Crimson Rivers / Багровые реки

Идет только второй день тренировок, а Регулус уже ужасно устал. Это его третий день в Святилище, и все, чего он хочет, — скорее вернуться домой. Вместо этого он уже во второй раз плетется с Джеймсом в тренировочный зал со строгой инструкцией Сириуса не отходить от Поттера слишком далеко. Да, Регулус определенно самый невезучий человек в этом мире. Джеймс тем временем приветствует другого трибута и радостно машет ему рукой. Девочка немного оживляется и активно приветствует его в ответ. Довольно весело Джеймс говорит: — Это Вэнити Клайд. У нее три брата и сестра, все младше нее, а еще она слегка одержима жуками. — Ясно, — бормочет Регулус, изо всех сил стараясь не показать на лице весь спектр переживаемых внутри эмоций. О, как бы он хотел, чтобы Джеймс не знал всей этой информации. Чтобы он не вкладывал столько сил в то, чтобы узнать людей. Когда они умрут, его гребаное сердце будет в осколках. — Я собираюсь пойти за кинжалами. — Я с тобой. — Кто бы сомневался. — Сириус буквально велел мне так и делать, — напоминает ему Джеймс. Регулус закатывает глаза, пока они идут через зал. Множество взглядов жадно следят за каждым их движением. — А ты безоговорочно делаешь все, что говорит Сириус, да? — А ты нет? — спрашивает Джеймс с вызовом. — Нет, — огрызается Регулус, как будто не делает именно этого. Он ничего не может поделать. Сириус уже проходил через игры, и, если и есть в этом мире кто-то, кому Регулус может всецело доверять в этом вопросе, то это Сириус. Когда речь идет о жизни и смерти (а эта ситуация, безусловно, является именно такой), Сириус — тот, к кому он прислушивается. Это довольно иронично, потому что во всем остальном… В повседневной жизни дома Регулус не нуждался в Сириусе, а Сириус не давал ему ничего, с чего можно было бы взять пример. Сириус вернулся с игр Победителем, но он был настолько потерянным, как будто в самом деле проиграл и отдельные части его самого умерли на этой арене. Какими бы ни были эти части, они были тем, на что раньше претендовал Регулус. Потом они безвозвратно исчезли. И никто никогда не видел их вновь. Джеймс был единственным, кто поддерживал Сириуса после игр. Именно Джеймс был нужен Сириусу. Не Регулус. Иногда Сириус не мог даже смотреть на него. Регулусу было не менее тяжело смотреть на Сириуса, зная, что все, что произошло с братом, было по его вине. Все эти умершие части Сириуса, Регулус — тот, кто убил их, даже не выбирая этого. Сириус сделал этот выбор за него, вызвавшись добровольцем. Сириус никогда не произносил этого вслух. Он никогда не говорил этого, и Регулус думает, что он умрет раньше, чем найдет в себе силы признаться, но Регулус уверен — Сириус сожалеет о том, что когда-то занял его место. Как бы там ни было, теперь очередь Регулуса пройти через это, и, как уже сказал Сириус, сейчас не время для этих вопросов. Его задача — выжить, и, конечно, Регулус инстинктивно обращается за помощью к Сириусу. Если бы не он, Регулус давно был бы мертв и не находился бы сейчас в этой ситуации. — И как ты понимаешь, какие из кинжалов тебе подойдут? — шепчет Джеймс прямо ему в ухо, когда они останавливаются перед целой витриной с кинжалами. Регулус отшатывается. Близость Джеймса и тепло его дыхания на шее заставляют кожу Блэка покрыться мурашками. Он тяжело вздыхает. — Можно мне просто… немного пространства? Сириус не говорил, что ты должен стоять на мне, Джеймс. Ебаный ад. — Ну, он и не говорил, что я не могу, — отвечает Джеймс, усмехаясь, когда Регулус бросает на него острый взгляд, но послушно отходит в сторону, давая Регулусу пространство, о котором он просит. — Но действительно, откуда ты знаешь, какие из них тебе нужны? Их… очень много. На самом деле здесь действительно множество разных кинжалов. Традиционные кинжалы, сделанные из различных металлов; маленькие, но смертоносные кинжалы-перфораторы; керамбиты с изогнутым, как коготь, лезвием; стилеты с тонким, похожим на иглу лезвием; и даже есть выбор балисонгов, или, как их еще называют, ножей-бабочек. Регулус чувствует себя ребенком, зашедшим в магазин сладостей, только он не ребенок и вместо сладостей здесь разнообразное холодное оружие. Пожалуй, он хотел бы взять всё. — Эти, например, не самые эффективные, так что все зависит от ситуации. Хотя они очень забавные, — бормочет Регулус, беря в руки балисонг. — Нужно быть быстрым и натренированным, чтобы открыть их вовремя, иначе можно распрощаться с жизнью. — А ты быстрый? — спрашивает Джеймс. — Да, — говорит Регулус и демонстрирует свои способности. Сириус однажды сделал ему такой же клинок, в буквальном смысле создав для него механизм. В течение многих месяцев Регулус практиковался с ним, расхаживая с маленькими пластырями на пальцах, скрывающими порезы по всей руке от того, что он неоднократно его использовал. У него даже осталось несколько едва заметных и крошечных шрамов на костяшках пальцев. Этот не похож на другие кинжалы, поэтому Регулусу требуется несколько взмахов и поворотов запястья, чтобы привыкнуть к нему, но, как только до него доходит, как работает механизм, все случается само собой. В этом есть своя закономерность, на которую влияют распределение веса и знание того, какое движение ты совершил, куда направляется лезвие и где оно уже побывало. В считаные секунды он открывает клинок, а затем снова закрывает его. — Это… это действительно… — Джеймс безотрывно смотрит на него, переводя взгляд с руки Регулуса на его лицо. — Эти хороши в рукопашном бою, особенно на близком расстоянии, — говорит Регулус, откладывая балисонг и беря другой кинжал. Рукоятка ложится в его ладонь, а пальцы сгибаются под маленьким лезвием. Он поднимает его перед носом Джеймса, наблюдая за его взглядом. — Ими несложно пользоваться, они очень хороши для самообороны. Если найдешь такой, держи его при себе. Им легко проткнуть кому-нибудь горло, если тебя прижали к земле, или другое место, куда сможешь дотянуться. — Принято к сведению, — бормочет Джеймс. Регулус кладет балисонг обратно и, занеся руку над керамбитами, с хмыканьем поднимает один из них. — Керамбит. Его не держат лезвием наверх. Указательный палец должен проходить через открытое отверстие вот здесь, и лезвие должно изгибаться наружу вот так. — Он сжимает его и поворачивает руку в сторону, давая