***
Пока семья Уизли переживала судьбоносные события и переваривала их последствия в маленьком, но уютном особнячке на окраине небольшой деревушки, жизнь текла своим чередом. Гермиона и Северус тихо соседствовали: варили вместе зелья, делили домашние обязанности и разделяли уютные вечера. Северусу не хотелось чувствовать себя иждивенцем, и он взял за правило каждое утро кормить Живоглота и готовить Гермионе настоящий английский завтрак (ужин они готовили вместе). Правда была еще одна причина, кроме его не терпящей ущемлений гордости: ему нравилось смотреть как Грейнджер с нескрываемым удовольствием пьет сваренный им кофе и чуть ли не урчит при этом от удовольствия, явно пародируя какую-то объевшуюся сметаной кошку. Дни они проводили, как правило, в лаборатории, а вечера их были наполнены научными спорами за чашечкой другой ароматного чая. Время летело, парочка все чаще обменивалась мимолетными взглядами и легкими прикосновениями, но ни храбрая гриффиндорка, ни хитрый слизеринец не решались переступить черту. Северус, гонимый призраками прошлого, не хотел обременять, как он думал, собой Гермиону. Гермиона же, напротив, думала, что недостаточно хороша для него… Живоглот со все большим негодованием наблюдал за своими людьми и начинал звереть. Профессор был самым умным волшебником, которого он знал, а его ведьма никогда не была трусихой, так в чем проблема? Даже ему, полукнизлу, было ясно, что из всех самцов больше всех Гермионе подходит именно этот верный, умный волшебник, так чего же она ждет?! Профессор - тот самый сильный мужчина, который будет заставлять её улыбаться, а не плакать, который защитит ее, если понадобится, ценой собственной жизни, никогда не ударит в спину, накормит, ну и, конечно, подарит потомство. Не долго думая, кот решил пойти уже проторенной дорожкой и снова взять все в свои лапы, если люди не понимают очевидных вещей, то он им объяснит что к чему… В один из дней дождавшись, когда Гермиона отправится в магазин, Живоглот вцепился зубами в брючину Северуса и повёл того в лабораторию. Он подвел Профессора к рабочему столу Гермионы и, открыв тайник, указал лапой на таинственную коробочку. — Что это? Ты знаешь, что брать чужие вещи нехорошо? — Северус вопросительно (Гермиона бы сказала: «сексуально») изогнул бровь. — Мяу! — Живоглот вновь указал лапой на коробочку и уставился своими жёлтыми глазами на стоящего перед ним волшебника. Северус вздохнул и достал закрытую на простой маггловский замочек коробочку. Ключ нашелся здесь же, в тайнике. Открыв ларец, Снейп обнаружил то, что не могло его не удивить: осколки его волшебной палочки, явно позаимствованные из его личной хогвартской лаборатории пустые флаконы для зелий с его вензелем, колдография, некогда «украшавшая» его личное дело, и первая и единственная когда-либо написанная им для нее служебная записка с требованием явиться в его кабинет к 18:00. Северус, не веря своим глазам, проверил содержимое коробочки ещё раз, ничего не изменилось. — Ну и как это понимать? — Пробормотал себе под нос сбитый с толку мужчина. Живоглот вполне себе по человечески закатил глаза. — Мяу! Ему не нравилось находиться в лаборатории, но он должен был показать Профессору, что их ведьма давно им интересуется и отнюдь не как учителем. Неужели не понятно, а я то считал тебя умным, — подумал кот, но Северус услышал лишь вздорное фырчание. — Ты хочешь сказать, что Грейнджер, ээмм, Гермиона, — поправился волшебник, — не просто так хранит мои книги и вот это, — Северус запнулся, словно чего-то боясь, — память о дорогом сердцу человеке? Живоглот, удовлетворенно кивнув, и громко мурлыча, потерся о мужскую ладонь. — Этого не может быть, потому что этого не