The Right Sun

Его сумка была собрана. Одежда, бельё, носки, зубная щётка и паста, расчёска, другие, необходимые, вещи, ну, вы, поняли. Джонни ненавидел паковаться. Он никогда не мог правильно рассчитать, что ему понадобится и о чём пожалеет, если не прихватит с собой. Ну, пока с собой есть самое важное – телефон, ключи и кошелёк – всё остальное можно было бы и купить в крайнем случае. Ещё он был уверен, что Джайро тоже возьмёт с собой кучу барахла, так что всегда можно позаимствовать и у него, если возникнет необходимость. В конце концов, все его вещи аккуратно поместились в его большую походную сумку. Вся его жизнь, всё, с чем он сбегал, все оказалось втиснуто в одну-единственную сумку. Какое-то время Джонни просто сидел и смотрел на неё, раздумывая о том, что он приобретёт и потеряет по дороге в Нью-Йорк. Нью-Йорк казался ему чем-то очень-очень далёким – собственно, так и было, но также он казался и символом более радостных событий и светлого будущего, вроде как. Он не планировал оставаться там навсегда, блин, да он даже не подумал, чем собирается заняться после этого, будет ли возвращаться в Сан-Диего или нет. Пока что Нью-Йорк звучал как отличный план. Как мечта. Нью-Йорк – бетонные джунгли, где рождаются мечты, как пела Алиша Киз. Стук в дверь вывел его из состояния ступора, и он отправился открывать её, часто моргая, чтобы прийти в себя после своего экзистенциального микрокризиса. За ней стоял Джайро, одетый в – невероятно, но факт – ещё более пёструю рубашку, чем вчера. Его волосы были влажными, наверное, он не успел их высушить с утра. Джонни сразу же ощутил запах его кокосового шампуня, и еле удержался от желания сказать “Мм, твои волосы очень приятно пахнут” вслух, но всё же разрешил себе подумать об этом. – Что нужно помочь отнести? – спросил Джайро, оглядывая комнату за спиной Джонни. Несмотря на то, что тот отчислился вчера, оплата за его общежитие была внесена до конца учебного года, так что он мог оставить некоторые вещи в своей комнате. Он снял свои постеры – с картой мира и логотипом NASCAR, свернул и убрал постельное бельё, протёр пыль на всех полках. Все его вещи аккуратно лежали на голом матрасе, в том числе и та единственная сумка, которую он брал с собой. Ему было важно оставить комнату в чистоте. Важно было знать, что он мог бы вернуться сюда, если бы захотел. Уборка всех поверхностей в ванной и его крохотной кухне стали для него своего рода ритуалом. Он будто натянул для себя страховочную сетку. Правда, в этой сетке было несколько дыр: во-первых, технически он уже не числился студентом, во-вторых, это явное нарушение правил – нельзя занимать комнату, не проживая в ней на самом деле. Но до конца учебного года оставалась всего лишь пара месяцев, рассудил Джонни. Не то чтобы за порогом выстроилась очередь из желающих заселиться сюда прямо сейчас. А даже если кто-то и заедет сюда, то они могли бы спокойно выкинуть его оставшиеся вещи, и Джонни не слишком-то расстроится. – Только это, все мои инструменты остались в Додже, – ответил Джонни, кивнув в сторону своей старенькой бело-голубой походной сумки, набитой до отказа. Джайро кивнул и забросил её к себе на плечо, тихо ойкнув, когда осознал, что она тяжелее, чем выглядит. Джонни в последний раз оглядел свою комнату и бросил последний взгляд в окно. Прощай, уродский двор. Привет, великие американские дороги и манящие перспективы. – А мы можем где-нибудь остановиться и позавтракать? – спросил Джонни, пока они дожидались лифта. Джайро широко улыбнулся, и Джонни заметил, что он снял свои гриллзы. Спасибо, Господи. – Если это будет американский придорожный дайнер, который я смогу вычеркнуть из своего