~•~
Что-то падает с дерева безо всякого предупреждения и врезается в спину Регулуса достаточно сильно, чтобы повалить его на землю. Он падает, не удержавшись на ногах, его рот набивается листьями и грязью. Вес на его спине смещается, кренится, тянется… Регулус пытается проползти вперед и первым дотянуться до своего кинжала, выскользнувшего из его руки при падении. Рядом с его лицом протягивается бледная широкая и незнакомая рука. Регулус точно знает, что это не Эван, потому что на его руке нет шрама рядом с большим пальцем. Рука смыкается вокруг его кинжала, и единственное, о чем думает Регулус: «Никто и не думает смотреть вверх». Блять. Регулус лихорадочно пытается скинуть с себя нападающего, но ему удается перевернуться лишь наполовину, когда тот раскачивается, используя импульс, чтобы вжать Регулуса в землю. Смутно Регулус узнает этого трибута. Молчуна, который не проронил ни слова, а теперь поднимает кинжал над Регулусом, явно готовясь вонзить его в любую секунду. Регулус пытается достать свой третий кинжал, когда в голову мужчины врезается топор. Он просто появился из ниоткуда. Регулус едва заметил блеснувшее лезвие, словно успел моргнуть и пропустил тот момент, когда он проломил череп мужчины. Рука все еще сжимает рукоять топора, и Регулус знает эту руку. Она давно отпечатана в его памяти. Джеймс. Раздается пушечный выстрел, и кинжал Регулуса, зажатый в чужой руке, довольно неуклюже падает на его грудь, а затем соскальзывает с нее, даже не причинив вреда. Лицо мужчины перекошено, голова раздроблена. Жуткий треск и тошнотворный хлюпающий звук разрезает тишину, когда топор покидает его череп. Кровь тут же начинает хлестать, а тело мужчины валится на землю. Регулус вскарабкивается на ноги как раз вовремя, чтобы увидеть, как Джеймс снова замахивается топором, что приводит его в движение и позволяет поймать запястье Джеймса прежде, чем тот успеет ударить снова. Джеймс поворачивает голову в сторону Регулуса, пронзая его диким взглядом. Он тяжело дышит. — Он мертв, — твердо говорит Регулус. — Джеймс, он мертв. — Что? — хрипит Джеймс, как будто не понимает, что происходит, и Регулус с болью понимает, что так оно и есть. — Он… но ты… ты… — Я в порядке, — бормочет Регулус, осторожно опуская руку Джеймса и медленно высвобождая окровавленный топор из его хватки. Он кивает. — Я в полном порядке. На мне ни царапины, видишь? Джеймс пытается ухватиться за руку Регулуса. Поглаживает его по плечу, по изгибу шеи. Прерывистый тяжелый вздох вырывается из его груди. — Ты в порядке? — Я в порядке, — подтверждает Регулус. — Я думал… — осекается Джеймс, задыхаясь. Регулус кивает. — Я знаю. Джеймс молча смотрит на него в течение долгого времени. Его глаза широко раскрыты и поразительно невинны для человека, который только что вогнал топор в чужую голову так глубоко, что пробил череп насквозь. Регулус невольно думает о силе, с которой Джеймс должен был замахнуться, чтобы так твердо ударить. Он нанес удар так, словно собирался оставить трибута без головы. На руках Джеймса кровь. Регулус делает шаг вперед, задирая низ своей рубашки с той стороны, которой вытирал свои руки, когда те были в крови. Гораздо более нежно, чем в случае с собой, он тщательно и скрупулезно стирает кровь настолько, насколько это возможно без воды. Делая это, он все еще удерживает взгляд Джеймса, не давая тому посмотреть на свои руки или лежащее на земле остывающее тело. Пальцы Джеймса не дрожат. В отличие от его голоса, когда он говорит: — Я думал, он собирался тебя убить. — Он бы сделал это, — отвечает Регулус. — Почему? — шепчет Джеймс. Регулус хмурится, испытывая искушение взглянуть на мертвеца, как будто сможет выудить из него информацию, но воздерживается от этого, зная, что Джеймс не отведет взгляда, пока Регулус смотрит на него. — Не знаю. На это могли быть разные причины. Может, ему нужно было оружие, или он думал, что у нас есть еда, или он просто решил, что сможет быстро убить нас обоих и увеличить шансы на победу. — Но зачем ему это делать? — настаивает Джеймс. Его голос надламывается от боли. — Мы никому не причиняли вреда. Я бы помог ему, если бы он… но он просто… он напал на тебя, и я… — Джеймс, — мягко говорит Регулус. — Я не мог позволить ему сделать это, — хрипит Джеймс. — Он… Он собирался тебя убить, и я не мог… Я не мог… Я должен был… — Я знаю, — снова говорит ему Регулус, потому что он действительно знает, даже если Джеймс не может подобрать правильные слова. — Мне нужно, чтобы ты сделал для меня кое-что. Джеймс моргает, прежде чем хрипит: — Что угодно. — Закрой глаза, — бормочет Регулус, и Джеймс делает это. Теперь все его тело пробивает сильная дрожь. — Сделай пять осторожных шагов назад и повернись. Не говоря ни слова, Джеймс слушается его. Регулус немедленно поворачивается, приседая на корточки рядом с мужчиной, чтобы забрать свой кинжал и спрятать его в набедренную кобуру. Затем, морщась, он вытирает топор о рубашку мужчины. Вид у того… ужасный. Кровь и раскрытая плоть. Зверская смерть, как и предполагал Регулус. Регулус быстро возвращается к Джеймсу, останавливаясь перед ним, и просто смотрит на него с глубокой печалью. Глаза Джеймса все еще закрыты. Он прерывисто дышит. Только пять минут назад он флиртовал с Регулусом с ухмылкой, способной заставить солнце завидовать. Вот как быстро все случилось; вот как быстро все может измениться. Теперь невинного Джеймса больше нет. Он никогда не сможет стать тем человеком. Он без колебаний оставил его в прошлом, потому что защищал Регулуса. Регулус так устал видеть, как люди уничтожают себя только для того, чтобы он был в безопасности. — Джеймс, — говорит Регулус, сохраняя свой голос низким и мягким. Он произносит его имя только для того, чтобы предупредить, прежде чем протягивает свободную ладонь, чтобы вложить ее в руку Джеймса. Их пальцы знакомо переплетаются, сливаясь друг с другом, словно созданы для этого. Словно делали это тысячу раз, а не три. Регулус тянет его на себя. — Пойдем со мной. Джеймс идет с ним, и Регулус ведет его прочь.~•~
