Сборник ужасов Лань Цзинъи

Жуть четвертая, ремикс Лань Цижэнь проклинал тот день, когда пожалел бедного сиротку, Вэй Ина, напоил чаем и рассказал о бесстыднице-матери. Пока малолетний Вэй Ин ходил за ним хвостиком по Облачным Глубинам и за одно поглаживание по голове или булочку мог сделать все, что бы учитель ни приказал, это выглядело даже мило. Но Вэй Ин вырос в лося и занялся некромантией, сразу же взлетев на первое место в списке самых опасных молодых господ Поднебесной. На Лань Цижэня при встрече он все еще смотрел как щеночек (сам Вэй Ин бы от сравнения плевался), но теперь это пугало. — Учитель, — тянул Вэй Ин, пугающе нависая над Лань Цижэнем и прокручивая в пальцах демоническую флейту. — Вы поедете со мной на Луаньцзан? Интонации были такие, словно он флиртовал. Но глаза были бесноватые, да и флейта, опять же, так что выглядело это скорее как угроза. — Прими очищение и отринь темный путь, еретик! — не соглашался Лань Цижэнь. Вэй Ин хитро, как хули-цзин, посмотрел на него из-под ресниц и томно проговорил: — Может, учителю просто не нравится, что я уже не его маленький мальчик, и меня нельзя отшлепать? — Ты… ты… ты… в смысле «мой»?! — возмутился Лань Цижэнь. — Ваш, ваш, — кивнул Вэй Ин и полез руками бывшему учителю под ханьфу. *** — А-а-а-а-а-а! — зажмурившись, чайкой завопил Лань Цижэнь. — Спать, немедленно! — Зачем ты ему это рассказал? — проворчал Сычжуй и кинул в болтливого Цзинъи сапогом. …на следующий день Цзинъи, которого явно уже не волновало собственное душевное здоровье, снова выловил учителя Вэя, чтобы поинтересоваться, ну что, ему реально любой мог признаться? Совсем любой? — Не, ну… — призадумался учитель Вэй. — Даже я не был настолько дебилом, чтобы повестись на… Жуть десятая — А что, ты тоже ничего, — сказал Вэнь Чао, когда Вэй Усянь попробовал отвадить его от Мянь-Мянь. — Приходи ко мне в покои сегодня, чаю попьем, я покажу свою коллекцию кистей для каллиграфии. Он заправил прядку Вэй Усяню за ухо, словно очередной своей содержанке, и тот не дал ему по рукам только потому, что не по-детски охренел. — Че-е-его? — тоненько спросил Вэй Усянь — он надеялся, что ему послышалось. — В час собаки, — самодовольно кивнул ему Вэнь Чао, огладив масляным взглядом всю его фигуру. — Не опаздывай. — Какого хера, — пропищал Вэй Усянь себе под нос, глядя в спину Вэнь Чао. К счастью, ему не пришлось с этим разбираться: в тот же день они нашли пещеру Черепахи-Губительницы. Жуть одиннадцатая На первом банкете в Башне Золотого Карпа после победы над Вэнями к Вэй Усяню (к его вящему удивлению) подсел Цзинь Гуаншань — когда все немного выпили и не особо обращали внимания на то, кто с кем общается. — Вы такой очаровательный, красивый юноша, — улыбался Цзинь Гуаншань. — Э… спасибо? — моргнул Вэй Усянь, немного недовольный, что его оторвали от выпивки. — Такую драгоценность следует окружить не цветами, но золотом, — намекнул Цзинь Гуаншань и сжал колено Вэй Усяня под столом. — Зачем вам Юньмэн? Переезжайте в Башню Золотого Карпа, и я исполню все ваши мечты, — льстиво мурлыкал Цзинь Гуаншань, а затем, прищурившись, сладострастно добавил: — Абсолютно все. Вэй Усянь понял, что сидит с открытым ртом, захлопнул его и неловко засмеялся: — Без обид, глава Цзинь… Но я вам что-то не очень верю. — Ах, это вы из-за моей жены? — положил руку на сердце Цзинь Гуаншань. — Но я не желал этой свадьбы, я сделал это лишь из долга перед кланом! Среди всех пионов Ланьлина, я вижу лишь этот прекрасный темный лотос. Вот, возьмите эту драгоценную пуговицу в знак моей вечной любви. Вэй Усянь круглыми от шока глазами смотрел на жемчужную пуговицу с позолотой. Подняв голову, он увидел, как у Цзинь Гуанъяо, взиравшего на эту сцену с другого конца зала, задергалось веко. — Я ЧТО, ПО-ВАШЕМУ, СОВСЕМ ИМБЕЦИЛ?! — заорал он, переворачивая столик. Цзян Чэн, быстро сориентировавшись, материализовал Цзыдянь и про себя решил, что его дорогая а-цзе в это гнездо разврата ни за какой выкуп не поедет.