***
Вода, вода, везде вода! Злобно стискиваю зубы и стараюсь расслабиться. Закрываю глаза, считаю секунды. Две минуты у меня есть. Две минуты, 120 секунд, долгие мгновения забвения. Сердечко колотится от страха, но я упрямо гоню этот бешенный ритм. Так, вспоминай как бабуля тебя в детстве в ванночке купала! А ну соберись! Обволакивающее ощущение воды тихонечко пропадает. Зато сменяется на грёбанное копошение червей, пауков и каких-то личинок. Не медлю, сразу же вскакиваю на ноги, яростно отряхиваясь от мелких ублюдков. Ярость – еще одно оружие против страха, а злиться мне проще, чем успокаивать себя в моменты стресса. Отряхнувшись в полной степени, яростно давлю ногами гадов. В моих страхах я в какой-то степени стою у руля пейзажа! Я тут Бог и творец, ясно вам?! Сую руку в карман, не думая, выуживаю зажигалку и какой-то баллончик. Вообще плевать. Комнату охватывает пожарище, я хохочу, как сумасшедшая. Страха в сердце вообще не осталось – огня я не боюсь, а видеть, как личинусы дохнут приятно. Когда огонь лижет мне лицо, лишь отмахиваюсь и выбегаю через появившуюся в помещении дверь. Выбегаю и сразу же глохну от тишины, а потом за моей спиной створки захлопывает ржавый жуткий лифт, вылезший из фантазий Стивена Кинга. Бляха муха цокотуха, опять двадцать пять, где лестницы в этом помещении? Подтягиваюсь на руках и, опираясь на балки, выпинываю аварийный люк в потолке, через который выбираюсь в шахту. Лифт уже едет со скрипом и потряхиванием, периодически тормозит, замирает. Поскорее определяю во всем ворохе проводов аварийный трос кабины и оперативно начинаю ползти по нему вверх. Вовремя. За моей спиной тяжело скрипит металл, крепежи обрываются и лифт ухает вниз. - Сочиняют, мастерят, эти шалунишки, ла-ла-ла-ла! – напеваю я, пока неуклюжей обезьянкой тащу свою жопку вверх. - Вместе песенки поют и читают книжки, ла-ла-ла-ла… - доползаю до какого-то проёма вместо дверей и проваливаюсь в очередной кошмар. Из симуляции выхожу с воплем «Ёб заёб!» и тут же натыкаюсь на насмешливый взгляд Фора. - Твои цитаты записывать надо, Ёнг. Молодец, сегодня 17 минут! Уверенно держишься. – ободряет меня Итон, пока я соплей стекаю с кресла и расслабленно держусь за заполошно бьющееся сердечко. - От души… - хриплю, выползая из кабинета. Так нет, сегодня у меня выходной! Где Мотылёк?***
Трой нашелся в тире. Я вывалила на него ворох информации, мы постреляли, поболтали и отправились гулять. Пока мотались по фракции, похвасталась недавней встречей с Дядей Замом. Трой поржал и тоже похвалил. Ну какава я какава! Засмущали! Потом обсудили симуляции, пофантазировали на тему страхов наших товарищей и страхов Лидера. - А я говорю, что он не может бояться чего-то серьезного! – яростно доказываю я, – Такие люди, как правило, не боятся даже смерти, а вот фигни какой-нибудь – это запросто! – - Да бред! – вопит на меня Трой, – У него как раз, наверное, только жесткие страхи и остались, а от обычных он избавился давно… – Мы уже добрели до верхних этажей с инфраструктурой, неподалеку маячит бар с яркой неоновой вывеской. Я уже говорила, что очень зоркая? - А вот щас и спросим! – запальчиво обрубаю я и волочу парня к маячащей неподалеку туше Эрика. Ой, он там в компании каких-то бугаев, матушка родная… А нет, поздно отступать. - Драсьте, Лидер! – улыбаюсь я пошире, стараясь не слушать предсмертно хрипящего за моей спиной Троя. Эрик оборачивается на меня с таким лицом, будто увидел диковинку какую-то, а потом оно у него приобретает выражение крайней обреченности. - Узкоглазая, клянусь, если ты пришла по какой-то хуйне, я тебя отправлю сортиры драить. – заявляет он угрожающе под смешки товарищей. - По хуйне, конечно! Но это очень важно, Лидер. – серьезно качаю головой я, дергая на себя пытающегося под шумок сдриснуть Мотылька. - Сортиры пойдешь драить. – прищуривается Эрик. - Ради такого дела – не жалко! Вот он, – тыкаю в товарища пальцем, – говорит, что вы боитесь только чего-нибудь очень жуткого и жесткого. Такого, что напугает просто до кондрашки! А я считаю, что вы вообще ничего как раз-таки не боитесь или легко справляетесь с таким испугом, кроме мелочи какой-нибудь дурацкой! Вот из детства, например! Знаете, жуткая кукла-неваляшка