Десять человек мертвы. Идет третий день. Шестерых не стало первой ночью. Ко второй ночи погибло восемь. Девятый попрощался с жизнью в середине этой, уже после того как в небе появились знамена. А вот и десятый. Джеймс даже не знал, как его зовут. Странно зацикливаться на этом, но Джеймсу кажется, что убийство человека, имя которого ты даже не знаешь, по меньшей мере, бесчестно. Дело в том, что он даже не колебался. Все произошло так быстро: мужчина нащупал нож и поднял его, и это заняло всего несколько секунд. Джеймс, который вполне ожидал, что не справится с этой ситуацией, замахнулся топором так сильно, как только мог, ни секунды не раздумывая. Вот так. Так быстро. Так просто. Самое удивительное, что Джеймс не принял сознательного решения сделать это. Да, он полностью контролировал себя, но у него не было мысли: «О, сейчас я убью этого человека». На это не было времени. Да и никаких мыслей не было. Все произошло в одно мгновение, быстрее, чем вдох, и это показало, на что способен Джеймс. Если бы он не был способен на убийство, то именно в этот момент он бы узнал об этом. Но это было не так, потому что Джеймс, очевидно, способен убивать, и он доказал это. Легко. Мгновенно. Инстинктивно. Он увидел Регулуса на земле, в нескольких секундах от смерти, и Джеймс убил этого человека. Не зная ни его имени, ни того, есть ли у него семья или друзья. Джеймс просто убил его. Джеймсу тяжело осознавать, что он способен на такое. Он думал… Может быть, это было наивно с его стороны, но он действительно верил, что на самом деле находился вне этого. Что он и насилие — параллельные прямые, которые никогда не смогут пересечься. Как нефть и вода. Они просто не сочетались, и Джеймс не ожидал, что у него получится. Конечно, он говорил себе, что смог бы сделать это, если до этого дойдет дело, но в глубине души, в какой-то потаенной комнатке, в которой он всегда хранил свою невинность, он был убежден, что это все показное. Он? Убил кого-то? Нет, никогда. Никогда превратилось в сейчас, вечность недосягаема, а Джеймс только что убил человека. Это не было самообороной. Мужчина не напал на него; может быть, он и напал бы, после убийства Регулуса, но Джеймс не стал дожидаться момента, когда сможет это выяснить. Джеймс убил человека, защищая Регулуса. Он спрашивает себя, не должно ли это его тяготить. Потому что это не так. Регулус не просил его об этом, и Джеймс сам принял решение. Этот выбор он сделал с самого начала. Он знал, к чему это приведет. Он часами думал об этом, перебирая в уме все возможные варианты, чтобы понять, как далеко он зайдет, чтобы убедиться, что Регулус вернется домой. Какой бы сценарий ни приходил ему в голову, выбор Джеймса всегда оставался неизменным. Вокруг тихо, не считая скрипа ветвей и приглушенного звука бегущей вдалеке воды. Регулус ведет его к ней, все еще держа за руку. Они идут уже долгое время, ни один из них не произносит ни слова. Когда Джеймс смотрит вниз, туда, где Регулус держит его руку, он видит пятна крови на их переплетенных пальцах. Такое ощущение, что Джеймс на время отключается. Как будто на автопилоте. Его разум прихрамывает, словно убийство ранило его способность функционировать, думать, осмысливать что-либо. В его голове пробежала мысль, что его родители, должно быть, видели это, как и Сириус. Последние люди в мире, которые могли бы осудить его, и он все еще задается вопросом, что они думают по этому поводу. А что думает Регулус? Он очень молчалив, и обращается с Джеймсом с поразительной нежностью, которую не показывал по отношению к нему уже много лет. Джеймс чувствует себя неприкаянным, и Регулус продолжает держать его за руку, как будто знает об этом и полон решимости не дать ему ускользнуть. В этот момент в нем чувствуется что-то надежное, и Джеймс хочет утонуть в нем и закрыть глаза, чтобы оградиться от всего остального мира. Джеймс включается в реальность и отключается от нее, как статическое электричество. Его мозг гудит, будто в нем рой пчел, и он не замечает, как они оказываются у ручья. Незнакомого. Который они никогда раньше не видели. Регулус подводит его к берегу, приседая, и побуждает Джеймса сделать то же самое, потянув за руку. Джеймс делает это, и Регулус опускает их ладони в воду, не давая им разомкнуться, даже когда он аккуратно смывает кровь. Вода окрашивается розовым. — Ты знал его имя? — хрипит Джеймс. — Нет, — бормочет Регулус, вынимая их руки из воды, позволяя воде стекать. Топор, лежащий у него на бедре, чист, и Джеймс не знает, как это возможно. Он выглядит нетронутым. — А ты? — Нет, — выдыхает Джеймс, зажмурив глаза и пригнув голову. Он оказывается рядом с Регулусом, поэтому в итоге вжимается лицом в его плечо, тяжело дыша. — Ш-ш-ш, дыши, Джеймс, — шепчет Регулус с нежностью. Он отрывает одну из рук, чтобы обхватить его затылок. Пальцы Регулуса проникают в непослушные волосы Джеймса, отчего тот чувствует себя намного лучше и одновременно с этим намного хуже. Джеймс дышит. Он не плачет. Кажется, он должен заплакать; все обычные признаки налицо — ком в горле, боль в груди, затрудненное дыхание. И все же слезы не идут. Его глаза остаются сухими. Просто все тело болит. Регулус слегка отодвигается и Джеймс протягивает руки, чтобы с отчаянием схватить его за плечо. — Не уходи. Регулус, пожалуйста, не… — Я никуда не уйду, — мягко говорит Регулус, снова проводя пальцами по волосам Джеймса. — Мне просто нужно пополнить запасы воды, вот и все. Я не… я все еще здесь, ясно? Но мы не можем оставаться здесь долго. Мне жаль, Джеймс, но мы должны идти дальше. — Просто… просто дай мне минуту, — умоляет Джеймс, и Регулус издает тихий успокаивающий звук, похожий на согласие. Как ни странно, Джеймс думает, что Регулус в эту секунду дал бы ему все, что угодно. Джеймс не хочет ничего, кроме него. Регулус остается верен своему слову. Он не уходит и не отталкивает Джеймса. Он