***
Ли Мэйлин с трудом сдерживала ярость. Находиться в одном кабинете с мерзавцем Филто было сродни пытке. Ему даже не надо было что-то говорить — один лишь его скользкий вид, одна лишь мерзкая улыбка вызывали у демоницы рвотные позывы. И сейчас, как бы ей не хотелось это признавать, она была благодарна Оласу, который мгновенно отреагировал на появление Эмеля и с этого момента держался к ней как можно ближе. Зная, что он рядом, Мэй чувствовала себя увереннее. Несмотря на то, что демоница проявляла к нему открытую враждебность, Филто лишь глумливо улыбался, особенно когда Рамуил принялся отчитывать Мэйлин за неподобающее поведение. К его вящему разочарованию, госпожа Ли достаточно быстро взяла себя в руки, не дав его мечтам на интересное представление сбыться. Однако он уже прикидывал в уме, чем же ее можно было вывести из себя. — Родители Феликса присоединятся к нам чуть позже. На данный момент они находятся у короля, поэтому не смогли прилететь сразу, — Амбриил опустился в кресло за своим столом, серьезно обведя всех присутствующих взглядом. — К сожалению, один из подопечных ректора Рамуила, Хван Хенджин, круглая сирота, так что, кроме четы Ли, все остальные представители семейств находятся в этом кабинете. Мэйлин прожигала взглядом спину Филто, который расслабленно подпирал плечом стену. Как бы она хотела знать, верны ли ее подозрения насчёт него или нет. — Что ж, я не совсем уверен в правдивости той информации, что я получил буквально на днях, — продолжил Амбриил. — Но мы должны рассматривать все варианты. И если все так, как я думаю, то скорее всего ваши дети находятся в Даларии, только в другой ее части, отделенной от нашей невидимой границей. Я не знаю почему они оказались там все вместе, ведь судя по по всему, разыскивается только кто-то один из них. Но как бы там ни было, их жизни и жизни всех крылатых, вне зависимости ангел он или демон, под угрозой. В кабинете повисла могильная тишина. Даже Филто отделился от стены и с непритворным испугом уставился на ректора. Никто из крылатых не был готов к такой шокирующей новости.***
— А теперь вы должны поцеловаться. Фраза Эсприна, прозвучавшая нетерпеливо и даже немного резко, заставила всех крылатых, хорошо ее расслышавших, на какое-то время время позабыть о пытавшейся завладеть мыслями скрипки. Все шесть пар глаз уставились на болотного духа в немом изумлении. Каждый пытался переварить то, что услышал, но Эсприн не собирался ждать, когда все придут в себя. Он подтолкнул Джисона поближе к Минхо и твердо повторил: — Вы должны поцеловаться. Не тяните время, это важно. — Ты выжил из ума, кудрявый? — вскипел Хенджин, в два шага оказавшись перед Ли, чтобы с силой отпихнуть Хана подальше, а заодно заслонить собой друга. — Что за бред ты несешь? — Я объясню все позже, — болотный дух схватил розоволосого демона за локоть и оттащил в сторону. — Не мешайся под ногами. — Убери руку! — зло прошипел Хван, прикладывая все силы, чтобы вырваться из неожиданно цепких пальцев и снова загородить собой Минхо, но не смог даже сдвинуться с места. — Эй, вы двое! — в голосе Эсприна послышались стальные нотки. — Делайте, что я говорю. От этого может зависеть жизнь Джисона! Минхо пораженно перевел взгляд на Хана. Жизнь ангела зависит от простого поцелуя? Больше походило на откровенную чушь, но в том ли положении они сейчас были, чтобы выбирать? Немного неуверенно он сделал шаг к Джисону. Юноша явно был растерян, его широко распахнутые глаза смотрели настороженно и немного испуганно, но тем не менее, он качнулся в сторону демона. Они снова стояли совсем рядом с друг другом, и Минхо казалось, что сквозь отчаянный плач скрипки он все равно может четко слышать громкий стук сердца Хана, которому вторил барабанный бой сердца собственного. Демон медленно приблизился к идеальным губам ангела и застыл. Воспоминания о том, как он впивался в этот рот диким поцелуем, вдруг не на шутку его напугали. Что если он не сможет сдержаться? Словно почувствовав его страх, Джисон шагнул назад и стараясь говорить как можно спокойнее, произнес: — Ты не обязан это делать. Одним богам известно, что у Эсприна на уме. Хан развернулся, чтобы отойти от Ли подальше и привести мысли в порядок, но не сделал даже шага. Минхо крепко схватил его за руку и дернул на себя. Джисон не успел и глазом моргнуть, как оказался прижатым к горячему телу демона, мгновенно позабыв о том, что собирался делать и о чем вообще думал. Все его существо заполнила только опьяняющая близость чернокрылого, который уже склонялся над его губами. — Минхо, нет! — закричал Хенджин, тщетно пытаясь вырваться из захвата Эсприна. Но было поздно. Демон больше не собирался тратить время на сомнения. Он бы соврал себе, сказав, что ему не нравится и не хочется целовать Хана, поэтому он легко накрыл губы юноши своими. Он мысленно повторял, что ему надо всего лишь осторожно прикоснуться к ангелу, а для этого вовсе не обязательно вкладывать в свои действия эмоции. Это всего лишь поцелуй. Он ничего не значит. Однако все планы уже в который раз шли кувырком, когда дело касалось Хан Джисона. Первые секунды две Минхо был абсолютно уверен, что отлично справится со своей задачей, оставив свои мысли абсолютно чистыми и незамутненными. Но стоило губам юноши дрогнуть, раскрываясь, будто приглашая углубить поцелуй, а рукам вцепиться в его рубашку, и Ли тут же позабыл все свои намерения. Расправив черные крылья, он обернул их вокруг себя и Хана, в который раз за вечер прячась от остальных. Минхо снова горел. Его тело было бушующим пламенем, а кожа раскаленным железом, готовым расплавиться от запредельного жара. Он уже не просто целовал Хана, он полностью завладел его губами, наслаждаясь их мягкостью и податливостью. Джисон пьянил его своим запахом, заставляя притягивать к себе еще ближе, так, чтобы между ними не осталось и свободного миллиметра. Лишь плотно прижав юношу к себе, Ли удовлетворенно вздохнул, устраивая одну ладонь на узкой талии ангела, а второй поглаживая нежную кожу на его шее. Захваченные поцелуем они не слышали сердитых криков Хенджина, который все так же пытался вырваться из хватки Эсприна; взволнованных слов Феликса, вовсе не понимающего в чем дело и злосчастной скрипки, из-за которой все началось. — Нишинь, как ты посмела явиться в Смертельную топь? — прогремел по всему залу громоподобный мужской голос. Крылатые вздрогнули от неожиданности. Минхо тут же прервал поцелуй, выдернутый властным тоном незнакомца из жерла вулкана, в котором он оказался. Он с сожалением посмотрел в затуманенные глаза Джисона, больше всего на свете желая не прекращать наслаждаться ангелом. Складывая крылья за спиной, он предусмотрительно сделал