Сезон дождей

Коринна вошла в комнату без стука: бесцеремонно толкнула дверь носком домашней туфли и широко улыбнулась мрачной племяннице, сидевшей, скрестив ноги, на постели. Саманта угрюмо взглянула на тетю сквозь занавес рыжих волос, ниспадавших на лицо, и дернула носом, уловив запах французских тостов. Желудок болезненно сжался, в животе заурчало, однако волчица отвернулась, сглатывая горькую слюну. Она была голодна, но совсем без аппетита, поэтому вид французских тостов, сваренных вкрутую яиц и смородинового варенья, вызвал у Саманты приступ дурноты. — Не стоило, — пробормотала она, наблюдая за наигранно жизнерадостной теткой; все в стае Обье старательно делали вид, что ничего не случилось, только выходило откровенно дерьмово; Саманта видела, что семья ее жалела, сочувствовала, ловила снисходительные и участливые взгляды, и это бесило до зубной боли, толкало волчицу в лес, на охоту. Хотелось крови — но отнюдь не кроличьей; Сэм с удовольствием бы вогнала клыки в загривок Макса Фолла. Волчица поджала губы; от обиды и несправедливости распирало горло. Что она сделала не так? Все же было хорошо. Саманта думала, что Максу она нравится, ведь они были вместе, по-настоящему, как пара. Сама волчица быстро влюбилась: так по-девчоночьи, прямо как в глупом любовном романе, и Саманте было даже немного стыдно, однако с Максом, уверенным, спокойным и серьезным, ей было хорошо. Кловис был диким, порывистым, всегда готовым к драке, но при этом отличался какой-то низкой хитростью, расчетливостью, готовностью напасть со спины. От Кловиса веяло угрозой; поэтому Эмиль ему не доверял. Рядом с Максом было спокойно, тихо, уютно, и Саманта расслабилась, решив, что так будет всегда. Но смелый, стойкий Макс решил по-другому. Кловис ради нее пошел на убийство и предательство стаи, а Фоллу, которому Сэм спасла жизнь в битве с Вудом, она оказалась не нужна. Девушка зло протерла глаза кулаком, презирая себя за боль и слезы; дура, какая же она дура. — Я принесла тебе молока с медом, — прощебетала Коринна, — ты его постоянно пила, когда была маленькой, помнишь?.. Любимый твой завтрак: круассан и молоко с медом, и все, больше тебе ничего не нужно, могла сутки напролет только этим и питаться, а разве это здоровая еда для волчонка?! Ох, и намаялись мы тогда с Эмилем!.. Женщина растроганно вздохнула и повернулась к племяннице, которая буравила взглядом покрывало, раскинутое поверх кровати, словно это оно было виновно в расставании с Максом. Пальцы Саманты безотчетно повторяли узор, в груди боль свивалась в клубок, сворачивалась кольцами, как змея, а под веками жгло. Только она начала чувствовать себя простой волчицей, не наследницей и единственным ребенком вожака, а обычной девчонкой, имеющей право на свое собственное счастье, как тут же этого лишилась. Почему? Что с ней не так? Саманта недостаточно хороша, чтобы повести стаю после Эмиля, Макс не захотел назвать Сэм своей единственной, даже Кловис вместо того, чтобы ухаживать и добиваться одобрения вожака, пошел на преступление и поставил под удар всех волков Обье. Мысли о Кловисе были все равно, что щелок, вылитый на открытую рану, в горле родилось глухое рычание, и Сэм резко и зло дернула головой, скривив губы в оскале. Кловис своей выходкой подставил стаю и унизил волчицу. А остатки ее уверенности окончательно растоптал Макс Фолл.