The Right Sun

Кто-то оставил его на кухонном столе совсем одного, без присмотра, да ещё и надолго. Джайро заметил его примерно пять минут назад, и с тех пор владелец так и не объявился, более того, никто даже не посмотрел в его сторону. Он переминался с ноги на ногу, выжидая некоторое количество времени, достаточное для того, чтобы официально объявить его никому не нужным. На кухне людей было совсем немного, но никто из них, кроме Джайро, не обращал на него внимание. Он оглянулся через правое плечо. Затем через левое. Затем оглянулся назад. Вокруг всё ещё не было других желающих. Ему ведь не привиделось? Неужели с ним что-то не так? Он звал его к себе, шептал, что хочет его. Джайро тоже его хотел. Очень сильно хотел. Он ускользнул от скучного разговора в компании девчонок в коротких юбках и наткнулся на кухню – буквально споткнулся на её пороге из-за шаткой от выпитой текилы походкой – там-то и увидел его, совсем одного и такого аппетитного. Как он мог устоять? Поблизости так и не появилось ни единого человека, претендующего на него. “Отлично, теперь ты мой”, – подумал Джайро. Он схватил сэндвич и направился к выходу из кухни, чувствуя себя победителем, гордым за успешное ограбление, пока вслед ему кто-то не закричал: “Эй! Это мой сэндвич, скотина!”, на что Джайро в ответ пустился бегом, пробираясь сквозь толпу выпивших, потных тел, набившихся в общажный дом. Он протиснулся между пьяными студентами, одной рукой крепко сжимая свою бутылку текилы, а второй – сэндвич с ростбифом, опасаясь, что раздавит его напрочь. Но лучше помятый сэндвич, чем никакого сэндвича. Он выглядел просто восхитительно, а Джайро толком ничего не поел перед тем, как сюда прийти, так что… И никто даже не заказал пиццу! Какая американская студенческая тусовка обходится без пиццы? Второсортная, вот какая. Полный облом. “Урок номер один – не оставляй свою еду без присмотра на вечеринках, идиот”, – подумал он, всё ещё унося ноги от безликих криков, следующих за ним по пятам. Он решил спрятаться снаружи на какое-то время – звучало как хороший план. Джайро надеялся, что тем самым не только сбросит преследователя с хвоста, но и успеет отдышаться и спокойно съесть свою добычу. Оттолкнув ещё парочку людей с дороги, он забрёл в большую гостиную комнату с двойными французскими дверями, которые вели в небольшой, заросший травой двор. Он набрал полную грудь холодного ночного ноябрьского воздуха и быстро завернул за угол, чтобы скрыться из виду того, кто мог бы заглянуть в комнату в поисках его персоны. Чего он не ожидал, так это врезаться со всей дури коленями во что-то очень твёрдое и тяжёлое, отчего он чуть не перевернулся в воздухе и упал на асфальт. – Merda! – он громко выругался, чувствуя пульсирующую боль в своих ногах. Джайро повернулся, чтобы как следует рассмотреть, куда же он шёл, и увидел перед собой парня в инвалидном кресле. Его дешёвый красный пластиковый стаканчик опрокинулся и всё содержимое разлилось на землю; парень же смотрел на него со свирепейшей смесью шока и злости. – Смотри куда прёшь, мудак! Ты мой стакан разлил! – А какого хрена ты здесь прячешься, тупица? Испугаешь же кого-нибудь. Они заговорили почти одновременно, и это сбило Джайро с толку. Он поднял голову на паренька, стоящего перед ним, рассматривая его лицо повнимательнее, и внезапно весь его гнев разом куда-то улетучился. У того были ярчайшие голубые глаза и, даже несмотря на сумрак, Джайро видел, как они блестели. Они выглядели влажными, будто он только что плакал; сияющими, как океан. Джайро видел Атлантический океан из иллюминатора в самолёте, и даже его красота не могла сравниться с глазами парня, находящегося перед ним. Они были очень приятной формы. Как и его скулы, и подбородок, и плавный изгиб шеи, исчезающий в складках капюшона его не по размеру огромной толстовки. А это что, веснушки у него на щеках? Джайро никак не мог продолжать злиться на такое милое лицо.  На несколько мгновений повисло неловкое молчание, пока они оба пристально изучали друг друга; паренёк в инвалидном кресле смотрел на него сверху вниз так, словно готов был вступить с ним в драку. Джайро почти физически ощущал, как тот прожигал взглядом дыру на его груди в глубоком вырезе полурасстёгнутой рубашки. Гулко сглотнув, Джайро протянул руки вперёд, предлагая незнакомцу свою бутылку текилы и украденный сэндвич. – Хочешь? Его большие голубые глаза с подозрением прищурились. Пару секунд он раздумывал перед тем, как начать говорить – Где ты взял этот сэндвич? – Нашёл. Что с возу упало, то пропало, согласен? По-моему, он с ростбифом. Тот парень посмотрел на него ещё раз, встретившись с ним глазами на короткое мгновение. Джайро терпеливо ждал ответа, надеясь, что до драки всё же не дойдёт, потому что, честно говоря, ему было совершенно недосуг надирать ему задницу, пока за ним самим гнался кто-то ещё. А он бы надрал ему задницу, даже несмотря на то, что он очень красивый. – Ага, ладно, – наконец-то произнёс парень в кресле. Джайро радостно разломил сэндвич пополам и протянул ему менее помятую часть. Он проследил глазами за тем, как тот приподнял кусочек хлеба, чтобы рассмотреть