может быть! Гермиона… умная, красивая, талантливая, добрейшей души ведьма, а я… Я ей жизнь сломаю, — Снейп хотел было дело сказать что-то еще, но приступ боли оборвал его мысль на корню. Он почувствовал, как пять острых когтей впились в его тело, со стола на него смотрел злой, нервно машущий хвостом, Живоглот. — Ты что творишь?! Глот, упрямый ты котище, ты хоть понимаешь кому предлагаешь свою ведьму? Живоглот тихо мурлыкнул и, поднявшись на задние лапы, уткнулся мокрым носом Снейпу в подбородок. — Хорошо, хорошо, — Северус не смог скрыть улыбки и погладил кота по спине, — прекращай линять на мою одежду, я тебя понял. Он убрал коробочку обратно в тайник и покинул лабораторию. Следующие несколько дней Снейп внимательно следил за девушкой, и надо сказать, годы шпионажа не прошли даром. Он стал замечать расширенные зрачки и учащенный пульс, долгие, томные взгляды, то, как Гермиона инстинктивно вздрагивает, когда он «нечаянно» до нее дотрагивается или подходит сзади, чтобы показать, как правильно подготовить тот или иной ингредиент, и то как она непроизвольно облизывает или покусывает губы, когда смотрит на него и думает, что он не замечает ее поведения… Итоги наблюдения привели его только к одному, а потому неоспоримому выводу: он ей действительно нравится. Приближалось девятое января, и Северус стал замечать, что Гермиона нервничает всё больше и больше и становится грустнее день ото дня. Седьмого января нервы Северуса сдали, и он вызвал Гермиону на разговор. — Грейнджер, могу я узнать с чем связана твоя нервозность и непонятная мне грусть? Что с тобой происходит? Ты чего-то боишься? Уизли? — Рон? Нет, меня пугает не он, меня пугает неизвестность. Орден узнает, что вы живы, и всё… закончится. — Что всё? Грейнджер, ты разучилась внятно выражаться? Помнится в школе тебе не требовалось разрешение, ты четко и ясно выкрикивала правильные ответы с места. — Значит они всё-таки были правильными?! — Воскликнула Гермиона — Ты это и без меня знаешь, чего тебе не хватало, так это дисциплины. Хотя, о какой дисциплине может идти речь, если Гриффиндор — это диагноз, — Северус легко пожал плечами и отметил про себя, что до сих пор так и не понял, что ему нравится больше: ее искренняя улыбка или надутые в притворной обиде губки. — Северус! — Не заговаривай мне зубы, Гермиона, что тебя беспокоит? Четко и ясно! Гермиона опустила глаза, тихо вздохнула и, вновь обретя уверенность, посмотрела прямо ему в глаза. — Вы. Я не хочу, чтобы вы покидали этот дом. Я боюсь, что вы уйдете, как только воскреснете для всего магического мира, и я вновь останусь одна… Без вас… Без тебя… — Она, наконец, сделала это. Решив, что ей больше нечего терять, Гермиона перешла на «ты». В животе Северуса что-то затрепыхалось и взорвалось, это бабочки вырвались из кокона и заполонили все его нутро. Ему хотелось кричать от замаячившего на горизонте счастья, схватить Гермиону в охапку, вдыхать запах ее волос и не отпускать ее ближайшие, как минимум, сутки. Но вместо этого он лишь выгнул бровь и пожал плечами. — Мне некуда идти. Свое жилье я еще не приобрел, а возвращаться в Хогвартс… — Северус машинально потер шрам на шее, — мне не очень-то хочется, потому если ты не собираешься выставить меня из дома сразу после собрания… Я останусь… Гермиона взвизгнула так, словно он подарил ей первое издание «Хогвартс: История» и, смутившись своей такой бурной реакции, покраснела, как никогда прежде. — Я буду только рада, если ты останешься со мной, — казалось покраснеть еще больше невозможно, что ж, Гермиона ошиблась, — то есть и дальше останешься моим гостем. Живоглот, со стороны наблюдающий за этим разговором, довольно прищурился.***
Девятое января. Гриммо 12.
