***
Руины древнего города, несмотря на свою пугающую мрачность, до сих пор привлекают многих крылатых. Его Величество король Халь тоже очарован этим пустынным местом. Он неустанно повторяет, что в этих загадочных развалинах сокрыта какая-то тайна. Но чем больше посылаем мы ангелов для исследования древнего города, тем опаснее становится эта затея. По моим разумениям, руины запечатаны каким-то проклятием. Иначе как объяснить то, что каждый ангел, побывавший в этом страшном месте либо умер от внезапной болезни, либо сошел с ума, либо пропал? К сожалению, эти случаи пугают только меня. Все остальные будто одержимы желанием вновь и вновь изучать развалины, теша себя надеждой найти там что-то воистину важное. Перед сном я взываю к проклявшим нас богам. Знали ли они о том, как неприветлив и опасен этот мир, когда посылали нас сюда? Является ли это частью наказания? Но страшнее всего мне становится от одной единственной мысли. Велика вероятность, что я так и умру, не получив ответа ни на один свой вопрос. (Из записок придворного историка короля Халя, датируемых шестнадцатым годом пребывания в Даларии)***
Минхо вглядывался в просветы между деревьями, выискивая глазами Джисона. Еле видимый след от заклинания привел его почти к самой кромке леса и тут же испарился. Теперь демону приходилось надеяться только на свое зрение. На самом деле, будь он хотя бы наполовину таким, как описывал его Хан, то он бы просто напросто плюнул на его поиски, полетав полчаса для отвода глаз, а потом сделав скорбное лицо, заявил бы, что след ангела утерян. В Минхо до сих пор клокотала злость на этого идиота. Он никогда бы никому не признался, что слова Джисона сильно его обидели. И хотя он понимал, что на самом деле обвинения и оскорбления, которые извергал из себя ангел, совершенно к нему не относились, но менее обидными они от этого не становились. Несмотря на это, Ли действительно переживал за Джисона. В конце концов сейчас тот мог находиться в опасности, а значит демон должен был обязательно ему помочь, а все разногласия можно было решить в какой-нибудь другой раз. Чернолесье, в котором оказалась их команда, представляло собой чащу разнообразных деревьев. После скудной растительности их Даларии этот лес казался непривычно густым. Буки, вязы, дубы, липы и ещё какие-то неизвестные Минхо деревья призывно блестели зелёными листьями на свету. Они будто приглашали понежиться в прохладной тени их крон, отдохнуть от слепящего солнца. Минхо вздохнул. День и правда выдался нервным, и он уже начинал скучать по спокойному времени в Высшей школе. Сейчас бы сидеть в своей комнате, читая очередную книгу, а не летать над незнакомым лесом, выискивая пропавшего ангела. Стоило только об этом подумать, как его взгляд зацепился за кусочек чего-то белого, выглядывающий из темной, почти черной травы. Минхо сразу же направился вниз. Огибая пышные ветви, тянувшейся к нему липы, демон успел разглядеть, что в траве действительно лежал ангел. Его бледное лицо почти слилось с цветом формы, а руки и крылья безвольно раскинулись в стороны. Минхо в считанные секунды преодолел оставшееся расстояние и осторожно опустился рядом с Джисоном на колени, первым делом приложив пальцы к артерии на шее. Почувствовав ниточку пульса, демон облегчённо выдохнул и быстро оглядел ангела. Следов крови и ран не было, но почему-то Хан был без сознания. Стоило попытаться привести его в себя. — Хан Джисон, — позвал Минхо, осторожно похлопывая того по щеке. Как и следовало ожидать, ангел никак не отреагировал. Ли ещё несколько раз проделал те же манипуляции, но ничего так и не добился. — И что мне с тобой делать? — пробормотал демон, как будто Джисон мог дать ему ответ. Задумавшись над возможными вариантами, Минхо не сразу заметил, что трава вокруг них стала как будто ещё чернее. Погруженный в свои мысли, он разглядывал ангела, все больше убеждаясь, что единственным решением остаётся взять того на руки и отнести в их импровизированный лагерь, как совсем недавно сделал Чанбин. Вот только в отличие от друга, он совсем не горел желанием волочить на себе белокрылого, который потом вряд ли даже скажет спасибо. Заметив краешком глаза какое-то лёгкое движение справа, демон тут же повернулся, внимательно осмотрел траву. Чем дольше он вглядывался в зубчатые листья, тем больше его охватывало какое-то смутное беспокойство. Он никак не мог вспомнить, где же ему попадалось это растение и пожалел, что рядом нет Хенджина, который прекрасно разбирался во флоре Даларии, а заодно и Лирина, хотя