Джеймсу увидеть. — Если сохранять оборонительную стойку, можно взмахнуть рукой, как при ударе, но вместо этого перерезать горло. Для наиболее эффективного диапазона движений было бы неплохо держать по одному в каждой руке. — Регулус, — говорит Джеймс тихо. — Откуда ты это все знаешь? — А как кто-то учится чему-либо? — отвечает Регулус, крутя в руках нож. Глаза Джеймса неотрывно следят за этим движением, вверх-вниз. — У меня есть книги. Я обращал внимание на технику. У меня даже были такие, точнее похожие на них настолько, насколько возможно, учитывая тот факт, что они были самодельными. Сириус… он делал их для меня до того, как вышел на арену. После этого он перестал. — Сириус… — Джеймс делает паузу, сохраняя спокойствие, пока Регулус кладет керамбит, с задумчивым выражением лица водя рукой над остальными. — Это не было… это не имело к тебе никакого отношения, Рег. Ты знаешь это, не так ли? Он не пытался отказаться от тебя, если ты так думаешь. Он просто… он вернулся с арены, чувствуя себя неправильно. Очень, очень неправильно. Он больше ничего не мастерит, ты знал об этом? Уже десять лет. Раньше он делал что-то своими руками, чинил, а теперь… — Джеймс резко сглатывает и отводит взгляд. — Теперь он просто чувствует, что ломает вещи. Дело не в том, что он не хотел мастерить что-то для тебя, Регулус. Дело в том, что он забыл, как это делается. — Это задело меня, но мне никогда не нужно было от него только это, — шепчет Регулус, аккуратно кладя руку на один из более традиционных кинжалов, предназначенных для метания и рукопашного боя. — Мне просто нужно было, чтобы он был… собой. — Он забыл и это тоже, — сказал Джеймс с грустью. — Со временем он вспомнил. — И где был ты в этот момент? — Я сказал, что он вспомнил, каково быть собой, — заявляет Регулус. Тон его голоса достаточно острый, чтобы посоперничать с лежащими перед ним клинками. Он поднял взгляд на Джеймса. — Я не сказал, что он вспомнил меня. — Хочешь верь, хочешь нет, — отвечает Джеймс. — Ты никогда не был в списке вещей, которые он забыл. Регулус качает головой и быстро берет в руки три кинжала. — Оставь это, Джеймс. Я больше не буду об этом говорить. Я собираюсь метать клинки. Если хочешь пойти со мной, держи свой чертов рот на замке. С этими словами Регулус поворачивается на пятках и идет в сторону кабинок, предназначенных для метания кинжалов. Из-за разговора с Джеймсом и тяжести всех взглядов, от которых он не может скрыться, Регулус чувствует себя напряженным. Он готов к удару, который не наступит еще несколько дней. От этого ожидания у него болят кости. Ему хочется повернуть время вспять. Джеймс послушно следует за Регулусом, но, конечно, не замолкает, как его просили. По крайней мере, можно быть благодарным за то, что он больше не поднимает тему Сириуса. — А эти кинжалы? — Более традиционные. Хороши для ближней дистанции, но также и для метания. Универсальны настолько, что их можно держать как угодно в зависимости от цели. Ими можно колоть, можно резать. Варианты их использования очень разнообразны, — объясняет Регулус. — Милые вещицы, не так ли? — говорит Джеймс задумчиво, покачивая головой и криво ухмыляясь, пока Регулус вертит в ладони один из кинжалов и встает в позицию. — О да, милые, — отвечает Регулус и, поднимая руку, выпускает из руки кинжал, который быстро летит по воздуху к цели. Он приземляется с громким стуком, вонзаясь в центр головы фигуры по самую рукоять. — Возможно, это была удача, — парирует Джеймс. Его глаза блестят, когда Регулус недоверчиво поворачивает голову в его сторону. Джеймс прикусывает губу, словно пытаясь не ухмыльнуться. — Попробуй еще раз, но целься в левую руку, чуть выше локтя. — Левую с твоей перспективы или с перспективы фигуры? — С моей. Регулус слегка сужает глаза и разворачивается обратно, лениво вертя кинжал в ладони. Через некоторое время он поднимает руку и посылает кинжал в полет, с удовлетворением наблюдая, как он приземляется именно туда, куда хотел Джеймс. Регулус вновь поворачивается, вскидывая брови, подбрасывая последний кинжал в воздух и ловко хватая его на лету. — Удача? — спрашивает Регулус, сдерживая ухмылку. — Если я положу яблоко на голову, сможешь ли ты… — Да. — А если я буду бежать? — Да. — Вопрос с подвохом. Яблоко упало бы. — О, извини, я думал, вопрос заключался в том, смогу ли я все еще вонзить кинжал в твой гребаный череп. Джеймс давится смехом, откидывая голову назад. Когда он успокаивается, то делает шаг вперед и протягивает руку. — Что ж, может быть, это просто. Позволь мне попробовать, ладно? — Если ты заинтересован в том, чтобы опозориться, то конечно. Продолжай, — отвечает Регулус, подбрасывая кинжал, чтобы поймать его за лезвие и выставить рукоятью вперед. — Ты такая злюка, — шепчет Джеймс, как будто это секрет, который очень хочется сохранить. Он делает шаг вперед, когда Регулус отступает, и Блэк сразу думает: «Нет». — Нет, — говорит Регулус, снова делая шаг вперед. Он протягивает руку, чтобы схватить Джеймса за плечо, и двигается, чтобы слегка подтолкнуть его лодыжки ботинками. Он хватает Джеймса за бедро, немного поворачивает его, а после отступает назад. — Теперь хорошо, продолжай. Джеймс поднимает руку. — Нет, — снова прерывает Регулус и, разворачиваясь, чтобы встать рядом с его рукой, постукивает под локтем и выкручивает запястье. Джеймс едва не роняет кинжал из-за слишком слабой хватки. Регулус щелкает языком, когда его рука скользит вверх. Он накрывает пальцы Джеймса своими, надавливая на них. — Твоя задача сделать хватку легкой, но не слишком. Колющий удар требует крепкого захвата. Последнее, что тебе нужно, — случайно вылетевший кинжал, если… Джеймс, ты вообще меня слушаешь? — Что? Да. Легкий бросок. Сильная хватка. Понял, продолжай. Пожалуйста, продолжай, — говорит ему Джеймс, пристально наблюдая за ним. — Джеймс, это буквально вопрос жизни и смерти. Сейчас не время обнаруживать у себя кинк на ножи, — шипит Регулус. — Когда, если не сейчас, — поправляет Джеймс, ухмыляясь. — Прекрати, — укоряет Регулус, ударяя его по плечу, и ухмылка Джеймса смягчается, становясь еще более теплой. Регулус отводит глаза, потому что ему физически тяжело ее видеть и ему кажется, что он не заслуживает быть свидетелем чего-то настолько светлого. — Я пытаюсь помочь тебе. Это будет полезно и в