разрешает ему прижаться к себе, пока сам переминается с ноги на ногу, доставая из сумки канистру с водой. Джеймс ненадолго отстраняется, чтобы отпить немного, когда Регулус настойчиво подталкивает ее к его губам, даже когда тот игнорирует это. Джеймс делает глоток и чувствует себя немного лучше, что почему-то вызывает у него чувство вины. Регулус допивает остатки, а затем снова наполняет канистру. Регулус делает это, пока лицо Джеймса прижимается к его плечу, а руки обвиваются вокруг одной из его рук, что несколько ограничивает его подвижность, но он совсем не жалуется. После этого Регулус дает ему еще немного времени. Джеймс поворачивает голову и смотрит на воду. Она стремительно движется, длинным течением прокладывая себе путь через землю и скалы, унося все вниз по течению. Свежая вода сменяет старую каждую секунду, и Джеймс задается вопросом, где сейчас вода, в которой течет кровь человека, которого он убил. Ушла, как и сам человек. — Разве это не мило? Секунда и Регулус с топором в руках вскакивает на ноги, подхватывая Джеймса. Они одновременно оборачиваются и видят Мальсибера, пробирающегося к ручью сквозь деревья. Его приближение не было слышно за шумом воды. Мальсибер держит в руках меч, и он не единственный, кто выходит из-за деревьев. За ним идут Пожиратели смерти, за исключением Эйвери, и у каждого из них есть оружие. Уилла и Аксус вернулись. Последние держат в руках крюк с веревкой, похожий на тот, что они использовали в тренировочном зале. Даже у маленького Ходжа есть оружие — обычный нож, но все же. — Вы двое, — говорит Мальсибер, указывая на них кончиком своего меча, — вас было трудно найти. Такое впечатление, что вы просто хотели уединиться. Прошу прощения, я нарушил интимный момент? Ногти Регулуса впиваются в руку Джеймса. Джеймс переводит взгляд с одного на другого. У Бернис тоже есть меч. У Куинн — копье. У Уиллы на спине лук с колчаном стрел. Ее рука медленно вытаскивает стрелу. — Бежим, — шепчет Регулус едва слышно, и его хватка ослабевает. В эту же секунду они с Джеймсом разворачиваются и бросаются прямо в ручей, убегая изо всех сил, в то время как остальные автоматически пускаются в погоню.~•~
Бежать. Бежать. Бежать. Вот и все. Вот и все, что остается. Просто бежать. Мир вокруг Регулуса смазывается в пятно, пока он со всей силы переставляет ноги, пока они бегут, огибая деревья, не двигаясь по прямой траектории. Джеймс рядом, у него достаточно длинные ноги, чтобы бежать в одном темпе с Регулусом. Они оба несутся так, будто от этого зависят их жизни. Так и есть. Мимо них проносится стрела, врезаясь в ствол дерева с громким треском. Регулус разламывает ее напополам, пробегая мимо и ругаясь себе под нос, когда одна пролетает прямо возле него, настолько близко, что она бы задела его, если бы он не споткнулся. Регулус слышит, как остальные гонятся за ними, как трясется земля от их шагов, как они громко кричат и смеются. Смеются над ним и Джеймсом. Они в их поле зрения, и Регулус знает, что они не остановятся, пока не убьют их с Джеймсом. Проблема в том, что Джеймс и Регулус — даже с оружием — не могут драться с ними. Пожирателей больше. Продираясь сквозь лес, Регулус слышит, как тяжело они с Джеймсом дышат, и все происходит так быстро, что он не может продумать план действий. В идеале — оторваться от них, но, если Пожиратели приближаются, то это не вариант. А они приближаются. Регулус слышит, как они все ближе и ближе. Так что просто бежать. Бежать. Бежать. Бежать, мать его. Как долго? Куда? Регулус не знает. Он не знает, что делать; он не может даже, блять, думать. Еще одна стрела проносится мимо него, почти попадая Джеймсу в спину, который — каким-то чудом — уворачивается, обегая дерево справа, пока Регулус огибает его слева. Бежать, бежать, бежать. А что еще? Давай же, думай. Что надо делать, когда на тебя охотятся? Когда преследователей больше и они сильнее? Что делать? Сириус, что мне делать? Об этом думает Регулус, хватая ртом воздух, все его тело ноет от того, как сильно он старается. Никто не отвечает ему. Сириуса здесь нет. Может быть, ответа тоже нет. Может быть… это конец. Им не убежать. Они не могут залезть куда-нибудь, они не могут ни спрятаться, ни бежать быстрее, чтобы скрыться от людей, преследующих их. У Регулуса в руке топор и еще два кинжала привязаны к бедрам. Если бы он мог сначала избавиться от Уиллы — но нет, она пустит в него стрелу, как только он остановится. Если бы он мог… В плечо вонзается крюк, дергая его так сильно, что он падает и ударяется о землю с такой силой, что чуть не прокусывает язык. Рот наполняется кровью, и вот он снова в этой ситуации. Это уже второй раз, когда он глотает собственную кровь, чтобы вздохнуть, и если это не идеальная метафора для выживания, то Регулус не знает, что это такое. Регулус, несмотря на всю внезапность происходящего, реагирует быстро. Только что он был в шоке, но он все равно рывком выдергивает крюк из плеча. Рана неглубокая, но ему все равно пиздец как больно, так теперь еще и (как мило) в его куртке и футболке дырка. Не самая главная проблема, честно говоря, но Регулус тот еще жалкий маленький засранец, так что он может злиться из-за нескольких вещей сразу. Видите? У него тоже есть таланты. Откидывая крюк в сторону, Регулус встает на ноги и видит Джеймса в паре шагов от себя, его грудь тяжело вздымается, когда он оборачивается, чтобы посмотреть на него. Каждая мышца его лица напряжена, и Регулус знает, что Джеймс вернется за ним еще до того, как он делает хотя бы шаг. Я не оставлю тебя, сказал он. Тебе придется убить меня. И даже под давлением Джеймс остается верен своему слову. Проблема в том, что Пожиратели уже нагнали их. Им потребовалось максимум двадцать секунд, чтобы догнать и окружить их так, чтобы Джеймс и Регулус не сбежали. И… Что ж, Регулус знает, что выхода больше нет. Но если он и умрет, то он заберет с собой как минимум двоих из этих ублюдков, потому что он так зол. Убийственная ярость заполняет его, и он узнает это чувство. В конце концов, он же убийца, не так ли? Ситуация, в которой они оказались, выводит его из себя так сильно, что он хватает топор, совершенно не стыдясь того, как он собирается его использовать. Регулус планирует бороться. А затем Мальсибер хватает Джеймса, тянет его так, чтобы расположить прямо перед собой, прижимая меч к его горлу, и, ухмыляясь, смотрит прямо на Регулуса.~•~