начинку. – Ого, ростбиф, яйцо и лук. Неплохая находка, эм… – Джайро, – он представился, уже успев набить полный рот сэндвичем, чувствуя явное удовлетворение, подобного которому давненько не испытывал. Хороший сэндвич. Он обошёл своего нового знакомого с другой стороны и сел на землю рядом с ним, чуть подальше от того места, где разлился его напиток. – М-м, я Джонни, – тоже с набитым ртом сказал Джонни. – Чертовски хороший сэндвич. А там ещё таких нет? Джайро с удивлением обнаружил себя искренне и широко улыбающимся во весь рот. Улыбкой, которая была не напускной. А настоящей. И это оказалось невероятно здорово. Позже, возвращаясь мыслями к этой ночи, Джайро решил, что именно эта улыбка, которую Джонни так легко вызвал на его лице, и послужила причиной тому, что он провёл целую вечность, сидя на улице в холод и разговаривая с ним. Их беседа прерывалась лишь ради того, чтобы оба могли сделать по большому глотку текилы прямо из бутылки Джайро. Они говорили обо всём на свете, кроме обычных студенческих тем для разговоров. Например, знали ли вы, что у Джонни в детстве был мышонок? Настоящий мышонок, который ест сыр, в стиле Тома и Джерри? Или то, что он хорошо играет на пианино и вполне неплохо – на скрипке? Или, например, что Джонни был хорош в тайных побегах из родительского дома ночью ради встречи с девчонками, которые ждали его у ворот, но не настолько хорош в тайных возвращениях домой по утрам? Джайро светился от счастья, пока они обсуждали секреты друг друга вместо того, чтобы вести какую-то пустую болтовню. Всё это напоминало ему дурацкие американские фильмы про подростков, которые он смотрел когда-то, типа “Хорошо быть тихоней” или его любимый “10 причин моей ненависти”. Джонни, а ты знал, что я происхожу из старой династии, в которой все мужчины были королевскими палачами, пока это не стало незаконным в Неаполе? И что я хороший наездник, хотя учился полностью самостоятельно? Со мной до третьего свидания можно ни на что не рассчитывать, и я пытался научиться играть на гитаре раз пять, но каждый раз у меня не получалось, и я сдавался. Мои любимые вина – красные, а ещё я люблю Led Zeppelin. Джонни сделал щедрый глоток текилы и напряг мышцы груди. Знаешь, а я жму от груди сто двадцать килограммов. Да не может быть – ты прикалываешься, Джонни. Нет, Джайро, я серьёзно, я бы наверняка смог перебросить тебя через голову. Хотел бы я посмотреть, как у тебя это получится. Ага, ну, может быть, когда я буду не настолько в хлам. Казалось, прошла целая жизнь, пока они сидели во дворе и распивали ту бутылку, когда Джайро сообразил, что даже не знает, на кого Джонни учится, но к тому моменту его уже не интересовал данный вопрос. Ему не нужно было знать. Он знал куда больше. Что такое специальность в универе по сравнению с его ночными эскападами и с тем, сколько килограммов он может поднять над своей головой? Бесполезная информация, вот что. Только лишь когда Джайро собирался сделать глоток и обнаружил, что бутылка опустела, его накрыло осознание: как же порядочно он набрался. Наверняка это бог решил вмешаться и предупредить, что ему не стоит пить больше. Бутылка закончилась, ты выпил достаточно. После того, как предыдущая тема для разговора исчерпала себя, они с Джонни сидели в комфортной тишине. Джайро поднял глаза в поисках знаков от вселенной, но тёмно-фиолетовые облака, проплывающие мимо, отказали ему в подобной роскоши. Внутри дома вечеринка продолжалась – громкие басы продолжали сотрясать стены, сквозь музыку порою доносились громкие голоса пьяных студентов, а иногда кто-то из них вываливался наружу с сигаретой в зубах, спрашивая, на найдётся ли у них зажигалки. Ни у кого из них её не было. Чёрт, как же всё-таки холодно. Джайро просидел на земле уже сколько? Минуты? Часы? Он пьянел всё сильнее и сильнее, пока находился там, а поток времени становилось всё сложнее и сложнее ощущать. Наплевать, это неважно. Это всё ещё был тот же самый день, значит, время никуда не ушло. Возможно, уже пробило за полночь, и время действительно прошло – но он ещё не ложился спать, значит, это всё ещё был тот же самый день. Да. Так оно и работало. Но пока Джайро обдумывал концепт дня, который не заканчивался до тех пор, пока ты не ляжешь спать, и мечтал о том, чтобы зайти в дом и погреться, Джонни рядом с ним начал тихо хлюпать носом. Его дыхание стало неровным и дрожащим. Джайро повернулся и посмотрел в его сторону, поднимая свою задницу с земли и присаживаясь напротив Джонни. Он немного споткнулся, отчего алкоголь заплескался в его желудке; опьянение резко ударило в голову. Джонни плакал. Трясущимися руками он закрывал своё лицо и, блин, Джайро не мог не подумать о том, что для парня, способного поднять такой огромный вес, сейчас он выглядел совсем крохотным. – Эй, – мягко позвал он, осторожно положив руку ему на плечо, – что случилось? Тебе больно? – Джайро чувствовал его крупную дрожь под своей ладонью. – Пойдём внутрь? Ты совсем замёрз, Джонни. Следующий вздох Джонни с хрипом застрял у него в горле; Джайро смотрел за тем, как он вытирает горячие слёзы с лица своими пальцами. Его глаза были красными и