обращении с топором тоже. Джеймс вздыхает, становясь более серьезным. — Ладно, ладно. — Бросай по мере того, как твой корпус разгибается, не до и не после. Не наклоняйся слишком сильно в какую-либо сторону, потому что это может изменить траекторию броска. Ты должен учитывать силу и направление ветра, а также расстояние. Еще надо оценивать силу, с которой тебе нужно бросить, чтобы в цель попало именно лезвие, а не рукоять. — Это… довольно сложно. — В начале кажется именно так, но после достаточной практики это становится инстинктом. Думай о кинжале как о продолжении себя. Это помогает. — Хорошо, я понял. Теперь я могу попробовать? — Конечно, — говорит Регулус, снова отступая назад, и, к его чести, Джеймс, кажется, действительно пытается следовать его совету. Тем не менее Регулус видит, в чем Джеймс ошибся, как только оружие отрывается от его руки, поэтому говорит «нет» еще до того, как рукоять ударяется о стену рядом с мишенью и с глухим стуком падает на пол. — Ты знаешь, что это твоя вина, — объявляет Джеймс. Регулус делает шаг назад. — Моя вина? Я пытался помочь тебе. — Ну, из-за всех этих ненужных прикосновений я отвлекся. — Ненужные прикосновения… Не было никаких ненужных прикосновений! Джеймс хмыкает, опустив руки на бедра. — Было слишком много прикосновений, Регулус. Ты знал, что делал, и шутка обернулась против тебя, потому что, хоть это и сработало, мне вообще ничуть не стыдно. — Джеймс, — рычит Регулус, поднимая руку, чтобы указать на мишень. — Принеси мне мои кинжалы. — Как скажете, босс, — бормочет Джеймс, ухмыляясь, прежде чем подмигнуть и послушно побежать делать то, что велел ему Регулус. Регулус вздыхает. Это будет длинный день. Так и есть. День кажется бесконечным. Как бы ему ни хотелось просто стоять и метать кинжалы весь день, это не все, что он должен делать. Джеймс также таскает его с собой, подталкивая к разговорам с людьми, как будто они не представляют возможной угрозы. Благодаря Сириусу Джеймс и Регулус больше знают о трибутах, исходя из информации об их наставниках — кажется, это имеет значение, — но есть еще много вещей, которые им необходимо выяснить. Оценить уровень угрозы. Укрепить зарождающиеся союзы. Питер забавный и очень располагает к себе, но это не те навыки, которые помогут на арене. Большую часть второго дня он тратит на отработку навыков выживания, похоже совсем отказавшись от оружия. Питер говорит попеременно быстро и спокойно. Его легко заглушить, когда он говорит быстро, но невозможно игнорировать, когда он излагает что-то успокаивающим тоном. Опять же, это не тот навык, который спасет ему жизнь. Он не представляет угрозы, и Регулус, в отличие от Джеймса, старается не узнавать о нем ничего лишнего, потому что он совершенно уверен: страх Питера умереть одним из первых сбудется. Джеймс же уже поладил с ним слишком хорошо, и это заставляет сердце Регулуса саднить. Интересно, что наставником Питера является Долохов, о чем Сириус сообщил им с насмешкой. Он также курирует Бернис, и это вызвало бы у Регулуса подозрения, если бы не тот факт, что Сириус, по сути, прямо заявил, что Долохову нет никакого дела до Питера. Очевидно, он уже дал понять, что Бернис — его фаворит. Тот, кого он хочет вести до победы и для кого он планирует найти спонсоров. Так что Питер не только совершенно не готов к арене, но и по сути брошен своим наставником еще до начала игр, что просто… хреново. Вэнити — девочка, которая очень любит жуков. Она проводит буквально все свое время на станции с насекомыми, бесконечно увлекаясь наблюдением за ними. Джеймс постоянно пытается убедить ее хотя бы посетить другие станции выживания, но она просто отмахивается от его наставлений. Сириус, как ни странно, не упомянул, кто ее наставник. Дилан откровенно влюблен в Джеймса. Он смущается каждый раз, когда тот улыбается ему или тянется, чтобы коснуться его плеча. Он немного моложе их, ему двадцать один год. У него не так много навыков в обращении с оружием, но он очень хорош в разжигании костров. По наблюдениям Регулуса, Дилану удается сделать это быстрее, чем кому-либо в тренировочном зале. Уровень угрозы: низкий. Регулус все еще недолюбливает его. Джеймс понравился еще Айрин, двадцатитрехлетней девушке. Она бесчисленное количество раз намекает на то, что они могут вместе улизнуть из тренировочного зала, но все эти намеки остаются незамеченными Джеймсом. Она смеется буквально над всем, что он говорит, даже когда он не шутит, и, конечно, Поттеру это нравится. Он в восторге от любой положительной реакции. Джеймс любит смешить людей, всегда любил. Иногда Регулус закатывает глаза на это так сильно, что просто чудо, что они не выкатываются из его глазниц. Навыки Айрин, впрочем, не являются несущественными, что она доказывает уже на второй день. Она владеет мечом так, словно ее этому учили, что является доказательством ее подготовки и того факта, что она явно представляет угрозу. Ее наставник — друг Сириуса, Фрэнк Лонгботтом. Регулус также недолюбливает ее. Среди трибутов еще есть Матиас. Им восемнадцать, и они довольно дружелюбны. Они напоминают Регулусу более спокойную версию Джеймса. У них улучшилось владение арбалетом, и они находят время, чтобы изучать навыки выживания, так что они достаточно многозадачны. Уровень угрозы: средний. Регулусу они по большей части нравятся, но он все же старается не узнавать о них слишком много. Так же, как в случае с Айрин, их наставником является Фрэнк. Наконец, остается Эван. Второй тренировочный день он снова проводит на веревочной станции, тренируясь в завязывании узлов, подтягиваясь на веревках, а также раскачиваясь между ними. Кажется, мало кто замечает его и осведомлен о его существовании. Его партнер по дистрикту — девочка-подросток по имени Джунипер, та самая, что целый день колотила дубинкой тренировочный манекен; она делает это снова и на второй день, как будто ей нужно проработать тонну накопившейся злости. Люди держатся от нее подальше, что, честно говоря, имеет смысл. Регулус сочувствует ей. Их наставником является еще одна подруга Сириуса, Эммелин Вэнс, и он предупредил, что не стоит недооценивать ее трибутов. Что касается Эвана, то он, похоже, не возражает, когда Джеймс и Регулус подходят к нему. Он учит их, как завязывать некоторые узлы, когда они просят его об этом, и внимательно