или бабушкин страшный потрёпанный пылесос, который вопит, как исчадие ада какое-то… – передергиваю плечами я. Трой за моей спиной панически хрюкает и прекращает попытки вырваться. В компании бугаев повисает тишина. Я бодро трясу головой. - Я знаю, что вопрос – хуйня! Вы только скажите, я права в какой-то степени или нет? – и ресничками так хлоп-хлоп. Эрик на меня смотрит, как на подопытную мышь, мужики за его спиной начинают гаденько или сочувствующе мне улыбаться. Стойко терплю взгляды. Ну не убьет же меня Лидер в самом-то деле! - Ёнг, ты при рождении раздачу мозгов пропустила или тебя в детстве роняли? – участливо и даже как-то ласково интересуется Эрик, от шока вспомнивший мою фамилию. - Никак нет. – бодро рапортую, вытягиваясь по струнке. - Туалеты с пятого по первый этаж твои, химию возьмешь из подсобки на первом. – спокойно заявляют мне. - Понял, принял. – поникаю я и уже собираюсь уходить, как слышу тихий смешок: - Не права, но пылесос реально жутким был. – Удивленно оборачиваюсь на ухмыляющегося Лидера. Понимание настигает сразу же, поэтому от души вдариваю Трою по кучерявой башке и шиплю: - Вот видишь! А ты «жесткое, жесткое»! Тьфу! – передразниваю парня под конец, благодарно киваю Лидеру и бугаям, хватаю Мотыля под локоток и утаскиваю с собой – сортир драить.***
Остаток второй ступени я зависаю с Троем в Яме, читаю книжки по психологии, скомунизженные у Лидера, и уверенно уменьшаю свое время прохождения пейзажа. Поскольку мы уже все плюс-минус адаптировались к своим пейзажам, инструктора начинают ставить нам разные задачи по прохождению пейзажей. Например, в один из дней нас всех сгружают в один большой зал и оповещают, что сейчас мы будем проходить групповую симуляцию. Правила просты: мы попадаем в пейзаж одного из присутствующих в комнате и должны все вместе из него выбраться. И тут два варианта, либо вместе боремся с ним, либо успокоиться в достаточной степени должен был хозяин пейзажа. То, что успокоиться никто не сможет, я понимаю едва мы попадаем в страх. М-да, какой-то утырок до жути боится… Блять! Какой ужас! У Лукаса лицо пропадает, причем буквально нах! Кожа стягивается и закрывает глаза, нос и рот – он становится похож на какого-то грёбанного слэндермэна! Ёпт и Селена уже такая же – слепо тычется в пространстве, воет приглушенно… Жуть. Чувствую жжение в собственном лице и тут же ничком падаю на пол, скукоживаясь и вдыхая побольше воздуха. Если нос и рот будут закрыты, дышать я не смогу. Прикрываю голову и важные органы руками, чтобы об меня никто не споткнулся ежели что, и замираю. Ну, ждем. Какой-то паники у меня этот пейзаж не вызывает, скорее просто отвращение, зато остальные неофиты верещат, как резанные и мечутся по комнате. Ай, а можно осторожнее! Класс, на меня кто-то пизданулся в итоге… Нашариваю ладонями чужую руку, пытаясь успокоить человека, и только потом понимаю, что он не дышит уже. Мать перемать! Тихонечно скулю и пытаюсь отползти в сторону, натыкаюсь на еще одно тело, а меня кто-то хватает за локоть. Вздрагиваю сильно, но ощущаю вдруг знакомую хватку и расслабляюсь. Трой, вроде. Он тоже меня узнал, поэтому тянет к себе и прижимает, чтобы не паниковала. Когда пейзаж искусственно останавливают, со стоном открываю глаза и откидываюсь Мотылю на плечо. Остальные неофиты начинают оживать и поднимаются со своих мест. - Кого благодарить за этот чудеснейший кошмар? – зло рычит Марк, угрожающе играя желваками. - М-меня, блять… - хрипит пришедший в себя Коренастый, помогающий Фиолетовой встать. - Верещите вы, конечно, любо дорого слушать! Еще раз. – ржут от дверей старшие бесстрашные. Мы зло огрызаемся и приготавливаемся к очередной вакханалии. За пару дней мы побывали в таком количестве чужих кошмаров, что жутко становится. Я видела страхи в виде жутких человекоподобных монстров, змей, стаи бешенных собак, взрыва, кислоты, фосфорного оружия и прочих жестких кейсов. Мы даже в моем страхе глубины побывали. Некоторые захлебнулись почти сразу, но я успела успокоиться на второй минуте задержки дыхания, поэтому мы смогли выйти. Меня похвалили, и нас снова запихнули в симуляцию. После таких аттракционов веселиться особо не хотелось никому, поэтому мы с Троем, Фиолетовой и Коренастым удрали на крышу и сидели там до глубокой ночи. Молчали, вслушиваясь в тихий говор отдыхающих тут же старших бесстрашных, пили чай с травами из термоса Фиолетовой и рефлексировали. Фиолетовая потом задремала у меня на коленках, и я пожалела, что у меня фотика – счас бы сфоткала ее, такую милашку! До конца инициации оставалась неделя.***
