Нарцисса
После того, как Драко унес Нарциссу на руках из дома Поттера, жизнь женщины резко изменилась. Она окончательно и бесповоротно переехала во Францию. Первый месяц Нарцисса ещё пыталась держать лицо, но по ночам дом Драко оглашали ее полные горя стоны и плач. Юный лорд не знал, как помочь матери, он изучил все родовые дневники (спасибо Поттеру) и убедился в том, проклятье Блэков практически не излечимо, но упорно продолжал нанимать матери лучших менталистов и целителей (поначалу парень пытался лечить ее сам, но быстро понял, что этим делает себе только хуже), Драко пытался выводить мать в свет на так любимые ею раньше приемы, но и это не помогало. Тот день, когда Нарцисса поняла, что так и не забеременела, стал поистине черным днем в жизни Малфоя. Смотря на впавшую сначала в дичайшую истерику, а потом в такую же апатию мать, Драко думал, что лучше бы еще раз пережил Финальную битву, чем это. Когда-то величественная и прекрасная миссис Малфой больше не ухаживала за собой, не читала книг, не пила чай из искусно сделанной фарфоровой чашки. Она сутками находилась в постели и, накрыв ладонями живот, раскачивалась и скулила подобно побитому животному. Уходом за Нарциссой занимались домашние эльфы Тинки и Динки, они ежедневно купали, переодевали и трижды в день кормили хозяйку. Драко оставалось разве что надеяться на чудо, которого не случалось даже в волшебном мире. Лишь сам человек способен изменить свою жизнь — Малфой отлично усвоил этот жизненный урок. Через неделю после дня «х» в госпиталь, в котором работал Драко, поступила молоденькая, едва-едва достигшая совершеннолетия, беременная магглорожденная ведьма. Роды прошли хорошо, на свет появилась здоровая девочка, вот только мать сразу же отказалась от малышки, даже не взглянув на ребенка. Новорожденную тут же перевели в детское отделение, а пережившую тяжелые роды мать в отдельную палату. Никто из медперсонала не мог бы сказать, что точно произошло, но ночью у девушки открылось маточное кровотечение, и к утру она скончалась. Так несчастная малышка оказалась не просто безымянным брошенным ребенком с шансом на то, что непутевая мать передумает и вернется за ней, девочка осталась, по-факту, круглой сиротой. Выросший в пусть и своеобразной, но счастливой семье Драко вызвался помочь малышке и занялся поисками ее отца. Он провел все возможные анализы и необходимые обряды, пытаясь выяснить не принадлежит ли ребенок к какому-нибудь чистокровному роду, которому он мог отправить весточку и рассказать о нуждающейся в семье девочке, но и тут судьба повернулась к малышке задом. Методом проб и ошибок Малфой выяснил, что мать новорожденной была не просто магглорожденной ведьмой, она была «новой кровью» и отдавать такого магически перспективного ребенка в семью простецов было ну никак нельзя, поэтому по ходатайству Драко малышку оставили в госпитале до момента, пока не найдется желающая ее усыновить семья. В один из вечеров, в очередной, уже не помня какой по счету, раз влив в рот бьющейся в истерике матери зелье Сна без сновидений, Драко вдруг понял, что сможет подарить новорожденной малышке семейное тепло и хотя бы попробовать спасти Нарциссу. Крохе нужна была мать, его матери нужна была дочь, а он был совсем не против заиметь маленькую принцессу-сестру. Сказано — сделано. Оформив официальные бумаги, Малфой вызвал Поттера на откровенный разговор и попросил о помощи. Малышка от рождения была светленькой (вся в почившую мать), но Драко хотел, для ее же блага (чистокровное магическое общество всегда было той еще банкой со змеями, и Драко хотел исключить любую, даже самую малейшую, возможность того, что кто-то упрекнет его сестру в том, что она не родная), чтобы девочка приобрела все характерные Малфоям и Блэкам черты внешности и характера, будь то льдисто-голубые глаза Малфоев или мастерство зельеварения Блэков. Для этого были нужны родовые алтари и, если с доступом к менору Малфоев, понятное дело, проблем не было никаких, то вот с Блэк-хаус… Именно ради