Гарри и Джинни (в основном, конечно, Гарри), как хозяева дома, встречали прибывающих орденцов и провожали в ту самую, сохранившуюся со времен войны и использующуюся раз в год, исключительно, девятого января, запасную гостиную. В комнате, да и в целом в доме, царила тяжелая гнетущая атмосфера, все присутствующие сейчас в особняке люди получили послание от Минервы и теперь гадали, чего ожидать от первого за пять лет полного собрания Ордена. Мужчины тихо переговаривались между собой, малочисленные женщины под руководством Молли накрывали фуршетный стол, все были в сборе, не хватало лишь, самой Минервы и ее протеже, Гермионы. Рон занял ближайшее к камину кресло и живо представил себе, как перехватит Гермиону на выходе из него, объяснит, что ни в чем не виноват, что это все отец, что она ему обязательно поверит, и они уйдут в свой дом. Ему было плевать на собрание, Уизли ждал лишь её, свою Миону. Он был уверен, что жена все поймет, сразу его простит, и они заживут как прежде, ведь он не виноват, он стал жертвой заговора. Вспыхнул камин, и из него вышла Минерва, оглядев всех присутствующих, она подошла к Гарри и что-то прошептала ему на ухо. Поттер удивленно посмотрел на свою наставницу, но, тут же взяв в себя в руки, вызвал эльфа и что-то ему приказал. Через мгновенье возле каждого члена Ордена появился бокал с разведенным водой успокоительным. Разыгравшаяся сцена и успокоительное, как не удивительно, не разрядило царящую в комнате обстановку, а наоборот. Первой не выдержала Андромеда. — Для чего это, Минерва? Может ты уже объяснишь, зачем созвала весь костяк Ордена? Минерва, не моргнув глазом и не дрогнув ни одним мускулом (Снейп бы позавидовал, если бы стал свидетелем ее представления), спокойно, словно читала очередную лекцию, ответила: — Успокоительное. Выпейте, и только потом я всё расскажу. Я не допущу хаоса и необдуманных эмоциональных высказываний, в том числе и твоих, Министр. А пока подождем Гермиону, она, как я вижу, еще не пришла. Рональд, естественно, проигнорировал, как слова бывшей учительницы, так и ее просьбу выпить успокоительное. Он продолжал пялиться в камин. Когда зеленое пламя оповестило всех о прибытии последнего члена Ордена, Уизли поднялся с кресла и сделал шаг к вперед. Сначала в гостиную вошел крупный черный пес, который с подозрением оглядел всех присутствующих, и только потом, как будто по какому-то сигналу, появилась Гермиона. Тут же дорогу им перегородил нервный Рональд Уизли. Гермиона, ища защиты и поддержки, инстинктивно впилась пальцами в шерсть на собачьей холке. Рон, гонимый своими фантазиями, не обратил на реакцию бывшей жены никакого внимания. Он торопливо схватил её за руку и потянул на себя. — Миона! Я так рад тебя видеть! Я не виноват, это все отец и Нарцисса! Я уверен на все сто, что эта дрянь меня прокляла или чем-то опоила! Ты же любишь меня, а значит должна простить! — Уизли выплевывал слова также быстро и небрежно, как обычно набивал свой рот едой. Что происходит?! — Завопило ее сознание. Гермиона осмотрела комнату в поисках ответа или хотя бы подсказки, но все орденцы были также шокированы, как и она. — Рональд, я не понимаю, о чем ты говоришь, и отпусти мою руку. Пожалуйста. Гарри и Билл сдвинулись со своих мест, через секунду к ним присоединились Артур и Министр, мужчины направлялись к Рону и Гермионе, но были остановлены взмахом руки Минервы. Пожилая ведьма устало покачала головой и ухмыльнулась, глядя на разворачивающееся представление. — Да что здесь не понятного, Миона?! — Рональд перешел на повышенные тона. — Меня опоили или прокляли, или то и то, так что я ни в чем перед тобой не виноват! Я знаю, что ты меня любишь, а значит простишь! Так что не будем тратить время на это сборище, пошли домой! Уизли еще раз попробовал притянуть Гермиону к себе. Гермиона же упорно пыталась вырвать свою ладонь из его рук, и ей это удалось. Уперев руки в бока (да здравствует, Молли) девушка прошипела: — Ты делал то, чего сам хотел, Рональд, исключительно по своему эгоистичному желанию… Не было никаких проклятий или зелий. Ты сам всё испортил, — одной рукой Грейнджер незаметно коснулась пса, а волшебной палочкой зажатой в другой руке ткнула бывшего мужа в грудь. — Да, когда-то я тебя любила, но ты убил мою любовь, втоптал её в грязь. Нас больше нет и никогда не будет, — «контрольный в голову» подумала Гермиона и произнесла: — и вообще, мое сердце принадлежит другому мужчине. Так что оставь меня в покое! Не ожидавший