. Я благодарю Совет Визенгамота и вас, господин Министр, за собрание и приношу свои извинения за, как оказалось, беспричинное беспокойство. Повторюсь, бумаги были подписаны всего за несколько минут до начала слушания.
В зале на несколько минут стало шумно. Лорды возмущенно перешептывались, а секретари недоуменно переглядывались между собой.
Министр призвал всех к тишине и, стукнув судейским молотком по трибуне, огласил приговор.
— Заседание по делу бракоразводного процесса мисс Гермионы Джин Грейнджер и мистера Рональда Билиуса Уизли считаю закрытым. Всех с наступающими праздниками, все свободны.
Едва Кингсли замолчал, Рон выскочил из зала суда и бросился в Атриум. Он был зол и хотел побыстрее добраться до каминов, и убраться отсюда поскорей. За дверями его уже поджидала толпа журналистов, которые галдели и требовали ответов на свои бестактные вопросы. Уизли вырвался из окружения, но тут же был подхвачен под руку Поттером. Гарри крепко схватил его за локоть и буквально потащил за собой по коридору. Когда дверь кабинета закрылась за их спинами, Рон вырвал руку из хватки Поттера и выдохнул.
— Спасибо, Гарри, я думал эти стервятники меня на сувениры раз…
Договорить Рональд не успел. Волна дикой стихийной магии подняла его в воздух и впечатала в стену. К нему, сжимая в кулаке палочку, приближался очень злой победитель Того-Кого-Нельзя-Называть.
— Гарри, ты что творишь! Отпусти меня!
Попытки Рона пошевелиться не дали результатов.
— Заткнись, Рональд! Не доводи до греха, просто заткнись.
Магия, царившая в кабинете, была практически осязаема, она искрилась и потрескивала.
— Ты думал, я не узнаю, за что тебе выписали Запретительный приказ? — Поттер шипел не хуже Волдеморта. — Ты в своём уме?! Ладно твоя интрижка с Нарциссой, зачесалось у тебя, Моргана с тобой. Решил разрушить свою жизнь — давай, валяй! Но Непростительное! Ты собирался пытать Гермиону! Гермиону, которая прошла с нами через ад войны! Гермиону, которая всегда прикрывала наши задницы! Нашу лучшую подругу, мою сестру!
От нарастающего давления враждебной магии Уизли начал задыхаться, заметив это, Гарри силой воли взял свои эмоции под контроль и уже спокойнее продолжил:
— Теперь я буду твоей тенью, всегда помни об этом. И забудь обо мне, я больше не твой друг. Я для тебя лорд Поттер, старший Аврор и, на худой конец, победитель Темного Лорда. Сделаешь хоть один лишний шаг в сторону Гермионы, и я лично отведу тебя в Азкабан.
Волшебная палочка Рона нагрелась, и он, как бывший Аврор, сразу понял, что Гарри только что сделал.
— Теперь на твоей палочке висят сигнальные чары высшего порядка. Купить новую даже не пытайся, я предупредил Олливандера. И помни, что только из-за доброты Гермионы, ты сейчас спокойно покинешь Министерство и будешь гулять на свободе. А теперь проваливай!
Гарри отпустил Рона, но тот вместо того, чтобы уйти, бросился на Поттера с кулаками. Гарри увернулся от летящего в его лицо кулака, поставил подножку и, заломав руки бывшего друга, впечатал того лицом в пол. Раздался хруст сломанной носовой перегородки. Поттер отпустил Уизли, брезгливо вытер руки об мантию и отошел в сторону.
— Я сказал, убирайся и не смей больше показываться в моём доме.
Рон поднялся, прижимая руку к сломанному носу, и, не глядя на бывшего лучшего друга, вышел из кабинета. В коридоре его встретил отец, который, увидев младшего сына, лишь грустно покачал головой и, достав из кармана своей мантии флакончик с зельем, протянул его ему.
— Обезболивающее, прими и можешь воспользоваться камином в моём кабинете.
Рон выбил флакончик из рук отца и прошел мимо.
— Мне не нужны твои подачки, — на ходу прорычал он, — идите празднуйте, всё вышло так, как вы хотели.
Рон ушел, даже не взглянув на осунувшуюся после его слов фигуру отца. В Атриуме он воспользовался одним из каминов и, выйдя на улицу в Косом переулке, поплелся в Лютный, где нашел кабак с самым дешёвым Огневиски. Решив не мелочиться, он заказал целую бутылку огненного пойла и пару кусков пастушьего пирога.
***
Гермиона же с помощью своего адвоката спокойно покинула Министерство и аппарировала в маггловский Лондон. Мистер Леймонс, к его чести, и с репортерами разобрался сам. Этот день она представляла себе иначе. Гермиона ожидала долгого разбирательства и поливания её грязью, но на удивление всё прошло гладко. Пребывая в приподнятом настроении, девушка решила отпраздновать не только Рождество, но и обретение свободы. Она посетила Трафальгарскую площадь, где полюбовалась на главную городскую ель, а потом долго ходила по магазинчикам и скупала десятками рождественские украшения, милые безделушки и новые наряды. Ближе к вечеру появившись дома и открыв дверь, Гермиона обнаружила, что ее кот сидит перед тлеющим камином и жалобно мяукает, а сидящий в кресле Нуар внимательно следит за входной дверью. Приветствием ей послужило гневное «Мяу!»
