Момент потерян.

Расслабиться не получалось даже под струями воды. Горячий душ заставил запотеть и без того мутное стекло тесной кабинки. Джину немного полегчало, но прежнее удивление, смешанное со странным коктейлем из ярости и страха, не уходило. Сукин сын был в бронежилете. Вот так просто. Но ему, вероятно, крепко досталось – три пули с близкого расстояния. И всё же он выжил. Стыдно было признаться, но то, как Смит... верно будет сказать, «сделал» его, вызывало неправильное, иррациональное чувство восхищения. Этот факт хотелось поскорее забыть, и Уотсон, сердясь на себя с двойной энергией намыливал волосы. - О, так ты без очков способен найти шампунь, - раздался сзади голос Смита, заглушённый перегородкой и шумом льющейся воды. Джин едва не поскользнулся, но сохранил равновесие, чтобы возмущено рявкнуть: - Хоть здесь, оставьте меня в покое! Силуэт Дэвида маячил возле раковины. Судя по позе, мужчина смотрел на него. У Джина заиграли желваки. Густая пена попала в глаз, заставив ругнуться и поспешно стереть её тыльной стороной ладони. - Расслабься. Я просто забыл запонки, - прозвучало в ответ спокойно, и тот отправился к выходу, но добавил, прежде чем покинуть ванную комнату, - Никаких глупостей. - Чёртов... извращенец, - пробормотал Уотсон сквозь зубы, яростно смывая шампунь с волос. – Не может не капать на нервы, постоянно... Молодой человек замолчал, только осознав, какого эпитета удостоил своего личного шантажиста. Смысл вышел двойной. Некстати вспомнилась привычка Смита касаться его. Поправлять воротник, словно издеваясь. Засовывать деньги в карман, хотя можно передать их из рук в руки. Дотронуться кончиками пальцев до руки, отдавая пистолет в машине. В тот раз. В первую встречу. Джин покраснел, пытаясь прогнать идиотские мысли, но память услужливо подсунула ещё парочку образов. «Кто вы такие?» - спрашивает он, потрясённый до глубины души. «Я тот, кто убьёт твоего ребёнка» - наклонившись к самому его лицу, хриплым шёпотом отвечает Смит, и кидает на него короткий взгляд, прежде чем отстраниться. Или первая попытка не убить губернатора. Лифт медленно движется вниз, а от мужчины, стоящего напротив него, исходят ощутимые волны злости. Следует удар, и короткий диалог, где он оправдывается, что пистолет не был заряжен. Смит грубо напоминает о его дочери... а после поправляет его пиджак, и извиняется: «Прости, что ударил». Джин раздражённо закрыл кран, и, нащупав полотенце, обернул им бёдра. Вода с волос капала на плечи, только усугубляя его состояние. Из комнаты не доносилось ни звука, что настораживало. Глубоко вздохнув, и стараясь не думать о том открытии, что он только что сделал, Уотсон открыл дверь и вышел в комнату. Смит лежал на постели, прямо поверх покрывала, и был уже одет в рубашку и брюки. Подушка была подложена под плечи, а в руках у мужчины – та самая книга в кожаной обложке. Не отрываясь от чтения, Дэвид облизнул губу знакомым коротким движением языка, и перевернул страницу. Только потом поднял взгляд на стоящего в дверях почти обнажённого молодого человека. Лицо оставалось нечитаемым и беспристрастным. - Что? Джин покачал головой. Он ожидал от этого человека... Впрочем, он сам не знал, чего ожидать. Но точно не мирного времяпровождения за книгой со стихотворениями на всю голову шибанутого английского поэта. Чтобы не показывать своего потрясения, Ватсон подошёл к своей сумке, всё ещё лежащей у двери, и занялся поисками необходимых вещей. Но вздрогнул, услышав, как Смит нараспев читает: - Когда засну без сожаленья Лишенным грёз последним сном, Пусть осенит меня забвенье Усталым бережным крылом... Строки заставили поёжиться. Этот тип и правда разбирался в людях, и знал, как усугубить его и без того взвинченное состояние. - Не надо ни друзей печальных, Ни жадных недругов моих... - Вы можете читать не вслух, - перебил Джин, выпрямившись и смотря на собеседника. - Я могу всё, - ответил тот, встретив его взгляд поверх книги. – И делаю то, что считаю нужным. - А сейчас Вам нужно поиздеваться? - Это Байрон. Классика, - тоном профессора