никогда там не был. Не увидев ничего подозрительного, Минхо поднялся на ноги, собираясь подхватить Джисона и лететь обратно в лагерь. Но стоило ему встать, как голова тут же пошла кругом, а перед глазами начало все расплываться. Демон покачнулся и снова упал на колени, приложив пальцы к вискам, словно это могло сделать зрение чётче. Прямо на его глазах листья растения, которое он так внимательно разглядывал минуту назад, ещё больше потемнели, став почти черными, и увеличились в размерах. И тогда Минхо наконец-то вспомнил. — Дурман-трава? — недоверчиво спросил он сам у себя. Дело было плохо. Раз Джисон не приходил в себя, видимо он давно попал под воздействие растения, а значит в любой момент мог перестать дышать. Надо было срочно выбираться отсюда и вытаскивать ангела. Переборов накатывающую слабость и тошноту, Минхо наклонился над Ханом и схватил бледную ладонь, крепко зажав ее в своей. Свободной рукой он направил алое пламя магии на черные листья, сжигая первые несколько рядов дурман-травы. Однако это простое действие вытянуло из него столько сил, будто он целый день плел сложнейшие сети запрещенных заклинаний. Едва устояв на ногах, он с ужасом огляделся вокруг. До ближайшего места, где заканчивались заросли этого ядовитого растения, было шагов пятнадцать. В любой другой момент это расстояние можно было с лёгкостью преодолеть и даже не заметить. Но сейчас демон чувствовал, что тратит последние силы, просто оставаясь в сознании. А ведь ему, помимо того, как выбраться самому, надо было ещё вытащить отсюда и ангела. Стиснув зубы, Минхо кое-как поднялся и потянул Джисона за руку, делая шаг к выходу за пределы действия дурман-травы. Юноша оказался неожиданно тяжёлым, сдвинувшись с места разве что на сантиметр. Ли смачно выругался. И как ему выбираться отсюда, если Хан превратился просто в неподъемный груз? Оставив попытки спалить всю траву, демон склонился над Джисоном и уцепившись за ткань его формы, потянул его на себя. С трудом приподняв тело ангела с земли, поддерживая его одной рукой за узкую талию, а второй подталкивая в спину, Минхо встал во весь рост, одновременно переводя Хана в вертикальное положение. От приложенных усилий ещё сильнее закружилась голова, а к горлу подступил комок желчи, но демон не дал себе и секунды на отдых. С каждой минутой, проведенной под воздействием дурман-травы, шансы выбраться из ее ловушки становились все призрачнее. Поудобнее перехватив Джисона, Ли сделал шаг, а потом ещё один. На лбу выступили бисеринки пота, а руки и ноги заныли от напряжения. Подбадривая себя тем, что расстояние стало меньше на два шага, а значит он стал ближе к свободе, демон едва не роняя ценную ношу, продвинулся ещё на пять шагов. Он остановился. Руки тряслись, удерживая Джисона из последних сил, пот со лба лился ручьем, попадая в глаза и туманя и без того замутненное зрение. Вдобавок ко всему, ему стало тяжело дышать. Казалось, воздух с трудом попадал в его лёгкие, а вырывался наружу с какими-то ужасными хрипами. Это было уже совсем дурным знаком, а значит надо было поскорее идти дальше. Сделав ещё пять шагов, демон не выдержал. Он сам не понял, как это произошло, но подняв ногу для очередного шага, он просто завалился набок, утягивая с собой Джисона. Приземление вышло неудачным. Минхо со всей дури упал на правую руку, которую тут же пронзила острая боль. До крови закусив губу, чтобы не заорать, он очень осторожно перевернулся на спину. Солнце весело подмигивало ему сквозь просветы между деревьями, лёгкий ветерок ласкал его разгоряченное лицо, а трава под ним была такой мягкой, что единственным его желанием сейчас было закрыть глаза и погрузиться в сон. Он исчерпал все силы, и ему требовался отдых. Глаза Минхо закрылись. Напряжение, сковавшее все его тело, мгновенно стало отступать. Шелест травы нашептывал ему о сне, дарящим покой. «Засыпай чернокрылый, засыпай. Не борись со сном. Ты устал, тебе надо отдохнуть. Тебе некуда спешить.» Демон был абсолютно согласен с этими словами и с блаженной улыбкой повернул голову, чтобы солнце не светило ему в глаза, когда он проснется. Уже погружаясь в умиротворяющие воды сна, Минхо почувствовал, что его нос что-то щекочет. Он старался не обращать внимания на раздражитель, но кожу продолжало касаться что-то мягкое и нежное. Поморщившись, он медленно открыл глаза. Прямо ему в нос утыкалось белое перо. Чистое как молочные облака и лёгкое как лепестки колокольчика, своим пушистым кончиком оно ласкало демону крылья носа. «Как странно, — лениво подумал