принятия малышки в род Драко и связался с Поттером, регентом рода Блэк. К его огромному удивлению, Гарри искренне порадовался за всех троих Малфоев и без лишних разговоров назначил дату и время ритуала. В назначенный день и час Поттер помог Драко переместить на Гриммо Нарциссу с малышкой и провел обряд. Магия рода приняла девочку сразу и безоговорочно, а на фамильном гобелене появилось еще одно исходящее от Нарциссы ответвление. Малышка Меисса* Андромеда Малфой. Нарцисса, на время второго и окончательного ритуала впавшая в некий анабиоз, пришла в себя в своей спальне и только через сутки. Первым, что она увидела, повернув голову, была белоснежная детская люлька, передающаяся в роду Малфоев из поколения в поколение, когда-то в ней спал Люциус, а потом и ее драгоценный Драко. С трудом поднявшись с постели и на негнущихся ногах подойдя к кроватке, женщина заглянула внутрь и потеряла дар речи. В люльке лежало наипрекраснейшее существо во всем белом свете, воплощение ее мечты, крохотная девочка с белоснежными волосиками, выглядывающими из-под чепчика, и льдисто-голубыми глазами. Малышка была закутана в нежно розового цвета пеленку-кокон и, кряхтя, дергала ножками. Миссис Малфой, затаив дыхание, подняла девочку на руки и, легонько обняв, прижала к груди, кроха сразу же успокоилась. Драко ждал этого момента и, как только на его палочке сработали сигнальные чары, отправился в спальню к родительнице. Он переступил порог и, прикрыв глаза ладонью, застыл на месте. Комнату поглотила вспышка белоснежного света, словно вырвавшегося из груди Нарциссы, уже позже, сидя в своем кабинете со стаканом маггловского виски в руке, Драко осознает, что стал свидетелем того самого чуда. Волна чистой материнской магии смела фамильное проклятие Блэков со своего пути, подобно лавине. Драко стал свидетелем душевного воссоединения матери и дочери. Пройдя в спальню, Малфой обнял своих мать и сестру. — Её зовут Меисса, мама. Меисса Андромеда Малфой, она твоя дочь и моя единокровная сестра. Нарцисса подняла на сына сияющие полные жизни глаза. — Меисса, — женщина нежно погладила малышку по крошечной щечке, — … очень красивое имя, Драко, — Нарцисса поцеловала дочь в лоб. — Добро пожаловать в этот мир и нашу семью, моя Звездочка. Ты будешь счастлива, я обещаю.Рональд
Рональд провел несколько лет в закрытом лечебном отделении Азкабана. С ним регулярно занимались целители-менталисты, изначально вынесшие ему диагноз: «повреждение отдельных отделов головного мозга, нарушение ментального здоровья, вызванное долгосрочным контактом с темной магией крестража и потрясением, вызванным трагической гибелью родного брата». Первые полгода к нему никого не допускали, потому что стоило ему только увидеть хоть какое-то знакомое лицо: мать, отца, кого-то из братьев или Гарри, и Рональд тут же впадал в состояние неконтролируемой ярости. Долгие месяцы семья наблюдала за ним исключительно через одностороннее стекло. Но Молли и Артур не теряли надежды вернуть своего сына домой, и как только Рональду разрешили принимать гостей, составили график посещения и добились от Кинга разрешения на получение парочки многоразовых портключей, чтобы и Билл с Флер, и Чарли могли свободно посещать брата. Не было ни дня, чтобы к Рону не пришел бы кто-то из родных и не принес бы парочку контейнеров вкуснейшей домашней еды. Когда душевное состояние уже не младшего Уизли (за время его лечения у Перси успели родиться мальчики-близнецы Дэнис и Фрэнк) полностью пришло в норму, и его отпустили домой, Рональд по собственной инициативе записался на профилактические сеансы у колдопсихолога. Ему хотелось вновь стать полноценно здоровым человеком, взрослым и, что куда важнее, зрелым мужчиной, а не маленьким капризным мальчиком, заставляющим раньше времени седеть своих родителей. Прожив в Англии еще полгода, не пропуская ни одного лечебного сеанса и на последок попросив у Гермионы прощения, Рональд переехал вслед за старшим братом в Румынию. Драконы завораживали его и, конечно, пугали, но пугали куда меньше, чем перспектива снова свалиться в бездну безумия.Гарри