переполненными слезами, готовыми заменить те, что он только что утёр. – Что случилось? – вновь спросил Джайро, сражаясь с желанием прижать его к своей груди, погладить по волосам и никуда не отпускать. – Нужно надрать кому-нибудь зад? Только скажи, и я займусь этим. От звука голоса Джонни и его путающихся слов стало кристально ясно, насколько тот был пьян. Джайро совсем не подумал о том факте, что если он сам и привык к текиле, то это не значило, что все остальные так же хорошо её переносили. Для неискушённого человека текила – всё равно что билет в один конец на станцию “Боль и отчаяние”. Вот дерьмо. – С-сегодня у м-моего… – Джонни остановился, чтобы набрать побольше воздуха, – У моего брата день рождения. – Оу, вот как? Ну, передавай мои поздравления своему братану. Джонни покачал головой, глаза его были закрыты, и Джайро мог поклясться, что видел, как облачко неровного дыхания Джонни смешивается с паром, исходящим от его слёз, падающих ему на колени. – Он умер, – продолжил Джонни. – Я убил его. Хватит с Джайро секретов на сегодня. Поначалу, конечно, это было весело, и он умел достойно их хранить. До сих пор он никому не выболтал ни одной доверенной ему тайны, ни единой. Даже самые нелепые, из которых получились бы отличные истории. Но это совершенно другая ситуация. – Стой, стой, стой, – быстро произнёс он, сжав плечо Джонни чуть крепче. – Думаю, тебе не стоит продолжать рассказывать это мне, ладно? Не признавайся мне в убийстве. Я ведь юрист, ты знал? Джонни уставился на него пустым взглядом, его глаза округлились и теперь казались абсолютно безжизненными. Джайро подумал, что он действительно плохо выглядит. Кажется, Джонни напился очень сильно и очень быстро. Мало того, что снаружи было жутко холодно, он ещё и выпил полбутылки текилы в придачу к тому, что успел выпить до того, как его встретил Джайро. И тот сэндвич с ростбифом сейчас наверняка просто плавал в этом океане спиртного. Джайро уже знал, что Джонни сейчас скажет, ещё до того, как он открыл рот. – Джайро, м-меня сейчас стошнит. Блять. Уф. Дерьмо. Джайро ненавидел возиться с перепившими людьми, но сейчас он был сам виноват и чувствовал себя ответственным за этого паренька. И он нравился ему, черт возьми.  – Так, ладно, давай-ка отведём тебя в дом, – сказал он, поднимаясь на ноги. Стоило лишь выпрямиться, как ему тут же стало в разы хуже, чем когда он сидел. Он сделал шаг назад, перед глазами всё закружилось. Сейчас нет времени ловить вертолёты, Джайро. Перед тобой находится очень милый и очаровательный молодой человек, которому нужна твоя помощь прямо сейчас. – Единственная ванная здесь на втором этаже, – пробормотал Джонни. – Я, уф, уже спрашивал. – Джайро мог поклясться, что тот зеленел прямо на его глазах. Он понял, что Джонни сможет продержаться ещё совсем немного. “Да, я знаю, к чему ты это?” – чуть было не спросил он. Пока не осознал масштаб возникшей проблемы. Как бы Джонни смог подняться туда? Джайро не был уверен, что Джонни, сгорбившийся в своём кресле, сейчас сможет поднять даже собственные руки. Он даже голову не мог держать прямо. – Ты совсем не можешь ходить? Это был идиотский вопрос, он знал это; тем не менее последние остатки трезвости Джонни ушли на то, чтобы совсем ненадолго взглянуть на него с презрительной усмешкой. В его глазах читалось: “Ты что, совсем уёбок?”, и Джайро согласно кивнул, да, полный уёбок, но он хотел быть уверенным в том, что перебрал все возможные варианты. – Что ж, тогда я буду с тобой немного грубым, ты не против? – спросил он. Фраза получилась несколько заигрывающей, что звучало не совсем уместно в данной ситуации, но Джайро хотел получить хоть какое-то согласие на то, чтобы притронуться к нему. Джонни не смог ответить вслух – он прикрывал рот рукой и Джайро смотрел, как его корёжит. Времени ждать ответа явно не было. Либо Джонни стошнит на самого себя, и он простудится, сидя на улице, или того хуже, получит алкогольное отравление; либо Джайро придётся рискнуть, надеясь, что при всей своей мускулатуре Джонни не весил слишком уж много. Он выбрал второе. – Прости, piccolo, но сейчас я тебя понесу, – он осторожно вытащил Джонни из кресла, подхватив его под коленями одной рукой, а другой – за спину. Довольно неловко было держать его, словно принцессу, но Джайро аккуратно перехватился поудобнее, переместив Джонни в более надёжное положение, и почувствовал, что стал крепче стоять на ногах. Он сделал пару пробных шагов. Да, он справится. Он был уверен в этом. Джонни не пушинка, но и Джайро не настолько слабый, каким мог показаться из-за своей долговязости. – Ты сволочь, – простонал Джонни в его руках, пока Джайро возвращался обратно в дом. С таким грузом люди вокруг замечали его издалека и инстинктивно расступались, за исключением одного странного дурачка, не осознавшего масштаб надвигающейся катастрофы и отказывающегося отойти в сторону. – Лучше помолчи, piccolo. Если тебя стошнит на мою лучшую рубашку, то мне придётся блевануть и на твою в качестве расплаты, – ласково прошептал он, перед тем как поднять голову и заорать в толпу. – А ну-ка разойдитесь все нахуй! У меня тут парализованный