Минхо. — Откуда здесь взялось это перо? " Нахмурив брови, он старательно пытался поймать за хвост ускользающую от него мысль, подсознательно понимая, что она являлась чем-то для него важным. Смутные образы замелькали у него в голове в бесконечном хороводе. Однако как бы ни старался он хоть что-то разобрать, у него ничего не получалось. Стоило ему мысленно потянуться к какой-то призрачной картинке, как она тут же рассеивалась, словно дым, оставляя после себя лишь клочок тумана. Чтобы разобраться в этом хаосе следовало обладать поистине ангельским терпением. Одна единственная мысль выбила из Минхо дух. Ангел! Это перо принадлежало ангелу! В голове тут же прояснилось, и воспоминания, скрытые отравляющим действием дурман-травы, нахлынули на демона очищающей волной. Он заставил себя приподняться, чтобы взглянуть на Джисона. Белокрылый распластался рядом и, судя по всему, ещё дышал. Оценив расстояние, оставшееся до спасительной части леса, Минхо обрадовался. Оказывается, он почти дошел до заветной черты. Всего лишь каких-то три шага и они смогут выбраться из смертельной ловушки. Единственное, что он не учел, это почти полностью израсходованные силы и поврежденную руку, которая приняла на себя весь удар при падении. Как только он попытался опереться ей о землю, чтобы подняться, как конечность тут же пронзила такая сильная боль, что Минхо зашипел сквозь стиснутые зубы. Стараясь не тревожить горящую огнем руку, он снова сделал попытку встать, но раз за разом валился мешком на землю, почти крича от боли. Три шага! Всего лишь три шага и он сможет покинуть это гиблое место. Просто надо приложить ещё чуточку усилий. Если он не может идти, значит будет ползти. Это не так уж трудно. Но тут взгляд демона упала на Джисона. Задача мгновенно усложнилась. Если он сам еле-еле передвигает свое уставшее тело, то как он вытащит ещё и ангела? Прижав ноющую руку к груди, Минхо потянулся к Хану, отталкиваясь от земли ногами. Он просто потащит Джисона за собой, вот и все. Ничего сложного. Поудобнее перехватив ладонь ангела, Ли попытался отползти к вожделенной границе, за которой призывно качали белыми головами ромашки. Джисон же словно примерз к земле. Кажется, он не сдвинулся даже на миллиметр. Минхо недоверчиво уставился на распростёртого ангела. Он потянул его ещё раз, ещё и ещё. Результат оставался тем же. Хотелось завыть от бессилия. Как это глупо, умереть в считанных шагах от спасения! Демон заскрежетал зубами. Он чувствовал, что дурманящий шепот травы снова начинает заглушать его мысли. Сильно тянуло в сон, который обещал избавить от боли в опухшей руке. Однако он не мог позволить себе снова поддаться соблазну. И Джисона он бросить тоже не мог. Сконцентрировав крупицы сил в небольшую магическую веревку, нашептывая под нос заклинание, Минхо указал пальцем на Хана. Алая змейка потянулась к ангелу, чтобы обмотаться вокруг его талии. Другой ее конец крепко удерживал в здоровой руке Ли. Почувствовав, что силы его окончательно покидают, Минхо заторопился. Он отполз ещё немного и потянул верёвку за собой. Никакого эффекта. Что ж, он так и думал. Оглянувшись назад, он удостоверился, что выбрал правильное направление, а потом усилием воли отнял поврежденную руку от груди. Конечность опухла, болела и подергивалась, но сейчас демону нужны были все средства, чтобы вытащить ангела. Если для этого требовалось немного пострадать от мучительной боли, то так тому и быть. Сжав зубы покрепче, Минхо схватился за верёвку двумя руками и что было силы потянул на себя. Боль голодным разъяренным волком накинулась на все его тело. Демона прошиб холодный пот, а глаза застлала кровавая пелена. Не сдержавшись, Ли громко застонал. Это было невыносимо. Но стоило ему увидеть, что ангела всё-таки удалось сдвинуть с места, как лучик надежды разогнал беспросветный мрак боли, и Минхо сразу же потянул верёвку ещё раз. На этот раз он закричал. Потревоженные громким звуком лесные птахи, сорвались с ветвей и разлетелись по сторонам, испуганно переговариваясь на своем птичьем языке. По лицу демона струились слезы. Руку жгло немилосердным огнем так сильно, что будь у него возможность, он бы с удовольствием ее отрезал, лишь бы перестать чувствовать эту раздирающую всепоглощающую боль. Минхо оглянулся. Прямо за его спиной росли вожделенные ромашки, а значит он уже был на границе действия дурман-травы. Осталось совсем чуть-чуть. Кряхтя как древний старик и обильно покрываясь потом, Ли отполз в объятия бело-желтых шапочек цветов и в последний раз потянул за веревку. Боль