***
Обе легли рано, соответственно, и проснулись тоже рано. Настолько, что ещё даже солнце не встало, но уже начало светать. –Сань, – позвала она подругу, хотя та ещё пыталась уснуть заново, но Виктория знала точно, она не спит. –М? –Пойдём рассвет встретим? –Рассвет? Ну.. Ладно, пойдём. Быстренько одевшись, они тихо вышли из номера, преодолели расстояние от него до выхода и пошли в город, ибо в олимпийской деревне не так хорошо был виден восход солнца. Народу было мало на улицах, оно и понятно, в такую рань мало кто будет вставать. Утренняя прохлада обволакивала тело, даже немного замёрзли кончики пальцев. Первые лучи уже коснулись земли. Наконец Саша с Викой нашли прекрасное место, откуда открывался чудесный вид на рассвет. –Так красиво, – констатировала Александра. –Безумно.. – кивала Виктория. – Никогда не перестану восхищаться.***
–Ты куда меня ведёшь? На Казбек, что-ли? – усмехнулась Виктория. –Почти. –Всё, Вик. Открывай глаза. –Ты расстроилась, что не увидела рассвет, когда мы летели, – объяснял Белов. – Я подумал, что тебе понравится посмотреть на восход Солнца именно здесь. –Серёжа... – её глаза нужно было видеть. Ради их счастливого света стоит жить. – Как это красиво.. –Ты посмотри, – указал он пальцем на Казбек. – Вершина горы открыта. –«...И открывает она свою вершину только для чистых сердцем людей.» – процитировала Вика слова Мишико. –Солнце так красиво отражается в твоих глазах.. – промолвил Сергей. –Правда? –Абсолютная.***
Соколовская сглотнула. «Каждая микрочастичка воздуха напоминает о нём.» «Сколько можно? Перестань вспоминать и переживать» «Хватит мучить себя.» Солнце вскоре окончательно встало, но подруги не захотели на этом останавливаться и возвращаться назад, им хотелось немного погулять по городу: когда ещё наступит такая возможность, как не сейчас? Фотографическая память у Александры работала отлично, поэтому они уж точно без труда вернутся обратно. Мюнхен был красив. С Нью-Йорком, конечно, не сравнится, но по-своему уникален. Архитектура домов была очень интересной и привлекательной, цвета достаточно яркие и насыщенные. Загляденье.***
Когда девушки вернулись в Олимпийскую деревню, там было уже людно. Точнее, через чур людно. –Что тут происходит? – не понимала Вика этого ажиотажа к спортсменам. Они тут, вообще-то, уже не первый день, что такого люди забыли увидеть? –Не понимаю.. Они даже ко входу пройти не могли. Все столпились, и смотрят будто представление, которое целый год ждали. –Случилось что-то. –Excuse me, tell me what's going on here? – у первой попавшейся девушки спросила Соколовская. –Palestinian terrorists attacked Israeli athletes in their corps. Она побледнела. –Are they... Are they alive? –They took hostages. Looks like someone has already been killed. –How long ago? –They say that the terrorists made their way into the building late yesterday evening. –Что она сказала? –Террористы напали на Израильских спортсменов... В их же корпусе.. –Что? Когда они успели? Как это.. Я не.. –Саша.. Мы могли бы быть на их месте, ты понимаешь?.. Если бы мы остались.. Всё началось уже ночью.. –О нет.. Элиана! – она метнулась к воротам, расталкивая всех подряд. –Саша! Стой ты! – Виктория поспешила за ней. –Пропустите! –Куда ты собралась? Саша! – Виктория догнала и схватила её за руку. – С ней наверняка всё нормально.. Нервы Свешниковой были на пределе. –Всё, тихо, дыши. Нужно в наш корпус возвратиться. –Но ведь.. Она.. Господи.. Что делать?.. –Возвращаться к себе. Успокойся, не паникуй.. –Girl, please let us through, – обратилась Вика к девушке, которая стояла около ворот и удерживала всех, дабы они не зашли. –Stop. You can't go there. –Why? We are athletes! –No one is allowed in! –Да идите вы к чёрту, а! –Что она говорит? – не понимала Саша. –Не пускают они никого. –Стойте, девушка.. Объясните им! Мы спортсмены! Здесь живём! – откуда-то рядом донёсся голос с заметным акцентом. Зураб! –Там Сако, – констатировала Виктория. – Пошли на голос! – взяла подругу за руку, и они вместе попытались протиснуться сквозь толпу. –Мишико! Зураб! –О, Викторка! – увидел их Коркия. –Вас тоже не пускают? –Не-а! Что за люди?! –И как нам попасть обратно? – Александра стояла совсем растерянная. –Ребята! – закричал Зураб, рукой тянувшись к корпусу, где жила Советская делегация. – Ребят! В окне появились лица баскетболистов, правда лишь на мгновение. Но они успели им улыбнуться. –Сейчас всё будет чики-пики, – заявил Зураб. – Они заберут нас отсюда. Осталось только немного подождать. –Сергей Владимирович наверняка сейчас готовится нас отчитывать, – предположила Сашка. –Даже думать не хочу… Из корпуса выбежали парни, стремительно направляющиеся к ним. Александр Белов, Иван Едешко, Алжан Жармухамедов, Александр Болошев... Сергей Белов. Кого кого, а уж его девушка точно не ожидала увидеть сейчас. Сердце застучало в бешеном ритме. Как и всегда. Он оглядел всех людей – а их, надо сказать, было совершенно не мало, и взгляд его упал на Викторию. Грудь его опустилась – выдохнул. Сквозь толпу пробрались парни до своих потеряшек, обняли их и, не обращая внимания на протесты девушек, которые всем запрещали пробираться туда, повели в корпус. Но главное то, как встретились наши герои: Сергей точно был обеспокоен и одновременно радостным, честно, Соколовская так и не могла точно определить его чувства. Он буквально растолкал всех, кто мешал и подбежал к девушке, ни слова не говоря, заключил её в свои объятия. Девушка опешила. Что это на него нашло? Её сейчас разрывало противоречие. Он обнял её! Обнял.. Она уже хотела обвить его руками, прижаться ещё ближе.. Господи, Вика только сейчас поняла, что задержала дыхание. Зелёный чай с мятой.. Что-то родное до боли. «Он так же обнимал её.» «Я не нуждаюсь в этой твоей любви.» – его словах эхом пронеслись в её мыслях. Она не ответила на объятие. Так же, как при их окончательном расставании, только теперь они обменялись местами. Гордость не позволила ей перед ним разрыдаться, сказать, как сильно она скучает. Нет. Белов не нуждается в ней. «Какого чёрта вообще полез обниматься?» Сергей отстранился и, кажется, собирался с мыслями, чтобы что-то сказать, но Вика пошла за остальными парнями обратно в корпус. С абсолютно безразличным лицом. Только вот внутри всё кричало. «Нет. Не думай, что одно объятие, и я забуду всё.» «Сложнее ведь даже не простить.. Сложнее заново поверить.» –Вика, Саша!! – налетела Аня, как только увидела их. – Господи, вы живы! –Живы, конечно. –Вы знаете, как мы все тут перенервничали?! –Хвала небесам, с вами всё в порядке... – тараторили все остальные, кто тоже услышал их возгласы в коридоре. –Вы где были? – Сергей Владимирович, как обычно, внезапно появлялся. –В город ходили. –Почему без предупреждения?! –Просто мы очень рано ушли, и.. –Вам всем было предельно ясно сказано: не выходить из корпуса, а тем более из Олимпийской деревни без моего ведома. –Просим прощения.***
–Ты со своей тоже, что-ли, поругался? – вдруг поинтересовался Саша Белов. Все остальные их не слышали, поскольку были взбудоражены из-за рассказов грузинского дуэта. Сергей не ожидал, что он это спросит, но тем не менее коротко кивнул. –Пошли, – кивнул он в сторону выхода из общей комнаты. Куда пошли, зачем пошли – а кто его знает? Он следовал за своим однофамильцем, а тот, оказывается, просто привёл его в свой номер. Жил он, к слову, с Ваней, но тот сейчас был в общей комнате. А дальше Саша уже начал предельно удивлять: достал из сумки бутылку водки, из шкафа две рюмки, – откуда они у них только? – и начал наливать. –Я не пью. – предупредил Сергей. –Я тоже, – пожал плечами Александр. – Держи.***
Израильский корпус был по-соседству с Советским. Порой по лоджиям шастали террористы в масках, и это всё советские спортсмены наблюдали на протяжении всего дня и вечера. Жутко было и страшно. –Как ты думаешь, – заговорила Свешникова. – Заложники, они.. С ними.. –Мне хочется верить, что всё нормально. Нам остаётся лишь гадать, Саш. –Какой же ужас.. –Всё, давай ложиться. Не надо сидеть и накручивать себя. –Мне страшно тут находиться. Уже и на финал плевать. Просто хочется домой. –Знаю.. Но буквально минут через двадцать, как они легли спать, в дверь их номера постучали. Причём так громко и настойчиво, что девушки нервно переглядывались между собой. –Мы не откроем. –А если что-то важное? Вдруг это Сергей Владимирович? – надеялась Вика. –Нет. Вика, нет! – шёпотом кричала она подруге, которая уже начала подниматься. – Ты дурочка? –Не паникуй, – опять стук. Кулаком, точно. –Всем, кому надо, приходят днём! –Сейчас не поздно.. – ей и самой было страшно, но что-то словно тянуло к двери, будто давая надежду, что всё безопасно. –Вика, пожалуйста.. – взмолилась Саша. –Я на пару секунд открою и закрою. –Они успеют выстрелить за эти твои пару секунд! – снова стук. Не уйдут ведь. –Они бы уже в замок выстрелили. Всё, тихо, – девушка всё-таки решилась окончательно. Виктория осторожно и тихо повернула ключ и буквально на три сантиметра приоткрыла