такого поворота событий и решивший, что Грейнджер его опозорила перед всем Орденом, Уизли оскалился и замахнулся. Все присутствующие Уизли как по команде выхватили палочки. Молли ахнула, Джинни закричала: «Рон не смей!» - и инстинктивно прикрыла руками живот, Поттер рванулся вперед, а Кинг, как ласково называли орденцы Министра, накрыл Гермиону защитным куполом. Однако в царящей суматохе никто из присутствующих не обратил внимания на низкое утробное рычание и клацанье острых зубов. — Шлюха! Щит, закрывающий Гермиону, с хлопком исчез, и только внимательно следившая за поведением пса Минерва заметила, что произошло это не из-за Уизли. Щит был пробит изнутри. Словно по мановению чей-то волшебной палочки Рональда отбросило от Гермионы магической волной, уже в следующее мгновение на месте злого черного пса появился не менее злой Северус Снейп, который, подскочив к Уизли, одним ударом сломал тому нос. Уизли впечатался спиной в шкаф со стеклянными дверцами и, разбив их, сполз на пол, похоронив под собой груду осколков. Сверху-вниз на него смотрел взбешенный бывший профессор. Прижав недоумка ногой к полу, Северус произнес громко и четко: — В следующий раз я убью тебя. Не смей подходить к ней, разговаривать с ней и даже смотреть в её сторону. Ты понял, или мне довершить начатое? Орден замер. Наступило затишье перед бурей, то тут, то там раздавались шокированные вздохи и шепот. Минерва, как новый глава ОФ, остановила начинающийся хаос одним жестом, она, в лучших традициях Дамблдора, подняла ладонь, и всем стало ясно, что эта железная леди магического мира держит все под контролем. И только три человека совершенно не обратили никакого на нее внимания: Рональд с красным от бешенства лицом, Северус так и фонтанирующий силой и какой-то первобытной магией, и сосредоточенная на мужчине в черном Гермиона. На негнущихся ногах она подошла, прижалась к мужской спине, нежно обняла и погладила Северуса ладошками по груди. — Прошу тебя, не надо, он того не стоит… Я не хочу потерять тебя только обретя, пожалуйста, давай просто уйдем. Северус, не марайся об него. Пожалуйста, не бросай меня, — ее раздавшийся в гробовой тишине шепот был подобен грому в ясный день. Все орденцы шокировано во все глаза рассматривали новоиспеченную парочку, а точнее живого и невредимого профессора Северуса Снейпа. Сам же профессор, не обращая никакого внимания на зрителей, обернувшись, подхватил Гермиону на руки, девушка тут же вцепилась в него руками, уткнулась лицом ему в шею и, вдохнув его запах, утихла. Снейп, прижимая к груди свою драгоценную ношу, осмотрел помещение и, криво усмехнувшись, выплюнул: — Сюрприз! — И, переведя взгляд на Макгонагалл, уже спокойнее продолжил: — Минерва, оставляю этих ротозеев на тебя. Камин закрою, связь исключительно через патронус, и то в случае крайней необходимости. Минерва кивнула и с улыбкой на губах проводила счастливым взглядом покинувших собрание Северуса и Гермиону. Возникла неловкая пауза. Прочистив горло вперед выступил Кинг, он подошел к лежащему на полу Рону и накинул на него диагностическое заклинание. — Нос, губа, порезы, ссадины, ушибы… Что ж… ничего серьезного, колдомедики подлатают, — и, расправив плечи, с тяжелым взглядом повернулся к старшим Уизли. — Прости, Молли. Артур… мне надоело с ним нянькаться. Я предупреждал его и как боевой товарищ, и как министр: еще одна выходка и Азкабан. Поттер, — бросил он, переведя взгляд на брюнета, — выполняй свои служебные обязанности. Гарри, который выглядел так, что казалось, что ему самому хотелось разок другой ударить бывшего друга, взмахнул палочкой, и запястья Рона сковали магические наручники. Младший Уизли начал материться и проклинать всех и вся. Кингсли, тяжело вздохнув и прокляв свою слабость перед плачущими ведьмами, которых сейчас в комнате было целых две: рыдающая в объятиях мужа Молли и беременная, оплакивающая непутевого брата, Джинни - смягчившись, продолжил: — Сначала в Мунго, потом в закрытое отделение Азкабана. В беседу вступил Билл, он, как глава своей семьи, чувствовал всю боль своих родителей и не мог промолчать, хотя и понимал, что Рон более чем заслужил грозящее ему наказание: — Кинг, я всё понимаю, но Азкабан… Это убьёт его, может еще можно что-то сделать… — Билл, он нарушил закон и должен понести наказание, как любой другой гражданин магической Англии. Я и так иду вам на уступки, он будет в медицинском крыле Азкабана, а не в общей камере. Полежит там годик другой, ментальщики