Гарри был счастлив узнать от Драко, что Нарцисса пришла в себя и стала чудесной матерью обоим своим детям, но переживал за Рональда, ведь что бы тот ни натворил, он все еще был самым первым и самым близким его другом. Выдохнул Поттер только тогда, когда узнал истинную причину поведения Рона и удостоверился в том, что ему помогут. Второго мая две тысячи четвертого года Джинни подарила Поттеру их первенца — Джеймса Сириуса, еще через два года родился Альбус Северус и спустя еще два — на свет появилась красавица Лили Луна, крестным отцом которой, поддавшись уговорам Гарри и Гермионы, стал Северус Снейп. Жизнь семьи Поттеров была полной чашей. Гарри получил то, чего был лишен в детстве — настоящую и главное свою семью. Джинни стала прекрасной матерью и счастливой женой, не было в их семейной жизни ни дня, чтобы Гарри не напомнил ей о своей любви. Их дети всегда были окружены вниманием бабушки с дедушкой, дядюшек, тетушек и двоюродных сестер и братьев, но почему-то особую любовь питали к заносчивому Драко, который под угрозой надранных ушей запретил им называть себя дядей, и всегда молчаливому и не терпящему баловства дяде Северусу.Драко
После того, как Нарцисса выздоровела и целиком посвятила себя воспитанию маленькой дочери, Драко со спокойной душой погрузился в любимую работу, не забывая, естественно, об обязанностях главы семьи. Он стал любимым и любящим старшим братом и надеждой и опорой своей матери, хорошим целителем и просто хорошим мужчиной. На молодого, богатого и красивого Лорда засматривались толпы желающих стать миссис Малфой девиц и женщин откровенно постарше, но Драко упорно искал ту самую, любовь всей своей жизни. Нарцисса была сыну понимающей матерью и надежной поддержкой в семейных делах, но изредка все же напоминала ему о его долге перед родом. Шли годы, Драко радовался расширениям семей своих друзей, принимал активное участие во всех их праздничных посиделках, стал крестным отцом Альбуса Северуса Поттера и даже удостоился чести получить на Рождество один из знаменитых свитеров Молли Уизли (историю отношений его матери сначала с Артуром, а потом с Рональдом, Уизли благоразумно не поднимали, прекрасно понимая, что дети не в ответе за родителей). На одной из рождественских семейных вечеринок Уизли Драко встретил повзрослевшую вернувшуюся с учебы из Америки Мари-Виктуар и понял, что пропал. Он не мог отвести взгляда от белокурой красавицы, а когда та заговорила с ним впервые, не нашелся, что ответить. Девушка же с детства обучалась бабушкой Делакур тому, как отличить банальное физическое влечение мужчины от магической искры, соединяющей души, и, почувствовав как замерло, а потом пустилось в галоп ее сердце, сразу поняла что произошло. Мари, будучи не просто красивой веселой, но еще и умной Уизли, не собиралась отказываться от такого дара магии, как родственная душа. Всю ее жизнь перед её глазами были примеры семейного счастья ее бабушек с дедушками, ее родителей, дяди Гарри и тети Джинни, и, конечно же, тети Гермионы и дяди Северуса. Именно о них думала девушка, разглядывая свою вторую половинку. Тетя Гермиона и дядя Северус несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте были чертовски счастливы, и Мари хотела того же. Но Драко уже на следующий день трусливо сбежал и попытался спрятаться от своих чувств во Франции, не оставив девушке ни малейшего шанса завязать с ним более тесное общение. Он боялся, что его прошлое и разница в возрасте могут сломать юной девушке жизнь, но от Уизли не спрячешься, а от судьбы не уйдешь… Достигнув двадцати одного года, возраста полного маггловского совершеннолетия в некоторых странах (в Англии он наступает в восемнадцать, но по-слизерински хитрая девица подстраховалась), Мари-Виктуар вызвала Малфоя на встречу и, с гриффиндорской прямолинейностью заявив, что все знает, сама предложила Драко… пожениться. Через год в Малфой-мэноре состоялась свадьба Драко Люциуса