дверь, чтобы одним глазком взглянуть. В полутьме, конечно, очень хорошо видно. Ну, умирать так умирать. Открыла дверь полностью. –Сергей? – девушка опешила. –О, Вик-то-ри-я... – членораздельно произнёс Белов. Говор такой странный. Этот Сергей был совершенно ей не знаком. –Что ты тут делаешь?! Время видел? –Ну видел. Какая разница? –Ты что, пьян? – запах спиртного ударил в нос. –А ты догадливая. Вика пригляделась: волосы взлохмачены, сам стоит не прямо и статно, как всегда, а пошатываясь. Она за всё время их отношений никогда не видела его в подобном состоянии. Подвыпившим – да. Но не пьяным. –Ты в своём уме? Ты забыл, где мы находимся? Забыл, что скоро финал? –Ну и что? –Ты что, в одиночку пил? –Не-е. С Саньком. –Чего? С Беловым? –Ага. Однофамилец предложил расслабиться. Сейчас у неё было через чур много вопросов, и Соколовская даже не знала, в каком порядке их задавать. И стоит ли вообще. –Ты на кой чёрт сюда пришёл? –Поболтать. –Иди с другими болтай. –Нет. С тобой хотел, – ухмыльнулся тот. – Высказать тебе о том, какая ты предательница, изменщица.. –Замолчи! – не дала ему договорить. – Я не намерена на разговоры. Тем более такие бредовые! –Что, стыдно, да? –Я сказала: иди отсюда. Я не собираюсь с тобой говорить, ты в неадекватном состоянии. –Ожидаемо. Вся правильная такая, да? Хочешь, пошли со мной, сто грамм выпьешь, того и гляди, разговор завяжется. –Я что-то непонятно объясняю? Иди к себе, быстро! –Вот так, значит.. – кивал он самому себе. – Ну ладно. Не хочешь разговаривать – не разговаривай. На, – Сергей протянул ей какую-то книжечку, как ей показалось . –И что это? –Дневник мой. «Дневник?» «Он что, тоже ведёт?» «Как давно?» –Бери, читай. И пусть тебя загрызёт совесть! Если она у тебя вообще есть. –Так, давай спи иди, – она взяла дневник, но больше спорить не стала – бессмысленно. –Иду я. Утром жду тебя со стыдливыми глазами, с дневником, и с признанием того, что ты потаскушка. Хлопок. Он сразу и не понял, что случилось. Но щека начала гореть. Не хило так. –Чё, драться вздумала, да? – Белов положил ладонь на место удара. –Ещё раз из твоих уст вырвется подобное, ударю так, что виниры ставить придётся. – высказала она и захлопнула перед его носом дверь. Стучать больше не стал, ушёл, видимо. Виктория вернулась в комнату и села на кровать, глядя просто в пустоту. В руке она по-прежнему крепко держала дневник. –Нет смысла успокаивать? –Ничего не говори.. – покачала головой Вика. – Ты не против, если я светильник включу? –Конечно нет. Я и так засну. Трясущимися, – снова! – руками она открыла Сергеев ежедневник.саундтрек: «Farewell» – Antent, Nectry
«Я редко что-то пишу, но сейчас не вижу другого выхода, потому что желаю, чтобы всё это осталось в памяти навсегда. В первую неделю сентября я повстречал девушку, которая пришла и изменила мою жизнь. Как бы банально не звучало, но это так и есть. Мне с ней просто хочется жить. Моя Виктория. Моя девочка. Словами не описать, как ты мне дорога. Каждая секунда, проведённая рядом с тобой, бесценна. Ты так наивна и невинна. Так по-особенному смотришь на этот мир. Твоё рвение всегда и во всём быть первой, твоя любовь к музыке и закатам, твоя забота к родным и близким, твоя робость и смущение, волнение и радость, Господи, как же я люблю это всё в тебе. Я всегда был неравнодушен к безумно красивому оттенку твоих глаз. Самое красивое небо находится только под твоими ресницами. И как бы ты не говорила, насколько прекрасно небо во время захода Солнца, красивее ярко-голубых радужек, которые становятся, как мне кажется, иногда всё ярче, ничего нет. В них я вижу осколки дальних звёзд, которые с годами не меркнут, не тускнеют. Хотя, даже сотни звёзд не сравняться с ярким блеском твоих глаз. Они просто меркнут на их фоне. И слишком сильно я люблю их, чтобы начать смотреть в другие. Я помню каждый момент, проведённый с тобой. Как мы впервые встретились, впервые сыграли в баскетбол вдвоём, как ты упала, а я тащил тебя до своего дома, как ты писала свой реферат и рассказывала мне о себе, хотя на тот момент меня это мало интересовало. Как мы летели на самолёте в Эссен, и ты робко просила взять тебя за руку при взлёте. Как ты заботилась обо мне, когда я слёг под конец чемпионата. Все таблетки притащила, каждые пять секунд спрашивала, не стало ли хуже. Вот надо оно тебе было? Возиться с таким отстранённым ото всех и грубым баскетболистом, который только и делает, что рявкает на каждого. Тогда я думал, что ты делаешь это всё из-за чувства долга. Но когда ты предложила погулять, я окончательно убедился в твоей заинтересованности. Признаюсь, не разделял её. Но пока мы гуляли, я постоянно присматривался и пытался понять тебя лучше. Меня тогда зацепило, как ты смотришь на всё. Совершенно отлично от меня. Ты заставила понять, что счастье – оно в простых вещах, которые нас окружают. Изначально я несколько странно относился к тому, что ты с таким восторгом наблюдала за закатом, с восхищением смотришь на кленовые листы и так далее, но потом я понял, почему. Первое объятие я вспоминал очень долго. Ты была такая неуверенная, боялась быть отвергнутой, а я, как каменная статуя, без единой эмоции. Я не бесчувственный, если так казалось... Просто не всегда показываю то, что на самом деле у меня на сердце. Ну а уж тот вечер после бара.. Я знал, что ты под действием алкоголя. Но что у трезвого в уме, то у пьяного на языке. Я знал, что нравлюсь тебе. Но сам был в растерянности. Меня, вроде, и тянуло к тебе, но я не понимал, почему. И надо ли оно вообще. Строчки той песни, которую ты мне в первый раз спела, я на всю жизнь запомню. Они были так схожи с нашими взаимоотношениями на тот момент. А потом твоё признание.. Я дословно его помню. «Одно твоё присутствие способно сделать меня счастливой.. Мысли о тебе не покидают меня с самого знакомства. Невозможно описать словами всё, что я чувствую. Ты кажешься таким неприступным, гордым и закрытым, но в глубине души ты совсем другой. Это видно. Восхищаюсь тобой, честно.» Не ожидал, что ты меня поцелуешь. Жалею, что инициатором была ты, а не я. Наоборот должно быть. Как-то неправильно получилось.. Это был наш первый поцелуй. Особенный. Робкий, едва ощутимый. И вот тогда я совершенно запутался. Я не знал, что чувствую, как действовать дальше. На первом месте у меня всегда стоял спорт. Всё время посвящаю только этому. Свидания? Любовь? Были раньше опыты, да все с плачевным исходом. Я решил завязать с этим. Поэтому я отстранился от тебя на какое-то время, разбирался в себе. Хотя, скорее, надеялся, что таким образом ты ко мне интерес потеряешь. А потом мне приснился сон, где мы едва не разбились на падающем самолёте. Проснувшись, я понял, что действительно нуждаюсь в тебе и боюсь потерять. Что я точно хочу продолжить развитие отношений с тобой. Что я, в конце концов, не ровно дышу к тебе. День рождения твой был хорошим случаем, чтобы показать это. Хочется верить, что ты осталась довольна тем днём.. С того времени мои чувства к тебе росли, привязанность становилась крепче, я стал открываться и доверять тебе, подпускал ближе. Я так люблю, когда ты улыбаешься. Твои ямочки и румяные щёки, которые становятся ещё краснее, когда ты смущаешься. Клянусь, я готов делать всё возможное, лишь бы видеть твою улыбку, которая исцеляет меня вновь и вновь. Она, мне кажется , может решить все мои проблемы, даже если это всего на секунду. Мне иногда важнее всего на свете обнять тебя, погладить по плечу, прижать к себе и закрыть от всего этого жестокого мира. Твой нежный голосок, читающий мне шёпотом стихи, твои тоненькие пальчики, перебирающие мои волосы, твой аромат роз и черешни, Господи, есть ли что-то чудеснее этого запаха? И если меня спросят о моей главной слабости, я с гордостью прокричу твоё имя. Сердце моё у тебя день и ночь. И среди мира, полного громкости и страха, ты – моя тишина. Лишь с тобою спокойно. Лишь с тобой хорошо. Я пишу это всё в порыве чувств, ведь сегодня, 23 января, в мой день рождения, ты подарила мне столько эмоций, что меня буквально разрывает на части от безграничного счастья. Моя Вика посвятила мне стих.. Господи, неужели я действительно заслуживаю эту девушку? Родная, даже у вселенной есть границы, но их нет у моей любви к тебе. Я чувствую порой, что не достоин тебя. Ты – свет, который озаряет тьму внутри меня.»***
«Я влюбился в неё.. И стал поэтом.» «Твои глаза прекрасней всех закатов, А губы пахнут розовым июлем.. Смех звонкий вдруг прольётся водопадом, Его так сильно полюблю я. Как будто лучик солнышка сияешь Таким прекрасным, дивным светом. Нередко в облаках летаешь, Кружась с холодным, сильным ветром. Ты не похожа на других. Они не знают того счастья, Которое несёшь мне ты, Спасая ото всех ненастий. В объятиях твоих я чувствую радость, Вдыхая цветочный, родной аромат. И вспомню я ту мимолётную сладость, Когда мы смотрели вдвоём звездопад. Желание ты загадала той ночью Надеюсь, оно совершится Достойна всего в этом мире, так точно, И в танце с тобой снова мы закружимся..Моему золотку.»