была настолько сильной, что он почти потерял сознание. Каким-то чудом, не обрывая связь с реальностью, он подтащил ангела к себе. — Мы выбрались, Джисон! Мы выбрались! Видимо обезумевший от боли мозг решил, что разговаривать с ангелом в отключке — отличная идея. Минхо весело засмеялся. Вот и все. Теперь можно было спокойно выдохнуть. Однако радость была кратковременной. Одного взгляда на посеревшее лицо Хана оказалось достаточно, чтобы понять — белокрылый слишком долго пробыл под воздействием дурман-травы. Ли быстро нащупал артерию на шее ангела, но не почувствовал даже слабой ниточки пульса. — Да ты издеваешься? Я вообще -то не нанимался вытаскивать твою задницу из лап смерти дважды за день! Но даже ещё не договорив свою гневную тираду до конца, демон уже склонился над грудью Джисона, проворно расстегивая пуговицы формы. Одной рукой делать это было весьма неудобно, поэтому Минхо ограничился верхними тремя. Он боялся, что застегнутая по самое горло рубашка, могла перекрывать нормальный доступ кислорода. Наклонившись лицом ко рту и носу Джисона, Ли попытался уловить хотя бы лёгкое дыхание, но как и предполагалось, ангел не дышал. Воскрешая в памяти уроки оказания первой помощи, которые применялись в том случае, когда на крылатого нельзя было подействовать магией, Минхо перевел взгляд на ноющую руку. — Кажется, в прошлой жизни, я изрядно напортачил, иначе за что мне это все? Призывая все свое мужество, чтобы подготовиться к новой волне боли, демон сложил ладони на груди ангела. Инстинкты кричали ему о том, что он должен оставить Джисона, чтобы самому не потерять сознание от боли, но Ли упрямо покачал головой и сделал первое нажатие. Как и следовало ожидать — боль была адской. Из глаз снова брызнули слезы, в ушах зашумело, дыхание перехватило. Однако Минхо продолжал отсчитывать нажатия на грудную клетку. Каким-то чудом осилив первые тридцать раз, демон почти упал на Джисона, нависнув над его сомкнутыми губами. Зажав ангелу нос и нажав большим пальцем на подбородок, он раскрыл ему рот, и стараясь не думать о том, что сейчас делает, плотно обхватил губами рот Хана и сделал первый равномерный выдох, а чуть позже ещё один. Ничего не соображая от боли, демон дважды повторял нажатия на грудь и делал искусственное дыхание, но результата так и не добился. Яростно глядя на неподвижного ангела, Минхо прошипел: — Хан Джисон, если ты сейчас не очнешься, я тебя убью! И со злостью хорошенько ударил здоровой рукой в грудь юноши. Уже склоняясь над его губами, Ли заметил, что ресницы ангела затрепетали. Боясь, что у него начались галлюцинации, Минхо замер в ожидании. Хан очень медленно приоткрыл глаза и сразу же закашлялся. Он словно вынырнул из жуткого кошмара на поверхность реальности, где сквозь туманную пелену перед глазами, неясно вырисовывался крылатый силуэт. Все тело болело, а голова просто раскалывалась, поэтому так и не сумев сфокусировать свой взгляд, Джисон снова закрыл глаза и провалился в сон. Минхо было испугался, что сердце ангела снова остановилось, но увидев как тот мерно дышит, а на лицо возвратился лёгкий румянец, демон облегчённо завалился рядом. Он справился. Он спас их обоих и даже не сошел с ума. Теперь стоило немножко отдохнуть и возвращаться в лагерь. С этой мыслью Ли смежил веки и моментально уснул.***
Солнце неумолимо клонилось к закату, а Минхо и Джисона так до сих пор и не было. Феликс тихонько переговаривался с Лалин, то и дело чувствуя на себе внимательный взгляд Чанбина. Хенджин же не мог спокойно усидеть на месте и в итоге начал расхаживать по лужайке, то заламывая руки, то дёргая себя за волосы. — Успокойся, с Минхо ничего не случилось, — попытался вразумить его Чанбин, уставший от этих непрерывных хождений туда-сюда. — Если бы с ним ничего не случилось, то он давно бы уже был здесь! — не сдержавшись, рявкнул на него Хенджин. — Значит что-то его задержало. Может быть он долго искал Джисона, а может они вдвоем наткнулись на что-то интересное и с минуты на минуту появятся с увлекательным рассказом, — Чанбин тоже беспокоился, но пытался не поддаваться панике, считая своим долгом успокоить и Хенджина. — Уже прошло полдня! За это время можно было облететь весь лес вдоль и поперек! — Хван окончательно завелся. — Нет, я больше ждать не собираюсь! Я сейчас же полечу его иска… — Не надо никого искать. Мы здесь. — неожиданно раздавшийся хриплый голос Минхо, заставил всех вздрогнуть. Четыре пары глаз уставились на растрёпанного демона, который волочил на себе Джисона. У обоих был настолько