шаг назад, чтобы не смущать друзей и самого Хана, который старался прийти в себя. Раскрасневшийся и немного взъерошенный ангел выглядел невозможно мило, и у Минхо сжалось сердце. — Надеюсь, я оказался прав, — Эсприн тут же оказался с Джисоном, уже привычным движением притрагиваясь к его макушке и вытягивая раскрытую ладонь перед собой. — Да! Видите? Пусто! Болотный дух готов был плясать от радости, не обнаружив у ангела сгустка тьмы, который был ранее. — Ше Аи, у нас все в порядке! — замахал Эсприн кому-то в зале. Минхо даже не успел обернуться. На несколько мгновений его ослепила желтая вспышка, а когда зрение снова прояснилось, то оказалось, что все крылатые вместе с Эсприном находятся уже не в зале, а в небольшой комнате Той самой, где их с Джисоном запер болотный дух. -Кажется, мы пропустим все самое интересное, — удрученно вздохнул белокурый парень. — Ше Аи избавится от Нишинь и придет к нам. Вам больше ничего не угрожает. — Не хочешь объяснить, что здесь происходит? — Хенджин встал напротив Эсприна, сжимая и разжимая кулаки. — Зачем ты заставил их поцеловаться? Минхо, наблюдавший за Джисоном, который все еще выглядел растерянным, перевел взгляд на Хвана. Друг всегда легко закипал, и запросто мог излить свою злость на других. Сейчас Ли прекрасно видел, что хотя Хенджин обращался к духу, но взглядом сверлил Хана. Стоило немедленно вмешаться, иначе все могло закончиться не самым лучшим образом. — Вообще-то я никого не заставлял, — спокойно ответил Эсприн. — Тогда что это было? — вскричал выведенный из себя Хван и двинулся в сторону Джисона. — Если я еще раз увижу тебя рядом с Минхо… — Хенджин! — окликнул его Ли, и холод в его голосе мог бы заморозить жёлтое пламя горящих в комнате свечей. — Успокойся. Однако вопреки его ожиданиям, Хван, отлично знающий каждую его интонацию, даже не повел бровью. Он только ускорил шаг и оказавшись рядом с ангелом схватил его за рубашку, сильно встряхнув. — Если ты еще раз к нему прикоснешься, — прошипел Хенджин в лицо Джисону, — я оторву тебе руки. Минхо тут же оказался рядом и попытался оттащить друга от Хана. — Отойди от него, Хенджин. Он ни в чем не виноват. — Ты понял меня? — Хван словно не слышал обращенных к нему слов. — Держись от него подальше! Джисон стоял очень спокойно, не делая попыток отойти или ответить демону на его идиотские требования. В нем уже начала разворачивать свои кольца ядовитая змея раздражения и злости. Он видел, как обеспокоен Феликс, бросившийся ему на помощь; как сердится нахмуренная Лалин, которую удерживал Эсприн, разглядывающий ее руку; как Чанбин помогает Минхо оттаскивать Хенджина. Но все это было не так уж и важно. Чуть склонив голову на бок, Джисон посмотрел прямо в разгневанное лицо демона и тихо произнес: — Думаешь, твои угрозы помогут? — по губам Хана скользнула кривая усмешка. — Запихни свою ревность куда подальше, потому что я не собираюсь делать так, как ты хочешь. — Ах ты ублюдок! — дерзкие слова ангела стали для Хвана последней каплей и, собрав все силы, он оттолкнул мешавших ему друзей, а затем с превеликим удовольствием врезал кулаком прямо в ненавистное лицо, желая стереть с него мерзкую насмешку. На секунду все ошарашенно замерли, а потом кинулись растаскивать двух крылатых, по одному виду которых было понятно, что они готовы друг друга поубивать. Чанбин и Минхо потащили упирающегося Хенджина подальше от ангела, однако Джисона это не остановило. Слизав с рассеченной губы выступившую кровь, он поднял руку по направлению к Хенджину, а потом медленно начал сжимать ее в кулак. Хван тут же начал хватать ртом воздух, как будто что-то перекрыло ему доступ кислорода. Демоны, видя, что с другом что-то не то, отпустили его, и он сразу же упал на колени, царапая себе шею, словно пытаясь избавиться от чего-то, что сжимало ему горло. — Хватит, — прохрипел он. — Хватит, Джисон. Минхо быстро все понял. Он подбежал к Хану и, схватив его за плечи, развернул к Хенджину спиной. — Джисон, прекрати. Он же может умереть. — Он сам напросился, — равнодушно ответил ангел, собираясь снова повернуться к Хвану. — Да, он виноват, — быстро согласился Ли, обхватывая ладонями лицо Хана, удерживая его взгляд на себе. — Он действовал сгоряча, не подумав. Не заходи так далеко. Минхо был не на шутку напуган, но поступал по наитию, как будто точно знал, как успокоить ангела. Его большие пальцы ласково поглаживали щеки Джисона, вырисовывая круги, и постепенно из глаз юноши пропала злость, сменившаяся тяжелой усталостью. Хан заморгал и удивленно уставился на Минхо, словно видя его впервые. Он уже собирался спросить, что происходит и почему демон гладит его по лицу, но вспышка сильной головной боли, заставила его чуть слышно застонать. — Что такое? — Ли беспокоился, понимая только одно — происходит что-то странное. — Кажется, я сейчас упаду, — неожиданно выдал ангел. Минхо не успел ничего спросить. Глаза Хана закатились, тело ослабело и он рухнул как подкошенный, прямо на руки вовремя подхватившего его демона. Опустившись вместе с Джисоном на пол, Ли нашел взглядом Эсприна и, еле сдерживая злость, произнес: — Рассказывай все, что знаешь. — Думаю, лучше будет, если поведаю обо всем я. Мгновенно позабыв о случившемся в комнате, все сосредоточили свое внимание на бесшумно появившемся высоком незнакомце. Почему-то сразу стало понятно, что это никто иной, как Ведающий, которого они искали. Если Хранительница врат казалось крылатым необычной, то ее брат по праву в этом ее превосходил. Черное, как ночь свободное длинное одеяние полностью скрывало его фигуру. Широкие рукава накрывали сложенные перед собой руки так, что не видно было и сантиметра кожи. От всей облика Ше Аи исходила нешуточная сила, пробирающая до дрожи. Однако не это привлекало внимание. Вокруг совершенно лысой головы парило в воздухе шесть белых масок, изображающих эмоции, а одна из них как раз скрывала лицо Ведающего. Бесстрастное очертание губ, расслабленные брови и миндалевидный разрез глаз — маска на лице выражала собой спокойствие. — Ше Аи, — начал Эсприн, — что с Нишинь? Как она здесь вообще оказалась? — Силы Нишинь крепнут, — выразительный голос Ведающего заполнил собой пространство небольшой комнаты. — Я изгнал ее обратно в Дымный курган, но это стало возможным только из-за того, что она явилась сюда не собственной персоной, а просто переместила свое сознание в скрипачку, что любезно послала на праздник Дархада. Как она могла взять ее под свой контроль, я пока не узнал, но нам повезло — если бы Нишинь явилась сюда лично, боюсь, так легко от нее избавиться не получилось бы. Ведающий замолчал и медленно оглядел собравшихся в комнате, пока его взгляд не остановился