На страницу была приклеена фотография, сделанная в начале июня. На ней были изображены счастливые, улыбающиеся Виктория и Сергей, на голове которых были веночки из полевых цветов. «Я слишком сильно люблю эту девушку. Господи, как я благодарен Тебе за неё.»***
Что-то не так. Я чувствую это. Вика словно не договаривает что-то.***
Заметил я это ещё с самого приезда в Ленинград. Когда мы шли к её родителям, она внезапно решила пойти по другой улице. «Разнообразие должно быть». И когда она поймёт, что её глаза говорят всё за неё? Я давно научился читать по ним. В той стороне, где она отказалась идти, шёл какой-то светловолосый юноша. Потом вновь куда-то уходила, но объяснила это тем, что хочет встретиться с подругой, с которой очень давно не виделись. Меня это смутило, но я не придал этому значения. Но позже подошёл к окну и по чистой случайности застал именно тот момент, когда возле подъезда рядом с ней стоял тот юноша, встречи с которым она избегала утром. Первая ложь. И я решил промолчать. Всё потому, что я ждал от неё рассказала. Я всегда был уверен в её верности и в том, что у неё от меня нет тайн. И я уверен сейчас.***
Ложь продолжается. Она всё виднее и отчётливее. Все факты указывают на то, что она заинтересована в другом человеке. Ради него придумывает какие-то истории, отговорки, пытаясь тем самым дать оправдание своим действиям. Вика действительно хорошая актриса, и я ей поверил бы, не зная я её так хорошо. И тем не менее, я всё ещё жду объяснений. И тем не менее, я пытаюсь поверить. Надежда ведь умирает последней. И я надеюсь, что всё окажется лишь моими догадками. Наверное, любовь – это когда у тебя есть миллион причин, чтобы уйти, но ты цепляешься за любую мелочь, лишь бы остаться.***
Решила ограничиться только дневными тренировками. Разумеется, я часто говорил ей прекратить столько тренироваться, ибо нога время от времени беспокоила, я знал это и без её слов. И я рад, что спустя столько времени это наконец свершилось. Но. Почему? Почему все слова об этом раньше были бессмысленны? Она не слушала, настаивала на своём. И я понимаю её, ведь сам такой же. И вот вдруг внезапно она решает прекратить. И я всё ещё пытаюсь верить. Но слыша каждый раз её враньё, я просто не могу вести себя так, как прежде. Развивается неприязнь к человеку.***
После тренировки, недалеко от Дворца спорта, встретился мне тот парень, которого я упоминал ранее. Зовут его Евгений Золотарёв. И поведал он мне свой сказ о том, что у них с Викторией романтические отношения. «Неужто ты не замечал?» – задал он вопрос. Замечал, чёрт возьми. Всё я замечал. «Она боится тебе рассказать. Будет большое потрясение перед Олимпиадой, нервы и прочее. Но и ты жить в неведении не должен. Если не веришь, то просто прочитай эти письма.» И он дал мне листы бумаги с почерком Вики. Эти ровненькие с завиточками буквы точно были написаны её рукой. А содержание всех писем не раз включали в себя слова «Я люблю тебя, Женя.» В тот же вечер мы ночевали у неё дома. Когда она ушла в душ, я заглянул в её выдвижной ящик. Плохой поступок, но таким образом я хотел точно удостовериться. Прямо сверху лежало несколько писем от него. «С любовью, твой Женя.»***
И молчит. Строит невинные глазки. Эти чёртовы голубые глаза. Вся такая правильная. Вся-то она не понимает, что происходит. Сколько же наглости в ней поместилось. Почему ты молчишь?! Когда ты собираешься рассказать об измене?! Но больше всего поразила её недавно произнесённая фраза: «Я что-то сделала?» Я бы мог начать скандал, но просто не хочу тратить время на это. Тем утром я опаздывал на тренировку, и тут уж точно было не до выяснения отношений. Я стал как можно меньше времени проводить с ней. Тренировки – спасение. Колено под конец дня болит так, что с ума сойти можно. Но эта боль заглушает душевную. Баскетбол – жизнь. Хоть на площадке я могу отвлечься. Хотя бы там я не слышу её наглого вранья. Мне противно. Противно от того, что человек, которому я всецело доверился, открыл своё сердце, так нагло растоптал всё. Ну, полюбила ты другого. Так бывает. Но почему не рассказала? Зачем ты мучаешь меня?! Почему?!***
Состоялся разговор. Хотя, крик друг на друга трудно назвать разговором. Хлопнув дверью и забрав ключи, ты ушла. Ты имела наглость обвинять МЕНЯ в измене, каковой не было. В отличие от тебя. Сколько же в тебе эгоизма. Ты предала меня. Ты предала всё, что между нами было. А я что? А я ведь по-прежнему люблю. Я ненавижу и одновременно люблю.***
Наша история официально завершена. Спасибо за всё. Когда-нибудь отдам тебе эти записи.***
Последние недели с тобой невыносимо было, но без тебя – вдвойне.***
В строках великих поэтов, которых мы часто с тобой читали, я нахожу нас. И, чёрт, как же больно мне. Я вас любил: любовь еще, быть может, В душе моей угасла не совсем; Но пусть она вас больше не тревожит; Я не хочу печалить вас ничем. Я вас любил безмолвно, безнадежно, То робостью, то ревностью томим; Я вас любил так искренно, так нежно, Как дай вам Бог любимой быть другим.А. С. Пушкин.