списка, то да, – ответил он, поправляя сумку на плече и наклоняя голову из стороны в сторону, разминая шею. Хрящи в его позвоночнике хрустнули, от чего Джонни вздрогнул. – Тебе больше нравятся блинчики или вафли? – А что, нельзя любить и то, и другое? – рассмеялся Джонни. – Погоди, у тебя что, есть список? Типа план того, что ты хочешь сделать в поездке? – лифт спустился на первый этаж и они выбрались во двор, на который выходили окна из комнаты Джонни. Ничего интересного здесь не было, только щебёнка на земле, да несколько симпатичных растений. Он потерял свою привлекательность для Джонни, ведь ему не терпелось увидеть что-нибудь куда более завораживающее. – Конечно же есть, – ответил Джайро, всё ещё ослепительно улыбаясь. – Планов громадьё, столько всего нужно сделать и увидеть! Поэтому я всё записал. Могу показать тебе список за завтраком. Налетевший порыв ветра всколыхнул волосы Джайро, и Джонни вновь ощутил волну того приятного кокосового аромата от его шампуня и кондиционера. Точно надо его позаимствовать, решил он. – Но мне кажется, тебе стоит выбрать что-то одно, – продолжал Джайро. – Вафли или блинчики. Они ведь из одного теста, так что это одно и то же, просто разной формы. И ты меня не переубедишь. – Стоп, стоп, стоп, – сказал Джонни, нагоняя Джайро, шагавшего в сторону их фургона. – Это вообще не одно и то же, – но внезапно его одолели сомнения. Хм, может быть, они и вправду одинаковые? Когда они добрались до фургона, Джайро открыл его и ловко забросил сумку внутрь. Заглянув через открытую дверь, Джонни увидел гору подушек и одеял, сложенных друг на друга, кучу какого-то древнего снаряжения для кемпинга и сумку, которая оказалась ещё меньше, чем его собственная. Джайро вытащил из кабины пандус для Джонни. – Сегодня едем в Лос-Анджелес, – заявил он, протягивая Джонни руку и помогая ему забраться в фургон, перед тем как убрать пандус обратно. – Часа два, может, два с половиной. Но мы найдём, где позавтракать. – Звучит как отличный план, если ты угощаешь, – сказал Джонни, устраиваясь поудобнее на пассажирском сиденье. Он проследил взглядом за тем, как Джайро отнёс его кресло в заднюю кабину, и задумался. Лос-Анджелес. Что ж, он никогда раньше не видел Знак Голливуда. Ещё в Л. А. полно пышных парков и прочих классных мест, хотя ему они были не так уж и интересны. – Ладно, ладно, но только если в следующий раз угощаешь ты, piccolo. Джонни закатил глаза. Джайро обошёл Додж и залез на водительское сиденье, пока Джонни изучал переднюю кабину. Кажется, в ней заменили радиосистему на более-менее современную. Он готов был биться об заклад, что увидит в ней только кассетный проигрыватель, но нет – оказалось, здесь установлен CD-плеер. Нашёлся даже AUX-разъём – явно подарок богов. Джонни как раз запихнул свой AUX-провод в карман джинсов сегодня утром, чтобы можно было легко достать его, если понадобится. Судя по тому, как Джайро одевался, Джонни не стоило ожидать от его музыкальных предпочтений ничего хорошего. Плюс выбор музыки всегда был обязанностью штурмана, все это знают. Помимо радио, всё остальное в кабине выглядело довольно обычным. Джайро отлично постарался, оттирая её вчера, так что тут пахло лишь цветочным мылом и старым пластиком, что хоть немного, но лучше запаха пыли и затхлого воздуха. И сиденья были достаточно просторными и комфортными. Лобовое стекло оказалось широким и, хоть через него открывался пока что невесть какой обзор на парковку возле кофейни, Джонни был уверен, что скоро сможет наблюдать сквозь него куда более интересные виды. Он надеялся увидеть кукурузные поля и лошадей. Горы и реки. Ему бы понравились причудливые домишки с их белыми