Теперь Джеймс точно может сказать, что у него нет кинка на ножи. Или на лезвия. Или на мечи. Вообще никакого — его это не заводит. Нет, ему просто нравится Регулус и все, что с ним связано. Когда Мальсибер держит меч у его шеи, это вовсе не сексуально. Замерев, Джеймс смотрит на Регулуса, который выглядит — ну, честно говоря, он выглядит ужасающе, но в сексуальном смысле этого слова. Сейчас вообще не время, но, может, Джеймс предвзят, и немного в истерике от нарастающей паники, потому что: О, блять, он вот-вот умрет, он вот-вот умрет, мать его. Плечо Регулуса в крови, но сам он стоит так, будто на нем ни царапины и он безумно хочет разъебать здесь все. Его взгляд направлен на Мальсибера и ни на кого больше, в глазах его холод. Признаться, это немного сбивает с толку, потому что Джеймс знает его глаза, и до этого в них не было ничего подобного. Да, когда Джеймс нашел Регулуса, он выглядел так, будто был готов убивать. Но сейчас все по-другому. В глазах Регулуса самое настоящее убийство. Холодное и расчетливое. В них видны пробирающие до костей мысли, которые сейчас курсируют в его сознании. И все настолько плохо, что Джеймс почти что… волнуется за Мальсибера. — Нет, нет, оставь его — говорит Мальсибер, и Бернис делает шаг назад от Регулуса, которого собиралась схватить. — Он ничего не сделает. У меня его парень, ведь так? — Он выглядит злым, — нараспев тянет Уилла, ее стрела уже оттягивает тетиву, готовая сорваться, как только Уилла поднимет лук. Ее голос такой детский. Она кажется Джеймсу ровесницей Вэнити. — Убей его, Мальсибер. Чего ты тянешь? — Пока рано, — огрызается Мальсибер. — Давай, Блэк. Я хочу знать, как ты сделал это. Как ты убил Эйвери. Когда мы добрались до него, они уже поднимали его тело. — Давай я лучше покажу, — резко заявляет Регулус. Есть в его голосе что-то такое, отчего сердце Джеймса пропускает удар. Мальсибер рычит в ухо Джеймса. — Я знал Эйвери всю свою ебаную жизнь, ничтожная сука. Ты расскажешь мне, что сделал с ним, или я порежу милое личико твоего парня на лоскуты. — Если он хотя бы вздрогнет, то тебя будут выносить отсюда по кусочкам, — предупреждает Регулус, и Джеймс сглатывает, потому что это его «я, блять, не шучу» голос. Он. О, он правда сделает это. — Ты уверен, Блэк? — смеется Мальсибер и поднимает меч, прижимая его к щеке Джеймса. Он медленно тянет меч вверх, вжимая его посильнее, и Джеймс, шипя, отшатывается назад, но Мальсибер просто дергает его за волосы, удерживая на месте. — Ох, блять, — цедит Джеймс сквозь зубы, отчаянно желая подраться, но одно неверное движение может стоить ему глаза, или, что важнее, может стоить Регулусу его жизни. Борьба Джеймса бесполезна, и лезвие ползет по его лицу все выше, пока Мальсибер наконец не возвращает меч к горлу. Ему больно, кровь струйкой стекает вниз по челюсти и шее. Джеймс морщится, но ему все равно видно, как напряжен Регулус, как сжата его челюсть и как раздуваются ноздри. — Теперь будешь говорить? Или мне сделать так еще раз? — спрашивает Мальсибер. — Нет? Что ж, тогда… — Не вздумай, — рычит Регулус, делая шаг вперед. — А, а, а, — нараспев тянет Мальсибер. — Подойди поближе, и он проглотит этот меч. — Регулус останавливается. — Вот так. Ты у меня на поводке. Разве твой брат не сказал тебе не показывать свои слабости, Блэк? Или он такой же бесполезный, как и ты? Оскорбление брата явно злит Регулуса еще больше, и Джеймс его понимает. Он также помнит момент из детства, когда Регулусу было тринадцать и один из его одноклассников назвал Сириуса идиотом. Это случилось не в школе, а на рынке, поэтому Джеймс был с Сириусом. Регулус отделился от них, чтобы купить себе новый блокнот, и когда они все-таки нашли его, то увидели, что какой-то парень бросался в него оскорблениями. Джеймс и Сириус одновременно бросились вперед, готовые сделать одно и то же, но они так и не успели. Вообще, Регулус был довольно тихим при чужих людям, даже застенчивым, и, честно говоря, ему не нравились почти все люди, которые не были… ну, Джеймсом. Сириус его брат, так что это другое. В любом случае, они подошли достаточно близко, чтобы увидеть, как Регулус ведет себя как маленький язвительный засранец; потому что хоть он и был застенчивым, он никогда не боялся разорвать человека в клочья словами, если тот его раздражал. Парень сказал: «Ты ничего мне не сделаешь, особенно, если тут нет твоего идиота-брата», — и он едва ли закончил фразу, как Регулус ударил его по лицу так сильно, что парень отлетел в (как предсказуемо) стол с блокнотами. А Регулус все продолжал бить, пока Сириус и Джеймс не оттащили и не увели его до появления авроров. Регулус слетел с катушек, услышав одно, брошенное мимоходом оскорбление в сторону Сириуса. Короче говоря, если Регулус доберется до Мальсибера, ему пиздец. По какой-то причине, Джеймсу смешно. Это правда не та ситуация, в которой уместен смех, но он все равно вырывается. Джеймс не может его сдержать. Он в стрессе, у него болит лицо, и он в ужасе от одной мысли, что они вот-вот умрут… и все же он смеется, потому что Мальсибер еще ох как пожалеет об этом. — Тебе смешно, Поттер? — резко спрашивает Мальсибер, дергая его за волосы и снова заставляя замолчать. Джеймс стискивает зубы, но все равно отвечает: — Ты идиот. Да упокоит Бог твою душу, Мальсибер, потому что ты только что совершил очень большую ошибку. Думаешь, Регулус беспокоится обо мне? Нет. Нет, его слабость — Сириус. И знаешь что, ебаный ты придурок, его здесь нет. — Джеймс, — внезапно говорит Регулус, и это все, что он произносит, но