***
— Ходжи, это уму непостижимо! — ругаюсь я, расхаживая хвостиком по дому за мужчиной. — Лечащий врач Джузо не знает о его же проблемах со здоровьем! Он не знает, что у него было внутреннее кровотечение! — Я тоже считаю это неправильным, — кивнул мужчина, наливая себе в бокал вино, — но сделать мы ничего не можем. Так решило начальство. — Оно использует вас как пушечное мясо! — Увы. Такая цена за мир. — В задницу такой мир! Ходжи, я из-за этой работы уже потеряла Мадо, Амона. Чудом не лишилась тебя и Джузо. — А Такизава? — А Такизава еще неизвестно. Так что я верю в лучшее. Следователь с ухмылкой на меня покосился, после чего закатил глаза и предложил отпить вина из бокала. Я помотала головой в знак отрицания. Тот пожал плечами, мол, как хочешь. Мне было и без того дурно. Я могу лишиться всего окончательно. Потому, что так решил какой-то очень старый Хмырь. Мне интересно, а он сам хоть раз был на поле боя? Он своими глазами видел, как умирают его люди? У него кто-то родной погибал? Пустыми домыслами я ничего не сделаю. И предъявить ему я тоже ничего не могу. От возможности кромсать гулей Рей не отступится. Порой кажется, что это еще единственное, ради чего он живёт. Он попросту не захочет менять свою жизнь. Хотя, с другой стороны, он согласился на поход к психиатру. Все выжившие, кроме бывалых вояк, обязаны были посетить его. Джузо не исключение. Список антидепрессантов и прочих мозго-вправительных препаратов был внушительным. И он согласился их пить. За время в больнице он, как сам утверждает, сдружился с каким-то следователем, который лежал в его палате. Как и каким образом он это сделал, с его манией никого к себе не подпускать и страхом прикосновений, я не знаю. И как к нему, в частную палату, подселили кого-то еще — тоже не знаю. Но даже если он с кем-то и сдружился — это ему на пользу. Вполне возможно, что это просто выдумка. Разговор с женой Шинохары выдался тяжёлым для нас двоих. Нет. Он выдался тяжёлым для Сузуи. Мое чувство вины и стыда — ни что по сравнению с тем, какой взрыв чувств он испытал. Его тогда колотило, он плакал, он не понимал, что происходит, но хотел все исправить. И честно, меня это радует. Меня радует, что он восстанавливается, что он начинает понимать человеческие чувства, разделять горе. Это важно. — Начальство собирается увеличить количество отрядов и филиалов, — нарушает тишину Ходжи. — Это хорошо? — Кто знает. Они собираются сейчас увеличить количество людей в отряде и поотсеивать старый состав. — То есть они хотят всех выпускников этого года отправить сразу на работу? А уже работающих уволить? Что за бред? — Они хотят отправить старых на пенсию и урезать количество координаторов. — То есть если бы Мадо протянул еще чуть больше полугода, то сейчас бы он вышел на заслуженную пенсию? — Давай мыслить логически, — вздохнул нынешний командир нашего отряда, ставя пустой бокал на стол, — он бы не сидел на месте. Он бы все равно работал. Согласно киваю «ну да» и отвожу взгляд. Мадо мог сейчас спокойно выйти на покой. Думаю, он был бы счастлив узнать, что его родной отряд отомстил за его любимую жену. Вторая часть новостей до меня дошла не сразу. — Урезать количество координаторов? — Именно. Начальство решило, что отдела связи хватит. В большинстве случаев используется лишь одна пятая от всех координаторов. Поэтому оставлять будут наиболее выдающихся. — У… уже известно кого увольняют? — Нет. Поэтому не геройствуй. — Так точно. Ходжи обнял меня за плечи, сев рядом. Меня не уволят. Это сейчас мне страшно, но мозгами понимаю — меня не тронут. Ни один человек во всем CCG не решиться уволить единственного координатора, который способен хотя бы отследить Сузую. Это я молчу о том, что на него еще надо как-то надеть микрофон, связываться и контролировать, заставлять следовать плану. Джузо просто бунт устроит. И это слабо сказано. Сколько он до меня заставил посидеть и уволиться координаторов? — Все будет хорошо. — Да сама знаю. Вроде… Ходжи не уволят — он один из самых опытных следователей. Сузуя протеже Аримы, Акира — семпая. Я — единственная, кто может эту