парень на руках, и я не побоюсь его использовать! В конце концов ему удалось добраться до лестницы и начать подниматься по ней. Его хватка быстро слабела, и Джонни постепенно начинал выскальзывать из рук, так что ему однозначно стоило поторопиться. С каждым шагом вверх по ступенькам его мышцы бёдер горели всё сильнее. Джайро опустил глаза вниз на сморщившегося Джонни, которому явно было некомфортно. Головой он прижался к груди Джайро, одной рукой сжимая край его рубашки, задевая костяшками пальцев кожу на его груди. У Джайро не оставалось времени поразмыслить над ощущением бабочек в животе, вызванных этим прикосновением. Симпатягу в его руках вот-вот прорвёт. Добравшись до второго этажа, он сильно запыхался. По его спине ручьём бежал пот от усилий, потраченных на подъём с Джонни вверх по лестнице. От резкого перепада температур между ноябрьским холодом во дворе и разгорячённым воздухом внутри дома у Джайро волосы на руках встали дыбом, а по коже пробежались мурашки. Возле туалета собралась довольно длинная очередь, мимо которой Джайро пронёсся в мгновение ока. – Пропусти-ка, я по записи, – сказал он, подрезая девушку, стоявшую следующей на очереди, и влетая в ванную комнату сразу же после предыдущего её посетителя. Не церемонясь, он опустил Джонни на пол и поспешил закрыть дверь за собой на замок. Джонни проворчал что-то, пока снаружи раздавались недовольные возгласы и раздражённый стук в дверь, но они все могли пойти нахуй. Джайро было наплевать. Джонни ползком подбирался к унитазу, так что Джайро протянул ему руку, чтобы помочь. Он поднял крышку и сиденье, взял рулон туалетной бумаги и оторвал немного, приготовившись вытирать лицо Джонни, если понадобится. Не так он планировал провести свой вечер, подумалось ему, пока Джонни выворачивало наизнанку. Джайро отвёл взгляд в сторону, чтобы и его не начало тошнить. Хотя бы Джонни сумел дотерпеть до ванной комнаты – и на том спасибо. Джайро придвинулся чуть ближе к Джонни, положив руку ему на спину и осторожно поглаживая. Из него всё выливалось и выливалось, и от этих звуков желудок Джайро словно начинал переворачиваться. – Я убил его, – Джонни сказал это ещё раз, не поднимая головы из туалета. Но по его голосу Джайро понял, что он снова плакал, и – да вашу ж мать! Они прекратят долбиться в дверь или нет? – Съебись нахуй! – заорал он в сторону двери и того, кто находился за ней. Он ощутил, как вздрогнул Джонни под его ладонью. – Не ты, – заворковал он, снова принявшись поглаживать его по спине. – Не держи всё в себе, piccolo. – Я не… Не послушался его, – неразборчиво начал Джонни. Джайро наклонился поближе к нему, чтобы рассмотреть его лицо. Он плакал, из носа у него бежало, а вокруг рта остались следы рвоты. Куда менее очаровательный, чем когда они только встретились в начале вечера. Джайро помог ему немного выпрямиться и сесть, после чего вытер его лицо. Он сдержался от комментариев, но позволил себе думать о том, что это немного отстойно.  – М-мы… Мы были в Англии. На ралли, наша команда участвовала в ралли, – пробормотал Джонни. Джайро наблюдал за ним и чувствовал, как его собственное сердце разрывается. Джонни закрыл глаза, но, несмотря на это, поток слёз продолжал литься из-под его опущенных век, которые выглядели припухшими, как обычно бывает после употребления большого количества текилы. Джайро захотелось приложить палец к его губам и сказать, что, пожалуй, некоторые секреты стоило бы оставить при себе. Но, возможно, сегодняшней ночью пареньку нужно было поделиться этим. Джайро прекрасно знал, каково это – хранить в себе тайну, которая рвалась наружу. Это больно. Как сдерживать газы. – Быстро, мы очень быстро ехали… – Джонни продолжил. Пожалуйста, остановись. “Если ты расскажешь мне это”, – подумал Джайро, – “То всё. Я буду навсегда связан с тобой. Я уйду отсюда, неся твой самый большой секрет в своём сердце, а ты об этом даже не вспомнишь.” – Ты не можешь срезать углы. Поэтому у тебя есть штурман. Он говорит тебе, чего ожидать за поворотом. Ты даже не можешь… – он замолчал и нахмурился, всё ещё не раскрывая глаза. Его что, снова прополощет? Разве у него что-то ещё осталось в желудке? – Ты даже не видишь, что перед тобой находится. Настолько быстро едешь. И всё это по пересечённой местности – никаких, уф, трасс. Должно быть, его просто подташнивало, подумал Джайро. Было бы хорошо принести ему немного воды. – Я зарвался. Не послушал его, – Джонни прикрыл рот рукой, из его глаз градом покатились слёзы. Всё его лицо каким-то образом покраснело и побледнело одновременно, на лбу выступал пот. Джайро знал, что тот не вспомнит ничего из происходящего наутро. Таково коварство текилы. Джонни не вспомнит ничего из того, что рассказывал ему – практически полному незнакомцу. Они встретились когда, пару часов назад? Джайро должен остановить его, ему не стоит знать об этом. Джонни поднял голову и встретился с ним взглядом. – Он предупредил меня о том, что за следующим поворотом будет дерево, так что нам нужно было снизить скорость. Там всегда выдают стенограмму, где написана информация о дороге, он это прочёл и… Я… Я не хотел сбавлять