слушает объяснения некоторых вещей, которым они научились на станции выживания. Тем не менее ясно, что он здесь не для того, чтобы заводить друзей. Несмотря на это, между ними существует спокойное взаимное уважение, связанное с обменом информацией; своего рода ситуация «ты чешешь мою спину, я чешу твою». Регулус не думает, что Эван немедленно нападет на него на арене, если они столкнутся, но он не может знать этого наверняка. Уровень угрозы: ? Пожиратели расширили свой круг. Теперь к ним относится не только Мальсибер, Эйвери, Бернис и Ходж, но еще и три человека — Уилла, Аксус и Куинн. Уилла — молодая девушка, примерно ровесница Ходжа, но уже отлично владеет луком и стрелами, что, похоже, и стало ее пропуском в круг Пожирателей. Аксус смастерили херов крюк на конце веревки, который они могут подбрасывать с пугающей точностью, неоднократно перетаскивая различные предметы и тренировочные манекены через всю комнату. Роль Куинн похожа на роль Ходжа, уверен Регулус, в том смысле, что она — еще одно слабое звено, от которого избавятся, когда будет необходимо. У Мальсибера и Эйвери общий наставник, которым, к большому разочарованию Регулуса, является Люциус Малфой, технически, двоюродный брат Регулуса, о чем он изо всех сил старается не думать. Бернис, как и Питера, курирует Долохов. Сириус дал указания быть с ней начеку. У Аксус и Уиллы один и тот же наставник, Яксли, трибуты которого, как Люциуса и Долохова, каждый год становятся Пожирателями смерти. Сириус не упомянул наставников Ходжа и Куинн. Остальные десять трибутов либо находятся в обществе самих себя, либо своих товарищей по дистрикту. Они изо всех сил стараются избегать других, вплоть до того, что уходят, если кто-то к ним приближается. К концу дня Регулус истощен, как морально, так и физически. Джеймс стал лучше владеть своим топором. По крайней мере, немного. Достаточно, чтобы его шансы выжить в драке увеличилсь настолько, чтобы от мысли об этом у Регулуса не скручивался живот. Несмотря на усталость, до отдыха еще далеко, потому что они с Джеймсом должны встретиться со своим стилистом. Доркас… Что ж, Регулус никогда не видел, чтобы кто-то из Святилища так сильно был похож на его типичного жителя, и одновременно с этим, так сильно отличался. Откровенно говоря, она кажется нереальной. Ее косы уложены на макушке с серебряными застежками и вплетенными в них украшениями, а на смуглой коже слабо мерцает серебряная пыль. Ее платье похоже на капающий обсидиан, прочный камень, но выглядящий так, словно он соткан из бархата. Ее шею обнимает ожерелье с тремя словами, написанными мелкими курсивными буквами «Святилище не свято», что вполне соответствует действительности. Ее пальцы в кольцах, которые соединяются с браслетом, и у нее есть один из тех защитных наконечников для пальцев, которые заканчиваются острием, которым она постукивает по подлокотнику кресла, критически осматривая Регулуса и Джеймса. Джеймс, будучи Джеймсом, не выдерживает молчания и первое, что он произносит, разрушая тишину: — Итак, эм, твое ожерелье… Ты, эм, сделала его, или…? — Это? — рука Доркас поднимается к шее. — Да, это мой дизайн. Тебе нравится? — Это… смело, — признает Джеймс, не отрывая от нее взгляда. Доркас хмыкает. — Что ж, я очень смелый человек, Джеймс. Мог бы ты сказать то же самое о себе? — Я думаю, наверное, — отвечает он, хмуря брови. — Да, — отвечает за него Регулус. — Не дай ему себя обмануть. Он один из самых дерзких людей, которых ты можешь встретить, — Джеймс направляет на него взгляд. Он выглядит удивленным, но заметно довольным. — Это был не комплимент, Джеймс. — Это был именно он, — поправляет Доркас. Она скрещивает пальцы на коленях, отчего кольца на ее руках звенят друг о друга. — Мой дизайн смелый. Это комплимент, — она делает паузу, переводя взгляд с одного на другого. — Не буду врать, это мой первый год работы над образами трибутов. Я бы хотела представить вас так, чтобы в этом был и смысл, и политическое заявление. — И под этим ты имеешь ввиду… — Назовем это… стилем, наводящим на размышления. Все в Святилище спят. Я хочу их разбудить. Регулус обменивается коротким взглядом с Джеймсом, после возвращая его Доркас. — Модой? — Экспрессией, — говорит ему Доркас. — Ваши костюмы будут говорить с ними, и я хочу сделать что-то, от чего они не смогут отвести взгляд. Они все будут смотреть на вас, так давайте убедимся, что они увидят что-то важное. Сириус и Пандора, до этого тихо перешептывавшиеся друг с другом в стороне, затихают и смотрят на нее, явно обращая внимание на ее последний комментарий. Джеймс и Регулус снова обмениваются еще одним взглядом, который теперь длится дольше. Когда они отводят глаза друг от друга, то оба наклоняются вперед. — Что ты задумала? — спрашивает Джеймс. Доркас улыбается.

~•~

Джеймс на самом деле не уверен, чего ожидать от третьего дня тренировок, но у них с Регулусом есть план. Зайти, попрактиковаться еще, научиться еще некоторым вещам и немного потренироваться в рукопашной борьбе; на самом деле звучит достаточно просто. И снова множество глаз устремляется на них с Регулусом, как только они входят в комнату. Это начинает надоедать. Как будто одна половина людей ждет, пока они начнут создавать проблемы, в то время как вторая половина ожидает, что они начнут драться друг с другом. Напряжение проникает ему под кожу и мешает сохранять концентрацию. — О, привет, — говорит Джеймс, оживляясь, когда Питер подходит поздороваться с ним. — Как тебе удается приходить раньше нас? — Блестящий тайм-менеджмент, спасибо моему наставнику, — говорит ему Питер со смешком. — Сириус не понял бы, что такое тайм-менеджмент, даже если бы тот подпрыгнул и укусил его, — бормочет Регулус, закатывая глаза. Джеймс фыркает. — Это правда. Бедняга выглядит несчастным, когда ему приходится рано просыпаться. Он всегда был совой, если честно. Раньше он говорил, что это из-за той звездной штуки. — Звездной штуки, — повторяет Регулус, прищурив глаза. — То, что его назвали в честь звезды. По его словам, это имело смысл только потому, что звезды бодрствуют в ночном небе, так почему бы и ему не следовать их примеру? — радостно говорит Джеймс. Регулус усмехается. — Знаешь, меня тоже назвали в честь звезды. — Я знаю, — бормочет Джеймс, улыбаясь. — Хотя на самом деле это не противоречит