на Джисоне. Никто не понял, как, только что стоявший у входа в комнату Ше Аи, неожиданно оказался рядом с Минхо и Ханом. Демон замер, настороженно вглядываясь в пустоту белой маски, которая не выражала ничего, кроме бескрайнего спокойствия, но неподвижные черты вызывали у Ли только тревогу, и он неосознанно прижал ангела ближе к себе. Высокая фигура склонилась над ними, и из широкого рукава показалась затянутая в черную длинную перчатку, худая рука, потянувшаяся к белокрылому. Минхо действовал молниеносно. Прошептав несколько слов и очертив в воздухе круг, он создал магический барьер, защищавший их с Ханом от чьих-либо посягательств. Демон не знал Ведающего и мог только догадываться, что было у того на уме, поэтому не собирался лишний раз рисковать. Однако рука Ше Аи не только без особого труда проникла сквозь преграду, но и без следа развеяла магию. — Но как..? — демон не мог скрыть удивления. Ведающий тем временем положил ладонь на грудь Джисона и спокойно обратился к Минхо: — На меня не действует ваша магия, так что не трать зря силы и не бойся, я не причиню никому зла. Ли не нашелся, что сказать в ответ, сосредоточившись на руке Ше Аи, не сильно доверяя его словам. Лишь подняв взгляд к маске Ведающего, демон заметил, что тот смотрит прямо на него. Прорези в маске позволяли увидеть глаза. Живые и мудрые, они походили на чистое летнее небо и совсем не вязались с мрачным пугающим образом. — Белокрылый отмечен тьмой, а ты, — заговорил Ше Аи и его ладонь переместилась на грудь Минхо, прямо туда, где стучало сердце, — можешь стать светом, который его спасет. — Что это значит? — Ли мало что понял, но от этого слова Ведающего не стали менее пугающими. — Я все объясню, но для начала надо разбудить нашего друга, — рука Ше Аи снова вернулась к Джисону. — Очнись. Чтобы не напугать юношу, Ведающий отошёл на пару шагов назад. Ресницы ангела тут же затрепетали, и через мгновение он открыл глаза. Первые несколько секунд Хан ничего не соображал. Почувствовав как боль застучала молоточками по вискам, и не успев толком осмотреться, с чуть слышным стоном он откинулся назад, окутанный приятным теплом. Потирая виски подушечками пальцев, он пытался вспомнить, почему вдруг потерял сознание, но болезненные ощущения мешали думать нормально. — Удобно? — уха Хана коснулся тихий шепот. — Очень, — пробормотал он в ответ и только потом понял, что происходит. Ангел застыл словно статуя. Ему не надо было оглядываться, чтобы удостовериться, что он привалился спиной к Минхо. Хану стало стыдно. Стыдно от того, что он вот так вот сидит почти в обнимку с демоном. Стыдно, что в который раз его видят слабым и беспомощным. Но больше всего было стыдно за то, что ему совсем не хотелось прощаться с этим ощущением уюта и тепла, которые он получал еще секунду назад. Даже сейчас, чувствуя спиной размеренное дыхание чернокрылого, ему больше всего хотелось остаться рядом с ним, наслаждаясь спокойствием. по крайней мере пока не пройдет боль. Он уже почти уговорил себя так и сделать, но раздавшееся рядом покашливание вернуло его в реальность. Вскочив, он уж собрался как можно быстрее отойти к друзьям, но от резкого движения голова закружилась, и если бы не придержавший его за плечи Ли, который поднялся за ним следом, то ангел позорно распластался бы на полу. — Тебя мучает головная боль? Джисон повернулся на звук незнакомого голоса, переключив внимание с прикосновений Минхо на высокую фигуру в черном, стоявшую чуть поодаль. Он не смог сдержать удивленного возгласа, когда рассмотрел белые маски, парящие вокруг лысой головы. Свободные одежды, пронзительный взгляд голубых глаз, будто светящихся за скрывающей лицо маской, тонкие руки в темных перчатках — все это создавало пугающий мистический образ, похожий по ауре на Хранительницу Врат. — Ведающий? — осторожно спросил Хан. Незнакомец кивнул и снова задал свой вопрос: — Болит голова? — Да, — просто ответил ангел, а потом зачем-то добавил, — И еще слабость. Такое ощущение, будто из меня высосали все силы. Белая маска была все так же спокойна, Ведающий явно не был удивлен такой информацией. Снова сложив руки перед собой, надёжно спрятав их в широких рукавах, он оглядел крылатых и без всяких предисловий начал рассказ: — Пусть мы, Ведающие, живём только на нашей половине Даларии, но это не мешает нам знать, что происходит в вашей части мира. Вы, ангелы, долгие годы ассоциировали тьму и зло с демонами, закрывая глаза на то, что существуют вещи куда хуже черных крыльев и застарелой вражды. Именно поэтому ты, Джисон, услышав, что отмечен тьмой, в первую очередь подумал, что виной всему Минхо. У тебя и мысли не возникло, что дело может быть совсем в другом. Ведь откуда ещё могла взяться тьма, запятнавшая собой светлую душу ангела, верно? Хан стыдливо потупил глаза, не решаясь смотреть на Ше Аи или на друзей. Почему-то из уст Ведающего собственные мысли звучало до невозможности глупо. Неужели он действительно настолько возвышает ангелов над демонами, что без промедления связал тьму с Минхо? Разве то, что чернокрылый успел несколько раз ему помочь, при этом рискуя собственной жизнью, не говорило о том, что у него светлая душа? Но даже сейчас, мучимый чувством вины, где-то глубоко внутри ангел не отвергал вариант о тьме демона. Ведь других объяснений у Хана просто напросто не было. — Ты ошибался, Джисон. Ни Минхо, ни какой-либо другой демон не имеют к тьме никакого отношения, — Ше Аи немного помолчал, словно собираясь с силами для дальнейшего рассказа, а потом все так же спокойно продолжил. — Чтобы разобраться во всем, вам надо услышать с чего все началось. Плечи Ведающего поникли, а сам он словно стал меньше в размерах, как будто груз прожитых лет давил на его спину непосильной ношей. Маски вокруг его головы пришли в движение, медленно вращаясь по своей невидимой орбите, пока одна из них не заняла место на его лице, заменив спокойное выражение на печальное. Когда Ше Аи снова посмотрел на крылатых, стало сразу понятно — история, которую он собирался рассказать, явно не могла порадовать их счастливым концом. — Тысячи лет назад, — Ведающий унесся мыслями в прошлое, начиная свой рассказ, — когда Далария ещё не была расколота на два мира, в семье деревенского главы с разницей в один год родились две дочери. Счастливая пара не могла нарадоваться на своих дочурок, с каждым годом становившихся все прелестнее. Сначала обе девочки были просто милыми ангелочками, как и все малые дети, но время шло, и вскоре стало понятно, что у совершенно не примечательных родителей растут поистине два бриллианта редкой красоты. Старшая, Нишинь, достигнув 18 лет превратилась в тихую и спокойную красавицу, которая