изгородями, дворами и лужайками с автоматическими распрыскивателями, напоминающими об американской мечте. Огромные поля. Он вспомнил о грязи на трассе для картинга неподалёку от фамильного дома, где, будучи детьми, они гоняли, поднимая комья земли в воздух за собой. О густых лесах. О всех тех приключениях и играх, когда они бегали по узкому пролеску за их домом, играя в полицейских и грабителей, догонялки и прятки. Не от этого ли он бежал сейчас? Всё дальше и дальше удаляясь от того времени? Не его ли он оставлял позади, совсем одного, в тех самых лесах, в пыли трассы, в земле Кентукки?  Сердце Джонни неслось галопом, пока Джайро увлеченно копошился в своей маленькой наплечной сумке. В конце концов, он выудил оттуда нечто, что вернуло Джонни в настоящее. Всё это время он сжимал свой AUX-провод в ладони настолько крепко, что штекер оставил ярко-красную отметину на его коже. – Ага! – воскликнул Джайро, вытаскивая на свет три CD-кейса. В ушах Джонни ещё стоял звон, и он чувствовал, что его шея вспотела, но всё же решился спросить. “Отвлекись”, – сказал он самому себе. “С этими воспоминаниями ничего не поделать, ты не можешь вернуться в прошлое и всё изменить. Отпусти их, хотя бы сейчас, хотя бы ненадолго”. – Что это? Джайро посмотрел на него своими огромными, блестящими от восторга глазами, как у ребёнка. – Это сидишки. – Да я понял, что сидишки, идиот, – с удивлением изогнув брови, ответил Джонни. Пришлось приложить огромные усилия, чтобы его голос не задрожал. Он далеко от земли Кентукки. – Нафига ты их принёс? Откуда у тебя вообще эти диски? – Я их записывал вчера ночью, – Джайро выглядел сконфуженным. – На это ушла целая вечность. Музыка в дорогу, когда радио перестанет ловить. Джонни настолько быстро перешёл от тревожного эпизода к безудержному смеху, что подавился своей же слюной. – Чел, ты… – он откашливался, пытаясь сделать вдох между приступами хохота. – Ты их сам записывал? – он помахал AUX-кабелем. – Мы же можем это использовать! Джайро выглядел абсолютно потерянным. – Что это? А чего ты ржёшь, Джонни? Тут примерно пять часов музыки, но у меня ушло раза в два больше времени, чтобы её записать! – Это AUX-кабель. Ты что, никогда раньше такой не видел? – спросил Джонни, у которого сводило скулы от смеха. Он уже давно забыл это чувство. Мысли о земле Кентукки растворились в его сознании, возвращаясь обратно на дальнюю полку. – Просто вставляешь его сюда и… – он подключил свой телефон к другому концу провода и повернулся, чтобы показать Джайро, который теперь выглядел несколько сдувшимся. Джонни бросил взгляд сперва на его лицо, затем на блестящие CD-кейсы у него на коленках. Затем он вновь посмотрел на свой телефон и нажал что-то на экране. – Ой, – произнёс он. – Кажется, провод сломался… – краем глаза он заметил, как Джайро приободрился. – Блин, похоже придётся новый покупать. Может, в Л. А. или ещё где-то. – Ха! – воскликнул Джайро, быстро вытащив из кейса диск, на котором маркером было написано “road trip #1”, и вставив его в разъём на панели радио. – Хо-хо, всё-таки хорошо, что я записал их, – он повернул ключ в зажигании и двигатель завёлся, издавая кашляющие звуки заядлого курильщика. Джонни внезапно вспомнил, насколько старый им достался фургон, и начал беспокоиться о том, в какую же всё–таки мутную историю он себя втянул. Вчера он оставил свой ящик с инструментами в задней кабине Доджа и теперь был уверен, что они пригодятся ему ещё не раз в этой поездке. “И всё же это так волнительно”, – подумал он про себя. Пока Джайро возился с настройками кондиционера, он решил посвятить своё время дыхательным упражнениям, пытаясь привести своё болезненное сердцебиение в