тому, что говорит Сириус. Тебе тоже нравится не спать по ночам. Я никогда не видел, чтобы кто-то выглядел таким же раздраженным, как ты, когда тебя будят с утра пораньше. За исключением Сириуса. — Да, ладно… — Регулус замолкает, явно не в силах опровергнуть заявление Сириуса. Он не столько признает поражение, сколько отказывается принять его, поджимая губы и отводя взгляд. Такой упрямый, думает Джеймс, борясь с улыбкой. — Знаешь, я видел тебя вчера, — говорит Питер, снова привлекая внимание Джеймса. — С топорами, я имею в виду. Ты на самом деле довольно хорош. Я слышал разговоры… — Питер оглядывается по сторонам и подходит ближе, понижая голос. — Другие ребята, Мальсибер и вся эта группа, они говорили об этом. Джеймс кивает. — Я уверен, что говорили. — О чем они говорили? — спрашивает Регулус, и Питер моргает, глядя на него. — Ты слышал, как они разговаривали, так что же они сказали? Питер неловко пожимает плечами. — Ничего особенного, на самом деле. Просто Джеймс представляет из себя бóльшую угрозу, чем они думали. По их словам, сначала он казался слишком мягким, чтобы о нем беспокоиться, — он делает паузу, поднимая руку, чтобы почесать нос. — Они также… ну, я слышал, как они говорили, что ты становишься именно той угрозой, которую они и ожидали. Ты чертовски смертоносен с этими кинжалами, честно говоря. — Я знаю, — это все, что говорит Регулус. — Верно, — Питер заметно сглатывает. — Ладно, хорошо, пойду займусь… чем-нибудь. Да. Тогда пока. — Прелестно, — бормочет Джеймс со вздохом, наблюдая, как Питер быстро уходит. — Ты распугаешь наших союзников. — Твоих союзников. У меня нет союзников, — отвечает Регулус без сожаления. — Что мое, то и твое, — говорит ему Джеймс. Регулус выгибает бровь, глядя на него. — Они знают об этом? — Знают, — признается Джеймс, потому что это так. Он ясно дал понять с первого дня; они прекрасно понимают, что Регулус является для него приоритетом, и ему нельзя причинять вред. Не то чтобы кто-то, с кем Джеймс ладит, на самом деле вообще хочет кому-нибудь навредить, но это не главное. Дело в том, что они знают. — Пойдем, давай еще раз пройдемся по навыкам выживания, затем потренируемся с оружием и завершим день, выйдя на мат и устроив всем шоу. — Оу, таков план? — Таков план. И еще пообщаться с людьми. — Пообщаться, — ворчит Регулус себе под нос, как будто ему претит эта идея, но больше он не жалуется. И снова Джеймсу приходится сдерживать улыбку, когда он уводит его прочь. И вот так они проводят день. В перерывах между станциями выживания Джеймс общается с людьми, с которыми ему уже комфортно. Вэнити, конечно же, на станции с жуками. Она улыбается, как только видит его, и даже Регулус ведет себя с ней помягче, вероятно, из-за ее возраста. Джеймс разговаривает с ней о ее братьях и сестрах (Диван, Курио и Хузье), слушает ее болтовню о жуках и немного рассказывает ей о своих родителях. Вэнити учит его и Регулуса, на каких жуков обращать внимание, либо из-за того, что они опасны, либо потому, что в них много белка, о чем Джеймс, честно говоря, не хочет думать. Последнее, что он хочет делать, это есть жуков, но… ну, никогда не знаешь наверняка, верно? После Вэнити они находят Айрин на станции с растениями, которая бросает свои попытки идентифицировать ядовитые растения в пользу разговора с ним, рассказывая ему все о своих друзьях дома, пока Джеймс покорно слушает. Джеймсу она нравится, но ясно, что Регулусу нет. Он закатывает глаза и переводит все внимание на станцию, вполголоса отпуская ехидные комментарии, которые Айрин напрочь игнорирует. Честно говоря, Джеймс не уверен, почему у Регулуса с ней такие проблемы. Она действительно очень милая. Они встречают Дилана на станции по разведению костров, и он признается, что ему там нравится, потому что это единственное, в чем он действительно хорош. Регулусу он тоже не нравится, по какой-то непонятной Джеймсу причине. Джеймсу нравится Дилан; он милый и немного нервный, и он говорит о своем лучшем друге дома с той же ошеломляющей преданностью и любовью, которые Джеймс испытывает к Сириусу. Джеймс снова пересекается с Питером, чтобы сгладить ситуацию с Регулусом, напугавшим его до этого. Джеймс узнал, что, как и в большинстве случаев, Питер легко приходит в норму. Они с Джеймсом болтают довольно долго, пока оба не разражаются смехом, хрипя и держа друг друга за плечи, чтобы не упасть. Регулус стоит в стороне и выглядит скучающим. Матиас упражняются с арбалетом, о чем Джеймс и Регулус узнают, когда начинают тренироваться с оружием. Как только они приближаются, Матиас поднимают глаза, улыбаясь. Они тут же начинают взволнованно рассказывать о том, как хорошо им дается управление с арбалетом (на данный момент двадцать из двадцати шести выстрелов), и Джеймс улыбается им, искренне гордясь их прогрессом. Они разговаривают с Регулусом и Джеймсом несколько минут, но Матиас явно не сосредоточены (или вне зоны доступа, как они это называют), поэтому Джеймс и Регулус оставляют их наедине, тоже уйдя тренироваться. Если честно, Джеймсу не очень нравится использовать топоры в качестве оружия, но он знает, что ему нужно быть подготовленным. Он хочет пройти через игры, не причинив никому вреда, но сомневается, что это будет возможно, если его цель — вернуть Регулуса домой. А это все еще так. Тренировка с оружием на самом деле просто подготавливает твое тело с помощью мышечной памяти, потому что по-настоящему подготовиться к реальному бою нельзя — так сказал Сириус, и Джеймс ему верит. Он не может представить, что на самом деле причиняет вред другому человеку, даже не может подумать об этом. И все же это реальность, которая на полной скорости мчится прямо на него. Тем временем Регулус использует свои кинжалы, как… Что ж, вообще не колеблясь. Он уверен в них, он точен. Опасен. Даже смертельно опасен. Люди достаточно умны, чтобы опасаться Регулуса и его кинжалов; однако, как было уже сказано раньше, Джеймс глуп, поэтому, конечно, он очарован этим. Его взгляд снова и снова приковывается к Регулусу. Джеймс наблюдает за тем, как он двигается, наблюдает за плавными изгибами его тела, когда он управляется со своим оружием. Действительно, милые вещицы. После того, как они заканчивают с оружием, ближе к концу дня, Джеймс и Регулус снова заходят повидать Эвана на веревочной