не чуралась помогать матери по хозяйству, а каждую свободную минутку проводила в небольшом саду за домом, с очередной книгой в руках. Черноглазая и черноволосая, с вплетенными в густые длинные пряди посеребренными цепочками, она, по мнению людей, походила на летнюю ночь с мириадами звёзд на небе. Такая же тихая, такая же завораживающая, такая же загадочная в своем гордом спокойствии. Нишинь притягивала взгляды, заставляя сердца смотрящих замирать в восхищении. Слава о ее красоте распространилась далеко за пределы родной деревушки, и все чаще к дому главы стали приезжать молодые люди, чью принадлежность к дворянскому роду сразу же выдавала гордая осанка, небывалая уверенность в себе, богато украшенная золотой или серебряной вышивкой одежда, да изящные манеры, к которым простой деревенский глава, большую часть своей жизни общавшийся с не отличающимися знатным происхождением жителями, совсем не привык. Стоило каждому такому гостю один лишь раз взглянуть на Нишинь, как они тотчас же припадали на одно колено и чуть ли не вымаливали у нее согласие выйти замуж. Казалось бы, вот она лучшая судьба для деревенской девчонки — заключить брак со знатным дворянином, а может, чем черт не шутит, самим принцем, и дать возможность себе и своей родне пожить ни в чем не нуждаясь. Однако Нишинь раз за разом отказывала всем воздыхателям, скромно потупив голову, не смея поднять глаз на очередного благородного юношу, просившего ее руки. Но слова ее были тверды и непреклонны, ведь сердце девушки ни разу не затрепетало ни от одного из знатных гостей. Нишинь, всей душой жаждущая любви, как в книжках, которые она с упоением читала, не собиралась быть женой того, кто совершенно ей безразличен и просто ждала, пока судьба наконец-то будет к ней благосклонна. Ведь она свято верила, что однажды обязательно повстречает юношу: смелого и сильного, умного и веселого, доброго и благородного, и с первого взгляда поймет, что он тот самый. А пока вся ее любовь доставалась родителям и младшей сестре. Младшая сестра, Нишаль, в свои семнадцать лет иногда походила на ребенка. Она была легка на подъем, обожала долгие прогулки, гонялась за бабочками в саду, звонко и от души хохотала, наполняя воздух заражающими звуками смеха. Ее насыщенно-рыжие волосы мелькали яркой вспышкой то тут, то там, служа ориентиром для поисков непоседливой девчонки. Озорной нрав делал Нишаль полной противоположностью сестры, а внешность только довершала это впечатление. Нишинь была всегда бледна, как первый снег, кожа же Нишаль постоянно румянилась от быстрой ходьбы или задорного смеха. Глаза старшей сестры были темны и бездонны как ночное небо, а в зелёных, цвета молодой листвы, глазах младшей постоянно плясали веселые искры. Нишинь виртуозно владела старой скрипкой, каким-то чудесным образом оказавшейся в руках ее предков и с тех пор передававшейся из поколения в поколение. Если девушка не проводила время за книгой, то наслаждалась игрой на музыкальном инструменте, растворяясь в этих минорных звуках. Нишаль же совсем не интересовалась музицированием, предпочитая петь любимые песни. Здесь стоит отметить, что сестры составляли прекрасный дуэт: одаренная скрипачка и не менее одарённая певица. Местные жители из года в год приглашали девушек на каждую ярмарку для выступления на центральной площади, ибо никто, даже среди заезжих музыкантов, не мог сравниться с игрой Нишинь и пением Нишаль. Несмотря на явные различия во внешности и характере, сестры были искренне привязаны к друг другу. Нишинь скупо выражала свои эмоции, но именно младшенькая могла вызвать на полных губах редкую улыбку. Нишаль всегда ластилась к сестре, походя на рыжего котенка, который в одно мгновение из озорного зверька превращался в мурлыкающую прелесть, ожидающую ласки. Только с ней, не любящая лишних прикосновений Нишинь, могла позволить обнимать себя и обнимала в ответ, нежно поглаживая сестру по волосам. На Нишаль тоже засматривались люди. Даже если ее красота и могла чем-то уступить красоте сестры, то это с лихвой перекрывалось весёлым лучистым характером. Младшая дочь главы была похожа на солнце, согревающее окружающих своими лучами. К ней неосознанно тянулся каждый, желающий хотя бы мгновение погреться в ее свете. Небольшое семейство счастливо жило в своем добротном деревянном доме с резными ставнями, строя планы на будущее и лелея настоящее. Пока однажды не грянула гроза. Ведающий замолчал. Казалось, он задумался, стоит ли продолжать рассказ дальше, а может просто разволновался, возвращаясь мыслями в события многовековой давности. Однако его маска не поменялась, сохраняя на лице печаль, и крылатым оставалось только гадать, действительно ли она показывает то, что чувствует Ше Аи в данный момент, или являет миру только то, что он хочет показать, скрывая его истинные эмоции. Наконец, прочистив горло, он вернулся к рассказу, умело погружая крылатых в историю. — Я не хочу расписывать все подробности, ибо времени у нас не так много как хотелось бы, — Ше Аи вздохнул, покачав головой, но быстро вернулся к повествованию. — Мы можем лишь догадываться, какой бы была Далария, если бы судьба сестер сложилась по-другому. И кто бы мог подумать, что всему виной окажется любовь? Любовь к одному и тому же юноше. Так вышло, что Нишинь случайно спасла от смерти Агилу, наследного принца крылатой расы орланов. И пока она его выхаживала, то незаметно для себя отдала ему свое сердце. Когда принц выздоровел и вознамерился отправиться домой, он пообещал девушке обязательно вернуться и отблагодарить ее, как полагается. Однако вышло так, что когда Агила вновь прилетел к дому главы, то повстречал уже младшую сестру и влюбился в нее с первого взгляда. Ведающий снова замолчал. Крылатые замерли в ожидании окончания рассказа. Каждый понимал, что никакого счастливого развития событий не предвидится. Однако им нужно было знать, что же произошло в итоге. — Несколько месяцев спустя, — вместо Ше Аи продолжил историю Эсприн. — накануне свадьбы сестры Нишинь столкнулась с Агилой в саду. Никто не знает, что за разговор между ними произошел, но в порыве ярости девушка убила своего возлюбленного. Говорят, именно в тот момент ее захватила тьма, которая всегда была частью нашего мира. Тьма, ищущая себе пристанище в истерзанных болью сердцах. Поняв, что натворила, Нишинь окончательно обезумела. Она вознамерилась убить и сестру, виня ее во всем произошедшем. В силу обстоятельств ей удалось только ранить Нишаль, ослепив ее на один глаз. Однако, пусть и раненой, девушке удалось скрыться. Нишинь искала ее везде, в каждом доме, каждой деревне, каждом городе, разрушая все на своем пути. И чем больше проходило времени, тем