норму. Первой песней на первом диске Джайро оказалась Creedence Clearwater Revival – Fortunate Son, слова которой Джайро, как выяснилось, знал наизусть. Его голос звучал немного хрипло, но он хорошо держал ритм и мелодию, так что Джонни хоть и не ошибся в своём предположении о том, что их музыкальные вкусы вряд ли совпадут, всё же решил, что если на остальных дисках будет играть подобная музыка, то он не будет слишком уж против. Такой саундтрек подходил для какого-нибудь фильма о взрослеющих подростках, сбегающих от своих проблем навстречу некоему подобию американской мечты – именно таким персонажем и ощущал себя Джонни. Они выехали с парковки на первую дорогу на своём пути – не большое шоссе, но всё же – солнце слепило им глаза, обещая ещё один жаркий день поздней весны. Джонни наконец-то смог расслабиться и стал размышлять о том, в какой момент можно будет сообщить, что его AUX-кабель магическим образом “починился”. Оказалось, что в плейлисте Джайро не так уж и мало хороших песен. Джонни сидел и смотрел в окно, как они поворачивают на трассу I-5 N. Казалось, Джайро знал все слова каждой из тех песен, что успели отыграть за это время, и Джонни был уверен, что он знал слова и всех оставшихся песен на дисках. От этой мысли он закатил глаза. Но Джайро действительно был странным. Джонни не мог толком понять, что он за человек. Ясное дело, ведь он знал его меньше суток, что само по себе уже было чем-то невероятным, но ему казалось, будто они уже давным-давно знакомы. Джайро излучал харизму – он был причудливым и вполне симпатичным, но всё же бельмом на глазу. Он полон противоречий, и у Джонни возникло чувство, что в нём есть нечто большее, помимо импульсивности и способностей к спонтанному планированию. И его коллекции ужасных рубашек. И его потрясающего кокосового шампуня. Он поймал себя на мысли о том, что уже давно отвлёкся от видов, проносящихся за окном, в пользу Джайро – Джонни смотрел на то, как тот аккуратно вёл машину, всегда держа руки в позиции “десять и два”. У него красивый профиль. Правда, Джонни всё ещё кривился при виде его бороды и не мог не задаваться вопросом, начерта вообще было её отращивать, если Джайро собирался брить её такими кубиками. – О! – внезапно воскликнул Джайро, напугав Джонни, которому пришлось резко отвернуться в сторону пассажирского окошка. – Это же дайнер? Это и впрямь оказался дайнер. Он выглядел довольно потрёпанным и старым, но Джонни был уверен, что именно такой Джайро и хотел увидеть. Они провели в дороге примерно полчаса, из которых двадцать пять минут Джонни размышлял о запланированном Джайро путешествии, а остальные пять отвлекался на самого Джайро. Он вспомнил ту яркую красную линию, кусочек которой он увидел на карте, когда они сидели в кофейне, но он всё ещё не знал всех деталей их маршрута. Это было настолько комично, что он хрюкнул от смеха. Джайро припарковался и вышел наружу, чтобы открыть боковую дверь, выставить пандус для Джонни и протянуть ему руку. “Нам стоит выбрать Доджу какое-нибудь имя”, – решил Джонни, потому что ему больше не хотелось называть его просто “фургоном”. Они отправились внутрь дайнера, на лице Джайро расцвела абсурдная улыбка от уха до уха, и Джонни не смог удержаться от того, чтоб не начать улыбаться самому. Час всё ещё был ранний, поэтому внутри практически не оказалось людей: всего несколько столиков занято дальнобойщиками и небольшими семьями с довольными детьми. Джонни не удивился тому, что не они одни решили отправиться в Лос-Анджелес сегодняшним утром. Джайро весело щебетал о том, как же замечательно наконец-то посетить “настоящий американский дайнер”, так что Джонни мысленно заглушил его