— Вы волновались за меня? Простите, пожалуйста, просто я решила отметить свой развод походом по магазинам. Вот, смотрите, — Гермиона достала свидетельство о разводе и показала его своим питомцам.
Нуар даже подошел и внимательно рассмотрел пергамент. Гермионе показалось, что пёс внимательно прочел документ и даже остался им доволен, потому что, как-то не по-собачьи фыркнув, стал вопросительно смотреть на неё своими чересчур умными глазами. Она рассказала питомцам о том, что Рональд неожиданно для всех подписал бумаги и, что суд, как таковой, не состоялся, и никто не стал разбирать их совместную жизнь по молекулам. Достав из сумочки уменьшенные покупки, Гермиона вернула им изначальные размеры и пошла в душ. За поздним ужином она рассказывала животным о своих планах, как на наступающее Рождество так и будущее в целом.
Утро следующего дня началось для неё с доставки рождественского дерева, заказанного в магическом магазине. Деревце было небольшое, но сразу наполнило дом запахом хвои и праздничной атмосферой. Вся троица занялась елочными украшениями: Живоглот играл с висящими на нижних еловых лапах шариками, Нуар подавал Гермионе игрушки, а сама Гермиона — наряжала деревце купленными вчера игрушками, мишурой и гирляндами. Впервые за последние несколько лет в ее доме царило чувство праздничной эйфории.
— Спасибо, Нуар, вижу, тебе тоже нравится наряжать ель, — Гермиона тепло улыбнулась псу и, вынув из упаковки новенькую серебристую звезду, закрепила её на самой верхушке дерева. Отойдя на пару шагов назад, девушка тепло улыбнулась.
— Чего-то не хватает, — взмахнув палочкой, она поменяла цвет части шариков с золотого на такой же серебристый, как венчающая деревце звезда, — так уже лучше, как думаешь?
Пёс завороженно осмотрел мерцающее дерево и одобрительно гавкнул. Гермиона нежно погладила его по голове.
— Что ж, я рада, что тебе нравится. Пойдем, приготовим что-нибудь вкусненькое.
Будучи женой Рональда, Гермиона проводила праздники в Норе, где главенствовала Молли, и была лишена возможности приготовить на праздничный стол что-то свое. Так что первым делом девушка достала кулинарный блокнот своей матери и решила испечь рождественские печенья, те самые, что каждый год готовила миссис Грейнджер. День, проведенный за украшением дома и приготовлением праздничного ужина, пролетел незаметно. Гермиона была в хорошем настроении, которое передалось и ее домочадцам. Живоглот, несмотря на свой почтенный возраст, бегал по дому и, как маленький котенок, игрался то с шариками на ели, то с лестничными украшениями. К вечеру, когда всё было готово, Гермиона переоделась в тёмно-зелёное коктейльное платье, обула туфли на шпильке и закрепила волосы на затылке заколкой так, что крупные локоны рассыпались по её плечам. Спустившись в таком виде в гостиную, она, по уже сложившейся традиции, покружилась, демонстрируя своим мужчинам свой наряд.
— Как вам, нравится?
В ее голове вдруг прозвучал мягкий бархатный баритон профессора Снейпа.
— Ты прекрасна.
Гермиона счастливо рассмеялась, и сама не заметила, как назвала профессора по имени.
— Спасибо, Северус. Пусть ты и бред моей измученной фантазии, но всё равно приятно.
Она провела вечер за красиво сервированным столом, слушая тихую музыку и ведя светскую беседу с самой собой. Ближе к полуночи в гостиной прозвучал хлопок открывшейся бутылки шампанского и заливистый женский смех. Гермиона взмахнула палочкой, и под елью появилось несколько красиво упакованных коробок и свертков. Держа в руке фужер с игристым напитком, она подошла к ели, сбросила с ног туфли и, усевшись прямо на ковер, достала из-под деревца самую маленькую коробочку.
— Поздравляю с Рождеством, Глотик, — Гермиона открыла коробочку и протянула коту новую игрушку. Серая мышка, пахнущая явно чем-то привлекательным, тут же попала в загребущие лапы своего хозяина.
— А это тебе, Нуар, — Гермиона поставила перед собой следующую коробку и открыла ее. Внутри лежал большой черный мягкий плед.
Пес продолжил настороженно наблюдать за ней, лежа на диване.
— Ну же, Нуар, — подбодрила его девушка, — возьми, это мой тебе подарок. Я часто видела, как ты закутываешься в старый диванный плед, и подумала, что тебе было бы приятно иметь свой собственный.