больше разрасталась ненависть к младшей сестре. Если бы не вмешались высшие силы, Нишинь могла уничтожить всю Даларию. Естественно, боги не могли этого допустить. Надёжно спрятав Нишаль, они разделили мир надвое, навсегда закрыв вход на другую половину Даларии. Старшая же сестра осталась по другую сторону, снедаемая бессильной яростью. Теперь настала очередь Эсприна замолчать. Он оглядел притихших крылатых, наблюдая за их реакцией. — Безусловно это печальная история, — подал голос Минхо. — Но я пока не понимаю, как это связано с нами? — Вас это касается напрямую по двум причинам, — ответил ему Ведающий. — Во-первых, хотя прошло столько времени, Нишинь все так же рвется убить сестру. Так вышло, что раз в тысячелетие границы между двумя половинами Даларии истончаются, и тогда старшая сестра снова отправляется искать младшую. Нишинь разрушает все, что попадается ей на пути, чтобы не дать Нишаль и шанса выжить, но до сих пор той как-то удавалось избежать мести. Как вы поняли, младшая сестра находится в вашей половине Даларии, а значит вам и всем остальным крылатым грозит смертельная опасность. Возмущенный гомон собравшихся в комнате заставил Ше Аи прерваться. Сменив печальную маску, вернув спокойствие на свое лицо, он поднял руку, обрывая поток гневных высказываний и продолжил: Во-вторых, самое важное, что вам надо знать: сейчас Нишинь не только намеревается найти сестру, но и заполучить в свои руки крылатого, отмеченного тьмой. Ещё тогда, много тысяч лет назад, когда Даларию только — только разделили, Нишинь прокляла сестру, обрекая ее на вечную жизнь. Она не хотела, чтобы Нишаль спокойно умерла от старости, ей нужно было, чтобы девушка заплатила за всё. Однако Нишинь поняла, что совершила ошибку, когда в поисках сестры истребила всех крылатых в Даларии. Она долгое время ненавидела всех, кто был хотя бы отдаленно похож на Агилу, в своем помутившемся разуме считая их предателями. Лишь спустя годы ее настроение изменилось. Она решила, что самой прекрасной частью ее мести станет крылатый, второй Агила, который на этот раз сделает выбор не в пользу сестры. И тогда, видя, что Нишинь счастлива с любимым мужчиной, помогающим ей осуществить все планы, Нишаль будет ещё больше мучиться. Но девушке нужен был именно определенный крылатый. Тот, кто точно останется с ней, кто даже не посмотрит в сторону сестры. Тот, кто примет ее тьму, потому что сам будет ей отмечен. Минхо, до сих пор стоявший рядом с Джисоном, почувствовал как тот вздрогнул. Он сразу же повернулся к ангелу, обеспокоенно вглядываясь в его побелевшее лицо. Хан хотел что-то сказать, но только беззвучно открывал и закрывал рот, не в силах вымолвить и слова. Демон придвинулся к нему поближе, не зная как успокоить юношу, решив просто быть рядом. — Я ничего не понимаю, — нетерпеливо выдал Хенджин. — Что все это значит? Вы хотите сказать, что из-за какой-то там старой вражды жизни демонов находятся под угрозой? И что там за история с тьмой? Ей отмечен Джисон? Я видел, как Эсприн его проверял, и только у него оказалось темное пятно. Это его ищет ваша Нишинь? — Друг мой, — все так же спокойно проговорил Ше Аи, — ты не прав только в одном. Под угрозой не только жизни демонов, но и ангелов. Вы один народ, неужели ты этого не понимаешь? Нишинь сотрёт с лица земли каждого, кто попадется ей под руку, когда окажется на той стороне. До очередной тысячи лет остаётся ещё четыре года, но на этот раз Алая луна взойдет раньше и до ее появления осталось чуть больше двух недель. Нишинь пробудилась, почувствовав крылатого, которого так долго ждала. Как только она его заполучит, она объединит их тьму и бросит все силы на другую половину Даларии, убивая всех и вся, до тех пор, пока не найдет сестру. Даже я не знаю, что произойдет, если у нее всё-таки получится погубить Нишаль. Возможно, весь мир окажется на грани катастрофы. Поэтому мы должны приложить все усилия, чтобы помешать Нишинь. Она ни в коем случае не должна объединиться с отмеченным тьмой и убить сестру. — Но как вышло, что эта тьма оказалась у меня? — наконец-то смог спросить Хан. — В вашей части Даларии есть место, где крылатые чувствуют зов тьмы. Там насылаемая Нишинь тьма ищет нужного человека. За все годы из всех, кого она коснулась смог выжить только один ангел. Это твоя матушка, Джисон. Мне неизвестно зачем она отправилась к руинам, тем более будучи беременной тобой, но она впустила в свое сердце тьму. Она почти сошла с ума, но в последнюю секунду, понимая, что натворила, каким-то образом смогла изгнать из себя темную энергию. Она не знала лишь одного… Маленький сгусток тьмы благополучно перекочевал к ее нерожденному сыну, оставив на нем свою печать. — Значит всё-таки Джисон, — презрительно бросил Хенджин, стрельнув глазами в сторону застывшего от шока ангела. — Я с самого начала понял, что с ним у нас будут проблемы. И что же нам делать? — Для начала, вам надо поскорее покинуть Смертельную топь, — голос Ведающего звучал уверенно, ни разу не дрогнув. — Нишинь уже успела сюда пробраться, пусть и в чужом теле. Она точно попробует явиться ещё раз, не собираясь упускать свое. Возможно она прямо сейчас ищет кем можно воспользоваться, чтобы снова попасть на Малахитовый остров. Ее силы крепнут, скоро ей не понадобятся марионетки, чтобы путешествовать по Даларии, и тогда скрыться от нее будет ещё тяжелее. Вы пришли сюда для того, чтобы узнать мою часть знания об артефакте. Что ж, к сожалению, многим помочь я вам не смогу. Мне известно только то, что артефакт — это растение, а точнее цветок. Больше я ничего не знаю. Чтобы получить последнюю подсказку вам надо попасть в Чащу Потерянных Душ и встретиться с нашим братом, Ведающим Осо. Он направит вас дальше. — А что мне делать с моей… — Хан запнулся, не в силах говорить дальше. — С твоей тьмой? — увидев неуверенный кивок ангела, Ведающий подошёл к нему ближе, пристально разглядывая бледное лицо. — Все негативные эмоции, которые ты получаешь, подпитывают тьму внутри тебя. Старайся быть спокойным в любой ситуации, чтобы не дать ей распространиться дальше. Чем больше в тебе тьмы, тем сильнее она становится, подчиняя себе твое сознание. Это очень опасно, потому что под ее контролем ты представляешь угрозу даже для своих близких. Тьма увеличивает в несколько раз все твои негативные эмоции, поэтому ты можешь неосознанно кому-то навредить. Ты уже чувствовал на себе ее влияние, раз тебя мучают головные боли и упадок сил. Именно так проявляется схлынувшая волна тьмы. Ше Аи перевел взгляд на Минхо. Хотя Ведающий обращался к Джисону, демон внимательно ловил каждое слово, запоминая все, что могло бы им пригодиться. — А ты, чернокрылый, в силах помочь ему. Ты