Сезон дождей

Саманта шмыгнула носом; ей хотелось увидеться с Фоллом, посмотреть этому шелудивому псу в глаза, прямо спросить, что же его не устраивает, однако от желания сбежать на другой конец страны, чтобы больше никогда не пересекаться с Максом, немели пальцы. Девушка опасалась, что расклеится, столкнувшись с волком лицом к лицу, будет плакать, скулить и всхлипывать, как и всякая мягкотелая идиотка, которую бросил парень, а ведь Сэм не такая. Она — альфа-оборотень, единственная дочь Эмиля Обье, поэтому нужно вести себя соответственно, а не ныть, словно маленькая девочка, разбившая коленку. Сэм сильная, она со всем справится и все переживет. Лишь один нюанс: не хотелось ничего больше превозмогать. Надоело терпеть, сцепив зубы, подстраиваться под чужие ожидания и бояться сделать слишком мало. Будь она внимательнее, непременно поняла бы, что Кловис что-то задумал. Или что Макс ее не любит. — Вечером собираемся на охоту, — весело продолжала Коринна, деланно не замечая сумрачного настроения племянницы. — Тебе не помешает размяться. И Реми с Дидье тоже! Пусть зубы точат и лапы тренируют, чтобы потом произвести впечатление на невест. Эмиль почему-то тянет, но я буду настаивать, чтобы он озаботился судьбами мальчиков. Стае нужна свежая кровь! Коринна строптиво тряхнула волосами; Саманта потерянно молчала. Она могла бы сказать, что не каждая стая захочет отдать свою дочь за приемыша, однако сама Сэм была дочерью вожака и при этом — никому не нужной. Во Франции среди многочисленных друзей и родственников ей так же не нашлось места. — Тоскую по Лоретт, — посетовала тетка; взяв с подноса тарелку с горкой французских тостов, она шагнула к Саманте, — она хоть и звонит, но мне ее все равно не хватает. — Да, мне тоже, — бросила Сэм; Лоретт легко нашла себе жениха. Просто встретились, познакомились, понравились друг другу, и вот Лоретт уже живет на Аляске в стае мужа. Саманта не сомневалась, что скоро Лоретт порадует родных новостями о волчатах, а самой Сэм похвастаться совершенно нечем. Коринна присела на край кровати рядом с племянницей и протянула ей тарелку; от аромата корицы и ванили в носу защипало, а во рту собралась слюна. Саманта по-звериному шумно облизнулась, но неуступчиво отвернулась; у нее было слишком плохое настроение, чтобы есть. — Спасибо, но я не голодная. — Мне-то не ври, — нахмурилась Коринна, растеряв всю безмятежность, — ты почти ничего не ешь с того дня, когда вы с Максом поссорились. Знаешь ли, моя милая… ни один парень не стоит того, чтобы морить себя голодом, как бы хорош он не был. — Мне кусок в горло не лезет, — глухо призналась Саманта; тетка хищно усмехнулась. — Ничего, я помогу протолкнуть. Или ты думаешь, что я позволю тебе сидеть и изводить себя? Не для того я тебя растила, чтобы просто стоять и смотреть, как ты себя изводишь. — Макс меня бросил, — волчица с трудом вытолкнула слова из горла, — я заговорила о свадьбе, и он сразу пошел на попятную. Девушка безрадостно улыбнулась. — Видимо, настолько я ужасная… Коринна не ответила; просто обняла племянницу за шею и притянула к себе, погладила ее по рыжим волосам, и Саманта, басовито всхлипнув, уткнулась лицом ей в шею.