Пес подошел и, осторожно закусив мягкую ткань зубами, оттащил плед на свою лежанку. Гермиона, поднявшись на ноги, налила себе еще фужер шампанского и стала покачиваться в такт музыке, на губах молодой волшебницы притаилась счастливая улыбка.
***
В это самое время в Норе проходило своё празднование Рождества. Там как всегда было шумно и весело, а праздничный стол ломился под весом любимых семейством блюд, приготовленных заботливыми руками Молли Уизли. В самый разгар праздника Гарри попросил тишины и дал слово своей любимой жене.
Джинни встала и, подняв фужер с яблочным соком, произнесла:
— Мы очень счастливы всех вас видеть, мы всех вас очень любим и хотим сообщить вам радостную новость — я беременна, скоро у нас с Гарри будет ребенок.
Все восприняли эту новость на «ура», поздравили чету с прибавлением в семействе и плавно перешли к сопутствующим расспросам: какой срок, какого пола малыш, все ли с ним в порядке, а с самой Джинни, а готов ли Гарри к отцовству, ну и естественно, определились ли родители с выбором крестных. Могло показаться, что этот вопрос интересовал семью больше всего, потому что каждый из братьев Уизли желал стать не только дядей, но и крестным для ребенка единственной кровной, младшей, а потому безгранично любимой сестры. За праздничными хлопотами, счастливыми разговорами и радостным смехом никто из присутствующих не заметил, как на пороге дома появился пьяный Рональд. Идти ему было некуда и отмечать праздник было не с кем, и потому, опустошив бутылку маггловского виски (фунты у него еще оставались, а вот галеоны подошли к концу) на пару с каким-то незнакомым ему и не особенно опрятно выглядящим магглом, Рон решил, что если явится в родительский дом в самый разгар праздника, его не выгонят и вряд ли поднимут скандал, Рождество все-таки. По иронии судьбы первое, что он услышал, подходя к столовой, были слова Джинни:
— Крестную мы уже выбрали, и она согласилась, — задыхаясь от радости, торжественно вещала его сестра. — Она решила отметить начало своей новой жизни наедине с собой, но просила передать, что любит всех вас и благодарит за поддержку и теплые слова.
Нарастающий было радостный гул был обрублен на корню презрительным:
— Замечательно! Ну просто заебись, вы все предатели! — Рон кипел от ярости, плевался слюной и без разбору тыкал пальцами во всех подряд. — Вы чуть не изгнали меня из рода из-за этой грязнокровки, заставили меня унижаться перед ней и этим гребаным холеным адвокатом, но вам и этого показалось мало! Вы еще и крестной ее сделали?! Вот так ты меня любишь, да, сестренка?!
— Замолчи, — Гарри заслонил собой супругу и достал из кобуры волшебную палочку.
— Нет, не замолчу! Это мой дом, МОЙ! Или ты и здесь сломаешь мне нос, а, дружище?! Я ваш сын и брат, а не эта Грейнджер, — Рон пошатнулся и ухватился руками за дверной косяк.
Гарри хотел вырубить его заклятьем, но Джинни его остановила.
— Рон, ты не дурак, и сам прекрасно понимаешь, почему крестной будет Гермиона. Я не понимаю, что с тобой случилось, но надеюсь, что ты скоро придешь в себя. Единственное, что ты должен знать — магия родов одобрила наш выбор и признала ее право, даже твое одурманенное сознание должно понимать, что это значит.
Рональд посмотрел на сестру затуманенным взглядом и сполз вниз по стене.
— Ясно, просто прекрасно, — как-то обречённо проговорил он и, закрыв глаза, мгновенно уснул.
Молли покачала головой и хотела было заняться своим нерадивым сыном, но ее опередил Артур. Он взмахнул палочкой, поднял сына на руки и, как в детстве, понес в его бывшую комнату. Отец, печально вздохнув и потрепав сына по рыжим волосам, принялся за дело: раздел, умыл, залечил сломанный нос и, уложив в постель, накрыл малыша Рони теплым одеялом. Он как раз ставил на прикроватную тумбочку пару флаконов с зельями, когда, постучав, вошла Молли. Артур грустно улыбнулся.
— Как он?
— Обижен, пьян, несколько мелких порезов, сломанный нос. Ничего смертельного.
Молли присела на краешек кровати и погладила сына по голове. Голос ее был печален и полон только одному Артуру понятной тоски.
— Не надо мне было выгонять его из дома.
Артур опустился перед женой на колени, обхватил ладонями ее такое родное и любимое лицо, заставил ее посмотреть на себя и заговорил тихим спокойным, но твердым голосом.
— Милая, ты ни в чем не виновата. Рон давно не мальчик, он — взрослый мужчина и должен отвечать за свои поступки. Главное, что он жив и на свободе, а с остальным мы ему поможем, — и добавил, — если он захочет принять нашу помощь. Пусть спит, ему нужен отдых. А мы нужны нашим детям, пойдем, Молли.
Артур обнял жену и тихо вышел из комнаты сына.