скорость. Я, блять, я нажал на газ. Думал, что лучше знаю, как надо. И вновь Джонни скрутило в приступе тошноты, отчего он опустил лицо вниз, держась за край унитаза руками. Его светлые волосы прилипли намного ближе ко рту, чем, сообразил Джайро, ему бы хотелось. Он осторожно стянул с головы Джонни шапку и сложил её рядом с ним на пол, чтобы должным образом подержать его волосы. Сердце Джайро тяжело заколотилось у него в груди. Там, на голове Джонни, он увидел его. Светлый, но с красно-фиолетовыми зарубцевавшимися краями. Выпуклый, широкий шрам, протянувшийся от его макушки почти до самого лба. Вокруг него не росли волосы, оставляя небольшую лысину по форме рубца. Джайро отвёл глаза, но всё же осторожно приподнял светлые пряди Джонни. Наверное, это произошло в той же самой аварии, о которой он рассказывает? – Слушай, это не твоя вина – мягко произнёс Джайро, ощущая себя просто ужасно, потому как что ещё он мог ответить? Ралли всегда было опасным видом спорта. Но чертовски популярным в Италии, к слову. Аварии случались постоянно. Он слишком пьян, чтобы сказать Джонни что-нибудь ещё. Вспомнит ли тот вообще их разговор наутро? – Ему исполнилось бы двадцать четыре сегодня, – пробормотал Джонни куда-то в глубину унитаза. Джайро продолжал поглаживать его по спине, как в этот момент стук в дверь возобновился – в этот раз намного громче и агрессивнее. – Я знаю, что ты там! – крикнул кто-то за дверью. – Козёл, который спиздил мой сэндвич! Патлатый урод! Я тебя прикончу! Господи Боже, опять этот мудак? Джайро абсолютно точно не планировал вот так провести свой вечер. Сэндвич с ростбифом уже давно не актуален, придурок! Держу в курсе! Можно было бы и посочувствовать немного. – Говна поешь, мудила! – заорал Джайро в ответ. Удары кулаками в дверь продолжились. Джонни снова стошнило, и в этот момент Джайро осознал, что тот наверняка выпил куда больше той бутылки текилы, что они разделили на двоих. Ему нужно добыть чистой воды и что-нибудь тёплое, чтобы укрыть Джонни. Тот совсем продрог на улице и до сих пор не согрелся. Пиздец, кажется, у него не осталось другого выхода. – Послушай, piccolo, я сбегаю тебе за водой. И тут же вернусь, ладно? Я никуда не уйду, – Джонни лишь простонал в ответ. Джайро поднялся на ноги и подошёл к двери ванной, в которую всё ещё долбился хозяин пресловутого сэндвича. Он вдохнул поглубже и немного приоткрыл её, выглядывая в щель между дверью и подпирая её ногой со своей стороны, не позволяя раскрыть её сильнее. Перед ним оказался кипящий от ярости человек с ярко-розовыми волосами. Он практически скалил зубы, готовясь вгрызться Джайро в глотку. – Я тебя убью, – злобно произнёс он. – Ты сожрал мой сэндвич. – Ага, я съел его. И он был о-о-очень вкусным, tu fottuto bastardo, – прошипел в ответ Джайро. Кажется, употребление итальянских ругательств разозлило Пинки ещё сильнее: у того округлились глаза, а рот гневно исказился. – Che te pozzino ammazza! – ох, блять! Мощная рука схватила его за грудки и резко потянула на себя, практически выдёргивая из ванной в коридор. То есть ему реально сейчас навешают люлей, и всё из-за какого-то сэндвича. Не так Джайро планировал провести свой вечер. Даже не близко. – Джайро, – у него за спиной, из глубины ванной комнаты раздался слабый голос Джонни. Твою мать. –  Я здесь, Джонни! – Джонни? – стальная хватка на его рубашке ни на йоту не ослабла, но владелец сэндвича прекратил тянуть Джайро за собой наружу. – У тебя там Джонни? Что ты с ним сделал? – Non ho fatto nulla, – быстро ответил Джайро; казалось, он никогда в жизни не хмурился так сильно. – Слушай, я заплачу тебе за сэндвич, окей? Я не знал, что он твой. Но тому парню плохо, и мне нужно, чтобы ты принёс ему воды и моё пальто, потому что он замёрз. Внизу, на вешалке возле входной двери. Большое коричневое пальто с искусственным мехом. Пинки уставился на него, буравя своими ярко-розовыми глазами. “Наверное, он носит контактные линзы”, – подумал Джайро. Их цвет практически полностью совпадал с цветом его волос. Джайро уважал такую преданность ярким цветам, но всё же это слишком бросалось в глаза. Оба они стояли друг напротив друга, набычившись, пока Пинки всё-таки не отпустил рубашку Джайро несколько секунд спустя. – Так уж и быть. Но я хочу двадцать долларов за сэндвич. И я делаю это не ради тебя. Я делаю это ради него, – он кивнул в сторону ванной комнаты. Джайро хотел было возмутиться, что это грабёж средь бела дня – отдавать целую двадцатку за грёбанный сэндвич?! Но он прикусил язык и остановил себя – ради питья и тёплой одежды для Джонни. – Спасибо, – проворчал он. Джайро уже ненавидел этого чела. И он ни капли не сожалел о краже сэндвича. Он бы скорее выбрал смерть от переедания сэндвичами, чем дал бы ему насладиться вкусом хоть одного. Джайро проследил за тем, как тот отошёл в сторону и отправился вниз по лестнице. Захлопнув дверь и закрыв её на замок, Джайро глубоко вдохнул, задержал дыхание на секунду и выдохнул, отпуская случившийся инцидент. Он впервые встретил кого-то, кто понимал его ругательства на итальянском, и это ему совсем не нравилось. “Che te pozzino ammazza”? “Я тебя на куски