Фотик я купила на талоны, решив отложить новую куртку до лучших времен. Теперь у моей кровати стопочкой высились проявленные фотографии. Селена посмотрела парочку и сказала, что у меня неплохо получается. На радостях сфоткала ее с Ромулом и Ремом в Яме, пока те тренировались. Мои эстетические порывы оценили и выкупили самую удачную фотку за три талончика. Я фишку просекла и отправилась зарабатывать. За один вечер с фотиком в руках смогла заработать около 10 талончиков, бутылку клубничного ликера, колоду игральных карт и парочку комплиментов. Когда на первую выручку была приобретена крутая кожанка со стильными нашивками, я с видом «я-предприниматель» сунулась к Лютеру. Хотела запечатлеть грозного бесстрашного в спокойной обстановке: расслабленного, но по взгляду и движениям опасного, как хищник. В итоге, он сначала не понял, что я на него объектив навожу, а не дуло пистолета, поэтому я схлопотала по щам. Зато фотка вышла очень красивой и атмосферной! Злясь на полученные звездюли, вывесила ее без спроса на доску объявлений в Яме. Но напакостить не получилось – популярность Лютера среди женщин после этой фотки резко скаканула. За это Лысый мне вручил при следующей встрече заказ «сверху» на фотосессию к рекламной кампании Бесстрашия среди молодежи, которую крутили по местному Чикагскому первому каналу. Я сначала ломалась, не понимая, чего от меня требуют, но увидев в документе Технического задания вознаграждение, чуть ли не с места стартовала – аж фотик задымился. Все следующие две недели в перерывах от пейзажей и других дел, я, то бегала на другой конец фракции – фоткать местный внушающий контингент в самой разной обстановке, то ехала с командой фоткаться на полигонах и снимать мини-ролики про подготовку Бесстрашия, то просто фотографировала все подряд. Из-за внезапно вдохновившего меня хобби, в день сдачи зачета в симуляции я была полна сил и энтузиазма, полыхала энергией и нервно шкодила – то чашку с чаем пролью, то в Эрика на полном ходу впечатаюсь, по мелочи, в общем! Нас всех сгрудили в маленькую комнатушку и оставили в нервном ожидании экзекуции. Я, поискав глазами друзей, втиснулась к Трою под бок и принялась нервно кусать ногти, прокручивая в головёшке все свои методы борьбы со страхами. Помогло, чуток успокоила расшалившихся в голове таракашек. Когда меня вызвали, Мотылек быстро стиснул мою потную ладошку и молча кивнул. В кабинет заходила с постной миной и поджатыми губёшками. Ёбушки-воробушки, аж два Лидера в помещении! Поздоровалась по уставу, словила предупреждающий взгляд Фора и уже ставший родным мрачный от Эрика. Сиротливо умостилась задом на кресло, позволила нацепить на себя проводки и ухнула в темноту. Погнали!***
Первые три страха у меня самые проработанные, поэтому прохожу их без особых проблем. А после шахты лифта начинается более сложный для меня этап. Из кромешной темноты я вылезаю на слепяще яркую улицу. Вот просто магическим образом, ёпт, оказываюсь на людном перекрестке. Вокруг много людей, час пик, все куда-то идут, стоит гомон голосов. Я стою на месте, считаю до десяти. Пока что двигаться нельзя, потом пойму куда именно бежать, а сейчас… Дикий визг тормозов сопровождается воплями людей вокруг и ревом двигателя. Внимательно гляжу на таранящий толпу грузовик, на капоте которого уже куча засохшей крови, а на дворниках анекдотически застрявшая оторванная рука. Грузовик к чертям собачьим сбивает все авто и начинает таранить живую толпу. Прикидываю куда именно он поедет и изо всех сил начинаю бежать в противоположную сторону, расталкивая фантомы людей вокруг. Слышу гул машины-убийцы за спиной, он нарастает и мешает сосредоточиться. Оборачиваться я не буду, и так знаю, что он едет за мной. Петляю как кролик, качусь карандашиком под машинами, ползу, обдирая локти и колени. Впереди оцепление: полицейские стоят на позициях, машины в ряд, целятся