поработают с ним, глядишь и съехавший мозг на место встанет. Всё будет зависеть от него. — Значит не камера… Больница? — Хлюпая носом и заглядывая министру в глаза уточнила Молли. Артур, все еще обнимая жену, начал ей объяснять: — Милая, там изолированные одиночные палаты, а вместо авроров и дементоров — санитары и колдомедики. Ему там помогут. — Мы сможем его навещать? — Переведя взгляд на бьющегося в наручниках сына спросила миссис Уизли. — Всё будет зависеть от него, — строго повторил Кингсли и переключил свое внимание на Макгонагалл. — А теперь, Минерва, расскажи нам как Снейп выжил и, какого дракла, он пес? Поттер увел Рональда и, передав Уизли и указания Министра своим подчиненным, вскоре вернулся, но, естественно, уже один. Дождавшись того, что все наполнят свои бокалы и тарелки и рассядутся по местам, Минерва начала долгий и увлекательный рассказ. Постепенно вечер перетек в дружескую посиделку с теплыми и не очень воспоминаниями о прежней Грозе подземелий. Закончилось собрание обсуждением операции «КВС» или «Как воскресить и безболезненно вернуть Снейпа в магическое общество» и составлением плана действий.***
Камин в доме Гермионы вспыхнул зеленым и впустил в гостиную мага и приютившуюся в его объятиях ведьму. Северус устало опустился на диван, но так и не отпустил своё сокровище. Заправив особо игривый локон волос Гермионе за ухо, Северус, словно в первый раз, рассматривал красивую молодую женщину в своих объятьях. — Гермиона, мы дома. Как ты? — Испугалась… что ты его убьёшь, и тебя снова заберут у меня, на этот раз уже навсегда… — прижавшись ближе к мужчине, прошептала девушка. — Я не собирался его убивать, просто показал, чем ему грозит неповиновение. — Я знаю, знаю… Я просто не хочу… Я не могу тебя потерять. Гермиона подняла лицо, и Северусу показалось, что он тонет, никогда в жизни он не видел настолько теплых, любящих и принимающих глаз. Любящих и принимающих его глаз. Коснувшись ладонью ее щеки и не дождавшись отвращения, Северус решил, что больше никогда и никому не отдаст свое счастье. Его мучительно тянуло к ней. Он хотел впиться поцелуем в ее губы и зарыться ладонями в ее пышные непослушные кудри, но будучи взрослым, уравновешенным мужчиной подавил в себе этот порыв до тех пор, пока она не ответит на последний его вопрос: — Гермиона… твое сердце… Тот мужчина, что живет в твоём сердце, это я? — Да. Плотину прорвало. Северус сжал свою Гермиону в объятиях и сделал то, что давно хотел, даже если до последнего не признавался в этом даже самому себе. Он поцеловал ее. Нежно, даже робко, оставляя Гермионе возможность отстраниться, но она этого, конечно же, не сделала. В первое мгновение Гермиона застыла, но уже в следующее, приоткрыв губы, провела кончиком языка по его губам. Её ладони, путаясь в его волосах, надавили Северусу на затылок, вынудив мужчину наклониться и углубить поцелуй. Гостиную огласил первый тихий стон. — Ты уверена? — С трудом оторвавшись от ее губ, спросил Северус. — Дааа, — прошептала Гермиона и вновь припала к нему, позволяя давно кипящей страсти выплеснуться наружу. Они срывали друг с друга одежду, лихорадочно целовались и оставляли друг на друге яркие любовные метки. На утро никто из них не смог бы объяснить, как они попали в хозяйскую спальню и каким чудом перед этим умудрились закрыть доступ к камину. Их сжигала страсть и жажда: взять и отдать, покорить и подчиниться, вознестись на седьмое оргазмическое небо и снова рухнуть в пучину похоти… Гермиона чувствовала трепет его губ на своем теле, тепло его ладоней, доводящих ее до сумасшествия, его шепот и гладкость влажной спины, за которую она цеплялась, как утопающий за соломинку… Его первый толчок. Ее стоны и шепот «люблю»… Его собственническое «моя, не отдам» одновременно разбило ей сердце и вознесло на небеса. Уже позже, лежа на смятых и мокрых от пота и телесных выделений простынях, Гермиона прижималась к Северусу, боясь, что это все ей только снится, и утром она вновь проснётся одна в пустой и холодной постели. Северус же, обнимая Гермиону, молил всех богов, чтобы утром эта восхитительная женщина не пожалела о своём решении. Они так и уснули, сжимая друг друга в объятьях. Было уже далеко за полночь, когда в спальню по-хозяйски вальяжно вошел Живоглот. Понюхав пропахший сексом воздух и оценив ситуацию, кот прошел мимо хозяйской кровати, улегся на старую лежанку Нуара и заснул с чувством выполненного долга и полного удовлетворения. Все шло по плану.