порублю”? Посмотрим, как у тебя это получится, мудила. – Джонни, я тут, – сказал он, опускаясь на колени рядом с ним. Одной рукой он обнял его за плечи. Джонни всё ещё дрожал, и Джайро не был уверен, не стошнит ли его ещё раз. Сколько же ты выпил, крошка? Так они и сидели, пока вновь не раздался знакомый стук в дверь. По ритму этих агрессивных ударов Джайро сразу же догадался, что это Пинки, и он лишь надеялся, что тот принёс воду и пальто. Он поправил волосы Джонни и надел на него шапку. Он почувствовал, что увидел нечто такое, что Джонни не хотел бы ему показывать. Меньшее, что он мог сделать теперь – защитить его от чужих взоров. Дверь чуть ли не выламывали с петель. Джайро даже удивился, что её всё ещё не вынесли напрочь. Он встал и открыл замок, впуская Пинки внутрь комнаты. Через одну руку у него было перекинуто большое броское пальто Джайро, а во второй зажат стакан воды. – Отдай сюда, – оскорбился Джайро, вырывая своё пальто из рук несносного ублюдка. Пинки закрыл за собой дверь, пока Джайро поспешил обратно к Джонни, накрывая его и укутывая покрепче. Он нашёл это плотное, тяжёлое пальто на одной из барахолок вскоре после переезда в Сан-Диего. Оно было единственным, что согревало его в месяцы долгой американской зимы. Джонни тут же зашевелился, сжимая края пальто своими пальцами и зарываясь лицом в мягкий мех под пристальным взглядом Джайро. Он лишь молился богам, что у того на лице не осталось следов рвоты. – Сколько ты в него влил? – спросил Пинки. Джайро отметил, что в его голосе было куда меньше яда, когда он говорил о Джонни. Они друзья? Если да, то ты водишь ужасную компанию, Джонни. – Я ничего в него не вливал. Мы выпили примерно три четверти бутылки текилы на двоих. Я впервые его встретил, блин, откуда мне было знать, какая у него переносимость алкоголя?  Кажется, Джонни немного успокоился. Джайро взглянул на выражение его лица и предположил, что сейчас его наверняка начнёт клонить в сон. Он больше не плакал, и Джайро был уверен, что его больше не стошнит – вряд ли в его желудке что-то осталось. Он бы изрядно удивился, если бы это оказалось не так. На щеках Джонни проступил небольшой румянец и, хоть он и всё ещё выглядел довольно болезненным, он уже не был таким опухшим, как когда они только ввалились в эту ванную комнату. Джайро осторожно дотронулся до его щеки и с облегчением обнаружил, что тот начал постепенно отогреваться. С ним всё будет в порядке. – Кажется, он нормально дышит, – произнёс Пинки. – Не думаю, что у него алкогольное отравление. Джайро прищурился, рассматривая это розовое недоразумение. Нельзя было выбрать другой цвет, не вызывающий у окружающих мигрень? Любой другой оттенок розового смотрелся бы лучше, чем эта агонизирующая фуксия. Зрачки болят от одного твоего вида, мудак. – Я знаю, спасибо, я умею оказывать первую помощь. Я присмотрю за ним, – огрызнулся он. – Ты не единственный, кто это умеет, говнюк. Джайро снова ощутил волну гнева, поднимающуюся изнутри, но подавил её. Он мог бы поддаться на провокацию, но потенциальная перепалка не стоила того. Единственное, что имело сейчас значение – это Джонни. Сейчас Джайро чувствовал лишь потребность защитить его. Он выглядел таким уязвимым, а этот розовый монстр всё никак не мог угомониться. – Так, я отведу его домой. Ты же его друг, верно? Где он живёт? Пинки замялся, и Джайро заметил, как его глаза с подозрением сощурились. – Я не знаю, он мне никогда не говорил. О, Боже. Он отвернулся – от этого парня явно ничего полезного, кроме сэндвичей, не дождёшься – и присел на колено перед Джонни. – Хэй, piccolo, я отведу тебя домой, хорошо? Подскажешь, куда идти? Глаза Джонни остались закрытыми. Выражение его лица было спокойным и расслабленным, пока он уютно прижимался к воротнику пальто, при виде чего сердце Джайро сжалось. – Я н-не знаю, кто такой “пикколо”... Прости, – тихо произнёс он. Джайро вновь ощутил трепет своего сердца, и ему пришлось собрать всю волю в кулак, чтобы не поцеловать Джонни в лоб после этих слов. Он не мог позволить Пинки увидеть это – его гордость не перенесла бы такого удара. – Piccolo – это ты. Потому что ты совсем крошка и плохо переносишь текилу, верно? – за его спиной раздался недовольный подобными нежностями стон Пинки, и Джайро снова пришлось сдерживать себя, на этот раз – чтобы не развернуться и не втащить этому говнюку. Бог действительно испытывал его на прочность. Джонни, укрытый его пальто, рассмеялся. – Блин, Джайро, ты мне совсем не нравишься, – Джайро не видел его лица, но в голосе Джонни слышалась улыбка. Ну всё, подумал он. Теперь ты “piccolo” на веки вечные. Джонни назвал ему номер своего общежития и комнаты, и Джайро с облегчением понял, что знает, где это находится и как туда попасть. Совсем недалеко отсюда – пешком идти минут десять. – Джонни, – внезапно отозвался Пинки. – Ты точно уверен, что доберёшься домой с этим козлом? Джонни попытался сесть ровнее, но не смог перенести вес тела в нужную позицию и начал соскальзывать спиной по стене, пока Джайро не поймал его, чтобы помочь поддержать равновесие. – Хот Пантс, это ты? Ну, Джайро… Он не классный, но он – он угостил