больной вид, что казалось, они вдвоем стояли на пороге смерти. Первым отреагировал Феликс. Он вскочил со своего места и кинулся к другу. Словно опомнившись, за ним последовали остальные. Снимая со своей шеи руку ангела, Минхо передал его на попечение белокрылых, не забыв коротко обрисовать ситуацию. — Мы попали под воздействие дурман-травы. На Джисона она влияла дольше, поэтому он толком не приходил в себя. У него озноб и температура. Позаботьтесь о нем. Только сейчас все заметили, что Минхо стоит в одной рубашке, а в его черный плащ надёжно закутан Джисон. Феликс и Лалин тут же уложили ангела на траву, приготавливаясь влить в него добрую порцию магии. — Минхо, что с твоей рукой? — обеспокоенно крикнул Хенджин, привлекая всеобщее внимание. Правый рукав серой шелковой рубашки демона был порван, и даже невооружённым глазом было заметно, как сильно распухла и посинела его рука. — Ах, это, — как ни в чем не бывало произнес Минхо. — Да просто сломал. Ничего такого. Со мной все в порядке, не переживай. Я только посплю часик и буду как новенький. Демон даже смог вполне искренне улыбнуться взволнованному другу, но тут же рухнул как подкошенный в объятия вовремя подоспевшего Хенджина. — Да что с ними произошло? — прошептал побледневший Хван, аккуратно отводя с лица Минхо пепельные прядки, пропитанные потом. — Узнаем, когда оба очнутся, — спокойно ответил Чанбин. — Лучше давай его подлечим.***
То ли действие дурман-травы не прошло окончательно, то ли это был просто какой-то извращённый кошмар, но Минхо приснилось, что там, на полянке усыпанной белоснежными ромашками, он снова склонился над приоткрытым ртом Джисона. Вот только вместо искусственного дыхания он запечатлел на губах ангела обжигающий поцелуй. И сразу же проснулся. Хватая ртом воздух, он резко сел, оглядываясь по сторонам. Только после того, как он увидел сидевшего рядом с ним Хенджина, а чуть поодаль, Чанбина, ковырявшего палкой в костре, он понял, что Джисон ему просто приснился. — Ну и мерзость, — пробормотал он, проводя рукой по губам, словно этот поцелуй был на самом деле. — Минхо, ты как? — тут же встрепенулся Хенджин. Отметив про себя, что на лес уже опустилась ночь, и купол неба сверкал россыпью звёзд, Ли прикинул, что спал как минимум часов пять. Осторожно потянувшись, он почувствовал, что правая рука ещё совсем немного ноет, но после той боли, что ему пришлось пережить, нынешние ощущения и вовсе казались совсем незначительными. С сожалением осмотрев порванный рукав его любимой рубашки, Минхо вздохнул и наконец повернулся к Хенджину. — Я в порядке. Спасибо, что исцелили. — Тебе не надо за это благодарить. Мы же не могли просто так оставить тебя загибаться от боли. Как ты умудрился сломать руку? — Как-то ты быстро проснулся, — качая головой, заявил подошедший Чанбин, привлеченный звуками их голосов. — Отдыхал бы, пока есть время. Тебя нешуточно потрепало. — Что с ангелом? — спросил вдруг Минхо, сам удивившись своему вопросу. Можно подумать, его очень сильно волновало состояние Джисона. — Все ещё спит, — ответил Чанбин, пока Хенджин хмурил брови. — Его друзья о нем позаботились, а теперь пускают слюни друг на друге. В голосе демона звучало недовольство. Ему не нравилось, как Феликс и Лалин улеглись возле Хана, тесно прижавшись к нему с двух сторон, при этом обнимая его руками и прикрывая крыльями. Будто места на лужайке было мало. Минхо легко поднялся на ноги. Бесшумно приблизившись к спящим ангелам, он разглядывал все ещё бледное лицо Джисона. Даже при свете звёзд было видно, что под глазами Хана залегли тени, на щеках почти не было румянца, и даже губы были весьма бледны. Ли сразу же вспомнил свой сон и поморщился. Этот ангел точно послан богами ему в наказание. Мало того, что он раздражает его днём, так ещё начал изводить его и во сне. Для сохранности своих нервов и вообще здоровья, надо было по максимуму ограничить взаимодействие с Джисоном. Видимо почувствовав, что рядом посторонний, зашевелился Феликс. Приоткрыв один глаз, он уставился на Минхо, ничего не понимая спросонья. — Феликс, — тихонько позвал его демон, которому пришла в голову отличная мысль. — У меня есть к тебе просьба. Передай потом ее и Лалин. — Просьба? — ничего не понимая, прошептал ангел. — Что ещё за просьба? — Не говорите Джисону, что его спас я. Пусть думает, что его нашли вы. Так будет лучше для всех. — Но… — Давай без этих "но". Даже если вы проговоритесь, я все равно буду все отрицать. И что-то мне подсказывает, он быстрее поверит в то, что я даже не пытался