станции. Он похож на Вэнити в том смысле, что тоже явно нашел свое дело и больше ничем не занимается. Все, что кто-либо знает о нем, это то, что он хорош в завязывании узлов и лазании по канатам, что на самом деле не так уж много. Джеймс не может сказать, дружелюбен он или нет, но он никогда не кажется расстроенным, когда с ним разговаривают. Он не разглашает личную информацию и, похоже, ему плевать и на их прошлое. Но он, кажется, готов, чтобы они делились тем, чему они научились, и каждый раз, когда они это делают, он обязательно тоже чему-то их учит. Регулусу удается рассмешить Эвана, всего один раз, и это, как ни странно, заставляет Джеймса почувствовать себя лучше. Так он меньше беспокоится о том, что Эван воспользуется возможностью убить их в подходящий момент, если вообще не будет охотиться на них. Теперь, по крайней мере, Джеймс думает, что Эван, возможно, отступил бы, вместо того, чтобы тут же вступать в бой. Когда вечер оценивания становится все ближе, Джеймс следует за Регулусом к одному из матов в стороне. Они не в самом центре комнаты, но каждый сможет их увидеть. Они оба скидывают обувь, затем делают шаг вперед. — Никаких ударов по лицу, — напоминает Джеймс Регулусу, потому что Сириус и Пандора очень ясно дали это понять. Они не хотят, чтобы на предстоящих интервью были видны синяки. — Я знаю, — говорит Регулус, закатывая глаза. — Я не собираюсь бить тебя по лицу, Джеймс. — Ну, ты уже сделал это однажды, — поддразнивает его он, ухмыляясь, когда лицо Регулуса краснеет. — Это была случайность, — бормочет Регулус. — И я думал, мы договорились никогда не говорить об этом. — Нет, ты просто потребовал, чтобы я никогда не упоминал это. — Что ты решил игнорировать. — Из-за тебя у меня пошла кровь из носа. — Мне было тринадцать. Джеймс хихикает и покачивается на носках. — Очень дерзкий тринадцатилетний подросток, который ходил и нападал на людей. — Ты вломился в мой дом через мое окно! — выплевывает Регулус. — Посреди ночи. Я думал, ты грабитель. Что я должен был делать в такой ситуации? — Ну, я не ожидал, что ты закричишь, спрыгнешь с кровати и ударишь меня по лицу, — признается Джеймс, смеясь, когда лицо Регулуса краснеет еще больше. — Я думал, что это комната Сириуса, ты же знаешь. Все, что я хотел сделать, это прокрасться в комнату моего лучшего друга, а вместо этого его младший брат чуть не сломал мне нос. — И теперь мне снова хочется это сделать, — ворчит Регулус. Джеймс качает головой и перекатывается с пятки на носки еще раз. Его грудь наливается теплом от этого воспоминания. Он действительно пытался попасть в комнату Сириуса, поэтому совсем не был готов к кулаку, который врезался ему в лицо, как только он пролез в окно. Как только Регулус понял, что это был Джеймс, он начал заикаться и извиняться, а Джеймс застонал и наклонился, схватившись за лицо, потому что это было чертовски больно. Он помнит, что это шокировало его. Пораженный Джеймс ошеломленно смотрел на испуганного Регулуса в неверии, потому что даже не видел, как тот приблизился. На самом деле, для Джеймса это не впервой. Регулус был так смущен, что тут же с покрасневшими щеками бросился за полотенцем для Джеймса. Он был почти в слезах. Джеймс помнит, как сидел на его кровати, пока Регулус снова и снова извинялся; а затем Джеймс рассмеялся, сразу застонав от боли. Регулус прижимал полотенце к его лицу, пока Джеймс снова не улыбнулся ему, и тот, краснея, быстро ушел, чтобы позвать Сириуса. Конечно, когда Сириус услышал, что произошло, он смеялся так сильно, что ему действительно пришлось лечь на пол, а бедный Регулус выглядел так, словно хотел заползти под кровать и никогда больше оттуда не вылезать. То были простые времена. Еще до того, как Сириус вышел на арену. До того, как Регулус возненавидел Джеймса. Еще до того, как Джеймс узнал, что значит чувствовать себя неудачником. Они были так молоды. — Ты собираешься стоять там весь день, или…? — Регулус поднимает брови и слегка переминается с ноги на ногу. — Давай не будем откладывать, — размышляет Джеймс, приподнимая уголки губ. — С твоим упрямством ты бы и не согласился. — Ну, по крайней мере, ты знаешь, — отвечает Регулус, и в его глазах мелькает искорка веселья. Джеймс кивает, а затем подходит ближе. На самом деле, он не делал ничего подобного ни с кем, кроме Сириуса, но и Сириуса было достаточно, чтобы знать, что делать. В некотором смысле, это похоже на танец, где твой партнер на самом деле является твоим противником, и ты должен предугадывать его шаги, делая все возможное, чтобы не выдать свои собственные. Ты должен быть внимательным и сосредоточенным, полагаясь на сосуществование защиты и нападения, зная, что из этого будет наиболее эффективно. Регулус, скорее всего, тоже никогда не делал этого ни с кем, кроме Сириуса, а значит, он знает все те же вещи, что и Джеймс. Как и Джеймс, он не напрягается, продолжая следить за каждым его движением. На периферии сознания Джеймс знает, что люди наблюдают за ними. В тренировочном зале собирается что-то вроде толпы, но ему все равно. Его мир сужается до Регулуса, будто больше ничего не существует. Они делают несколько пробных движений, кружат вокруг друг друга, как в танце или противостоянии, а затем Регулус отскакивает назад, когда Джеймс делает первый удар, легко держась на ногах. Это происходит снова, потом еще раз, и тогда Джеймс понимает, что надо делать — он хватает Регулуса за руку. Тот тут же перехватывает руку Джеймса и, развернувшись, заворачивает ее ему за спину. Регулус использует инерцию, чтобы толкнуть Джеймса в спину, заставляя его, спотыкаясь, сделать несколько шагов вперед. Когда Джеймс оборачивается, Регулус все еще стоит на том же месте, свободный и расслабленный. Тихо посмеиваясь, Джеймс качает головой и снова наступает. — Ты и твои маневры уклонения, — бормочет Джеймс, когда Регулус снова отпрыгивает вне досягаемости. Регулус посылает ему быструю улыбку, которая появляется и исчезает в мгновение ока. О, ему это нравится. — Конечно, ты не думал, что со мной будет легко, не так ли, Джеймс? — С тобой? Никогда, — говорит Джеймс. — В любом случае, будет не так весело. — Речь идет не о веселье. Речь идет о выживании. — Кто сказал, что они не могут существовать вместе? — Только ты мог так думать, — говорит ему Регулус. Джеймс