прекрасный пример того, что даже черный цвет может нести с собой свет, озаряющий самые темные уголки чужих душ. С твоей помощью не только у Джисона, но и у всей Даларии появится шанс на спокойное будущее. — Что мне делать? — сразу же спросил Ли. — Просто будь рядом, — ответил Ше Аи, а потом повернулся к Эсприну. — Что скажешь? — Прямой контакт с демоном помогает скрыть тьму в Джисоне, — болотный дух был как никогда серьезен. — Я дважды в этом убедился. Не знаю, как это действует, но эффект очевиден. Им нельзя разлучаться. — Подождите-ка, — встрял Хенджин. — Что значит «прямой контакт»? Вы хотите сказать, что Минхо надо будет каждый раз целовать белокрылого для того… А для чего вообще? Что даст то, что он просто спрячет тьму? Ведь не избавит же полностью? Звучит как какой-то бред. Явно есть и другие способы! Ведающий подошёл к Хвану, оценивающе разглядывая его сквозь прорези в маске. Демон сам не понял, как рука Ше Аи оказалась на его подбородке, не позволяя даже шевельнуть головой. — Любопытно, — тихо сказал Ведающий. — Твои чувства могут стать очень сильной помехой не только в твоей жизни, но и в жизнях других. — Да что ты себе позволяешь? — прошипел Хенджин, пытаясь вывернуться из стальной хватки. — Ты вообще ничего не знаешь! — Наоборот, я знаю слишком много. Например, — Ше Аи повернулся к Лалин и поманил ее к себе свободной рукой, — ты и эта девушка. Белокрылая хоть и опасливо, но всё-таки выполнила молчаливую просьбу, однако подошла именно к Хенджину, коснувшись пальцами его рукава, чтобы показать, что она рядом. — Девочка, почему ты встала рядом с ним, а не со мной? Ведь тебя позвал именно я, — Ше Аи отпустил подбородок демона и, казалось, сосредоточил все свое внимание на ней. Лалин недоуменно нахмурила брови. Она не понимала, к чему клонит Ведающий. — Ты такая же любопытная, как и он, — рука, затянутая в перчатку потянулась к лицу девушки. Ше Аи явно вознамерился схватить ее так же, как совсем недавно Хенджина. Хван поняв, что сейчас произойдет, загородил собой Лалин, зло уставившись на Ведающего. — Может хватит распускать руки? Никто не давал тебе на это права! К удивлению Хенджина и Лалин, маски над головой Ше Аи пришли в движение и вскоре спокойствие на его лице сменилось радостью. Белые губы маски счастливо улыбались. — Ваши отношения очень интересные, Хван Хенджин. У вас одинаковая энергия, и сюда вы попали не просто так. Я бы с удовольствием все вам рассказал, но впереди у вас ещё будет прекрасная возможность во всем разобраться. Обязательно посетите Замок Костяных щитов. Там вы найдете ответ на все свои вопросы. — О чем ты говоришь? — нетерпеливо спросил демон, быстро переглянувшись с такой же ничего не понимающей Лалин. Но Ше Аи уже отошёл от них, решив наконец-то обратить свое внимание на двух других крылатых. Чанбин и Феликс стояли рядом, наблюдая за происходящим, но не пытаясь вмешаться. Оба почему-то были уверены, что Ведающий не несёт для них никакой угрозы, поэтому когда он к ним подошёл, то был встречен лёгкими улыбками. — Что скажешь? — весело подмигнув Ше Аи, спросил Чанбин. — У нас тоже одинаковая энергия? — Можно сказать и так, — белая маска все так же демонстрировала радость на лице. — Я не сомневался в этом, — довольно протянул демон. — А можно ещё какие-нибудь подробности о нас? Только хорошие! — Феликс, — обратился к ангелу Ведающий, не обращая внимания на слова Чанбина. — Природа тебя наградила безграничным терпением, оно тебе точно пригодится, раз судьба свела тебя с этим чернокрылым. — Минуточку! — возмутился Чанбин. — Это что ещё за намеки? — Ваше Высочество, не переживайте, вы все равно у меня в любимцах, — ответил ему Ше Аи и, сменив радость на спокойствие, пошел к Эсприну. — Но я не Высочество! — донёсся ему вслед сердитый возглас демона. Ведающий уже никак на него не отреагировал. Поравнявшись с болотным духом, он окинул глазами крылатых. Джисон до сих пор был очень бледным, видимо так до конца и не переварив все новости о своей тьме, и весь как-то сжался, отчего стоявший рядом Минхо казался намного выше на его фоне. Демон внешне был спокоен и никак не показывал своих эмоций, но то и дело поглядывал на Хана, словно беспокоясь, что тот может в любой момент потерять сознание. Лалин все ещё держала Хенджина за рукав, задумчиво глядя в пол, а Хван в это время смотрел таким же задумчивым взглядом на нее. Слова Ведающего заставили задаться вопросом, что же тот имел в виду, на какой-то момент отбросив назад мысли о тьме и Нишинь. Чанбин что-то еле слышно говорил Феликсу, и судя по недовольному лицу, активно жаловался на поведение Ше Аи. Ангел слушал его с милой улыбкой, не забывая поглядывать на Джисона, за которого сильно беспокоился. — Они готовы, Эсприн, — тихо сказал Ведающий белокурому духу. — Не думаю, что к этому можно быть готовыми, но Нишинь ждать не будет, — сокрушенно покачал головой Эсприн. — Ты прав. Конечно же, ты прав, — вздохнул Ше Аи, а потом кашлянул и обратился ко всем. — Вам надо уходить сейчас же. Мы и так потратили много времени на разговоры, Нишинь может появиться здесь в любой момент. К сожалению, сегодня вам придется ночевать не в теплых удобных постелях, потому что я перенесу вас всех на границу Смертельной топи, на место, где вы вышли из леса. А ты, Эсприн, — голос Ведающего потеплел, когда он заговорил с духом. — Тебя я отправлю вместе с ними. — Многоликий! — парень ошарашенно посмотрел на Ше Аи, усиленно стараясь взять себя в руки, но дрогнувший голос все равно выдал его волнение. — Это значит, что… — Время пришло, Эсприн. Возлагаю на тебя миссию проводника, так наши друзья смогут добраться до нужных мест намного быстрее. К тому же, многие подробности из рассказа я просто опустил, а сейчас некогда отвечать на вопросы. Ты тоже знаешь всю историю, поэтому сможешь дать на все ответы. Помоги им, друг мой. Я буду тебе благодарен. — Конечно же я все сделаю, — Эсприн наконец-то обрел спокойствие и голос его звучал уверенно. — Попрощайся за меня с Его Величеством и остальными. Я был рад знакомству с ними. Ше Аи кивнул. Разведя руки в стороны, он в последний раз взглянул на собравшихся. — Помните, что я сказал про артефакт. Это цветок, который надо будет сорвать. Полагаю, что сделать это будет не так просто, иначе это было бы слишком глупо. Эсприн отправится с вами. Он станет вашим помощником и защитником. Можете во всем на него полагаться, — Ше Аи чуть повысил голос, чтобы его точно услышали. — И самое главное. Я не просто перемещу вас к лесу, но и в качестве подарка обеспечу вас лучшей маскировкой. На неделю вы лишитесь своих крыльев и станете обычными людьми, хотя магия останется при вас. Без столь явного ориентира Нишинь