его спасти, полностью положившись на вас. Ну так что? Договорились? — Не знаю, что ты задумал, но врать друзьям не в моих привычках. — Мы согласны, — вмешалась в разговор Лалин, поднимая голову. — Раз демон просит не раскрывать его роль в спасении Хани, значит есть на то причины. Рассказать правду мы всегда успеем. Давай посмотрим, что принесет завтрашний день. — Ладно, — немного помолчав согласился Феликс. — Спасибо, — поблагодарил их Минхо. — А теперь, дайте уже поспать, — заворчала девушка, снова устраивая голову поудобнее. Демон развернулся, чтобы уйти и почти столкнулся с Хенджином и Чанбином, стоявшими прямо за его спиной. — Зачем тебе это? — сразу же в лоб спросил Хван. — Давай поговорим в другом месте, — устало проведя рукой по волосам, ответил Минхо, понимая, что так просто от друга он не отделается. — Идём. Не дожидаясь, пока Минхо двинется следом, чернокрылый сердито зашагал на противоположный конец лужайки. Вздохнув, Ли последовал за ним. Чанбин проводил глазами друзей, а потом хитро улыбнувшись, подошёл поближе к Феликсу. — Эй! — громким шепотом позвал он. — Ты ещё не спишь? Феликс вздрогнул, но узнав голос говорящего, тут же покрепче зажмурил глаза. Чанбин только усмехнулся в ответ на эту детскую уловку. — Феликс, ты видел какое сегодня звёздное небо? Спорим, ты не сможешь отличить Большого дракона от Маленького? — Вообще-то он Малый, а не Маленький, — возмутился ангел, резко садясь, совсем позабыв, что притворялся спящим. — Точно! — демонстративно хлопнув себя по лбу, виновато проговорил Чанбин. — И как я так позабыл? Сам не понимаю. А ты много созвездий знаешь? Может расскажешь мне о них? Демон невинно улыбался, внимательно следя за реакцией ангела. — Вообще- то я выучил названия созвездий ещё в детстве, — поделился Феликс, а потом подозрительно посмотрел на Чанбина. — Ты хочешь послушать о звёздах посреди ночи? — Ну днём же их совсем не видно! А так ты можешь одновременно рассказывать и сразу же показывать, о чём идёт речь. Демон говорил так убедительно, что у Феликса ни осталось и тени сомнений. Хоть ему и казалось необычным, что Чанбин совершенно неожиданно заинтересовался астрономией, но почему бы не помочь ему в тяге к знаниям? Видя, что ангел попался на его уловку, чернокрылый чуть ли не запрыгал от радости. — Я тут присмотрел одно место… Оттуда открывается отличный вид на звёздное небо, — поделился он с Феликсом. — Если ты сейчас же не скроешься с наших глаз, то для всех откроется отличный вид на твои ощипанные перья, ибо я за себя не ручаюсь! — гневно зашептала севшая Лалин. Глаза девушки метали молнии, когда она обратилась к другу: — Ликс, ну как можно быть таким наивным?! Ты разве не понимаешь, что этому подлому демону совершенно неинтересны звёзды? — Вообще-то я правда заинтересован, — попытался оправдаться Чанбин. — Я догадываюсь, в чем ты действительно заинтересован. Прекрати морочить ему голову, ясно? — Лалин, ты не… — Ликс, ложись спать! Завтра предстоит отправиться в Смертельную топь, так что всем нужен полноценный отдых. Неужели я одна это понимаю? Проследив, как Феликс нехотя укладывается обратно, она повернулась к демону. — Спокойной ночи, Чанбин. Разочарованно вздохнув, чернокрылый уже собирался уходить, но бросив последний взгляд на Феликса, прижавшегося к Джисону, остановился и снял свой плащ. — Феликс, — тихонько позвал он. — Демон, да ты издеваешься? — тут же накинулась на него Лалин. — Феликс, возьми мой плащ, — не обращая внимания на разъяренное шипение девушки, чернокрылый протянул бархатную ткань ангелу, который уже повернул к нему голову. — Кажется, ты замёрз, раз так тесно прижимаешься к своему другу. С плащом тебе станет намного теплее. Феликс недоуменно смотрел на протянутую руку, с которой мягкими складками свисал черный плащ. Ему действительно было прохладно, а ещё что-то внутри него отзывалось на заботу демона. Так что ангел снова сел и, благодарно улыбаясь, принял плащ из рук Чанбина. — Спасибо, — поблагодарил Феликс. Не теряя времени, он укутался в бархат плаща и улёгся на свое место. Ткань ещё хранила тепло своего хозяина, к тому же приятно пахла кожей, шалфеем и, кажется, дымновато-сладким ароматом ветивера. Убедившись, что Феликс больше не прижимается к Джисону, демон успокоился. Он и сам не понимал, почему это для него так важно. — Спокойной ночи, белокрылый, — прошептал он, и под пристальным взглядом Лалин, наконец-то ушел к своим друзьям. Девушка посмотрела на Феликса. Тот уже сладко спал, согретый теплом чужого плаща, уткнувшись носом