веселую компанию нормально регулировать. Но с другой стороны… Я потеряла трех следователей из своего отряда, чудом не четверых. Нет. У нас были проблемы со связью, и мы не знали о том, что будет Аогири. — Знаешь что? Пока к нам направляют новых ребят, мы не можем работать. Возьми Джузо и съезди к родственникам в Америку. Ты же так хотела. — Думаешь, мне поможет пара хотдогов и стакан пунша? А, ну да. И пара рассказов от дедушки, какая нетолерантная страна, эта ваша Япония. — Я думаю, что тебе стоит узнать о найме на работу там. — Что?.. — только и вырвалось у меня из уст. — Я не могу гарантировать, что наше начальство оставит тебя и Джузо. Слишком… Много заметок в вашем личном деле. Но вы очень ценные сотрудники. В Америке таких не хватает. Вы можете взять туда командировку для обмена опытом и посмотреть. Я задумалась, закусывая губу. В Америке действительно меньше гулей. Просто потому, что там более развито «стукачество» и каждый при себе имеет пистолет. Там реже случаются облавы. Возможно, это будет хорошим вариантом… для восстановления Джузо. — Что ж. Возможно, ты прав. — Тогда я подготовлю все нужные документы. Думаю, твое рвение о повышении квалификации и обмене опытом сгладит углы после последнего нарушения. — Какого из? — горько ухмыльнулась я. У меня столько этих нарушений накопилось, что все это можно квалифицировать как должностное преступление. Это они еще о покровительстве гуля не знают. Один плюс — база и система-то полетела к чёртовой матери с этими изменениями. Так что мой друг может спокойно заняться легализацией своего дела, чего бы он там не делал. — Я хочу, чтобы сначала Джузо закончил курс физиотерапии. — Хорошо.***
— От бедра, — говорит тренер, хлопая себя по названому месту, после чего бьёт ногой манекен. Мое солнышко проверяет устойчивость на двух ногах и повторяет. Слабо повторяет, отчего сам недовольно корчится. — Ничего. Очень хорошо, — подбадривает тренер. Мое измотанное солнышко смотрит на меня, машет. Я с улыбкой повторяю. Сузуя почесал затылок, выбивая несколько прядей из хвостика. Дождавшись конца тренировки, сообщаю о предложении Ходжи, пока Джузо старательно сам натягивал на протез кеды. Да, кеды. Он любил тапочки и в основном ходил в них. Но пока протез не «сел правильно» на ногу, это позволяет избавиться от разницы в несколько сантиметров. Протез еще больше охватит ногу, и тогда они будут одинаковые. — Ты думаешь, меня могут уволить? — Если ты не перестанешь откалывать сольные номера. Джузо закатил глаза. Я тяжело вздыхаю. Это будет сложнее, чем я думала. — Да ладно тебе. Это будет хороший опыт и реабилитация. К тому же, ты когда-то выезжал за пределы страны? Рей уперся локтями о поставленные ноги, выразительно на меня посмотрел, мол, «Серьёзно? Ты серьёзно спрашиваешь меня о таком?». Даже вскинул бровь, что очень не характерно для него. — Хорошо дурной вопрос. Но, Рей. У моих бабушки с дедушкой домик прямо на пляже. К тому моменту, как ты сможешь перелететь, как раз вода нагреется. Он фыркнул. Ну все. Не хочу возиться с ребенком. — Хорошо. Ты можешь делать, что хочешь, а я поеду. В глазах следователя будто рухнул весь мир. Я совершенно не подумала, сказав подобное. — Ты… Бросаешь меня?.. Я опешила. Что значит — бросаю? В каком месте я сказала, что хочу его бросить? Я такого не говорила, точно не говорила. Я сказала, что хочу поехать туда и на время, чтобы получить практику, получить подстраховку по работе… Но Рей ведь мог по-другому истолковать мои слова, верно? И вот, я предатель, который не может даже поддержать его. Предатель, что оставляет его в такое тяжёлое время. А я не оставлю его, просто не смогу купить билет, пока не буду точно уверена, что он сможет сам добраться до любой точки в городе, сам сможет о себе позаботиться. Сейчас же он не может нормально даже по лестнице подняться. На тренировках нога подымается, а в обычной жизни нет. Мне понадобилось несколько минут, чтобы собраться с мыслями. Я села рядом, взяв его руку в свои. Его ладонь тоже была большая по сравнению с моей. Чем старше он становится, тем всё больше проявляются мужские