Малфоя и Мари-Виктуар Уизли. На торжестве впервые за два десятилетия столкнулись между собой все Уизли, Нарцисса и… освободившийся из Азкабана полгода назад Люциус. Молли, как и, честно говоря, все остальные приглашенные на свадьбу гости, ну никак не ожидала лицезреть то вышагивающего под руку с бывшей «бывшей», а ныне «нынешней» женой, то танцующего с дочерью Люциуса Малфоя. На следующий день новоиспеченная чета Малфой, пребывая в благостном расположении духа, разбирала свадебные подарки, но была застигнута врасплох неожиданным хлопком. В руки Драко приземлился не пойми откуда взявшийся скрученный в трубочку и скрепленный родовой печатью Блэков и фирменной печатью гоблинов Гринготтса пергамент. Обменявшись удивленными взглядами, молодожены разломили сургучные печати. В послании говорилось, что некогда оставленное Финеасом Блэком хранилище открылось, и супругам Малфой необходимо посетить банк и вступить в права наследства. Желание Финеаса сбылось. Дочь рода Уизли стала частью рода Блэк, семьи объединились. Через десять месяцев после свадьбы молодая миссис Малфой родила первую за сотню лет в роду девочку — Гатрию** Гермиону, рыжеволосую малышку с черными омутами глаз. Когда чета Малфоев впервые показала свою дочь друзьям, все тихо посмеивались над тем, что у девочки глаза Снейпа, на что Северус в духе строгого профессора отчитал Драко, Гарри и Тедди за незнание прописных истин и прочитал лекцию об истории рода Блэк. — Вообще-то, молодые люди, изначально все Блэки были черноглазыми, и Гатрия просто унаследовала эту фамильную черту. С каждым новым поколением и каждым новым кровосмещающим браком безумие Блэков прогрессировало, их глаза выцветали, а волосы светлели. Да будет вам известно, господа, что первой леди Принц стала дочь рода Блэк, и это именно она передала всем своим потомкам, мне в том числе, черный цвет глаз и волос. Иногда мне кажется, что Сириус возненавидел меня тогда, впервые увидев в поезде, именно за то, что узнал во мне, нищем оборванце, те фамильные черты, которыми не обладал сам. Он не мог не знать о родстве Блэков и Принцев, во всей магической Британии только два рода выделялись черными глазами, и он наверняка сразу понял кто я, и его явно не могла радовать мысль, что он наследник богатой, знатной семьи рано или поздно сойдет с ума, а какой-то нищеброд, еще и слизеринец, проживет счастливую жизнь. Крестной Гатрии стала её тезка Гермиона Снейп. Через несколько лет миссис Малфой подарила мужу сына Саргаса*** Северуса, и его крестным стал уже Северус. Еще через несколько лет родилась Мира**** Минерва, и ее крестила ее тетушка Меисса. Весь магический мир убедился в том, что светлая магия Уизли все-таки победила родовое проклятие Малфоев, и надеялся, что она так же лихо справится с родовым безумием Блэков. Старшие Малфои были довольны ролями бабушки с дедушкой и с удовольствием занималась всеми своими внуками. Их давнюю мечту о большой семье воплотила в жизнь их невестка.Северус и Гермиона
Снейпы были счастливы, они любили и были любимы в ответ. Поженилась парочка через полгода после дня той самой пресс-конференции, в день летнего солнцестояния, естественно, никакая Скитер и рядом с их свадьбой не пролетала. Карьера Гермионы в Министерстве стремительно шла в гору, ее проекты один за другим воплощались в жизнь. Северус, как и говорил, оставил педагогику и лишь изредка появлялся в Хогвартсе, и то по настоятельным просьбам директрисы Макгонагалл. Сначала он отредактировал, запатентовал и опубликовал свои старые наработки, потом открыл небольшую зельеварческую лавку, в которой работал лично, а потому брал исключительно те заказы, что были интересны ему самому. Еще через три года пара стала гордыми родителями мальчиков-близнецов: Сидни Северуса Снейпа и Саймона-тоже-Северуса Снейпа. Вторые имена сыновьям выбирала Гермиона, и она жестко настояла на своем: «я горжусь тем, кто их отец, и считаю правильным дать им твое отчество», протесты Северуса потерпели оглушительное поражение. Мальчики