в складки. — Какой-то сумасшедший дом, — проворчала Лалин, снова устраиваясь рядом с Джисоном. Ночь и правда была достаточно холодной. Стоило отдать должное Чанбину, по крайней мере Феликс сегодня будет спать в тепле. Размышляя о поведении демона, она незаметно для себя погрузилась в сон. Постепенно улеглись и остальные. После жаркого спора, Хенджин уступил Минхо, дав согласие ничего не рассказывать Джисону о спасении. Хотя ему и претило то, что ангел не узнает, кто же ему на самом деле помог, а значит так и будет волком смотреть на Минхо. Но за годы дружбы, Хенджин успел уяснить, что когда Ли что-то вбивал себе в голову, переубедить его было абсолютно невозможно. В конце концов, рассерженный Хван растянулся в траве, подальше от костра, намереваясь побыть в одиночестве, наедине со своими мыслями. Чанбин тоже ушел спать, уперевшись спиной в мощный ствол дуба и сложив руки на груди. Без плаща было не очень тепло, но его грела мысль, что спящий ангел сейчас не мёрзнет. Обдумывая очередной план, позволяющий побыть с Феликсом наедине, чернокрылый устроился поудобнее и вскоре заснул. Минхо ещё долго сидел у костра, не смыкая глаз. Он не жалел о том, что решил ничего не рассказывать Джисону. Для них обоих это было лучшим решением. Он не хотел, чтобы ангел чувствовал себя в долгу перед ним. Знание, что тебя спас тот, кого ты презираешь, вряд ли бы положительно сказалось на состоянии Хана. Если этот треклятый белокрылый с чего-то решил, что Минхо — худшее из всех зол, то лишь время сможет его убедить в обратном. Когда от костра остались лишь тлеющие угли, а краешек небо постепенно стал светлеть, Ли наконец-то понял, что стоит немного отдохнуть. Решив, что идеальнее места не найти, он лег там же, где и сидел. Подложив руку под голову, он разглядывал, гаснущие в предутреннем сумраке, звёзды. Уже сегодня они отправятся в Смертельную топь на поиски брата Хранительницы. Что их там ждёт? Одним богам известно. За тревожными мыслями вскоре пришел мирный сон, и демон погрузился в блаженное спокойствие. Когда почти все звёзды на небе потухли, около Минхо появилась крылатая фигура, с зажатой в дрожащих пальцах темной тканью. Несмотря на все ухищрения демона, Джисон прекрасно слышал его разговор с Феликсом и Лалин. Более того, даже будучи под воздействием дурман-травы, он видел все, что делал Минхо, пытаясь его спасти. Дух ангела словно отделился от тела и летал над гибельным местом, не имея возможности вернуться обратно. Как и предполагал Джисон, когда следовал за Лалин и Хенджином, то сил его хватило только до кромки леса. Взмахи крыльев становились все слабее, и вот подруга была уже далеко впереди, а сам ангел решил спуститься в лес и передохнуть. Облюбовав густой ковер из темной травы, он растянулся на нем, блаженно раскинув руки и ноги. Ему сразу же стало легче. Последнее о чем он подумал, так это то, что полежит так совсем немного, а потом, отдохнувший, полетит к друзьям. Когда же он очнулся, то оказалось, что превратился в бесплотного духа, парящего над своим телом. После сотой попытки вернуться обратно, удрученный Джисон внимательно огляделся по сторонам. Тогда-то он и понял, в какое место его занесло. Темнеющие зубчатые листья дурман-травы тянулись к его телу все ближе, выпивая все силы, чтобы насытиться. Это растение было известно своим одурманивающим действием. Несчастных путников, которые попадали под власть с виду безобидных листьев, ждала погибель, в случае, если они не успевали вовремя покинуть смертельно опасное место. Запах, который источали листья растения, невозможно было уловить, поэтому ни о чем не подозревающая жертва могла долго вдыхать его, пока на нее не начинала накатывать слабость. За слабостью приходил сон, а потом и смерть. Джисон успел проклянуть себя тысячу раз за свою невнимательность. Он понимал, что надежды на спасение у него нет. А потом вдруг появился Минхо. Надо сказать, поначалу Хан был уверен, что демон его быстро бросит. Особенно, когда поймет, что за растение окружает их обоих. Но то, что происходило дальше, поразило Джисона в самое сердце. Минхо не прекращал попыток вытащить тело ангела, хотя было заметно, как быстро демон терял силы. Когда же чернокрылый, невзирая на боль в сломанной руке, начал тянуть Хана за собой, то по призрачному лицу ангела потекли такие же невидимые слезы. Он пытался кричать, дозваться до Минхо, чтобы тот не мучил себя, чтобы бросил попытки помочь Джисону и спасался сам. Только демон его не слышал, а ангел даже не мог никак ему помочь. Однако самая