***
Я не унижусь пред тобою; Ни твой привет, ни твой укор Не властны над моей душою. Знай: мы чужие с этих пор. Ты позабыла: я свободы Для заблужденья не отдам; же то И так пожертвовал я годы Твоей улыбке и глазам, И так я слишком долго видел В тебе надежду юных дней И целый мир возненавидел, Чтобы тебя любить сильней. Как знать, быть может, те мгновенья, Что протекли у ног твоих, Я отнимал у вдохновенья! А чем ты заменила их? Быть может, мыслию небесной И силой духа убежден, Я дал бы миру дар чудесный, А мне за то бессмертье он? Зачем так нежно обещала Ты заменить его венец, Зачем ты не была сначала, Какою стала наконец! Я горд!.. Прости! Люби другого, Мечтай любовь найти в другом; Чего б то ни было земного Я не соделаюсь рабом. К чужим горам под небо юга Я удалюся, может быть; Но слишком знаем мы друг друга, Чтобы друг друга позабыть. Отныне стану наслаждаться И в страсти стану клясться всем; Со всеми буду я смеяться, А плакать не хочу ни с кем; Начну обманывать безбожно, Чтоб не любить, как я любил; Иль женщин уважать возможно, Когда мне ангел изменил? Я был готов на смерть и муку И целый мир на битву звать, Чтобы твою младую руку – Безумец! — лишний раз пожать! Не знав коварную измену, Тебе я душу отдавал; Такой души ты знала ль цену? Ты знала — я тебя не знал!М.Ю. Лермонтов
. Наш с тобой любимый Лермонтов.***
Я знал, что мне нельзя сближаться с людьми. Знал, что нельзя влюбляться и привязываться. Знал, но поступил иначе. Любовь меня словно ослепила. Что ж, Виктория, поздравляю, в этой игре я потерпел поражение. Тебе удалось обвести меня вокруг пальца. Надеюсь, с ним тебе будет лучше.» Последняя запись. Вика закрыла его дневник и разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку, чтобы её плач был менее слышен, ведь Саша уже спала. Казалось, сердце сейчас просто на части разорвётся от боли. Так что же, не было никакой измены?.. Тогда кто эта девушка?.. И как она сразу не догадалась, когда он заговорил о «любовнике», что речь идёт про Золотарёва? Но что за письмо он ему показал?.. Так ещё и с её почерком.. «Я люблю тебя, Женя». Что, простите? Всё ещё слишком много вопросов. Но слишком поздно, чтобы идти их разъяснять. Так уж тем более в слезах. Так уж тем более ко всё ещё пьяному Сергею. Слёзы не хотели останавливаться. Просто не хотели. Казалось, всё внутри сейчас сгорит от переполняющей боли, тоски, сожалении.. Полностью выразить словами чувства не получится всё равно. Есть ли тогда смысл вообще говорить?.. Нет. Она не будет с ним говорить. Как только посмотрит в его глаза, моментально разрыдается. А ей безумно не хотелось быть перед ним слабой сейчас. Раньше она могла себе позволить это, могла разрыдаться перед ним, не боясь осуждения, знала точно, что может полностью довериться и открыться. Почему-то сейчас стало стыдно показывать свои чувства, а уж тем более слёзы. Поэтому вместо тысячи слов ему сначала нужно увидеть всю историю её глазами. Соответственно, она решила принести утром ему свой дневник. Пусть прочтёт. А уже потом можно и поговорить. Если это, конечно, удастся.***
Какой-то стук разбудил его. И сейчас он был готов разорвать на куски того, кто создаёт этот шум. Голова раскалывалась. Просто раскалывалась. С подавленным стоном Сергей кое-как встал с кровати и, пошатываясь, направился к двери. –Кого там принесло-то, – его басистый голос был с заметной хрипотцой, поэтому особо громко он не говорил. Открыл дверь номера и лицезрел Соколовскую. Взбодрился мгновенно. Сердце девушки бешено стучало, ей думалось, что Белову прекрасно слышен каждый его удар. –Чего тебе? – нарушил молчание Сергей, и прозвучало это как-то уж слишком грубо. –Что, совсем память отшибло?***
«Утром жду тебя со стыдливыми глазами, с дневником, и с признанием того, что ты потаскушка.»***
Совсем, судя по его недоуменным глазам. Красным, уставшим глазам. Весь его вид выдавал вчерашнее пьянство. Никогда ей не доводилось видеть его таким. Вика протянула руку, в которой держала его дневник. Белов опешил. –Откуда.. –Вчера ты пришёл пьяный к нам в номер, – девушка пыталась скрывать своё раздражение. Это надо же так напиться, чтобы вообще ничего не помнить! – Ну, побеседовали, – Вика взглянула на его щёку и увидела оставшийся небольшой след от её вчерашнего удара. – Разговор не завязался правда. Тогда ты отдал дневник. –И ты.. Всё прочитала? –По твоей же воле. Я так полагаю, не должна была? –Да. Нет. Сука, – прошептал Сергей, подняв голову вверх и прикрыв лицо рукой. – Ну не так же.. –Теперь понятно, почему ты не пьёшь. –Ну и? – чуть помолчав, спросил мужчина. –Последую твоему примеру, – Виктория отдала ему свой драгоценный ежедневник. – Самые важные записи я отметила закладками. Но уж если хочешь, то читай всё. Ничего больше не сказав и не дожидаясь ответа, девушка развернулась и ушла. Как же её трясло.***
В номере он был один. Модестас уехал, и ожидать его возвращения было уж совсем глупо, а Сева ушёл к Гаранжину. Выпив обезболивающее, ибо голова раскалывалась на части, он открыл окно, чтобы впустить в комнату свежий воздух, и принялся читать. Открыл первую страницу, которая была помечена закладкой. К ней скрепкой был прикреплён небольшой конвертик, в котором лежали засохшие лепестки роз и два небольших листа бумаги.саундтрек: «Homesick» – Antent
«С днём рождения, Виктория. Оставайся всегда такой же замечательной.Сергей Белов.»
«Это были цветы моей первой любви. Моей первой, увядшей любви... – почерк был Викин, и даже сквозь буквы почувствовалось отчаяние. – Когда я тебя встретила, ты прицельно метил. В самое сердце метил.» «Сегодняшний день рождения выдался самым счастливым за последние три года. Я чувствую, что снова начинаю жить. С самого знакомства мысли о нём не покидают меня. Мне так приятно находиться рядом с Сергеем.. После нашего поцелуя в Эссене я начала думать, что я зря всё это начала, ведь на следующий день он даже не удостоил меня взглядом. Но сегодня.. Я поняла, что ему не всё равно на меня. Пришёл бы он с подарками в ином случае? Стал бы гулять со мной и провожать до дома? Обнял бы так крепко, поцеловав голову? Наверное, впервые за три года я ярко почувствовала что-то помимо постоянной тоски по прошлому. Хочется вместе с ним смотреть на то, как наш город тонет в делах и в листьях.. Я влюблена.. По-настоящему влюблена. 23.09.1971»***
«И вот я снова вернулась к тому, что люблю больше всего на свете. Пришлось, конечно, пожертвовать ВГИКом, пренебречь предупреждениями о возможных травмах.. Но мне важнее всего снова играть. Играть, не смотря ни на что. Сегодня была моя первая тренировка. Не самая продуктивная, но это только начало. Вечерняя же прошла вместе с Сергеем. Началось всё с небольшого конфуза.. Из-за того, что я никак не могла попасть в корзину, эмоции взяли надо мной верх и я со всей силы кинула мяч вдаль. Он полетел прямо к двери, и ровно в тот момент зашёл Белов.. И под ударом скрылся снова. Нет, ну надо было ему именно в этот момент зайти? Сказать, что он удивился лицезреть меня там, это ничего не сказать. Пришлось всё объяснять. Недоволен, конечно, моим халатным отношением к прошлой травме, которая при неудачном приземлении снова даёт о себе знать.. Но мне прописали медикаменты, поэтому надеюсь, что всё образуется. С завтрашнего дня он начнёт помогать мне изучать прыжок Слэм-данк, который у меня никогда не выходил. Надеюсь, с таким учителем результат будет. После тренировки он проводил меня до дома, не смотря на боль в колене и сравнительно позднее время. Мне так спокойно рядом с ним.. А в его объятиях я готова стоять вечно. Этот чудесный запах зелёного чая и мяты с нотками мужских духов.. Боже мой, как можно так приятно пахнуть? Я так хочу верить, что действительно интересна ему. Я так хочу верить, что мои чувства взаимны.. Он напрямую этого не говорил. Я уже поняла, что с его стороны всё больше выражается в действиях, но мне хочется понять, что действительно у него на сердце. 1.10.1971»***
«Как же тяжело даются тренировки. Я забыла каково это, быть сильной. Сергея сегодня вновь мучало колено. Упал так, что мне пришлось помочь ему встать, не слушая его отговорки: «Обойдусь и без твоей помощи». Неприятно было это слышать, но я понимаю, почему он так сказал. Не может он позволить себе быть слабым при девушке. А когда это случается, он жутко раздражается. Что тогда, в Эссене, когда он слёг с температурой.. Ему бы закрыться от всех и перенести всё в одиночестве. Может и навязываюсь. Но.. Я не могу не помочь. А затем со Дворце Спорта выключили свет. Ровно в тот момент, когда я шла по коридорам в медпункт. В общем, так я и не дошла, возвратиться пришлось. Когда я вновь зашла в спортзал, Сергею явно стало получше, судя по голосу. Я присела рядом с ним на трибуны и положила голову ему на плечо. Он склонил голову ко мне, и Господи, я готова была умереть от счастья там же. Моё сердце так трепещет от проявления тактильности с его стороны. В голову, почему-то, пришли строчки одной чудесной песни, которая ассоциировалась у меня с ним. И я решила напеть: «А мы случайно повстречались, Мой самый главный человек... Благословляю ту случайность И благодарна ей навек. Представить страшно мне теперь, Что ты не ту открыл бы дверь, Другой бы улицей прошёл, Меня не встретил, не нашёл..» А потом случилось то, что я меньше всего ожидала: Сергей подхватил слова песни. Его голос.. Я готова слушать его вечно. «Представить страшно мне теперь, Что я не ту открыл бы дверь. Другой бы улицей прошёл Тебя не встретил, не нашёл...» Что было дальше, мне даже описать словами трудно. Поэтому я просто процитирую. «Я всё хотела у тебя спросить.. Мы ведь так и не поговорили о нас. Что ты чувствуешь ко мне?» Он, помолчав, прикоснулся к моим губам. Я ответила на поцелуй, чувствуя, как сердце бешено стучит. «Я люблю тебя, Вик.» – прошептал Сергей, убирая за ухо переднюю прядь моих волос. Я самый счастливый человек на Земле. 2.10.1971»***
«Ноябрь. Он мне никогда не нравился. Солнце выходит всё реже, листья на деревьях практически полностью опали, всюду холод, грязь и сырость. Но.. Пожалуй, когда ты счастлива, то любая погода будет казаться прекрасной. И в дожде есть красота. И в осени. Наконец я это понимаю. Осень стала намного теплее лета, и я сейчас совсем не о погоде.» –Ты сейчас далеко Столько дней или лет..–Ты сейчас далеко – дождь стучит мне в окно Это осень смывает твой след.. Мальчик мой.. Музыка дождя скажет мне, что с тобой. Мальчик мой, вспоминай меня Вспоминай, мальчик мой...