болтовню и принялся изучать меню. Он выбирал между блинчиками и вафлями – ему жутко хотелось чего-нибудь сладкого с тех самых пор, как Джайро задал ему этот дурацкий вопрос. Нет, не может быть такого, чтоб блинчики и вафли были одним и тем же, только разной формы? Вафли точно более сладкие и хрустящие, правда ведь? Наверняка так и есть. Он всё ещё был погружён мыслями в спор с самим собой, когда Джайро легко подтолкнул локтем его руку. Официантка стояла возле их столика, вежливо улыбаясь, но сквозь эту улыбку просвечивало её раздражение – видимо, она уже долго ждала, пока они сделают заказ, и её терпение оказалось на исходе. – Вафли, – буркнул Джонни, неожиданно вырванный из своих размышлений. – С черникой, – официантка кивнула и ушла, а Джонни почувствовал, как его щёки покраснели, и он снова натянул шапку пониже, скрывая своё смущение. Джайро опять начал рыться в своей сумке, из которой ранее он вытащил диски, когда официантка вернулась с кофейником и двумя чашками. Джайро громко и уверенно поблагодарил её, что явно приятно удивило её. Она улыбнулась ему, и Джонни отметил блеск в её глазах и румянец на её лице до того, как она успела уйти. – А что за значок с подковой? – кивнул в его сторону Джайро, разворачивая дорожную карту на столе перед ними. Джонни машинально поднял руку и коснулся значка на своей шапке, просто чтобы напомнить самому себе о том, что она ещё на месте. – Эм, она на удачу, – ответил он. Он провёл пальцем по её привычному изгибу и опустил глаза на рассыпавшуюся по столу соль, по всей видимости, оставшуюся от предыдущих посетителей. – А дырки в шапке зачем? – Джонни проследил глазами за тем, как Джайро поднёс ладони к своей макушке, изображая пальцами рога чёртика и, очевидно, пряди волос Джонни, неизменно торчащие из отверстий в его шапке. – Может, тебе новую купить? – Джонни почувствовал, как его лицо снова краснеет от стыда. – Нет, – отрезал он. – Это… Это модно, ясно тебе? Не то чтобы ты в этом что-то понимал, ты… Ты что, свою рубашку с какого-то мёртвого деда стянул, а?  Джайро опустил взгляд на собственную рубашку и опять рассмеялся своим странным раздражающим смехом. – С этим не поспоришь, – ответил он. Вокруг его глаз собирались тонкие морщинки, когда он улыбался, и Джонни это раздражало. – Но если ты так мне завидуешь, piccolo, то так уж и быть, можешь позаимствовать её в любое время. Джонни уже было открыл рот, чтобы возразить, но тут вернулась официантка со стопкой блинчиков на тарелке в одной руке и вафлями Джонни в другой. Джайро взглянул на оба блюда и довольно промычал что-то, словно в подтверждение своей догадки. Джонни не нужно было читать его мысли, чтобы понять, о чём Джайро думал в этот момент. Но он неправ, вафли и блинчики это не одно и то же. Они приступили к еде, на время воцарилась тишина. Джайро был слишком занят, осматривая интерьер дайнера, его глаза восхищённо блестели, как у ребёнка в Диснейленде. Джонни совсем не разделял его восторга. Вафли были суховатыми, но съедобными. Кофе тоже оказался приличным после того, как он насыпал туда кучу сахара. Через широкое окно, возле которого они сидели, открывался приятный вид на ярко освещённую майскими лучами улицу. Солнце словно улыбалось им сверху. День обещал быть просто прекрасным. Джонни принялся считать жёлтые машины, проезжающие мимо них по трассе, пока они завтракали. Джайро пил свой обжигающий как лава кофе, а всё та же официантка весьма любезно и быстро подливала ему в чашку новые порции. Она ненадолго задержалась у их столика, спросила у Джайро откуда он и что-то ещё. Джонни уже отключился, мыслями вновь переносясь в Кентукки. Он подумал о жареных зелёных помидорах и