этого достаточно. Неозвученная команда раздается громко и ясно. Ворча, Джеймс бесстрашно вжимается в меч, от чего на шее остается острый — но тонкий — порез. Маленькая жертва, дающая ему возможность ударить Мальсибера головой. Тот громко матерится и отшатывается назад, поднимая руку. Джеймс использует это движение, чтобы повернуть голову и вцепиться в руку зубами так сильно, что он чувствует вкус крови. Меч падает на землю, и Джеймс тянется за ним тогда, как Мальсибер с криком отпрыгивает назад. Джеймс хватает меч, делая резкий вдох, и краем глаза видит какое-то движение. Это Бернис, взмахивает собственным мечом, целясь в него. Джеймс поднимает свой, чтобы блокировать удар, и падает на спину, тут же пытаясь снова встать на ноги. И тут начинается хаос. Летит стрела, но Регулусу удается увернуться, врезаясь прямо в Мальсибера. Бернис буйствует, размахивая мечом, нападая на Джеймса снова и снова, так быстро, что он только и успевает блокировать удары, не давая ей отрубить себе голову. Аксус раскручивают свой крюк словно лассо, и Джеймс видит, как он летит прямо в Регулуса, и… попадает в цель. Крюк врезается в то же место, но Регулус даже не замедляется. Он просто хватается за веревку и дергает так сильно, что Аксус падают на землю, ругаясь себе под нос, пока веревка выскальзывает из их рук так быстро, что это, скорее всего, причиняет боль. Регулус выдергивает из плеча крюк и беспечно отбрасывает его в сторону деревьев. Аксус звучно ругаются и бегут туда, чтобы вернуть себе оружие. Куинн с копьем в руках бежит за Регулусом, и Джеймсу удается ударить по мечу Бернис так сильно, что у него появляется время встать на ноги. Кажущийся особенно маленьким Ходж тоже оказывается рядом, держа в руках нож. Он не двигается, поэтому Джеймс тоже не сдвигается с места. И вот, трое — Джеймс, Бернис и Ходж — замирают в молчаливом противостоянии с оружием наготове. Сердце Джеймса гулко стучит, мысли скачут. Он отвлечен тем, что волнуется за Регулуса, хоть у Мальсибера и нет оружия. Куинн уже близко, и она с копьем. У Регулуса топор, но у Мальсибера все еще есть кулаки. А еще Джеймса нельзя назвать мастером в обращении с мечом. Он едва ли знает, как правильно держать в руках эту блядскую штуку. К тому же меч гораздо тяжелее, чем он ожидал. Бернис же держит свой так, словно знает, как его использовать, и Джеймса очень беспокоит этот факт. Душераздирающий крик заставляет всех замереть. Они инстинктивно оборачиваются, пытаясь найти источник звука. Мальсибер лежит на земле, Регулус выдергивает топор из его руки и снова ударяет им. — На кусочки! Я же, блять, сказал тебе, что порублю тебя на кусочки! — рычит Регулус и снова замахивается, ударяя топором по руке Мальсибера раз за разом, не останавливаясь. Тошнотворный звук рассекает тишину, и кровь… так много крови. Регулус замахивается топором еще раз, а потом откидывает руку Мальсибера в сторону. — Ох блять, — выплевывает Бернис, звуча так, будто ее сейчас стошнит. И честно? Джеймс понимает это чувство. Мальсибер кричит и извивается на земле, лихорадочно пытаясь доползти до своей руки, и Регулус смотрит на него свысока, как на жалкую букашку, которая упала на спину и не может вернуться в свое нормальное состояние. Регулус снова поднимает топор, кажется, на этот раз целясь в голову, и он так сосредоточен, что не видит Куинн позади себя. Она заносит копье. — Регулус! — кричит Джеймс. Имя срывается с его губ с самым настоящим, мать его, ужасом.~•~
Копье задевает бок Регулуса, чуть выше бедра, и проскальзывает дальше, а он, громко выругавшись, отшатывается в сторону. Будь он всего на пять сантиметров левее, острие копья вошло бы в него. Быть может, удача-таки наконец повернулась к нему лицом. Хотя, может, и нет, потому что Куинн снова пытается броситься на него, и на этот раз ему не хватает устойчивости, чтобы полностью блокировать удар. Она вот-вот пырнет его прямо в живот и Джеймс снова кричит. Регулус делает резкий вдох, в ушах у него звенит, и вдруг сверху вокруг шеи Куинн накидывается лиана в форме петли, затягиваясь вокруг ее горла. Ноги Куинн отрываются от земли, тело взмывает вверх. Она роняет копье, задыхаясь, и хватается за горло, болтая ногами в воздухе. Пока она поднимается, Эван спускается, держа в руках конец лианы. Это похоже на систему натяжения на ветке, с которой он спрыгивает — то, как искусно он опускается, а ее утягивает все выше. Не теряя времени, он бросается к дереву, чтобы обвязать лиану вокруг ствола и закрепить ее там, чтобы Куинн не упала обратно. На земле рыдает Мальсибер. — Блять! Блять, Ходж, нам надо спустить ее! — вопит Бернис. — Уилла? Уилла, где ты, блять?! — Бежим! — кричит Эван Регулусу. — Джеймс! — кричит Регулус в ответ, после чего они оба бегут прямо к Джеймсу, который прямо сейчас пытается сбросить Уиллу со своей спины. У нее закончились стрелы, поэтому она решила прибегнуть к варианту задушить его собственными руками. Мальсибер все еще барахтается на земле, Куинн все еще барахтается в воздухе, а Бернис и Ходж оставили Джеймса, вместо этого пытаясь спустить ее на землю. Аксус, скорее всего, все еще пытаются найти свой крюк, и теперь Регулус рад тому, что откинул его в сторону. Джеймсу удается скинуть Уиллу, в прямом смысле стряхнув ее с себя, потому что она такая маленькая по сравнению с ним. Он отшатывается назад все еще с мечом в руках. Он мог бы убить ее. С легкостью, но он этого не делает. Увидев Регулуса и Эвана, мчащихся прямо на него, он начинает отступать, чтобы встретиться с ними на бегу, когда они проносятся сквозь лесную чащу. Бежать. Бежать. Бежать. И они снова бегут. На этот раз никто не гонится за ними, и сейчас с ними третий человек, кто-то, кому Регулус (теперь уже) доверяет. Никто не следует за ними, но они все равно бегут, будто от этого зависят их жизни. Никто не может убедить их в обратном. Звука пушки нет, даже когда они бегут уже так долго, что к этому моменту Куинн точно должна была бы умереть, и