росли практически точными копиями своего отца: такими же долговязыми, черноглазыми и носатыми. Северус иногда притворно ворчал, что миру и одного Северуса Снейпа много, а тут целых три, еще и одинаковых. На что Гермиона целовала его в нос и говорила, что красивее ее мальчиков (да-да-да, Северус тоже был ее мальчиком) мир еще не видел. Ребята росли в любящей семье, и это завидно отличало их от отца, они были светлокожими, а не смертельно бледными, в меру упитанными, чрезвычайно любопытными озорниками. Крестными мальчиков стали Гарри Поттер и Кингсли Шеклболт — два человека, вернувших миру и Гермионе Северуса Снейпа. При поступлении в Хогвартс Распределяющая шляпа отправила Саймона на Слизерин, а Сидни на Когтевран. Северус переживал, что Гермиону расстроил такой расклад вещей, но она клятвенно заверила его, что их семье с головой хватит одного гриффиндорца, а их дети должны идти своей дорогой. Закончив школу, Саймон поступил в Ученики Мастера Чар, а Сидни Мастера Зелий. Северус, как и Гермиона, получившая Мастерство еще на заре их брака, отказался учить своих детей, и парням пришлось на долгие два года покинуть родину и искать новые знания во Франции (спасибоЖивоглот
Живоглот прожил идеальную кошачью жизнь. Он вкусно ел, сладко спал и сам по себе гулял, где хотел. Кот застал рождение близнецов, то, как они сделали свои первые шаги, как поступили в школу и покинули отчий дом. Фамильяр был уверен, что такая счастливая семейная жизнь у его ведьмы сложилась исключительно благодаря ему, но время неуклонно текло, и он стал чувствовать, что с каждым новым годом становится всё слабее. Однажды на прогулке Глот увидел черно-рыжее пушистое существо, которое, сжавшись в комочек, пыталось согреться под последними теплыми осенними солнечными лучами и, тихо плача, скулило. Со стороны осмотрев маленького щенка, старый полукнизл подошел к нему и позвал с собой. Так Живоглот и привел в дом своих хозяев нового питомца. Северус читал утреннюю газету, когда на кухню вошел Живоглот, по пятам которого семенил трясущийся грязный щенок. Шпионы бывшими не бывают, и уже через секунду волшебник закрывал своим телом Гермиону и направлял палочку на ничего не понимающих животных. — Глотик опять привел домой анимага? — Раздался голос из-за его плеча. Северус вывел палочкой несколько сложных пасов, но ничего не произошло, щенок лишь тихо гавкнул. — Нет, это обычный щенок, вернее, — Северус присел на корточки и ощупал кутенка, — это шишига, хотя скорее полушишига, вот, смотри, — мужчина указал на недоразвитый второй хвостик. — Почему он в таком состоянии? Весь грязный, замерзший и явно оголодавший, — Гермиона опустилась на колени и стала проверять щенка на наличие возможных ран. — Отбраковка, — пожав плечами, ответил Северус. Гермиона прослезилась. — Значит если не чистокровный, не такой как все, то можно вот так вот выкинуть на улицу?! Он же живой, как так можно? Разве за это мы боролись? — Тихо, девочка моя, тихо, — Северус прижал жену к своему боку и тяжело вздохнул, прекрасно понимая, что теперь этот щенок — их щенок. — Живоглот же привел его к нам, а значит теперь у него будет все хорошо. Гермиона взглянула на мужа глазами кота из Шрека (Снейпы водили на эти мультфильмы своих детей), и ему не осталось ничего, кроме как кивнуть и получить свой заслуженный поцелуй. — Я назову его Джек, тебе нравится, малыш? Щенок завилял своими хвостиками и лизнул ладонь Гермионы. — Ну спасибо, что не Джеймс, — съехидничал Северус. — Не ворчи, завтракай, а я пойду займусь этим грязнулей. Джек быстро привык к дому и новым хозяевам, и Живоглот, почувствовав в нем зарождающуюся магическую связь с Гермионой, понял, что его время на исходе, и он должен обучить нового Хранителя для своей ведьмы. Весь следующий год Джек ходил за котом хвостиком, перенимал его повадки и учился быть хорошим фамильяром. Ровно через год и один день, после того как нашел Джека в парке, Живоглот тихо ушел в мир иной, последним своим взглядом поклявшись Гермионе вернуться…