будет сложнее вас найти. Маскировка будет действовать ровно неделю, а потом крылья к вам вернутся. К сожалению, больше я ничем помочь вам не смогу. Желаю вам всем удачи! Берегите друг друга! Никто не успел сказать и слова, как Ведающий хлопнул в ладоши, и в следующее мгновение вся компания оказалась на краю знакомого леса, освещённого светом луны и звёзд. Первые несколько секунд все просто молчали, с трудом принимая действительность. Ше Аи на самом деле в одну секунду переместил их из дворца за пределы Топи, попутно лишив главной гордости ангелов и демонов — крыльев. Отсутствие привычной тяжести за спиной приносило каждому неуютное ощущение, Все, кроме Эсприна, принялись себя ощупывать, пытаясь наткнуться на крылья, надеясь, что они просто стали невидимыми, но всё-таки остались на месте. Однако очень быстро каждый убедился в том, что маскировка Ведающего была идеальной. Крылатый народ превратился в самых обычных людей. Пока ангелы и демоны принимали свое новое состояние, Эсприн отошёл поближе к Топи. Вдыхая поглубже запах гнили и сырости, он мысленно прощался с этим местом, которое не покидал более тысячи лет. Он вспомнил, как поначалу ненавидел в Топи буквально все: отвратительные запахи, мерзкую тину, корявые худосочные деревья на границе и высоченные кипарисы в черных водах со свисающим с ветвей мхом. Даже зелёный народ, к которому впоследствии он проникся всей душой его дико раздражал. Сейчас же, собираясь оставить это неприветливое место позади, Эсприн почувствовал, как к глазам подбираются слезы. Не собираясь раскисать практически у всех на виду, он нацепил на лицо свою привычную улыбку и вернулся обратно к компании. — Давайте найдем место для ночлега, — предложил он, подойдя ближе. — Думаю, прошедшие сутки выдались очень насыщенными, поэтому всем не помешало бы отдохнуть. — У меня столько вопросов, что я вряд ли смогу уснуть, — с горькой усмешкой ответил ему Джисон. — Не только у него есть вопросы, — сердито начал Хенджин, испепеляя духа взглядом. — Почему Ведающий не пошел с нами? Наговорил всякой чепухи и всучил нам тебя. И какой от этого толк? — Ведающий должен разобраться с последствиями появления Нишинь. Если вы обратили внимание, то все лифанты были как будто в трансе, совершенно не воспринимая происходящее. После того, как дух Нишинь был изгнан из тела скрипачки все пришли в себя, но им требуется объяснения, особенно по поводу исчезновения званых гостей. К тому же никто не отменял главной цели Ведающего на сегодняшнем празднике. Ему надо открыть завесу между мирами для блуждающих душ, чтобы они наконец-то смогли покинуть этот беспокойный мир. Кроме него больше никто не сможет это сделать. Я отвечу завтра на любые ваши вопросы, а пока, прошу, давайте отдохнем, хотя бы под ближайшими деревьями. Эсприн действительно выглядел таким уставшим, что с ним не решился спорить даже вечно недовольный Хенджин. Немного посовещавшись, все решили действительно не блуждать по темному лесу, а устроиться спать под деревьями на самой границе. Однако тут же встал другой вопрос. Ночь, хоть и летняя, ощутимо отдавала прохладой, а вся компания была в лёгких праздничных нарядах, выданных во дворце, благополучно оставив свои плащи и остальную одежду в комнатах. Можно было бы применить магию, согревая себя ей всю ночь, но сейчас утомленные крылатые были неспособны даже на самое простое заклинание. Увидев задумчивые лица, Эсприн коротко рассмеялся и выдал логичное: — Просто ляжем поближе к друг другу, так всем будет тепло. — Отличная идея, — тут же подхватил Чанбин, озорно поглядывая на интересующего его ангела. — Феликс, — обратился к юноше Эсприн, — ты можешь… С лица Чанбина тут же слетело легкомысленное выражение. С силой ткнув пальцем воздух по направлению болотного духа, он отчеканил: — Даже думать не смей, белокурое недоразумение! С Феликсом рядом ты спать не будешь! А если что-то не нравится, можешь возвращаться к себе на болота! — Демон, кажется ты забываешься. Я старше тебя лет на тысячу, так что думай, на кого раскрываешь рот, — Эсприн сделал пару шагов к Феликсу. — Нашел чем хвастаться, древняя развалина, — демон пристально наблюдая за передвижениями духа, оттеснил ангела за свою спину. — Подумаешь, дух какого-то болота, у тебя даже крыльев нет! — Так у тебя тоже, — хмыкнул Эсприн, чем вывел Чанбина из себя. — Ты! — начал горячиться демон, но белокурый парень его тут же перебил. — Феликс уже большой мальчик, может сам выбрать с кем будет спать рядом. Да, ангел? Феликс, удивлённо наблюдавший за глупым спором, по инерции уже потянулся к демону, но между ними внезапно оказалась сердитая Лалин, схватившая его за руку и потащившая за собой. — Устроили здесь балаган! — злилась девушка, тянувшая за собой друга. — Феликс будет спать как обычно, со мной и Джисоном! Проходя мимо Хана, не останавливаясь, она вцепилась в его руку и дернула за собой, ведя к ближайшему дереву. Бубня себе под нос о безмозглости некоторых окружающих, она указала друзьям на выбранное место, а сама повернулась к демонам и Эсприну. — Если я увижу хоть кого-то из вас рядом с нами, если кто-то будет мешать Феликсу или Джисону спать, я без лишних разговоров утоплю вас в этом болоте. Вы меня поняли? Дождавшись утвердительных кивков демонов и веселого «куда уж тут не понять?» от белокурого духа, она первой села на мягкую траву, обращаясь уже к друзьям: — Вы же не против, если я лягу между вами? Боюсь, мое платье совсем не предназначено для сна в ночном лесу. Голос девушки чуть слышно предательски дрожал, напоминая, что за маской уверенной и сильной личности, скрывается хрупкая и нежная душа. Феликс и Джисон сразу же поняли ее состояние, Через мгновение они уже оказались рядом, устраиваясь поудобнее у корней дерева, и придвигаясь поближе к Лалин, чтобы согреть уже озябшую подругу. Чанбин хоть и был недоволен тем, что Феликс снова будет спать рядом с друзьями, но то, что Эсприн тоже оказался в пролете определенно подсластило вкус разочарования. Выбрав местечко недалеко от ангела, не собираясь укладываться с кем-то из своих друзей, он лег в траву, закинув руки под голову и принялся обдумывать все произошедшее за сегодняшний вечер и часть ночи. Но сколько бы он не старался разобраться в истории Нишинь и тьмы Джисона, он то и дело возвращался мыслями к Феликсу. Приподняв голову, он осторожно оглядел их маленький лагерь. В нескольких шагах от него спал, свернувшись калачиком Хенджин. Чуть дальше, вытянувшись во весь рост лежал Минхо, явно не захотевший спать с кем-то ещё, предпочитая одиночество. Ближе к болоту демон усмотрел торчащие из травы белокурые волосы, значит Эсприн в итоге решил держать дистанцию и выбрал место в