говядине на гриле. О стаканах с бурбоном, который было бы приятно потягивать в такой тёплый, почти летний день, как сегодня. Ещё одна желтая машина пронеслась по дороге и Джонни вздрогнул. Он снова начал тянуть свою прядь волос. – Земля вызывает Джонни! Есть кто дома? Он моргнул и вновь оказался где-то на полпути между Сан-Диего и Лос-Анджелесом. Джайро обеспокоенно смотрел на него, улыбаясь уголком рта. Официантка уже ушла обслуживать другие столики. Джонни повернул голову и увидел её на другом конце закусочной, где она вела беседу с каким-то куда менее красивым посетителем. – Извини, – сказал он. – Ты уже попросил её номер? – Чего? – ответил Джайро, отодвигая в сторону свою пустую тарелку и вновь разворачивая карту. – Зачем мне просить её номер? – он вытащил из сумки широкий красный маркер. – Затем, что ты ей понравился, тупица, – Джонни с издёвкой усмехнулся, откидываясь назад на своём диванчике и скрещивая руки на груди. Ему начало казаться, что он толком ещё не проснулся, хотя прошло уже несколько часов с того момента, как прозвенел его будильник и он уехал из кампуса в этом фургоне. Всё происходящее казалось ему сном. “Твою мать,” – подумал он. “Какого хрена такой человек, как я, делает здесь, рядом с таким человеком, как он?” – Пффф, – Джайро засмеялся. –  Очень приятно, Джонни, спасибо. Сперва Л. А., – он ткнул маркером на карту, меняя тему разговора настолько быстро, что Джонни слегка опешил, оставшись в недоумении насчёт того, что означал только что произошедший между ними диалог. – Потом в Лас-Вегас. Оттуда поедем через Юту, Колорадо, Небраску, Айову и остановимся в Чикаго. Затем Иллинойс, Индиана, Огайо, Пенсильвания и Нью-Йорк. Но мы можем и решить свернуть куда-то по пути. Это так, примерный путь, которому я хотел бы следовать. Джонни присвистнул, оценив масштабы ожидающего их путешествия. Им предстояло объехать дофига штатов и совершить дофига остановок. Это чертовски длинный путь. Но он оказался хорошо продуман, и, честно говоря, Джонни подозревал, что конечный пункт не имеет значения. У него появилось чувство, что ему предстоит многое испытать и многому научиться в дороге. – Много национальных парков, класс, – Джонни пальцем указал на соответствующие места на карте. – И, кстати, мы будем проезжать мимо Гранд-Каньона. Сидящий напротив Джайро с энтузиазмом кивнул. – Я как раз планировал их посетить. Хочу посмотреть на их шикарные пейзажи, – он всё ещё продолжал кивать, словно игрушечная собачка с головой на пружинке. – Я хочу увидеть красоту, – Джонни всем сердцем с ним согласился. Это было бы идеально, на самом деле. Посмотреть несколько городов, в основном небольших. По пути им встретится полно мест для кемпинга, национальные парки, где можно было бы гулять, и тихие дороги, по которым можно с комфортом ехать и наслаждаться видом из окна. Джонни всё больше и больше начинал чувствовать себя самим собой. Ему даже стало неловко за то, как он колебался этим утром, как позволил неуверенности завладеть собою. “Встряхнись, Джостар”, – сказал он себе. “Ты на многое способен и со всем справишься. Ничего не изменилось. Ты за тысячи километров от Кентукки и за тысячи километров от отца. И ты собираешься уехать ещё дальше от всего и от всех, кого ты знаешь. И если это невероятно – значит всё в порядке, значит, так и должно быть.” Его наконец-то окутало спокойствие. Джайро как раз закончил скручивать карту в трубочку и уже было потянулся за своим бумажником, но Джонни остановил его. – Я заплачу, – он чувствовал себя куда смелее и увереннее в себе. Он снова стал самим собой. – Если ты признаешь, что блинчики и вафли – это совершенно разные вещи. Джайро ошеломлённо