это означает, что им удалось спустить ее. Мальсибер… что ж, он может выжить без руки, если, конечно, не потеряет слишком много крови. Регулуса это не очень-то радует, честно говоря. Он отрубил руку Мальсибера не из милосердия. Он собирался его убить. Регулус все еще хочет его убить. Смертоносная ярость по-прежнему пульсирует в его венах, не отпуская. Позднее ему, возможно, будет тошно от того, как он сорвался, но сейчас он остается охуеть в каком бешенстве. — Регулус. Регулус, остановись, — хрипит Джеймс и начинает замедляться, чем заставляет Эвана и Регулуса сделать то же самое. Постепенно они все останавливаются, тяжело дыша. Как только Регулус приходит в себя, его раны дают о себе знать, и он стонет, схватившись за бок и слегка наклонившись. Он зажмуривает глаза, пытаясь перевести дух. Ничего смертельного, он об этом знает, но это все еще блядски больно. Угроза заражения также является предметом беспокойства, поэтому остановиться, чтобы подлатать раны, просто необходимо. Но не здесь, не на открытом месте. — Черт, — выдыхает Регулус, заставляя себя выпрямиться. Он ошарашенно смотрит на Эвана, а тот слабо ухмыляется ему, тоже пытаясь отдышаться. — Эван, какого хуя? — Никто и не думает смотреть наверх, да, любовничек? — с одышкой и смешком выдает Эван. Регулус лишь смотрит на него, после чего заливается смехом. Он не уверен, с чего бы это, но он просто… смеется. Полноценный смех, от которого ему даже немного больно, поэтому он не продолжается долго. Черт, все тело болит. Он чувствует, как прилив адреналина иссякает, уступая место истощению, которое заставляет его дрожать. — Ты ранен, — бормочет Джеймс и спотыкается, ступая к нему, с широко распахнутыми глазами. Его лицо все еще кровоточит. — Да ну нахрен, Джеймс, — морщась, отвечает Регулус, задирая куртку и кофту, чтобы рассмотреть свой бок. Джеймс шипит сквозь зубы. — О, это… — Несмертельно, — отрезает Регулус. — Жить буду. — Нет, если мы не промоем рану, — парирует Джеймс. — Рег, нам надо промыть ее, как можно быстрее. Заражение может… Регулус спускает рубашку и куртку. — Да, хорошо, но не здесь. Нельзя оставаться здесь на видном месте. — Ты правда думаешь, что Пожиратели смерти будут преследовать нас после всего этого? — с недоверием спрашивает Эван. — Конечно, будут. Как только перевяжут руку Мальсибера, они двинутся в путь, — бормочет Регулус, протягивая руку и хватая Джеймса за подбородок, поворачивая его голову так, чтобы с прищуром рассмотреть порез на щеке. На горле красуется другой, поменьше, и он уже перестал кровоточить. Тот, что на лице, по крайней мере, потихоньку перестает. — У них с собой есть припасы, так что они быстро оклемаются. Мальсибер выйдет на тропу войны, в этом нет сомнений. Джеймс, перестань ерзать. — Я в порядке, — настаивает Джеймс, стараясь отвести голову в сторону. — Дай мне посмотреть, идиот. — Я сказал, что в порядке. У тебя хуже. Дай гляну твое плечо… Эван прочищает горло. — Если вы двое закончили, то неподалеку отсюда есть ручей, а возле него небольшая пещера. Можете смело прекратить заигрывания, когда будете готовы. — Отвянь, — ворчит Регулус, но послушно опускает руку и поворачивается к Эвану. — Я видел, что Аксус вернули свой крюк. У тебя все еще есть твой нож? — Уилла и Аксус долго гнались за мной, — утомленно говорит Эван, тяжело вздыхая. — Уилла украла мой нож. Не хотелось бы признавать, но она хитрая девчонка. Мне удалось избавиться от Аксус, предположив, что они скорее погонятся за крюком, если я брошу его, и я был прав. Но, разумеется, у меня все еще остались припасы. — Он тянет руку выше и поглаживает ремешок своей сумки. — У меня просто нет никакого оружия. Впрочем, это для меня не помеха. — Держи, — говорит Регулус, протягивая топор Джеймсу, который, не двигаясь, смотрит на него. Его глаза ползут выше, чтобы встретить взгляд Регулуса, и он тяжело сглатывает. Регулус кивает ему, после чего тот медленно, с осторожностью забирает топор из его рук. Он весь в крови Мальсибера. Регулус берет меч; Джеймс не противится, просто позволяя ему взять его. Он протягивает его Эвану, который недоуменно моргает, глядя на него. — Держи. Эван ждет лишь миг прежде, чем потянуться за ним, и бормочет: — Спасибо. — Веди, — отвечает Регулус, вскидывая руку. — Пожирателям смерти известно о ручье, но не о пещере, — объясняет Эван, поворачиваясь и начиная идти. — Я видел, как они шли к ручью, но не думаю, что они поняли, что рядом есть пещера. На некоторое время там должно быть безопасно. — Если, конечно, они уже не оправились достаточно, чтобы снова отправиться на поиски, — отмечает Джеймс. — Да, так что давайте-ка ускоримся? — предлагает Эван, и они переходят на быструю ходьбу. Это максимум, на что они способны, учитывая, насколько они измотаны и измучены. Регулус, морщась, прижимает руку к боку, но продолжает идти, несмотря на боль. — В твоих припасах было хоть что-то для первой помощи? — Нет, но у меня есть тряпка, которая пригодится, чтобы промыть ваши раны, и пиала для воды, — отвечает Эван. — Чу́дно, — выдыхает Регулус. — Не то чтобы я не был благодарен, Эван, но что ты делал на том дереве? — Услышал крик Мальсибера, — говорит Эван. Регулус продолжает смотреть прямо перед собой, пока Джеймс и Эван смотрят на него с обеих сторон. — Вообще-то я был недалеко, и мне стало… любопытно, так что я подобрался поближе и залез наверх, чтобы посмотреть, что происходит. Ты был довольно устрашающий, когда кромсал его руку на части, любовничек. — Да, что ж, ты пропустил ту часть, где я предупреждал его, что это произойдет, — говорит Регулус. — Не моя вина, что он меня не послушал. Эван присвистывает и щелкает языком. — И представить себе не могу, что же он сделал, чтобы получить от тебя такое предупреждение. Хотя дай угадаю. Угрожал твоему парню? — Вообще-то поиздевался над его братом, — исправляет его Джеймс. «И то и другое», — думает Регулус и тут же морщится от этой мысли, потому что Джеймс не его парень. Регулус