в грузовик, но не стреляют – боятся попасть в гражданских. Ору им «ебашить гада», но меня не слышат. Рычу, в бешенстве ускоряюсь до третьей космической, перемахиваю через оцепление. Ближайший мужик в форме попадает под мою горячую руку: пробиваю ему в солнышко и отнимаю пистолет. Рев сзади оповещает о несущемся на меня грузовике. Молниеносно взбираюсь на капот автомобиля и принимаюсь дырявить лобовуху грузовика. Не пробивает, сука! А он уже все – несется на меня, как комета. Сцепляю зубы. Ну же, работай! Аккуратная дырочка в лобовом все-таки убивает водителя, а я успеваю рыбкой отпрыгнуть в сторону и откатиться куда-то по асфальту. Смысла в этом все равно нет, потому что пейзаж меняется. Класс, теперь я слепая. Нет, реально, ничего не вижу. Только вот этот страх я прорабатывала с Троем – он завязывал мне глаза, и мы шастали по коридорам Бесстрашия. Тут надо просто успокоится, поэтому активно делаю дыхательное упражнение и никуда не двигаюсь. Перед взором проясняется, меня слепят больничные кварцевые лампы. Мои глаза открыты, тело облеплено проводами, я не могу ни пошевелиться, ни произнести что-либо. Около моей постели сидит бабушка. Сильно постаревшая, грустная, выцветшая – такая, какой я ее запомнила в день ее смерти 22 декабря. Входит чопорный усатый врач с каким-то планшетом. Спрашивает у бабули что-то, она отвечает, едва шевеля губами. Мужик кивает, подходит к считающему мои сердечные удары пищащему аппарату и громко говорит: - Пациент №374, время смерти… - и крутит какие-то рычажки-кнопочки. Бабушка прикрывает тонкие губы рукой и смотрит на меня широко открытыми глазами. - 18:29 по местному времени. – заканчивает врач, вырубая что-то окончательно. Бабуля начинает плакать, прикрывая глаза белым платком. Доктор растягивает губы в коварной улыбке, прикрывая мои глаза. Не сопротивляюсь. В детстве я увидела передачу про девушку, впавшую в кому, но не умершую, которую врачи по незнанию отключили от аппарата жизнеобеспечения. И я бы поверила в реальность этого пейзажа, но моя боевая бабуля умерла задолго до моего попадания в этот мир. Перед взором темнеет и меня кидает в следующий кошмар. Над ухом нещадно грохочет – взорвался снаряд. Подскакиваю и, даже не особо озираясь, несусь прочь от опасности. Надо мной и рядом со мной свистят пули, стонет земля, ревут от боли люди. Земля пропитана кровью настолько, что она густым липким слоем покрывает берцы, а на штанах и куртке множество ошметков земли и человеческой плоти. Спотыкаюсь о чье-то тело. Ага, безголовое… Не хочу знать, где оброненная часть тела, поэтому уже не вскакиваю, по-пластунски ползу к ближайшей воронке от снаряда. Не доползаю. Слышу обрывочный свист, грохот, мое туловище обжигает болью, а саму меня оглушает. В себя прихожу, лежа на боку. Ног не чувствую, в животе горячо и липко. Кое-как сворачиваю шею, чтобы осмотреть себя. Нижней части тела нет, из брюшной полости гирляндочкой выпали кишочки и какие-то еще органы. Колотя зубами от страха, начинаю всматриваться в них и медленно считать. Почка раз, почка два, кусок позвоночника, краешек легкого, желудок и кровь. Много крови. Прикрываю глаза. Когда спастись от кошмара нельзя, надо достойно его впустить в себя. Ощущения сравнимы с тем, как засыпаешь. Последняя моя мысль – хоронить придется в закрытом гробу. Выныриваю из симуляции с резким вдохом. Садясь, едва не заезжаю Фору в челюсть головой. В комнате тихо, только слышно шуршание ручек о бумагу. Встряхиваюсь, еще не совсем отойдя от кошмара, и деловито закладываю потряхивающие руки в карманы. - Джи У Ёнг, страхов 7, время 13 минут 28 секунд. – оповещает Фор. Ого, три страха я все-таки кикнула за время второй ступени! Эрик первым отрывается от бумаги и ехидно осматривает бледную меня. - Узкоглазая, а чего не верещала? Мне говорили, орешь ты на пейзажах от души, а тут ни звука почти. – вопрошает он буднично. - Так страхов меньше стало, Лидер. Пылесоса не было, вот я и не орала. – вворачиваю локальную шутку и криво улыбаюсь. Эрик обреченно фыркает и потирает лицо руками. - Все, Ёнг, иди отсюда со своим клоунством. Добро пожаловать в Бесстрашие. – заявляет Лидер, глядя на меня прямо и немного облегченно. В этот раз улыбаюсь широко и искренне.