посмотрел на него, но быстро пришёл в себя и ухмыльнулся, убирая кошелёк обратно в свою сумку. – Ну-у, мне придётся заказать вафли в следующий раз, чтобы принять окончательное решение, но ты всё равно можешь заплатить. Не буду тебя останавливать, – он поднялся и размял плечи, наклонил голову в одну сторону, затем в другую. – Пойду отлить, – сказал он. – Ты попросишь чек, да? Встретимся у фургона. Джонни проследил за тем, как он прошагал с важным видом на своих длинных ногах в сторону уборной перед тем, как позвать их официантку, неловко улыбаясь. Она отдала ему чек, который он оплатил и оставил чаевые. С ним она оказалась далеко не такой разговорчивой, как с Джайро. Да уж, как круто всё поменялось. Были времена, когда девчонки толпой собирались вокруг него, обвивая его бицепсы, хихикая и сжимая руками грудь по бокам так, чтобы она выделялась немного сильнее. Теперь же он стал для них невидимкой. Но это не так уж и плохо. Заигрывать со всеми подряд было несложно, но ему всегда бывало не по себе, когда приходилось отшивать свою девушку (обычно ради какой-нибудь другой). Он выбрался из дайнера и направился дожидаться Джайро в сторону Доджа. Чтоб убить время, Джонни продолжал считать жёлтые машины на дороге, периодически поглядывая на проплывающие мимо редкие облака и на закусочную, разыскивая глазами Джайро. Он наконец-то насчитал десять жёлтых машин, когда боковым зрением заметил его, разговаривающего с их официанткой. Джайро выглядел расслабленным, стоя во весь рост; кажется, он улыбался. Язык его тела был открытым, и он активно жестикулировал во время разговора. Джонни усмехнулся. Значит, она всё-таки набралась смелости, чтобы к нему подкатить. “Что ж”, – подумал он, – “Он путешествует со мной, так что тебе не повезло.” Джонни прочистил горло, пытаясь отогнать эту мысль и убедить себя, что у него нет причин ревновать. “Это же нелепо”, – сказал он самому себе, вновь потянув свою прядь волос в приступе тревоги. “Вы чувствуете себя так из-за неуверенности в себе и это не стоит проецировать на других людей”, – эхом прозвучал голос его психотерапевта у него в голове. Однако Джонни не смог удержаться и непроизвольно нахмурился, стоило Джайро выйти из дайнера ему навстречу: тот радостно улыбался и извинялся за то, что задержался – оказалось, он хотел не только по-маленькому, но и по-большому. Он открыл двери фургона и стал прилаживать пандус, и Джонни подумал, что это очень скоро станет их отлаженной рутиной. Но он всё ещё дулся из-за своей детской обиды. Из этих тоскливых мыслей его выдернули Fleetwood Mac со своей Tusk, а точнее то, как Джайро без надобности подпевал каждой вокальной импровизации. Не пропуская ни одной. Он выглядел абсолютно нелепо, протягивая “аа–ИИИ” и подражая легендарным вздохам и стонам Линдси Бакингема, отчего Джонни каждый раз шумно выпускал воздух из носа, пытаясь не засмеяться. Правда, порою он всё же хихикал себе под нос, когда Джайро путал слова песни. Когда на дороге не было других машин, Джайро поворачивался в его сторону, улыбаясь настолько невыносимо широко, что у него наверняка должны болеть мышцы на лице, решил Джонни. – У тебя приятный смех, – произнёс Джайро в паузе между переключающимися песнями. – Надеюсь, я смогу смешить тебя чаще. – Хех, – Джонни закатил глаза, усилием воли прогоняя трепет где-то внизу живота. Он отвернулся к пассажирскому окошку и положил голову на свою ладонь, возвращая взгляд к полям, домам и лесам, проносящимся мимо. – Мечтать не вредно, Джайро. Ты самый несмешной человек из всех, кого я знаю. Лос-Анджелес оказался на удивление близко расположенным к Сан-Диего. Джонни всегда знал, что у него проблемы с географией, но