–Ночь придёт и звезду Ты увидишь во сне..–Мальчик мой, погрусти. Может эта печаль Моё сердце откроет тебе. Мальчик мой.. Пусть твоя звезда скажет мне, что с тобой. Мальчик мой, вспоминай меня Вспоминай, мальчик мой..
–Ты сейчас далеко Столько дней или лет..–Ты сейчас далеко – дождь стучит мне в окно Это осень смывает твой след.. Мальчик мой.. Пусть твоя звезда скажет мне, что с тобой.
–Мальчик твой Вспоминал тебя, вспоминал Мальчик твой.. 2.11.1971»***
«Боже мой, я счастлива, о, как же я счастлива, что мой мальчик вернулся из Бразилии. Мой чемпион. Я так горжусь им. Незадолго до поездки я рассказала ему о бусах-талисманах, которыми пользовалась раньше, пока они не разорвались, поведала об их «силе».. Сергей скептически к этому отнёсся, но я не сомневаюсь в том, что они мне действительно помогали. И, несмотря на то, что он не верит в талисманы, он купил мне новые бусы, под предлогом, что теперь они будут служить вещью, приносящей мне удачу. Меня так это тронуло.. Я думала, он и вовсе не запомнит тот разговор, а тут он даже купил мне их, купил в другой стране! Я всегда зову его Сергеем. Между нами ломаются преграды, я чувствую, что он позволяет мне подобраться ближе к его сердцу, чувствую, как лёд от него оттаял. Но барьер в виде официального обращения я пока что не убирала. Он ведь никогда не акцентировал на этом, и многие звали его именно так, поэтому обращаться к нему «Серёжа» стало для меня.. Почему-то тяжело. Но оказалось, он совершенно не против, если б я его так называла. Он ведь давно перешёл с «Виктории» на просто «Вику». 5.11.1971»***
...Мы танцевали с ним вальс на красной площади. Сверху порхали снежные хлопья, квартет музыкантов пел песню «А снег идёт», а мы с Серёжей кружились в танце, даже толком и не умея, но, мне показалось, у нас неплохо получалось. Я люблю его всё сильнее. «А снег идёт, а снег идёт, И всё мерцает и плывет.. За то, что ты в моей судьбе Спасибо, снег, тебе..» 10.11.1971»***
«Я просто счастлива рядом с ним. Меня греет одно лишь его присутствие. Я уже столько раз об этом говорила, скажу ещё столько же, даже больше. Бесконечно люблю. 4.01.1972»***
...В то время, как мы гуляли, я увидела огромный сугроб впереди, и пока мой Сергей увлечённо рассказывал про его планы на ближайшее будущее, я незаметно для него подбежала к сугробу и набрала побольше снежков, после чего стала в него кидать эти белоснежные комочки. Естественно, он стал кидаться в ответ. Мы так бегали, звонко смеялись и резвились, словно маленькие дети. В конце я столкнула его в сугроб, ведь как никак, я ему это обещала ещё в ноябре. Но после падения он потянул меня за руку, к себе, и я упала рядом с ним. Небо к вечеру стало ясным, и там отчётливо были видны звёзды. Зимой они особенно яркие.. Вот так мы лежали на снегу, улыбаясь во все тридцать два и смотря на звёздное небо. Но, как мы все знаем, в бочке мёда найдётся ложка дёгтя. Все эти дни были прекрасны, за исключением одного: того вечера, когда у Серёжи случилась паническая атака. Как же я испугалась за него.. Когда плохо ему, становится плохо и мне. Я боюсь, что это может повториться. Боюсь, что не смогу помочь, окажусь бессильной. Сейчас мой молодой человек крепко спит, посапывая носом и обнявшись с подушкой. А я никак не могу уснуть, поэтому взяла ручку и тебя, мой ежедневник, и начала излагать накопившиеся воспоминания. Наше прибытие в Москву состоится через 9-10 часов. Родители и Гаранжины, естественно, придут встречать. За эти несколько дней я успела соскучиться по ним. Особенно сильно скучаешь, когда между любимыми людьми и тобой много километров.. Пока я писала всё это, наступило седьмое января. С рождеством, мир. Двадцать третьего января Сергею исполнится двадцать восемь лет. У меня ещё достаточно времени для того, чтобы подумать над подарком, но вот сейчас идей нет совершенно. Хотя... «Не знала я когда-то, Что есть на свете человек, Из-за которого внезапно Я потеряю свой покой на век. Его глаза прекрасней всех закатов Я восхищалась только ими. А смех, улыбка, голос сладок, И аромат его вещей родимых.. Казался неприступным, гордым, Таил в себе он всё тепло, Но перестал он быть холодным Когда открыла я сердце своё. И без него теперь не представляю Свою печальную, тусклую жизнь. Ведь только с ним все в ярких красках, И вновь смогла чувствовать я оптимизм. Но думает ли он о том, сколько слёз Я пролью, если он от меня отвернётся? Прошу, будь со мной, с ароматом тех роз, Запах их очень сладко прольётся... Ты заставил понять, что такое любовь И помог ощутить это чувство. Сердце бьётся сильней вновь и вновь Ведь в нём уже давно не пусто. Серёжа, ты мой лучик солнца Сияешь особенно ярко.. И смех мой звонко прольётся Когда обнимешь меня очень жарко.7.01.1972. для моего Сергея.»
***
«Ласковый ветер погладил тебя.. Ручки и ножки потрогал любя, Глазки закрой, спешит к тебе сон, Слышишь вдали сказочный звон? Сладкий сон, сладкий сон, Пусть тебе приснится он..» Я так люблю его голос.. Сколько же раз повторяла я это, ещё бесконечность раз повторю. 17.01.1972»***
«...Оставшаяся часть дня прошла отлично. Мы прекрасно провели время вместе, сходили в ресторан, вкусно пообедали, отметили его день. Как же приятно видеть счастливый блеск его глаз.. Если он счастлив, то счастлива и я. 23.01.1972.»***
«На выходных мы с Серёжей съездили к моим родителям в Ленинград. Я давно хотела съездить туда вместе с ним, показать место, где я жила, хоть и не столь продолжительное время. Мама с папой были очень рады видеть нас. Как же я счастлива, что Сергей им так симпатизирует. Родители явно что-то замышляют, и об этом теперь знает и Серёжа. Теперь голову буду ломать, что они там затеяли. Взгляды их наизусть знаю, неужто действительно думали, что им удастся от меня что-то скрыть? А ещё, 18 марта, в субботу, я встретила бывшего однокурсника, Женю Золотарёва. В театральном училище в Ленинграде мы с ним были в одной группе. Всегда крутился вокруг меня, но мне было совершенно безразлично. Общалась я с ним, конечно, ибо деваться было некуда, но я никогда не считала его за друга. А он, напротив, был очень привязан. Почему-то я осознаю это только сейчас. По недавней встрече я могу предположить, что он влюблён. Что чувства его так и не прошли. Вот дурак! Если я ему так давно нравлюсь, что же он молчал? Хотя, конечно, признайся он мне ещё в колледже, я бы конечно не ответила взаимностью. Не до того мне было. В то время я была слишком погружена в себя, не замечая ничего вокруг. А сейчас мне и подавно не сдались его чувства, если они и есть. Моё сердце целиком и полностью принадлежит Сергею. Навсегда. Человеку, с которым я так счастлива. 19.03.1972»***
«Эти горы, эти реки, покрытые льдом, Я их назвала в твою честь, небо закрыла метель, Раскалённое выйдет солнце потом, Здесь будут цветы и лес, скоро начнётся апрель.. Пожалуйста, будь моим, пожалуйста, будь моим смыслом, Мы одни на целой земле, в самом сердце моих картин.. Целый мир придуман, целый мир придуманных истин, Я нуждаюсь в твоём тепле, я хочу быть смыслом твоим..» Почти что наступил апрель. Каждый день становится приятнее предыдущего. Рассвет наступает раньше, закат позже. Весна.. Природа пробуждается после злобной зимы. И я вместе с ней. «–Сияет.. – сквозь улыбку протянул Сергей, когда зашёл в зал, где я уже тренировалась. –Сияю. Как же всё-таки я люблю весну. –А я тебя.. –Да ты ж моё счастье. И я люблю тебя.» Я даже не могу описать словами, насколько сейчас я хорошо себя чувствую. Было бы так постоянно..» 26.03.1972.»***
«Вот и закончился последний матч. Три первых потерпели фиаско, на четвёртый раз мы победили, пятый снова проиграли, и шестой вновь одержали победу. Если судить в целом, то это полнейший провал. Два из шести! Сказать, что я расстроена, ничего не сказать. Устала безумно, и я на самом деле даже рада, что всё закончилось. Улетаем домой послезавтра. Завтрашний день мы свободны, словно птицы. Хотя, сейчас мы тоже свободны. Девочки предлагали сходить в какой-нибудь ресторан-бар, но я наотрез отказалась. Алкоголя мне хватит. И физически, и морально я очень устала, пожалуй, мне нужен отдых. Самое радостное, что Сергей и остальные ребята из сборной прилетают сюда же! Сейчас они в пути, прибудут завтра утром. По словам дяди Володи, они заселяться будут в ту же гостиницу, где находимся мы. Странно, но сейчас я очень расстроена и рада одновременно. Смешанные чувства. 20.05.1972»***