ухмыляется и подается вперед, ловя локоть Регулуса, когда тот начинает поднимать его, и обхватывает ногой заднюю часть его икры, чтобы сбить его с ног. Регулус падает, ударяясь о мат с глухим стуком и тихим хрипом. Воздух вырывается из его легких. Джеймс самодовольно смотрит на него сверху вниз. — Видишь? Это было весело. Регулус прищуривает глаза, и Джеймс вскрикивает, когда холодные пальцы обхватывают его за лодыжку, дергая за нее. Опять же, он не предполагал, что это произойдет, поэтому он отступает назад, а Регулус поднимает ногу и толкает так, что Джеймс падает. Он приземляется довольно жестко, застонав, как только оказывается на мате, быстро моргая. Ему требуется секунда, чтобы перевести дыхание, а затем он перекатывается как раз вовремя, чтобы поймать запястье Регулуса. Происходит короткая борьба, колено Регулуса ударяет Джеймса в живот, когда Джеймс выкручивает руку Регулуса. Они перекатываются несколько раз, пока Регулус не оказывается на Джеймсе, хватая его за запястья и швыряя на мат. — Все еще веселишься? — спрашивает Регулус, каким-то образом умудряясь выгнуть бровь, даже когда его грудь вздымается от напряжения. — Очень, — хрипит Джеймс, затем крутит запястьями и дергает бедрами, откатываясь в сторону. Он берет руки Регулуса в замок, толкая того лицом вниз и опуская колено на спину Регулуса. Он мог бы вывернуть Регулусу руку, но в этом не было бы смысла, учитывая, что он бы скорее позволил Джеймсу сломать ее, чем сдался. Регулус ругается себе под нос, прижимаясь лбом к мату и тяжело дыша. Его тело напряжено, и Джеймс видит, как пот стекает по задней части его шеи, исчезая за воротником. Через мгновение Регулус внезапно расслабляется, затем тянется свободной рукой назад, чтобы зацепить пальцами согнутое колено Джеймса. Он хватает его одновременно с тем, как дергает телом в сторону, заставляя Джеймса покачнуться и чуть не упасть. Регулусу удается перевернуться под ним, освобождая свою руку, но теперь Джеймс просто сидит у него на бедрах и отчаянно пытается схватить Регулуса за запястья. Честно говоря, получается у него так себе. Регулус просто отбрасывает его руки, хватает Джеймса за бедра и полностью откидывает его в сторону, используя инерцию своего собственного броска, чтобы противостоять весу Джеймса. И снова Джеймс падает на мат, плашмя на спину, с ворчанием и приглушенными ругательствами. Регулус следует за ним, оказываясь сверху. — Черт возьми, оставайся внизу, ладно? — стонет Джеймс. — Ты первый, — выдыхает Регулус. Он зажимает руки Джеймса между своими коленями и его телом, удерживая их на месте, одновременно с этим давя одной рукой на его грудь. Второй удерживает его за плечо, не давая встать. Джеймс делает глубокий вдох, его разум лихорадочно работает. Он пытается пошевелить пальцами, но колени Регулуса лишь сильнее сжимают его бока, удерживая руки Джеймса в ловушке. Честно говоря, Джеймс не может сильно пошевелиться, или ему так кажется. Ему требуется минута, чтобы вспомнить, что можно согнуть колени, а затем он делает именно это, закидывая ногу на спину Регулуса достаточно сильно, чтобы сдвинуть его ровно настолько, насколько ему нужно, чтобы освободить руки. Когда Регулус снова пытается удержать равновесие, Джеймс обхватывает ладонями его запястья как раз вовремя, чтобы отдернуть его руки назад, не давая подняться. Это немного смещает их, пока Регулус не оказывается просто сидящим на бедрах Джеймса, когда тот садится и заламывает руки Регулуса за спину. Теперь они в тупике, потому что Регулус не может освободить руки, а Джеймс не может оторвать Регулуса от себя, так что они соприкасаются грудными клетками, тяжело дыша, уставившись друг на друга и пытаясь придумать, что делать дальше. — Ну, — наконец говорит Джеймс, — что теперь? — Я думаю, — признается Регулус. Джеймс слабо фыркает. — О, серьезно? Не торопись. — Я не могу ударить тебя головой. На твоем лице останется синяк, — жалуется Регулус. Он делает паузу, затем прочищает горло. — На моем тоже. — Приятно знать, что это для тебя в приоритете. — А знаешь, на самом деле, я переосмыслю это решение. Сейчас это того стоило бы. — Да ты просто не умеешь проигрывать, — дразнит его Джеймс. Регулус усмехается. — Ты шутишь? Если бы у меня был кинжал, ты был бы мертв уже десять раз. — Ага, но у тебя его нет, — Джеймс ухмыляется, а затем прикусывает губу, когда Регулус со стоном откидывает голову назад. — О, не делай так. У меня в голове сразу появляются всякие грязные вещички. — Да? Регулус поднимает голову и, прищурившись, смотрит на него, дергая руками в попытке высвободиться, но Джеймс крепко держит его запястья сцепленными за спиной. Регулус фыркает. — Ну, на самом деле, ни ты, ни я, не можем ничего сделать, вот и все. — В таком положении можно много что сделать, — поправляет Джеймс, ухмыляясь, в то время как Регулус пристально смотрит на него. — О, ты имел в виду… точно, извини, я думал о других вещах. — Сириус сказал тебе не флиртовать со мной. — Да, он сказал. А ты нет. Забавно. — Ты не сможешь флиртовать со мной, когда умрешь, — сообщает ему Регулус. Его щеки все еще пылают румянцем. Джеймс просто хмыкает. — Предположим, в таком случае мне придется пожить еще какое-то время, чтобы иметь такую возможность. — Если ты подойдешь достаточно близко, чтобы попытаться, у тебя даже не будет шанса. — И что ты сделаешь? Сядешь ко мне на колени и позволишь держать твои руки у тебя за спиной? О нет, я в ужасе. — У тебя есть две секунды, чтобы отпустить меня, или я просто ударю тебя головой и позволю Сириусу наорать на нас, — огрызается Регулус. — Раз… — Ладно, ладно, — уступает Джеймс, опуская руки, потому что он уже слышал этот его я-блять-не-шучу-голос. Джеймс слышал его достаточно за эти годы, чтобы хорошо знать, что за этим следует. — Идиот, — говорит Регулус и тут же, без колебаний, швыряет Джеймса обратно на мат за плечи. — Знаешь, я бы сказал, что ты действительно прошел долгий путь, — задыхаясь, бормочет Джеймс, кладя руки на бедра Регулуса… и он мог бы попытаться сбросить его с себя, но не делает этого. Регулус поднимает брови, глядя на него, руки расслабляются на плечах Джеймса, обхватывая его еще больше, как будто Регулус чувствует их под своими ладонями. — Разве? И какой же? — Ну, мы пришли от того, что ты ударил меня по лицу, когда тебе