главная пытка была впереди. Минхо превозмогая боль, старался заставить сердце Хана биться. Каждое движение, каждое нажатие на грудь бессознательного тела Джисона, приносило демону оглушающую боль. Ангел это понимал. Он рвал на себе волосы, не зная как остановить эти мучения, как вернуться в свое тело, чтобы Минхо прекратил испытывать адскую муку. И тут демон накрыл его губы своими, вталкивая в бездействующие лёгкие воздух. Сердце Джисона кольнуло, и он прикоснулся пальцами к своему рту, почувствовав прикосновение мягких губ Минхо. Словно влекомый невидимой нитью, ангел потянулся к своему телу, безжизненно лежащему на покрывале из цветущих ромашек. Откуда-то пришло понимание, что теперь он может вернуться, ведь его настойчиво звали обратно. Слившись воедино со своей плотью, Хан последний раз взглянул призрачными глазами на приближающееся лицо демона. Он успел подумать, что губы у Минхо удивительно мягкие, несмотря на то, что всегда были сжаты в жёсткую линию, когда чернокрылый смотрел на Джисона. А потом была тьма, из которой он выглядывал несколько раз: когда демон всё-таки смог завести его сердце; когда вынырнул из забытья, оказавшись укрытым черным плащом, а его владелец спокойно спал рядом; когда Минхо пытался поднять его на ноги, чтобы закинуть руку себе на плечо; и когда где-то посреди леса его спаситель долго и грязно ругался на ветку, хлестнувшую по лицу Джисона, которую демон вовремя не заметил. Хан решил, что как только окончательно придет в себя, то обязательно извинится перед Минхо за свои ужасные слова и поблагодарит его за спасение. Ведь он на самом деле теперь был обязан тому жизнью. Какими же удивительными качествами надо было обладать, чтобы вот так вот, рискуя собой, спасать малознакомого парня, который к тому же, относился к нему с полнейшим презрением? Однако оказалось, что у демона были свои планы. Проснувшись от голосов, Хан хотел не обращать на них внимания и снова заснуть, но после того как прозвучало его имя, навострил уши. К его удивлению, Минхо просил ничего не рассказывать о своей роли в спасении. Первой мыслью Джисона было вмешаться и рассказать, что вообще -то он обо всем знает. Но слушая тихий шепот друзей и демона, он передумал. Он просто посмотрит, к чему все это приведет. Тем более, чтобы там не замышлял Минхо, Хан знал правду. Поэтому сейчас он стоял перед спящим демоном, сжимая в руках его плащ. Чернокрылый был растрёпанным, в рваной рубашке, а черты его лица были смягчены сном. Он казался совсем юным, не обременённым заботами и уж точно не похожим на того упрямого демона, который несмотря на сломанную руку, оттаскивал полумертвого ангела подальше от ядовитой травы. Сейчас он был похож на обычного парня, который мелко подрагивал от холода на свежем утреннем воздухе. Стараясь не шуметь, чтобы не разбудить Минхо, Джисон накрыл его плащом и быстро выпрямился, опасливо заглядывая тому в лицо. Демон все так же спокойно спал. Постояв какое-то время рядом, Хан направился обратно к спящим друзьям. Он подыграет чернокрылому, делая вид, что ничего не знает и не помнит, но как только предоставится возможность, сразу же вернёт ему свой долг. Уже лежа на траве, Джисон дотронулся до губ, вспоминая как Минхо касался их своими. Неужели именно это заставило дух ангела вернуться обратно в свое тело? Ощутил ли сам демон что-нибудь в этот момент? Поспешно убрав пальцы подальше от лица, Хан выбросил из головы глупые мысли. Слишком часто за последнее время он стал думать о Минхо. Это точно было не к добру. Солнце окончательно разогнало ночную темноту, рисуя золотыми красками на лицах спящих крылатых. Где-то совсем близко завели свою мелодичную трель жаворонки, к которым присоединились звонкие горихвостки. Одна из них подлетела к дубу, под которым спал Чанбин, и села на самую нижнюю ветку. Замерев на несколько мгновений, птаха принялась выводить заливистую песнь, вторя своим подругам в лесу. Демон зашевелился. Тело затекло от неудобной позы, а глаза совершенно не хотели открываться. Судя по тишине вокруг, нарушаемой лишь пением птиц, остальные крылатые ещё спали. Чанбин уже хотел плюнуть на все и вернуться ко сну, но внезапно всем нутром почувствовал опасность. Он тут же распахнул глаза. В первую секунду его ослепил блеск солнца, и только после того, как он несколько раз моргнул, понял, что вовсе не солнце это было, а свет отражающийся от лезвия остро заточенного меча, направленного прямо ему в грудь. — Нуу…- хрипло протянул Чанбин, сощурившись глядя на владельца меча. — С добрым утром?