«С Сашей беда. Деньги, которые Гаранжины собирали на операцию Шуре, пришлось отдать за Белова. Тётя Ксеня в подавленном состоянии. Я пыталась её успокоить и поддержать, но сейчас.. Помогите мне кто-нибудь, пожалуйста.. Я не могу справиться с тревожными мыслями.. Ещё и от Сергея нет вестей уже столько времени.. 25.05.1972» – запись была корявой, по всей видимости, писалась дрожащей рукой.***
Серёжа вышел на связь. Моему беспокойному сердцу стало немного легче. Проигрывают. Он расстроен, по голосу слышу. Но и я не лучше. Опять разревелась, пока говорила с ним. Совсем перестала уметь держать под контролем свои эмоции. «Золотко, что-то мы как с тобой не созвонимся, так ты обязательно слёзы роняешь. ...После дождика всегда солнышко светит, Вик. Помни об этом.» Я буду помнить, обещаю. Но мне спокойнее с ним.. А без него.. Сердце жалобно стонет. Получила сегодня письмо от Золотарёва. Сказать, что я не ожидала этого, ничего не сказать. Надо же, разведал у мамы мой адрес, так она и дала! Без моего ведома! А может, это строго конфиденциальная информация? Никто не подумал о том, что я буду против? Что ж, он официально признался в чувствах. Смелости набрался, в кои-то веке. Ну и что мне делать с этой информацией? Я ему ещё в марте сообщила о том, что у меня есть любимый человек. Предложил погулять, когда приедет в Москву. Эх, отчаянный.. Я не собираюсь. Написала ему ответное письмо, где всё максимально внятно и доходчиво объяснила. Лучше ему забыть обо мне, наконец перестать зацикленным быть на одном человеке, с которым у него точно нет шансов. 26.05.1972»***
«Серёжа изо всех сил старается сделать наше с ним лето ярким и незабываемым. Учитывая то, что я очень переживаю за Сашу Белова и Сашку Свешникову, он старается меня отвлечь от этого зацикливания. И у него получается. Я так счастлива. Я дышу полной грудью. И мне легко. На душе больше не прескверно, тревожные мысли не съедают изнутри, панические атаки прекратились. Жизнь чудесна. А всё благодаря ему. Моему любимому мужчине. В конце страницы была прикреплена июньская фотография, где оба с веночками на голове. Сергей широко улыбается, а Вика целует его в щёку. 3.06.1972.»***
«Я хочу провести с ним все закаты, которые мне суждено увидеть. Ты внутри у меня навсегда. Я прошу, будь со мною и дальше. Моё сердце разрывается от любви и счастья. А те страдания, продолжающиеся три года, того стоили. Если бы я знала, что потом буду так любима, так безгранично счастлива, то не жаловалась бы на жизнь. Серёжа был действительно прав: после дождика всегда солнышко светит. Рано или поздно так и случается.» 10.06.1972»***
«Словно завороженная его взглядом.. Этот омут серых глаз его меня не отпустит никогда. А его шикарные волосы, такие шелковистые.. Каждая родинка на его сильном теле. Чудный запах зелёного чая и мяты.. Басистый, спокойный голос.. Тёплое дыхание, каждое объятие, каждый поцелуй. Мне не хватит и слов, чтобы описать то, что я испытываю рядом с ним. Это не просто счастье. Это куда больше. Даже простая тишина с ним составляет наилучшую компанию. В объятиях звёздного неба, под шум городской суеты.. Я хочу быть с тобою повсюду, ведь дарить любовь можешь лишь ты. 18.06.1972»***
«До Олимпиады остаётся совсем немного. Я снова увеличиваю часы и интенсивность тренировок. Совершенству нет предела. Я должна быть лучшей. Но.. Нога. Как же меня подводит моё собственное тело. Обезболивающие препараты снова становятся моим ужином. На вопросы Серёжи «Сколько уже тренируешься?» отвечаю: «Как и обычно». Не хочу его грузить. И так известны наизусть все его слова, скажи я ему правду. Такой же ведь, как и я.» 10.07.1972»***
«Женя просто дурак. На всю, мать его, голову. Абсолютно не понимает русских слов. Когда мы приехали в Ленинград, идя по улице, вдали я увидела Золотарёва. Это последний человек на Земле, с которым бы я хотела пересечься. Пришлось свернуть и пройти по другой улице, чтобы не контактировать с ним. Серёжа, верно, удивился моему резкому перестрою, но я решила не говорить настоящую причину. Позвонил на домашний номер моих родителей. Ну это надо, а? Неугомонный! Пришлось снова встретиться с ним, чтобы вдолбить в его кучерявую голову, что между нами НИ-ЧЕ-ГО и НИ-КО-ГДА не произойдёт! И всё равно ведь не останавливается. Словно заезжанная пластинка: «Я всем сердцем тебя люблю.. Знаешь, когда ты встретил человека, и появляется чувство, будто это то, что искал всю жизнь. Все мысли заняты только этим человеком, тебе хочется постоянно быть с ним.. Я не могу смириться с отказом! За любовь надо бороться. И я буду бороться.» Поборись со своей головой, пожалуйста. Мама.. Знаю ведь, что ничего не скрыть от неё, да по-прежнему пытаюсь. Как открытую книгу читает. Узнала про ногу. Заставляет идти к врачу. Спорить уже бесполезно. Так уж и быть, я согласилась. Но снова нужно думать, как оправдаться перед Серёжей.. Мне стыдно врать ему. Но я так не хочу, чтобы он знал о проблемах с моей ногой, если они действительно есть, конечно. Не хочу его этим грузить. Сейчас и без того, кажется, что-то случилось. Он вроде всё тот же, но вот на протяжении трёх дней Серёжу словно что-то беспокоило, я чувствую, что он не договаривает мне что-то. Настаивает на том, что всё нормально. Хочу верить. 18.07.1972»***
«По убедительной просьбе мамы снизила часы тренировок. Занимаюсь как раньше: прихожу за час до Сергея, и потом заканчиваем одновременно. Как же это всё не вовремя!.. Я должна готовиться усерднее, а в итоге что.. В субботу нужно быть у ортопеда в Ленинграде. Только ведь вернулись, а теперь опять туда.. Но уже одна. 19.07.1972»***
«Я прямо-таки каждой клеточкой своего тела чувствую, что Серёжа от меня ограждается.. Что-то явно не так. То ли во взгляде, то ли в действиях, а может и во всём сразу. Взять, к примеру, сегодня.. Он пришёл проводить меня. Пока мы ждали поезд, между нами была такая напряжённая тишина.. Он сам по себе человек не особо разговорчивый, больше слушает, чем говорит, и меня это никогда не напрягало. Но сейчас он не просто молчал. Он умалчивал. Может, он прекрасно чувствует мою ложь. Но если это так, то почему просто кивает, не задавая лишних вопросов? Конечно, с одной стороны, оно и к лучшему, но с другой... Что-то здесь не так. И самое ужасное, что я и спросить об этом не могу. Боюсь, что таким образом мне придётся рассказать о своей «тайне». Потом, когда уже мне уже следовало идти в поезд, я на прощание обняла его и прикоснулась к губам. Скажу честно, я побоялась совершать это действие, ибо думала, он оттолкнёт. Этого не произошло, но поцелуй не был таким чувственным и тёплым, как раньше. Отстранился он быстро, я даже и понять ничего не успела. В его глазах я снова начинаю видеть того Сергея, каким он был в самом начале нашей истории. Холодный, отстранённый. «–Счастливо, – пожелал он мне. –Спасибо.. – я хотела сказать столько всего, но его взгляд меня ввёл в ступор. –Сейчас поезд уедет. –Ой! Да, точно. Всё, я поехала. Люблю тебя! –И я тебя.» Простое «и я тебя.» Без люблю. Без обыденного, такого привычного обращения «родная» или «золотко». Еду в поезде сейчас, и вот не могу сдержать слёз. На душе кошки скребут. Пожалуйста, я прошу, скажи, что любишь меня.. Мне так не хватает этих слов.. 21.07.1972»***
«Начальная стадия стрессового перелома. Нужно отменять тренировки. Мои нервы на пределе. И снова придётся врать. Мне противно от самой себя. Ненавижу себя за ложь, но я не могу иначе. Господи, прости меня за моё враньё родным. Я клянусь, что после Олимпиады я расскажу Сергею всё, как было на самом деле. Больше не будет никаких тайн. Никогда. Я обещаю. 23.07.1972»***
«Ты со мной, или просто рядом?.. Серёжа всё больше отстраняется. Из-за того, что я теперь не хожу на тренировки, мы с ним совершенно перестали видеться. Всё бы ничего, но ведь и он сам задерживается, причём очень прилично. Предложила ночевать друг у друга каждый день, чтобы хоть как-то сгладить ситуацию. Согласился. Хочется разбавить эту напряжённую ситуацию обычным вечером, с горячим ужином, который я готовлю с большим усилием.. Поначалу мы ужинали вместе. Но разговорить его мне так и не удалось. Лишь сухие и однотипные ответы. Теперь же задержки на тренировке всё дольше и дольше, и я всё больше времени провожу в квартире одна, по нескольку раз разогревая еду. Уже даже сомневаюсь, действительно ли он во Дворце Спорта проводит свои вечера.» 31.07.1972»***