просто… он вообще ранен, и измотан, и ему сегодня через многое пришлось пройти, ладно? Дайте ему передышку. Нельзя винить его за мысли, которые у него возникают в таких обстоятельствах, особенно, когда его по сути подталкивают к ним, потому что Эван явно имеет в виду Джеймса, говоря «твоему парню». Блять, Регулусу нужно поспать. Они все молчат, пока не обнаруживают ручей, к которому их ведет Эван. Он указывает на пещеру, но прежде, чем войти внутрь, они останавливаются у воды. Она прозрачная и чистая. Это не столько ручей, сколько пруд. Вода поразительно неподвижна, на ней лишь легкая рябь от ветра. Регулус может видеть дно, и там нет никакой рыбы или чего бы то ни было еще. Эван уходит подальше от них, чтобы набрать воды в флягу и пиалу, а Джеймс и Регулус приседают, чтобы во второй раз за сегодня смыть кровь со своих рук. Становится уже поздновато, но не настолько, чтобы Пожиратели отступили на ночь. Еще есть время. Регулус чувствует, как Джеймс смотрит на него. Ему не хватает смелости встретить его взгляд, потому что сейчас его гнев затих, едва тлея под кожей. На место ему приходят стыд и смущение за свои действия. Он не знает, как теперь смотреть Джеймсу в глаза. Регулус смутно задается вопросом, что подумал Сириус, при виде того, как он отрубает руку Мальсибера. Немного глупо, да? Сириус тоже делал всякое на своих играх. Ужасные вещи. Он отчетливо помнит, как в пятнадцать лет увидел Сириуса, откусившего и выплюнувшего чей-то палец, чтобы прикончить человека, воспользовавшись его агонией. Он был безжалостен, бесстрашен в намерении сделать все возможное — даже самые чудовищные вещи, — чтобы выжить. И худшее во всем этом то, что ему бы никогда не пришлось пойти на все это, если бы его не пытались убить. Если бы Мальсибер не порезал щеку Джеймса и тем самым не заставил того вздрогнуть, то, может быть, у него все еще была бы рука. Регулус думает, что Сириус не станет его обвинять или смотреть на него как-то иначе. Как ни странно, Регулус не ощущает себя иначе, но он достаточно рассудителен, чтобы понять, почему Мальсибер не умер. Да, у него нет руки, но Регулус не убил его. Однако Регулус все еще хочет это сделать. То, что его гнев поутих, еще не значит, что он исчез. Он все еще где-то там, ждет своего момента. Это будет давить на него. Он знает об этом. Уже сейчас, даже не закрывая глаз, он видит кровавую пелену и слышит крики боли Мальсибера, звенящие в ушах даже после того, как они прекратились. Регулусу предстоит встретиться с этим в кошмарах. — Регулус, — говорит Джеймс. — Я в порядке, — рефлекторно отвечает Регулус. — Регулус, посмотри на меня, — твердо приказывает Джеймс, и есть в его тоне нечто властное, на что Регулус тут же отзывается. Он смотрит и тут же уверенно встречается со взглядом Джеймса, оставляя выражение лица спокойным. — Ты не в порядке. — Я не могу позволить себе придать этому значение, — признается Регулус, потому что нет, он не в порядке. Джеймс не в порядке. Никто на этой чертовой арене не в порядке. Это невозможно, и им всем все равно нужно продолжать. У них нет выбора. — Брось, Джеймс. — Я не… не виню тебя, — шепчет Джеймс. — Нет? — Регулус приподнимает брови. — Я только что изувечил человека. Скажи-ка, как именно ты это оправдаешь? Джеймс качает головой. — Я не оправдываю это. Я смотрю логически, и не надо делать язвительные комментарии о том, что у меня нет логики, Регулус. Я не в настроении, и это не шутка. Мы находимся на арене, на которой у нас нет выбора, кроме как сражаться и убивать, чтобы выжить. Я всадил топор в череп человека менее трех часов назад. — Это другое. — Почему? — Мне не нужно было отрубать руку Мальсибера, чтобы выжить, Джеймс. Я сделал это, потому что я… — Регулус осекается и смотрит в сторону. — Потому что ты был зол, и напуган, и сражался в напряженных условиях, когда смерть была настолько большим риском, что это — все это — было инстинктом самосохранения, — настаивает Джеймс, наклоняясь вперед, чтобы снова поймать взгляд Регулуса. — Я знаю, что это исходило из злости, но убийство — это не что-то деликатное, Регулус. Оно не бывает чистым. Порой оно вот такое жестокое. Как и все то, что Сириусу приходилось делать, когда он был на нашем месте. Ты же не думаешь, что у меня прежде не было схожего разговора с ним, а? Регулус сглатывает, затем протягивает руку, чтобы осторожно взять у Джеймса топор и окунуть его в воду. В конце концов, это он его запачкал; ему и следует его очистить. — Я знаю, что здесь, на арене, границы того, что нужно делать, чтобы выжить, отличаются от тех, что снаружи, но Джеймс… я не хочу потеряться в этом. — Регулус, — шепчет Джеймс, и его ладонь опускается и накрывает запястье Регулуса, его глаза становятся ласковыми и печальными. — Ты разве этого не ощущаешь? — шепчет в ответ Регулус, ища в его глазах понимание. — Это как… как яма. Будто нас толкают и толкают, пока мы превратимся в труху. Изможденные и голодные, как животные. Но мы чувствуем… мы чувствуем, Джеймс, и не так, как животные. Глубже. Сильнее. Как правило, осознаннее. Поэтому наша ярость, наша боль, наш страх — все это может стать оружием. А эта арена, это яма, в которую мы падаем все глубже и глубже, пока все остальное — все нормы и… и то, что правильно, — просто не ускользают все дальше и дальше за пределы досягаемости. Это место высасывает нашу человечность. Ты разве не ощущаешь этого? Джеймс делает глубокий вдох и кивает. Он выглядит измученным. — Поэтому я и не хотел убивать животных. Вообще-то я… в целом не был так уж и против этого поначалу, но потом увидел их и подумал… Не знаю. Ощущение, что… что нам нужно их убить было подобно… тискам вокруг моего горла. Я не хотел, чтобы нам нужно было делать это так же, как не хотел, чтобы нужно было убивать того мужчину, но я сделал это. Я тоже чувствую это, Регулус. Ты не один. — Я не хочу потерять себя, — хрипит Регулус, — и я… мне страшно, что я уже потерял. — Иногда ты так похож на Сириуса, — нежно