меня отличным сэндвичем, – немного неразборчиво сказал Джонни. – Я доверяю ему. Парень, оказавшийся Хот Пантс – Господи Боже, что за имя такое? Нет, оно ему совсем не нравилось. Джайро решил продолжить называть его “Пинки” – посмотрел ему в глаза и нахмурился. – Ты должен мне двадцать долларов. А если с Джонни что-нибудь случится, я найду тебя и заберу эту двадцатку с процентами в виде твоих почек. Ясно? Джайро не сомневался, что Пинки без проблем бы извлёк из него любые внутренние органы. Его угроза прозвучала с уверенностью человека, который уже вырезал чьи-то почки. – Да без проблем, придурок. Он поднялся с колен и наклонился, чтобы приподнять Джонни, взяв его в свои руки. Он всё ещё был укрыт тем тяжёлым пальто, с дополнительным весом которого Джайро внезапно ощутил себя трезвым, как стёклышко. Вот что делает с людьми забота о других пьянчужках. Обменявшись с Хот Пантс грозными взглядами напоследок, он вышел из ванной и отправился вниз по лестнице. Джонни уже закрыл глаза и тихонько сопел, его губы были приоткрыты. Джайро усмехнулся. Да, с ним тоже такое бывало после текилы. Джонни совершенно не в чем винить. Он вышел во двор в поисках инвалидного кресла Джонни, всей душой надеясь, что его никто не стащил. Если бы ему пришлось отмутузить каждого студента на этой вечеринке, он бы сделал это, но всё же он чувствовал себя слишком уставшим и не в том настроении, чтобы драться со всеми подряд. К счастью, оно всё ещё стояло там же, где они его оставили, рядом с пустой бутылкой текилы. Он бережно усадил Джонни в кресло и поправил своё пальто на нём. Вспомнишь ли ты об этом завтра, Джонни? Вспомнишь ли всё то, что рассказал мне? Никто не обратил на них внимания и даже не посмотрел в их сторону, когда они покидали этот дом. Джайро решил обогнуть двор и выйти на парковку перед домом, откуда им вдвоём с Джонни было бы проще спуститься на дорогу. Ночные пустынные улицы встретили его тишиной. Облака расступились, и луна осветила ему тротуар, по которому он уверенно катил кресло Джонни, хоть его сердце и билось неровно. Было чертовски холодно. Мороз пробирался под тонкую ткань его рубашки и Джайро подумал о том, что его соски настолько затвердели, что аж болят. Но затем он опустил взгляд на Джонни: кончики его ушей умилительно покраснели, сам он уже находился в полудрёме и выглядел вполне умиротворённо, укутавшись в его пальто. Джайро решил, что потерпит. – Я никому и никогда раньше этого не рассказывал, – тихо обронил Джонни. Джайро мог бы и не услышать, если бы эти слова не выделялись на фоне безмолвия ночной улицы. Джайро проследил взглядом за кошкой, разбирающей лапкой рассыпавшийся из ближайшей урны по тротуару мусор. – Хочешь, я расскажу тебе свой секрет, о котором тоже больше никто не знает? Тебе станет получше, – он всё равно не вспомнит, подумал Джайро. Джонни просто физически не сможет вспомнить хоть что-нибудь из того, о чём они говорили. Джонни кивнул головой, так что Джайро на мгновение остановился, наклонился к нему и прошептал что-то. Его губы оказались очень близко к уху Джонни, так что Джайро воспользовался моментом и полюбовался его красивой ушной раковиной перед тем, как закрыл глаза. – Не может быть! – воскликнул Джонни после его слов. Джайро вновь начал идти. Они уже почти пришли – он видел край здания общежития Джонни, им оставалось лишь завернуть за угол. – Это неправда. Ты врёшь, Джайро. – Хех, поверь, я бы и сам хотел, чтоб это было шуткой. Но это правда. Как только Джонни нашёл ключ, никаких проблем с попаданием в общежитие не возникло. Они зашли в холл и добрались до лифта, где Джонни самостоятельно нажал кнопку. Это хороший знак, решил Джайро, ему уже стало лучше, а значит, можно оставить его одного в комнате и не волноваться. Интересно, как выглядит его комната? Висят ли у него постеры? Узорчатое ли у него постельное бельё? Какой он человек? Джайро задавался всеми этими вопросами, пока Джонни, открыв дверь ключом, осторожно заезжал внутрь. Увидев свою кровать, он задался целью добраться до неё поскорее. Пальто Джайро всё ещё лежало у него на коленях. – Справишься дальше сам? – спросил Джайро, сделав пару нерешительных шагов в его комнату, но остановив себя от того, чтобы пройти дальше. “Я не хочу узнавать тебя вот так”, – подумал он. “Я не хочу узнавать о тебе больше, если ты не запомнишь, как рассказывал мне об этом.” – А ты… Подашь мне руку, чтобы я лёг в постель? – спросил Джонни, всё ещё обращённый к Джайро спиной. Кажется, ему не хватало сил, чтобы самому перебраться на кровать. Джайро помог ему, укрыл его одеялом и убедился, что он лежит на боку – на всякий случай. Он осмотрелся в поисках корзины для мусора, заметил её и поставил поближе к кровати – на всякий случай. Также он заметил бутылку воды на письменном столе и переставил её на прикроватный столик – на всякий случай. Он подоткнул одеяло и мягко поцеловал Джонни в лоб – просто потому, что мог. – У меня… – Джонни глубоко вдохнул и заговорил на выдохе. – У меня всё не очень хорошо сейчас, – его глаза оставались закрытыми. Джайро присел на край кровати и позволил себе осторожно провести пальцами по нежной щеке Джонни, поглаживая её. Тот снова плакал – Джайро заметил выступившие слёзы, собиравшиеся под его ресницами. – У меня всё очень плохо. Иногда… Иногда мне просто хочется бросить всё и убежать. Посмотреть мир. Может, там найдётся для меня что-то получше.  