«Я просто хочу снова чувствовать его любовь. Мне ничего не нужно более. Но он не выходит на контакт. Закрылся почти полностью. Мы словно чужие люди. За завтраком сегодня я пыталась разглядеть хоть капельку того Сергея, каким он был ещё недавно. Но он совершенно другой. «–Я что-то сделала? –В смысле? –Я не узнаю тебя.. Что произошло? –Всё так же. –Это не так. Мы можем.. –Вик, у меня тренировка через тридцать минут. Я опаздываю.» Вот и весь разговор. Я уже забыла, каково это, ложиться спать без слёз. Начинаю подозревать худшее. 3.08.1972»***
«Помогите мне. Я задыхаюсь.» – почерк едва ли можно было разобрать. «Мне тяжело сейчас писать всё это. Невероятно тяжело. – видимо, писалось уже в другой промежуток времени, ибо всё выглядело куда аккуратнее. Он изменял мне. Осмелюсь предположить, что почти всё это время, когда он задерживался по вечерам, он проводил с той девушкой. Их я увидела вчера, 5 августа. Рыжеватые волосы, стройная фигура. Вполне себя высокая, симпатичная издали. Сергей приобнял её за плечи, после чего оба направились куда-то. Так больно мне ещё никогда не было. Пришёл домой в час ночи. Я дожидалась его, сидела и боролась со сном. И вот тогда мы поговорили (хотя, трудно это назвать просто разговором. Ругань – да). Самое главное, что в измене он обвиняет и меня. А сам?.. Господи, сердце снова колотиться. Мне с трудом верится, что я выжила сегодняшней ночью. После того, как я закрыла между нами дверь, я разбилась на тысячи мелких осколков. Ливень на улице был, а мне всё равно. Слёзы смешались с дождём, я рыдала на всю улицу, выпуская эмоции наружу. Паническая атака не хотела отступать, мне казалось, я просто не выберусь из этой ямы. «Я не нуждаюсь в этой твоей любви.» – таковы его последние слова, сказанные мне в ту ночь. Мне снова не хватает кислорода. Сердце бьётся так сильно, что мне кажется, на теле останутся синяки. 6.08.1972»***
«Мы с Модестасом в Нащёково. С Сергеем не виделись с той ночи. Во вторник Паулаускас сообщает, что он не посещает тренировки. Даже звучит бредово. И тут я перепугалась ни на шутку. Что только не надумала себе, одна мысль была хуже другой. Вскрывали замок в его квартире, убедились, что бездыханное тело не лежит в одной из комнат его дома.. Остался один вариант: уехал. Нам ничего не оставалось, как следовать за ним. Куда, почему, для чего, никто из нас не знал. Не предупредил абсолютно никого. И это было самым непонятным. Единственное разумный вариант, куда он мог направиться – это село Нащёково. И мы не ошиблись. Правда, пока добрались, не успели его здесь застать: уехал утром в этот же день. Но он был здесь, и хотя бы это успокоило. У его отца случился инфаркт. Тётя Лера всё нам рассказала. Слава тебе, Господи, что не обширный. Надеюсь, что всё обойдётся и в больнице Александр Александрович полностью восстановится. Не думала, что окажусь здесь в таком положении. Сергей мечтал свозить меня сюда в летнее время года, да только никак не получалось сделать этого. Что ж, вот и побывала, только совершенно не в той ситуации, которую ожидала раньше. Воздух здесь кажется таким родным.. И это одновременно режет ножом по сердцу. Ведь скорее всего здесь я нахожусь последний раз. Надежды на будущее с Сергеем разрушаются со значительной скоростью. С того дня я почти не ела. Это поспособствовало тому, что я упала в обморок прямо на пороге их дома.. Чувствую себя невероятно слабо и беспомощно. Тётя Лера накормила нас с Модестасом, я поела через силу, чтобы не упасть больше. Давно я не переживала столько стресса за такой короткий срок. 11.08.1972»***
«Это официальный конец наших отношений. 15.08.1972»***
«За жизнь меня держит сейчас лишь Олимпиада. Что со мной будет после – ума не приложу. Это не тот мир, на который я надеялась. Баскетбол лечит, но это не сможет длиться вечно. Я не смогу постоянно убегать от собственных мыслей. Я вижу его во всём. Каждая микрочастичка воздуха напоминает мне о Сергее. Запах его всё ещё впитан в постельное бельё, и ночью я только им и спасаюсь. Мне больно находится в квартире, во Дворце Спорта, больно ходить по всем дорогам, где ходили мы вместе. Я избегаю встречи с ним, ибо знаю, что сразу же разрыдаюсь при виде его. Родным не стала говорить о случившемся. Всё после Олимпиады. Не до того сейчас. Либо же мне просто не достаёт смелости им рассказать. Либо... В глубине души надежда ещё не умерла окончательно. Я не говорила им про него, но они словно видели его отражение в моих глазах. «Сочиняю стихи на холодном полу, Растворяясь в поглотивших чувствах. И смеяться я больше не могу, Внутри меня стало слишком пусто.. Всё вокруг очень серо, уныло, Солнце давно уж закрыли тучи. Раньше всегда очень весело было, Но сейчас.. стало слишком скучно. «Всё нормально» твержу я всем вслед, Отгоняя любые вопросы. И одинаков мой каждый ответ На обыденные расспросы... Я хочу ощутить снова счастье, Хочу просто быть живой, Наслаждаться дождём и ненастьем, Знать, что никогда не буду одной. Но пока тишина отовсюду Нет любви, не дают мне её Я надеюсь, что всё позабуду Все стихи и людское враньё. 16.08.1972»***
«Я постирала постельное бельё, и теперь от запаха его не осталось ни следа. Я отказалась от зелёного чая с мятой и перешла на кофе. Не понимаю, за что люди так любят этот напиток. Вкус его совершенно не доставляет удовольствия. Есть лишь одна польза: бодрит. Ибо с моим сном сейчас тоже всё не в порядке. Так хотя бы поддерживаю свою жизнедеятельность. Я пытаюсь вычеркнуть всё, что напоминает мне о нём. Мне так больно. Я даже отрезала волосы и перекрасила их в другой цвет. Они хранят воспоминания. Я помню каждое прикосновение Сергея к моим кудрям, как он убирал передние пряди за ухо, прежде чем поцеловать меня, как он зарывался пальцами и перебирал их.. Мне так это нравилось. Как он называл меня «золотком» из-за цвета волос. Как он заплетал косы.. От прежних волос остались только кудри. Отныне я шатенка. А длина их теперь достаёт лишь по плечи. Стараюсь себя избавить от тёплого чувства к нему. Но пока что получается только сгорать изнутри. 17.08.1972»***
«Ещё один день, в котором было всё, кроме тебя. Я начинала забывать о его существовании в течение дня, но по ночам скучала сильнее прежнего... Интересно, вспоминаем ли мы хоть иногда друг о друге одновременно?.. И почему мне не всё равно? Я не верю, что всё это происходит. Я правда не верю. Падают с неба звёзды, рушатся города.. Но всё, наверное, хорошо, пока я помню твои глаза.. Быть может, уже давно пора поставить точку, но моему беспокойному сердцу куда легче от многоточий.. Разве можно стать чужими после стольких откровений?.. Хоть ты и никогда не прочитаешь это, но всё же.. Я люблю тебя. Как же мне тебя недостаёт.. Я напишу роман на сотню глав о том, что ты мне снишься каждый вечер. Снова ночь. Кажется, даже шумный город наш замолчал. Но одни лишь мысли шумят в голове, не давая мне спокойно заснуть. А мне просто хочется сбежать в тишину. Снова я погружаюсь в пучину невыносимой боли и нахлынувших воспоминаний. Вот бы вернуться в то время, где у нас всё было хорошо... И даже если падаю я в этот омут снов.. От него мне только больнее. Ах, если бы звёзды знали, как сильно я тоскую по тебе, они бы сложились в буквы и стали молчаливым посланием. Мне кажется, даже если бы я выучила все языки на Земле, я бы всё равно не смогла в точности описать своё отчаяние. Тебя, потеряв однажды, всё так же зачем-то жду.. Но больше рядом нет тебя, Нет яркой улыбки на солнце.. Лишь дождик льёт в моё оконце Напоминая про то, как любила я.***