черты, тем больше уходят женские. — Рей… Что ты такое говоришь? Я не брошу тебя. Пойми, это тебя уволить не могут, ты слишком ценен для организации. А меня в любой момент могут выкинуть на улицу. — Ты же говорила, что у меня большие накопления! — Рей, накопления имеют свойство заканчиваться. Они не вечны. Со временем цены будут расти, количество гулей уменьшаться, а зарплата будет всё такой же. Мы вдвоём не проживём на это. Ещё и с такой большой квартирой. Я хочу поехать, получить запасной вариант. Заставить тебя я не могу. И никто не может. Это должен быть только твой выбор. Ни мой, ни Ходжи, ни Шинохары, ни Вашу. Твой. Понимаешь? Если хочешь остаться в Японии, то ты останешься. — Но я останусь один, — он выдернул свою руку из моих, вставая. Затем посмотрел на меня как на врага, гневно сморщиваясь. — Ты обещала, что не оставишь одного! Что я не останусь в одиночестве! И ты, и Шинохара! Вы все мне врёте! Он вышел… не знаю куда. Оставляя меня наедине со своими мыслями. Действительно. Я предатель, который оставляет его одного. Это у меня есть родственники в Америке, это у меня здесь есть Ходжи и Акира. А Сузуи на всей земле были только я и Шинохара. А теперь осталась только я. Это надо исправлять… Но к теме поездки мы ещё вернёмся. Принимать решения, менять свою жизнь всегда тяжело. Сама-то сколько думала над этим… Я ведь ещё со смерти Мадо обдумывала, чтобы уехать отсюда. Меня по сути здесь больше ничего не держит. И я почему-то была свято уверена, что Сузуя тоже поедет. Я не подумала, что ему будет тяжело это принять, что он будет бояться. Он только-только начал принимать нормальную жизнь, а тут я со своими страхами. Они у него сильнее.***
— Куколка, я чёт не понял, — упёрся руками о стол гуль, сверля меня взглядом, — я тебе надоел, и ты решила меня убить? — С чего такие выводы? — А как это называется?! Я с перепуга сжалась, стушевалась. Широгане сложил руки в молитвенном жесте и прильнул к ним лбом. Я же обратила внимание на то, что меня больше интересует: моя кружка с кофе, а десерт ещё более интересный. Гуль в это время пытался переварить всё сказанное мной. — То есть, давай ещё раз, — нервно предлагает он. — Ты хочешь, чтобы я стал супер-пупер-лучшим другом для Джейсона из ССG. Давай сперва уточним, что Джейсон — это твой бойфренд, он серийный, безбашенный маньяк, убийца-садист, который может одним взглядом отрубить мне голову. — Ты забыл про своё определение «психопат», обычно ты так его называешь. — Точно! — вскинул руки к небу гуль. — Психопат! Точно! Он же ещё и психопат! — затем он начал нервно смеяться, а глаз его начал дёргаться. — Я похож на самоубийцу? Я решила промолчать на это заявление. Ну, как похож… Смахиваешь. Нет, не правильно. Он скорее всего им и является, раз решил начать со мной дружить. К тому же, я вам ещё не доверяю, дядя. Но других вариантов нет, поэтому вы. Я сомневаюсь, что будет хорошей идей знакомить Джузо и Гютаро, ибо в образ Сузуи как раз только сатанинских татуировок не хватает. Хотя нет гарантии, что, если он сдружится с Широ, то наша псевдо-гадалка не наколет ему какую-нибудь молитву на груди и фразу «я ебнутый» на лбу. Хотя ему это будет сделать тяжелее. — Вот я сижу и думаю, чего же мне в жизни-то, моей бренной, и без того несчастливой, не хватает? Джейсона! — он вновь нервно рассмеялся. — Ну, смотри. У тебя два варианта. Либо ты соглашаешься сам, либо я тебя сдаю. — А вы не охуели, мадам? Гуль провел по зубам, было видно характерное поднятие тканей. Видимо, что-то защемило, ведь после этого он приоткрыл рот и, сдвинув челюсть, щёлкнул, закрывая. Я начала перемешивать сахар в кофе, нагло своровав ещё две порции у гуля. Он бросил туда свой сахар с человеческой эссенцией. — Тебе же самой прилетит. — Я скажу, что ты меня шантажировал. Он горько усмехнулся. Затем посмотрел на меня таким печальным и разочарованным взглядом. — Я уже поверил, что ты не такая, василёк. Что ты не будешь. — Это будет лучше для вас двоих. Следователю проще тебя прикрыть, чем координатору. А ты… — Ты думаешь, что с Джейсоном будет просто договориться? Мужчина дернул