было всего тринадцать, к тому, что ты теперь здесь, в двадцать пять, используешь меня как сиденье и обращаешься со мной, как тебе нравится, — говорит ему Джеймс, испуская смешок, когда Регулус перестает склоняться над ним, медленно выпрямляясь. Делая это, его руки скользят по плечам Джеймса к его груди. Джеймс видит, как Регулус закусывает нижнюю губу. Его глаза следят за движением собственных рук. Изо всех сил стараясь не рассмеяться, Джеймс нежно сжимает его талию. — Наслаждаешься? — К сожалению, да, по крайней мере, чуть-чуть, — признается Регулус, что на самом деле заставляет Джеймса восторжествовать. Регулус качает головой и легонько похлопывает Джеймса по животу, там где заканчиваются ребра. — Ты дьявол, Джеймс, знаешь? Так нечестно. Ты не должен быть таким… таким… — Подтянутым? Привлекательным? Сексуальным? Неотразимым? — перечисляет Джеймс. — Атлетически сложенным, — хмурясь, дополняет Регулус. Очень мило, но все же хмурясь. Джеймс ухмыляется. — Тебя это бесит, не так ли? — До жгучей страсти. — Значит, испытываешь ко мне страсть. Регулус закатывает глаза и бьет Джеймса кулаком в живот достаточно сильно, чтобы тот застонал и свернулся калачиком. Слегка улыбаясь, Регулус протягивает руку и гладит Джеймса по щеке, пока тот тихо стонет. — Типа того. — Блестяще. Мне нравится, — хрипит Джеймс, когда Регулус отрывается от него. Джеймс прижимает обе руки к животу, тяжело дыша, а затем видит протянутую руку. Регулус ждет, подняв брови, и Джеймс (после того, как он снова отдышался) протягивает руку, чтобы встать. — Еще раз? — спрашивает Регулус, помогая Джеймсу подняться на ноги. Джеймс хихикает. — Ты как змея, измеряющая мое тело, чтобы точно знать, как тебе нужно меня убить, — губы Регулуса дергаются, но он не отрицает этого. Джеймс качает головой и переминается с ноги на ногу. — Ладно, хорошо. Давай еще раз. Они делают это снова, и снова, и еще несколько раз для пущей убедительности, пока оба просто не растягиваются на мате, тяжело дыша и уставившись в потолок. На данный момент они были во всех возможных позах, и каждый из них выиграл по крайней мере один раз. Джеймс теперь знает, каково это, когда бедра Регулуса обхватывают его голову. И когда Джеймс сказал, что теперь может умереть счастливым человеком, Регулус сжал его так, как будто пытался раздавить его череп, как дыню. Если честно, Джеймс даже не пытался выпутаться из этой хватки. Люди перестали пялиться на них примерно тогда, когда стало очевидно, что на самом деле они не собирались убивать друг друга. Некоторые из них даже казались удивленными или позабавленными, услышав, как Джеймс флиртует с Регулусом буквально при каждой возможности. Айрин спросила, может ли она тренироваться с Джеймсом, и Регулус, к счастью, заткнул ее резким «нет, найди кого-нибудь другого». Так Джеймсу не пришлось искать оправдания для отказа. Тренировочный зал освобождается. Трибуты уходят, чтобы подготовиться к индивидуальному оцениванию. Джеймс знает, что ему и Регулусу нужно встать и уйти, но ни один из них этого не делает. Они остаются на мате, их грудные клетки вздымаются, когда они лежат бок о бок, совершенно измученные. Удивительно, но первым тишину нарушает Регулус. Его голос тихий. — Иногда я пытаюсь представить, как использую эти навыки, и мне… непонятно. Все будет по-другому, Джеймс. На арене. Мы будем бороться за наши жизни. «Я буду бороться за твою», — не говорит Джеймс. Он не может заставить себя сказать это, не зная почему. Может быть, ему стоило бы. Может быть, ему нужно просто сказать Регулусу, что он планирует помочь ему вернуться домой, но он просто… он не может. Это не заставит Регулуса ненавидеть его меньше. Джеймс знает, что это заставит Регулуса ненавидеть его еще больше. — Я знаю, — вот ответ, на который соглашается Джеймс. — Тебе нельзя колебаться, — шепчет Регулус серьезным тоном. Он приподнимается на локте и смотрит на Джеймса сверху вниз, его голос подрагивает. — Ни на секунду, ни из-за кого. Джеймс пристально смотрит на него. — Даже из-за тебя? — Даже из-за меня, — мягко говорит Регулус, а затем улыбается Джеймсу. Его улыбка слабая и печальная. — Но я быстрее. — Да, это так, — признает Джеймс, потому что так оно и есть. — Так что, пока ты не будешь колебаться, у меня даже не будет шанса. Дело в том, что Джеймс не верит, что Регулус убьет его, если ему представится такая возможность. Ему трудно даже осмыслить это. Он знал Регулуса с тех пор, как ему было десять лет, когда он был просто маленьким мальчиком, которого нес на спине его старший брат, потому он плохо себя чувствовал, спя у него на плече. Когда Джеймс впервые увидел его, то подумал, что Регулус еще младше, чем был на самом деле. Потому что он выглядел таким невинным и маленьким, когда спал, еще и это мокрое пятно от слюны на плече Сириуса. Джеймс удивился, узнав, что Регулус был на год младше — почти на два младше Сириуса. «Он всего лишь ребенок», — подумал Джеймс. В конце концов Джеймс перестал так думать о Регулусе, и Регулус довольно скоро перестал быть милым. Это не значит, что Джеймс не помнит. Это не значит, что Джеймс не знает, что он на это способен. Регулус, с его хмурыми взглядами и резкими словами, раньше улыбался, заикался и полагался на доброту как на свой первый инстинкт. Раньше он был застенчивым. Все эти вещи все еще существуют внутри него; просто теперь они проявляются по-другому. Джеймс не всегда понимает Регулуса, не так, как раньше, но одно он знает наверняка. Регулус не убийца. Он будет выживать, и он сделает все возможное, чтобы выжить, но он не будет стараться изо всех сил причинить кому-либо вред. Особенно Джеймсу. Он может говорить все, что ему угодно, но после всех этих лет глаза, во всяком случае, Регулуса все те же, и Джеймсу достаточно только взглянуть в них, чтобы увидеть, кто он на самом деле. — Тогда у тебя не будет шанса, потому что я не собираюсь колебаться, — тихо говорит ему Регулус, уже не в первый раз, и Джеймс совсем в это не верит. Может быть, это рискованно, но Джеймс смотрит в глаза Регулусу и чувствует себя в полной, абсолютной безопасности. Словно чувствуя источник своей слабости, Регулус опускает взгляд и встает на ноги. Он мог бы уйти и оставить Джеймса позади, но он этого не делает. Он протягивает руку Джеймсу. Джеймс тянется вперед и принимает ее.