«Сгущаются тучи над нами, Скрывая во тьме яркий свет. Мы прежними больше не станем, Мы дали свой резкий ответ. Улыбка, ярче звёзд небесных, Сильней мерцала, чем Арктур. Но больше нет смешков чудесных, Наш смех уже давно потух. Скучаю я по нашим песням, По танцам под дождём, По нашим мечтам совместным, Хотели всегда быть вдвоём. Увы, но судьба повернулась иначе, Расставив все точки над «и» Во тьме кромешной я снова плачу, Ведь разошлись с тобой наши пути. Надеюсь, ты станешь счастливым, Конечно же жаль, что не я Дала чувствовать себя любимым.. Теперь же, сияй без меня. Я буду всегда вспоминать твои песни, Улыбку, твой запах, не могу я изгнать И знаю, наш мир очень тесен, Значит, встретимся однажды опять... 18.08.1972»***
«Я не виделась с ним достаточно много дней, но образ его мелькает перед глазами постоянно. Меня так ранит его предательство. Даже мысль о том, что он может целовать другую, просто убивает меня изнутри. Теперь это не простые опасения, это явь. Я никогда не прощу ему это. Я буду скучать до конца своих дней, но измена – это то, что я простить не в силах. Я открылась всецело. Я давала всё, что в моих силах. Чего же не хватило?.. Что со мной не так?.. Я всё ещё люблю его. Отрицать это – заниматься самообманом. Надеюсь, он счастлив. 24.08.1972.» Эта запись была последняя, что помечена закладкой. Отложив дневник, мужчина лёг на кровать, закрыв глаза предплечьем. Пусто.***
Виктория сидела в комнате одна, слушая новости по телевизору. Слушая, конечно, это громко сказано. Мысль, которую доносили по той стороне экрана, она не улавливала. Саша ушла, предварительно сказав куда и зачем, но Вика и это пропустила мимо ушей. Как отрешённая от мира сего. Стук. Негромкий, но очень неожиданный, из-за чего она вздрогнула. Виктория быстро выключила телевизор и поспешила к двери, за которой стоял, как вы могли догадаться, Сергей. Выглядит опрятнее. Причесался, краснота в глазах ушла. Запах перегара усиленно скрывала мята. –Я, – голос хрипло прозвучал, из-за чего пришлось прокашляться. – Могу зайти? –Зайди. Опять сердце выпрыгивает. Девушка почувствовала привкус крови во рту. Только сейчас она осознала, что почти всё время, пока сидела и смотрела в одну точку, кусала свои губы. Он с осторожностью зашёл в номер, будто бы боясь совершать здесь шаги. Жестом она указала на кровать, и оба в молчании сели. Вика не смотрела на него. Не могла. –Я прочитал всё, что ты здесь отметила, – прервал он тишину, отдавая девушке её дорогую вещь. Дрожащими руками она приняла его, всё ещё избегая взгляда Сергея. – Если ты готова, давай поговорим. –Давай, – согласилась Виктория. – Я могу начать задавать ряд вопросов? –Отвечу на все. «А с чего начать?..» –Объясни, пожалуйста, кто эта девушка, с которой ты был вместе тем вечером? –Оксана. Два с половиной года назад состояли в отношениях, длительность которых составляла, наверное, не больше полутора месяцев. Тем вечером встретил её впервые за всё это время. Клянусь, встреча с ней в мои планы не входила точно. Шла, пошатываясь из стороны в сторону. Глаза заплаканные. Увидела меня.***
–Серёжа-а.. – протянула девушка. – Ты что-ли?.. –Собственной персоной, – кивнул мужчина, оставаясь всё таким же серьёзным. –Сколько лет, сколько зим, – говаривала она, и больше не было никаких сомнений в её нетрезвости. –По какому же поводу в таком состоянии, Оксана? –Снова расставание, – невесело ухмыльнулась девушка. – Привыкла. –Это не повод браться за бутылку. –Как же не повод? – слёзы покатились из глаз. – Ещё какой.. –И что, легче? –Нет.. – Оксана разревелась и уткнулась головой в его грудь.***
–Зная её, я не осмелился просто взять и уйти. Девушка способна на очень необдуманные поступки. При нашем расставании она чуть из окна не выпрыгнула.. К тому же, она была очень пьяна, поэтому мне пришлось помочь ей дойти до дома. Так хотя бы совесть будет чиста. У себя дома она разрыдалась пуще прежнего, и мне, подобно психологу, нужно было выслушать все её проблемы. Пока с ней провозился, уже времени прошло очень много. Поэтому в тот день я пришёл намного позже предыдущих разов. Сбавлять часы тренировок из-за этой встречи в мои планы не входило. –А до этого? –До этого я задерживался исключительно во Дворце Спорта, и больше нигде. По большей части, причиной длительных задержек была ты. Мне было неприятно возвращаться домой. –Потому что думал, что я тебе изменяю? –Не думал. Уже был уверен. –Я бы никогда не опустилась до того, чтобы изменять. Никогда. –И мне всё ещё не ясна одна вещь: Евгений показал мне письмо, которое адресовано от тебя ему. И там были слова о любви. Почерк точно был твой. –Я тебе клянусь, что не писала ему подобного. За всё время я послала ему одно-единственное письмо, в котором объясняла, что люблю другого, что ему не стоит зацикливаться на мне. На этот счёт у меня есть лишь одна догадка: он сам написал этот текст, подстраиваясь под мой почерк, ибо теперь он был ему известен. Других вариантов у меня нет. –...У тебя было действительно предостаточно причин для вывода о том, что я кручу роман с другим человеком. Я давала поводы так думать. И я понимаю тебя. Но это всё неправда. И я так же ошиблась на твой счёт.. –Мне следовало поговорить с тобой ещё в самом начале моих подозрений.. –А мне следовало не скрывать от тебя своего состояния.. –Мы сами себе усложнили жизнь. – подытожили в один голос.саундтрек: «When Ginny Kissed Harry» – Nicholas Hooper
Сергей посмотрел на Викторию. Она, почувствовав его взгляд, осмелилась поднять глаза в ответ. Омут серых глаз снова начал затягивать. И, как она и предполагала, без появления слёз не обошлось. А он всё смотрел. Вглядывался и удивлялся, насколько изменилась его девушка за этот период времени. Голубые глаза больше не олицетворяли чистое лазурное небо, глубокий океан или сверкающие на солнце сапфиры.. Та искра, которая была в них ранее, угасла. Они не блистали. Стали словно померкшие. Губы, которые прежде всегда были такими бархатными, аккуратными и мягкими, ныне выглядели обветренными и искусаными. От привычного румянца на её щеках не было и следа. Цвет кожи смело можно сравнить с белым полотном. Волосы. Её родные, золотистые и длинные волосы отныне представляли собой короткие тёмные кудри. Заметно исхудала.. Исчезла лёгкая припухлость щёк, руки стали тоньше. –Что? – шёпотом спросила она, не понимая его длительного молчания. –Ты так.. изменилась. –В худшую сторону, да? –Ты всё так же прекрасна. Но я больше не вижу ту девочку, какою ты являлась раньше. Вика моргнула, и из глаз покатилась слеза. «Я уничтожил в ней то, что так ярко отделяло от остальных. Детский и наивный взгляд на этот мир..» –Прошу, прости меня.. –Это ты меня прости. – вымолвила девушка, которую сейчас разрывало на части от эмоций. От самых смешанных эмоций. Это и боль, это и отчаяние, это и счастье, и любовь, и горечь, и обида, и злоба... А выражалось всё в одном – в слезах. Сергей бережно заключил Викторию в свои объятия, прежде убедившись, что она действительно хочет этого. Но она не просто хотела, она нуждалась в этом жесте. Увидев это, он прижал её хрупкое тело к себе, чувствуя, как Вика дрожит, как её плечи и грудь судорожно поднимаются из-за всхлипов.. Как она, подобно маленькому беззащитному котёнку, прижимается к родному телу, такому желанному, способному защитить от всего на свете одним лишь присутствием.. Мужчина возненавидел себя за то, что не взял ситуацию под контроль, что повёл себя как обиженный школьник. Он мог всё исправить. Он мог предотвратить конфликт. Он мог предостеречь её от всей боли, которую ей пришлось пережить в одиночку. «Прости, что сломал тебя, мой ангел.. Я просто уничтожил свет в твоей огромной душе своей мрачной темнотой..» –Мне так тебя недоставало.. Я так жалею, что мы не смогли переступить через свою гордость и поговорить обо всём раньше.. – сквозь слёзы молвила Вика, и от её слов сердце Сергея обливалось кровью. – Как же мне не хватало тебя.. –Тихо, тихо.. – Белов зарылся пальцами в её волосы, совершенно другие, но по-прежнему мягкие и так чудесно пахнущие черешней.. Он склонил к ней голову, чувствуя, как по щеке стекает обжигающая кожу слеза. –Как же я скучала.. –Знаю, родная, – мужчина пытался успокоить плачущую девушку, но он и сам не был в силах совладать со своими эмоциями. – Я тоже.. Им больше ничего не оставалось, как молча плакать в объятиях друг друга, ибо на сердце было столько чувств, что не хватит всех слов в мире, чтобы описать их. Им ещё многое нужно обсудить. Ещё многое не обговорено. Но главный вопрос решён – измены не было ни с чьей стороны.