стороне ото всех. Наконец взгляд Чанбина переместился к спящей троице. Он отлично видел в темноте, поэтому сразу же понял, что ангелы крепко спят, тесно прижавшись к друг другу. Однако спина Феликса дрожала от холода, и Чанбин тихонько хмыкнул, приняв про себя решение. Стараясь двигаться бесшумно, чтобы не разбудить злобную фурию по имени Лалин, демон добрался до спящих ангелов. Аккуратно опустившись в траву рядом с Ликсом, он придвинулся поближе к узкой спине, с наслаждением уткнувшись носом в волосы на макушке юноши. Ему очень хотелось обнять ангела и прижать к себе покрепче, чтобы с радостью передать ему свое тепло, отгоняя ночную прохладу, но демон боялся, что так обязательно его разбудит. Поэтому просто лежал рядом, довольный тем, что Феликс постепенно перестает дрожать. Почувствовав, что юноша окончательно согрелся, Чанбин наконец и сам прикрыл глаза, отбрасывая от себя мысли о скандале, который закатит поутру Лалин, когда обнаружит, что он спал рядом с ее драгоценным другом. Он уже почти погрузился в сон, когда спина Феликса пришла в движение. Демон тут же распахнул глаза и замер, с интересом наблюдая за ангелом. Тот немного поерзал на месте, видимо даже во сне, пытаясь размять затёкшие от неудобной позы мышцы, а потом все так же не просыпаясь, перевернулся лицом к Чанбину. Чернокрылый призвал всю свою силу воли, чтобы отвести взгляд от приоткрытых губ ангела, оказавшихся совсем рядом. Идея спать рядом с Феликсом уже не казалась ему такой хорошей, превратившись в настоящее испытание. Боясь своих же мыслей, Чанбин крепко зажмурил глаза и переместился чуть выше так, чтобы голова ангела оказалась у него под подбородком и только тогда позволил себе снова поднять веки. Однако спящий Феликс, неосознанно потянувшийся поближе к источнику тепла, уткнулся носом в шею Чанбина и обняв его рукой, притянул поближе к себе, словно большое тяжёлое одеяло. Демон машинально обнял его в ответ и только потом понял, что сделал. Немного поразмыслив на тему утренней головомойки от Лалин, он решил, что ему в любом случае сильно влетит, поэтому будет ли он просто лежать рядом с ангелом или ещё и обнимать его при этом — особой роли уже не сыграет. Согласившись со своими же доводами, Чанбин счастливо улыбнулся и, не удержавшись, разок погладил Феликса по волосам, а потом наконец-то закрыл глаза, мгновенно погрузившись в спокойный сон. Где-то через полчаса проснулся Хенджин. Не сразу поняв где находится, он поначалу вскочил со своего места, но сразу же наткнувшись взглядом на деревья и спящих под ними ангелов, все вспомнил. Приглядевшись, он понял, что хитрый лис Чанбин всё-таки пробрался к Феликсу и теперь преспокойно спит с ним рядом. А вот Лалин оказалась согретой только со стороны Джисона. Понимая, что снова почему-то беспокоится о девушке, которая по сути была ему никем, Хенджин вздохнул и, поднявшись, снял с себя плащ, который был частью его праздничного наряда. Тихо приблизившись к белокрылой, он аккуратно, стараясь ее не разбудить, накинул на нее импровизированное одеяло, и быстро вернулся на свое место. И почему он сразу же не предложил ей свой плащ? Сейчас бы не пришлось красться в ночи как вор, чтобы укрыть девушку от холода. Но демон тут же себя отдернул. Не предложил и что с того? Она ему никто, у него нет совершенно никакого повода за нее переживать. Но перед тем как снова погрузиться в сон, он поднял голову, чтобы убедиться, что Лалин все так же надёжно укрыта плащом. И только после этого вновь заснул. Ночная тьма уже уступила свое место рассветным сумеркам, и лес потихоньку начинал наполняться звуками. Под пение какой-то назойливой птахи проснулся Джисон. Тело затекло и плохо слушалось, но он все же смог сесть, обхватив руками колени, и, зябко поежившись, осмотрелся вокруг, с удивлением заметив, что к их троице успел присоединиться Чанбин. И демоны и ангелы все ещё спали, а вот Эсприна нигде не было видно. Хан медленно поднялся, размял одеревеневшие мышцы, и хотел поискать болотного духа, но ноги сами понесли его к Минхо. Джисон тихонько сел рядом со спящим Ли, положил подбородок себе на колени, обхватив их руками, и задумался. Как так вышло, что именно демон мог скрывать его тьму? Почему такой возможностью обладал только он? Почему это не кто-то из друзей? Однако Хан тут же отрицательно замотал головой в ответ своим мыслям. Если для того, чтобы спрятать тьму надо было с кем-то поцеловаться, то это точно не могли быть Феликс или Лалин. Он определенно не мог делать этого с друзьями. А вот с Минхо… Поцелуи с этим парнем искрились нескончаемым потоком эмоций, разбегались по телу хороводом мурашек и превращались в всепоглощающий огонь, плавящий мысли. Одни лишь воспоминания об обжигающих прикосновениях губ демона сбивали его сердце с привычного ритма. Возможно ли было, что именно то, как все его тело реагирует на близость с Минхо, играло главную роль в сокрытии его тьмы? Может все дело в том, что чернокрылый ему просто нравится? Джисон тихо охнул и тут же прижал ладонь ко рту, боясь разбудить Ли. Ему нравится демон! Нравится его смелость и честность, нравится его спокойствие и даже угрюмость, нравится его серьезность, ум и благородство. Минхо был идеальным от своей пепельной макушки до кончиков пальцев. Было бы странно, если бы кто-то смог остаться к нему равнодушным. Даже сейчас Хан не мог отвести глаз от спокойного лица, будто высеченного из мрамора умелым скульптором, но погруженный в свои мысли не заметил, как дрогнули веки Минхо, поэтому тихий голос прозвучал для него как гром среди ясного неба. — Долго ещё собираешься прожигать во мне дыру взглядом? Джисон испуганно дернулся и уже собирался вскочить с места, чтобы убежать от демона подальше, но тот успел его перехватить. — Почему убегаешь? Я думал, ты хотел поговорить, раз пришел ко мне ни свет, ни заря. Минхо сел рядом, не выпуская руки Хана. Взгляд серых глаз как будто заглядывал в самую душу, пробираясь в самые отдаленные ее уголки. Джисон вдруг испугался, что демон поймет, о чем он думал совсем недавно, поэтому лихорадочно пытался найти тему для разговора, которая ни в коем случае не смогла бы выдать все его чувства перед Минхо. — Я знаю, о чем ты думал, — уверенно произнес Ли, сохраняя на лице равнодушное выражение. Хан запаниковал. Неужели от этого демона ничего нельзя скрыть? Неужели для Минхо он открытая книга, и все переживания, чувства и эмоции написаны у него на лице? Даже если так, то всегда можно сослаться на то, что его не так прочитали. Приняв быстрое решение ни в чем перед Ли не признаваться, а просто перевести разговор в другое русло, Джисон уверенно посмотрел в глаза напротив и заявил: — Я…Ты мне нравишься, Ли Минхо.