Ох, ему было знакомо это чувство. Джайро продолжил бездумно поглаживать его по щеке. Ему каждый день хотелось сбежать. Стоя у подножия горы своего будущего, он чувствовал себя ужасно. Ему хотелось спрятаться. “Это не та жизнь, которую я хотел бы прожить, но какой у меня есть выбор? Всё уже решено и спланировано за меня, всё, что мне осталось – следовать указаниям.”  Он глубоко вздохнул. – Я тоже, Джонни. Давай убежим вместе? Джонни рассмеялся и произнёс какой-то набор цифр. В голове Джайро со скрипом зашевелились извилины, пытаясь понять, что они означают. К своему стыду, он лишь через пару секунд осознал, что это был номер телефона. Он тут же вытащил свой мобильник из кармана джинсов и попросил Джонни повторить его. Как можно быть настолько в стельку и всё ещё помнить свой номер телефона? Человеческий мозг удивителен. Он сохранил номер Джонни в списке контактов. – Позвони мне, – сказал Джонни, – когда будешь действительно готов. Когда, – он зевнул, – когда на самом деле захочешь убежать. Я буду ждать. Заключим… Да, заключим договор. Джайро засмеялся. – Ты невероятный, – сказал он, поднявшись с кровати. – Просто невероятный. – Куда ты? – протянул Джонни, уже скорее спящий, чем бодрствующий. – Мне пора домой, Джонни. С тобой всё будет в порядке. Твой друг, эм, Пинк Пантс, наверняка придёт тебя проведать завтра, – наверняка. Наверняка ища повод забрать у Джайро какие-нибудь жизненно важные органы, если вдруг Джонни на что-то пожалуется. – Останься, – жалобно произнёс Джонни. У Джайро все внутренности болезненно сжались. Он с ужасом осознал, что остался бы рядом с ним на всю ночь, не раздумывая, и гладил бы его по волосам, ни разу не сомкнув глаз, если бы Джонни действительно этого хотел. Но Джонни ничего из этого не вспомнит наутро. Джонни проснётся и вряд ли вспомнит, кто он такой, он был уверен. – Без шансов, piccolo. Со мной до третьего свидания можно ни на что не рассчитывать, я же рассказал тебе своё правило, – ответил он, подняв своё пальто, упавшее на пол, и накидывая его на плечи. Ого, от него так сильно пахло его лучшим парфюмом. Он что, случайно пролил на него полфлакона? Джайро оглянулся и посмотрел на Джонни, надёжно укрытого одеялом и уже крепко спящего, и улыбнулся. Он вышел из комнаты и услышал за собой щелчок автоматического замка на двери. Джайро спустился вниз по лестнице, вышел из здания и направился через весь кампус в сторону своего общежития. Добравшись до своей маленькой квартирки, он посмотрел на часы – только-только пошёл пятый час утра – поставил кофейник завариваться и подвинул стул поближе к окну. Стоял ноябрь. До восхода солнца оставалось ещё несколько часов. Но он не мог пропустить его. Сегодня ему нужно было его увидеть. Никогда раньше он не встречал кого-то, к кому бы его так неумолимо притягивало. Да, Джонни чертовски симпатичный, это несомненно, но Джайро чувствовал что-то большее. Он никогда раньше не встречал бедняг, настолько несчастных в своей жизни. Страдания цеплялись к Джонни, словно болезнь. Джайро видел в нём самого себя, отражение своей собственной печали. Ему просто хотелось быть рядом с ним, поддерживать его. Был ли у Джонни кто-то близкий? Пинк Пантс, или как его там, не в счёт – он полный мудак. А Джонни проснётся утром и не вспомнит ничего, Джайро знал это. Он не вспомнит, о чём они говорили. Не вспомнит, какими секретами они поделились лишь друг с другом и ни с кем другим на всём белом свете. Они были полными незнакомцами. Запомнит ли он Джайро хоть немного? Джонни не знал, что тот знает о нём теперь очень многое. Знает, что случилось с его братом. Знает, почему он всегда носит свою шапку. Знает, что наверняка гложет его по ночам, не давая спать. Знает о вине, засевшей в глубине его души. И что, ему продолжать делать вид, будто он ничего из этого не слышал? Ну, ему не обязательно было снова связываться с Джонни, если ему не хотелось. Джайро не давал ему своего телефона, а только записал номер Джонни. Тогда он бы просто растворился в пучинах подсознания Джонни, как забытое напрочь воспоминание. Словно он никогда и не существовал. Джайро сделал глоток кофе, наблюдая за появившимся на горизонте просветом. Луна и звёзды потускнели, отправляясь освещать другую сторону земного шара. Ему нужно было убедиться, что мир продолжит своё вращение, как обычно.  Он хотел убедиться, что сегодня взойдёт правильное солнце; то самое, восход которого он ждал каждый день. На другом конце кампуса Джонни Джостар проснулся от лучей того же самого солнца, пробивающихся через приоткрытые занавески; с пульсирующей головной болью и гадким привкусом во рту. Он проснулся, чувствуя запах незнакомого парфюма, не имея понятия о том, как он попал домой прошлой ночью. Но самое главное – Джонни Джостар проснулся и не помнил ничегошеньки из вчерашних событий. Он лишь был благодарен за то, что день рождения Ника прошёл.