бормочет Джеймс с улыбкой, в которой чувствуется смесь умиления и боли. — Мне тоже страшно, но мы все еще и здесь и все еще пытаемся. Регулус выдыхает слабый смешок. — Это ведь должно иметь какое-то значение, не так ли? Ты это хочешь сказать? — Почти. Думаю, это имеет большое значение, — отвечает Джеймс, улыбаясь с еще бо́льшим теплом. Его рука погружается в воду, и он сжимает пальцы Регулуса между своими. — Мы в порядке. С нами все будет хорошо, любовь моя. — Пока что, — мягко говорит Регулус. Он отводит взгляд и вырывает руку из хватки Джеймса, потому что его прикосновение, даже под водой, вызывает этот дурацкий трепет в груди Регулуса. Это лишено всякого смысла. Это худшее из всех возможных мест, где можно было бы расхаживать с гребанными бабочками в животе из-за того, что Джеймс Поттер прикоснулся к нему, будто ему снова четырнадцать. Бога ради, ему нужно собраться. Он буквально в ситуации на грани жизни и смерти каждую минуту. Регулус домывает топор Джеймса и возвращает его ему. Их руки чисты, но на них самих все еще есть кровь от ран, да и на одежде тоже. Ей просто придется высохнуть, потому что они не то чтобы могут сейчас постирать свою одежду. Уже слишком поздно, она все равно не успеет высохнуть до того, как температура понизится. Поэтому сегодня они будут спать в одежде, покрытой запекшейся кровью. Эван подходит к ним с пиалой и тряпкой и протягивает их, едва заметно самодовольно ухмыляясь. Этот придурок, конечно, не пострадал, так что избавлен от того, что, несомненно, будет неприятным процессом. Скорее всего, будет больно, но это необходимо. — Ладно, давайте доберемся до пещеры на случай, если наши друзья направятся в эту сторону, — объявляет Эван, кивая Джеймсу, чтобы тот шел вперед, пока Регулус берет сумку. — Они не смогут найти нас, если придут сюда, да? — уточняет Джеймс, поворачиваясь и идя задом наперед, чтобы быть лицом к ним обоим. — Пещера скрывается за кустарником и лианами, так что ее почти не видно. На самом деле я нашел ее только потому, что убегал от Аксус и Уиллы. Практически провалился внутрь, — усмехаясь, уверяет его Эван. — Пока мы будем вести себя тихо, они пройдут мимо и даже не узнают, что мы были здесь. Раздается отчетливый щелчок срабатывающего механизма, а затем Джеймс воет во всю мощь своих легких и падает на землю. Вопль боли отражается от деревьев, так громко, что птицы разлетаются, и Регулус даже не может его винить. Джеймс только что угодил в медвежий капкан.~•~
примечания автора: ух, это было что-то с чем-то, да? давайте-ка окунемся еще раз. опять же я ввел вас всех в ложное чувство безопасности. у меня есть такая ужасная привычка. я бы извинился, но боюсь, что снова сделаю это. упс 🤭 а начиналось так мило, правда же? типа джеймс, на расслабоне флиртующий с регулусом — ну, сами знаете, он любит так делать — пересказывает всякие милые воспоминания и прочее. история с камнями 😭😭😭 прошу, я в таком восторге от идеи, что регулус был сладеньким, застенчивым ребенком (по крайней мере, с людьми, которые ему нравятся), который вырастает и становится взрослым злобным придурком. к тому же, регулус и джеймс обсудили Прощальный Подарок, это должно было когда-то произойти, но они выбрали худший момент. потом БУМ. 💫 убийство 💫 первое убийство джеймса. это было так грустно. хотя он выглядел сексуально, делая это, так что… 🤷♂️ НЕТ, ОСТАНОВИТЕ МЕНЯ 😭 это была шутка. мне нужен юмор, чтобы справиться с этим. иначе я правда буду очень грустить, потому что джеймс так грустит из-за этого, а я ЛЮБЛЮ ЕГО. да, я знаю, что сам написал это. но у меня все еще есть право обнять его. все в порядке, потому что после этого я заставил регулуса поухаживать за ним, КАК ОН И ДОЛЖЕН БЫЛ ПОСТУПИТЬ. джеймс буквально убил кого-то ради него, так что да, черт возьми, регулус за ним поухаживал. к сожалению, все стало только Хуже. джеймс даже не успел толком переварить произошедшее до того, как его жизнь (да и Регулуса) была в опасности СНОВА. написать всю эту сцену с бегством было суматохой, надеюсь, вы это понимаете. у меня на фоне играл woodkid — run boy run, и это правда было очень увлекательно. я звучу, как плохой человек, может, но я имею в виду, с писательской точки зрения, потому что я был как В Потоке, пока писал это. вы не ЖИЛИ, если не писали что-то такое, что, оглянувшись, осознали, что не двигались 3 часа. в любом случае, регулус, являющийся ходячей опасностью, кажется уже кочующей во всех моих фиках темой. типа, я всегда даю ему как минимум один Безумный Момент, где мы все такие: оу, он Совсем Не В Порядке. вообще в этом фике у него таких моментов больше одного, но сейчас не об этом. это первый момент, когда он отрубает руку мальсибера и совсем не чувствует угрызений совести за это. в его защиту: он БУКВАЛЬНО сказал мальсиберу, что это случится, если тот заставит джеймса вздрогнуть. типа, вы не можете сказать, что он не предупреждал его. он просто человек слова, если об этом задуматься. и к тому же, мальсибер оскорбил сириуса. я буду защищать регулуса ценой своей жизни, ладно? а потом ЭВАН!!! НАШ МАЛЬЧИК ВЕРНУЛСЯ!!! эван, любимый мой <3 он правда просто примчался и спас положение. поведение, соответствующее королю. я теряю голову. (примечание на полях: регулус случайно подумал о джеймсе, как о своем парне, после чего тут же отбросил эту мысль. мой брат во христе, ты НИКОГО не проведешь) наконец, Медвежий Капкан. хех, кто его туда вообще поставил? эти чертовы распорядители, просто кучка говнюков, я прав? 😅 бедный джеймс… вы мне не поверите, но я честно люблю его. да, слушайте, вы можете покричать на меня, это норма, я принимаю последствия своих решений. заканчивать клиффхэнгером — злобно, не так ли? 😬 опять же, я бы извинился, но… что ж. это, к сожалению, еще случится, в любом случае, ждать вам не так уж и долго! ладно, обновим цифры: оставшиеся в живых трибуты на момент этой главы: 14 трибуты умершие, на момент этой главы: дилан, эйвери и восемь неизвестных/безымянных.