оксфордской академии отозвался Смит. - Вы из Великобритании? – вопрос вырвался сам собой. Уотсону стоило некоторых усилий, чтобы не выглядеть заинтересованным. - Nein, Ich komme aus Deutschland, - без акцента ответил Дэвид и продолжил чтение. Глубокий голос, читающий Байрона, преследовал Джина даже в ванной, куда он сбежал, чтобы одеться. Странно, но неожиданно прекратилось то давление, которое Джин чувствовал, находясь рядом с этим психом. Будто тот сам решил больше не мучить своего нерадивого компаньона. Уже в хлопчатой майке и брюках, молодой человек вернулся в комнату. Смит по-прежнему читал, но уже про себя. Лицо его казалось непроницаемым. Осталось лечь на соседнюю постель, положить руки за голову и уставиться в потолок. За окнами номера взлетал самолёт. Почти без эмоций, Уотсон отметил, что скоро на борту окажутся они оба. О том, что его ждёт по прилёту в Луизиану, бухгалтеру думать совсем не хотелось. Движение на соседней кровати привлекло внимание. Смит сел, отложил книгу и посмотрел на него. Потом поднялся. У Джина ёкнуло в желудке, когда мужчина наклонился к нему. Забыв, как дышать, он в ужасе наблюдал за глазами Дэвида, а потом выдохнул – его запястий коснулись сильные руки. - Какого чёрта Вы... - Не хочу, чтобы ты придумал сбежать, - тихо ответил тот. – Поэтому придётся привязать. - Ч-что?! – Джин чисто рефлекторно вывернулся из захвата, и попробовал вскочить на ноги, но мужчина оказался быстрее. Он блокировал движение, придавив к постели коленом. - Лежите спокойно, молодой человек. Или будет хуже. Внутри всё клокотало, но Джин не понаслышке знал, что злиться на этого человека, и – уж тем более – высказывать вслух своё возмущение, в первую очередь небезопасно. Неслышно глубоко вдохнув, он сдержанно проговорил: - Не надо. Смит, до этого момента, колдующий над сжатыми запястьями своей жертвы, посмотрел ему в лицо: - Что? - Не надо этого. Я не собираюсь сбегать. Под пристальным взглядом светлых глаз, что были неприлично рядом, становилось очень неуютно. Хотя, казалось бы, куда уж больше? Дэвид ничего не спрашивал, не говорил, просто долгую минуту сверлил молодого мужчину пытливым взглядом, словно выкручивающим все внутренности. Джин упрямо уставился в ответ, не желая проигрывать этому типу со стальными нервами и жутким характером. Наконец, Смит прищурился, чертовски знакомым движением коротко лизнул уголок рта, и выпустил его запястья. Можно было выдохнуть. Уотсон опустил помятые руки и стал потирать саднящую кожу. Маньяк никогда не признавал полумер – если связывать, то так, чтобы до синяков. Смит поднялся, продолжая буравить его глазами, словно рентген делал, и, наконец, сухо велел: - Спи, Уотсон. Вылетаем рано. После чего развернулся к пленнику спиной, дошёл до своей койки, откинул покрывало, и улёгся. Щёлкнул выключатель, номер погрузился в полумрак. Джин, всё ещё потирая запястья, смотрел на различимый силуэт лежащего мужчины. Удивление напополам с волнением от сделанного открытия боролись внутри. Невероятно, но он обладал какой-то непонятной властью над этим человеком. Властью не раз преданного доверия, если Смит вообще верил в существование вещей, похожих на доверие. Снова он сказал «давай сделаем это», и мужчина отступил. Нисколько не веря его словам. Ожидая от него всего, вплоть до убийства (при мысли о котором Джин только поёжился), и всё же сделал шаг назад. Невероятно. Как тогда... тогда. В туалете. Почти пойманный за собственным коротким расследованием планируемого убийства. Пока еле живой от ужаса работник гостиницы прятался в кабинке, он просто завладел вниманием Смита. Сказал «Я готов». И тот отступил. Не поверил. Но отступил. Чёрт. Джин сжал губы, продолжая наблюдать за неподвижным в темноте мужчиной. Он не мог сбежать, потому что этот псих найдёт его снова. Он не мог даже пытаться убить Дэвида – какой бы сволочью тот не был, он оставался человеком. Живым. Глубоко, успокаивающе вздохнув, Уотсон повернул голову, и уставился в невидимый потолок. В голове был полный кавардак, пытаясь разобраться с которым, бухгалтер уснул.