рукой, разливая свой кофе. Ни один гуль не пострадал, ни обжёгся и не промок. Он вовремя вскочил. Я отодвинула свою часть заказа от растущей лужи. Взглянула на парня, который пытался аккуратно забрать свой рюкзак, не промокнув. В итоге под столом беру вещь и кладу к своей сумке на окно. Широгане всё также гневно на меня посмотрел. Уборщик подбежал почти сразу. В разочарованном, помотанном жизни человеке, с критичным недосыпом и грязными волосами, я узнала своего бывшего, да, я узнала Нацу. И он тоже меня узнал. Обвёл взглядом и произнёс «ого», слегка присвистнув. Неужели без моей зарплаты и моего контроля совсем жизнь под откос покатилась? Что ж, мне не жалко. — Херово выглядишь, — усмехнулся Нацу. Я горделиво вздёрнула нос. Я плохо выгляжу, ибо забочусь о восстанавливающемся следователе. Те нервные окончания, что считали мертвыми, оказались живыми. Узнали об этом, только когда Рей пришёл в себя и взвыл от такого давно забытого чувства боли. Уже активно заживающую ногу пришлось раскрывать обратно и всё переделывать. Теперь боль осталась только слабая. Она не мучает его днём, он не чувствует просто. А вот ночью он мучается. Врач сказал — это нормально и надо просто подождать, особенно пока протез встанет на своё место как сама нога. Порой ночью у него поднимается температура, ему становится плохо, его воротит и вырывает. Это всё — последствия травм, с которыми Сузуя столкнулся впервые. Ему сделали всё, что только можно, но что-то осталось: какое-то небольшое количество крови между органами, какие-то нити или медицинские скрепки, — от всего этого организм пытался избавиться, мучая Джузо. И вот как я могу выглядеть, переживая и помогая, контролируя его? Он же сам никогда в жизни не скажет, что ему плохо. Он же вовсе не понимает, что ему плохо. — Взаимно, — закатила я глаза и переключила внимание на гуля, который присел рядом со мной. — Разве ты не со следователем мне изменила? — фыркнул мужчина. — Не признал? — хищно улыбнулся Широгане, после чего обнял меня. Решив подыграть, прильнула к его груди. Ещё бы он ноги нормально сдвинул, а то расставил. Уборщик будто нарочно опрокинул ещё и мой кофе на гуля, обжигая его горячим напитком. Он вскочил, схватившись за штанину и начав материть все, что только можно было. — Мог бы и поаккуратнее, — полезла в сумку я, пытаясь найти то, что может помочь гулю. — Ах, посмотрите, кто у нас тут такая умная. Сама-то криворукая, ни черта делать не умеешь: ни убираться, ни готовить. Сами убирайте, — кинул на моё пирожное тряпку Нацу. — Тебе же виднее. В нём говорит чувство обиды. Широ окончательно взбесился, наклонив голову и голодно облизнув губы. Я серьёзно посмотрела на парня, весь мой вид говорил: «нельзя». Гуль тяжело вздохнул и повернулся к бармену, наказывая, дабы тот звал администратора. Я никому не изменяла, просто сбежала от тирана. Может, это плохо, что я сбежала тайком, но ведь он должен был понимать последствия своих действий. Но это тоже последствие моих действий, верно? Я сбежала, ничего не сказав и оставив его без ничего, даже не оплатив месяц аренды квартиры. С другой стороны, а не всё ли равно? Я столько платила за неё, пока аренда была оформлена на него, он столько жил за мой счёт. Нет, мне не стыдно. Он не работал, не желал. Миловидная девушка в строгой униформе тут же подлетела к нам. Гуль быстро высказал всё своё отношение к Нацу, да так, что у бедной девушки явно чуть сердце не остановилось. Я встряла между ними, описав ситуацию: как Нацу разлил мой кофе, как отказался убирать. Что там между нами вне работы — роли не играет. Девушка извинилась, наш счёт вычтут из зарплаты Нацу, а нам сделали комплимент от заведения в виде двух маленьких кофе и двух пирожных с собой. На самом деле, я могла бы вытрясти после такого с заведения и моральную компенсацию. Это сделать не так сложно. Но вместе со мной Широгане. Подставлять его я не хочу. Да, я грозилась его сдать, но все же понимаю, что мне бы просто не хватило духу это сделать. Что ж, найти ещё одного друга для Сузуи не получилось и, по всей видимости, я обзавелась новыми проблемами.