они въехали в Л. А. всего лишь спустя три с половиной часа после того, как выехали, и это включая остановку в закусочной. Стоял полдень, и голова кружилась от жары. От раскалённого на солнце асфальта в воздухе стояло марево, и все вокруг ходили без футболок либо в купальниках. Джонни проследил за прохожими глазами и тихо рассмеялся, когда заметил, что Джайро был занят тем же самым. Они ехали до самого Знака Голливуда, где долго искали место для парковки. Остановившись в конце концов у озера в Голливудском парке, откуда было бы удобно добираться до знака, Джонни уже хотелось поскорее закончить и убраться отсюда. От снующих толп людей у него разболелась голова, плюс Джайро прожужжал ему все уши о том, как сильно он хочет сфоткаться с этим знаком. “Джонни, пожалуйста, сними так, будто я держу “Голливуд” на ладошке! Мама с ума сойдёт!”. Ему казалось, что вокруг есть вещи и поинтереснее, чем эти здоровенные буквы, но всё же ему пришлось таскаться с Джайро, заявившим, что фото с этим знаком было одним из пунктов его списка вещей, которые обязательно нужно сделать в поездке через всю Америку, и Джонни не смог отказать ему в желании посетить туристическую мекку. Хотя бы Джайро согласился с ним в том, что после фотосессии и небольшого отдыха от палящего солнца в тенёчке им стоит отправиться в супермаркет, закупиться продуктами и отправиться на поиск места, где можно было бы остановиться в фургоне на ночь. “Всё по-жесткачу”, – предупредил Джайро, но Джонни именно этого и хотел. Никто даже не посмотрел на них, когда они выбрались из Доджа и отправились на небольшую прогулку в парк. Джайро протянул Джонни свой телефон и, счастливо улыбаясь, будто радостный щенок, чуть ли не вприпрыжку отправился к знаку. Джонни глянул на его старенький телефон и закатил глаза, вытаскивая из карманов свой, где камера была получше. Джайро уже встал в позу, вытягивая руку так, словно держал надпись “Голливуд” на своей ладони. Кто-то из прохожих обернулся в их сторону – наверное, местные – но Джонни проигнорировал их, вместо этого советуя Джайро, как тому лучше встать.  – Потом покажу, – сказал он, когда Джайро подошёл к нему и присел, улыбаясь. – Надо вдвоём сфоткаться, – Джайро поднёс обе руки к своему лицу, показывая знаки “мир” пальцами. Джонни жутко смутился и сделал фотографию так быстро, как только мог. Наверняка она вышла размытой, да и Джонни на ней скорее всего выглядел ужасно, но довольный Джайро рядом с ним буквально расцвёл и, к своей досаде, Джонни ощущал, что уголки его собственных губ также поднимаются в ответ. Это всё потому, что у Джайро такая невыносимая и заразительная улыбка, пропитанная детским изумлением и восторгом от “американской мечты”. Потому что ему явно наплевать, что подумают о нём окружающие. И всё же… Наблюдая за тем, как он растягивается на газоне в золотистых лучах солнца, начавшего своё движение к горизонту, Джонни подумал, что Джайро преследует некая печаль. Такая же печаль, которую Джонни видел в самом себе. Как говорится, рыбак рыбака видит издалека. Ему захотелось спросить Джайро про Италию, про его родителей, узнать, есть ли у него младшие братья или сёстры. Были ли у него питомцы? О чём он мечтал? Кем хотел стать, когда вырастет? Блин, да он даже не знал, на кого тот учился в колледже. Джонни уже открыл было рот, собираясь задать вопрос, когда Джайро резко поднялся и сел среди той травы, где только что лежал. – Нам пора выдвигаться, – объявил он. – Нужно купить еду, воду и зефирки на вечер, – Джонни лишь закрыл рот и кивнул. – А зефирки – это разве не еда? – Ты шутишь? – Джайро нахмурился. – Одному Богу известно, из чего они сделаны, и это точно не еда.