Кисточки на колокольчиках

      Поскольку Шэнь Лин когда-то жила в посёлке, то, будучи в своём настоящем обличии, она бы без всяких вопросов сопроводила своих спутников к храму Наньяна. Однако, её личина служанки тоже не была помехой, учитывая, как часто Госпожа Шэнь «отправляла» Ло Мэй на землю с просьбой проверить, как поживают её розы. И за всё то время, пока четверо спутников направлялись на место, где должно было пройти нечто вроде совета, где на повестке дня был вопрос связанный с поимкой призрачного жениха, Ло Мэй пару раз переглядывалась с Нань Фэном, словно девушка пыталась с ним заговорить, но не знала, как начать разговор.       Дорогой принц заинтересовался храмом Госпожи Наньхуа.       — Храм Госпожи Наньхуа, — ответила Ло Мэй, — ещё называют храмом Трёх Дорог. И всё потому, что к его входу ведут три дороги.       — Линвэнь говорила, что Госпожа Наньхуа является Богиней Цветов и Весны.       — Да, всё верно. А ещё её почитают, как покровительницу дорог и распутий. Всякий раз, когда я здесь бываю по просьбе Госпожи Шэнь, не раз обращаю внимание, как в её храм заходят путешественники и торговцы и молятся об удачном путешествии, и чтобы по дороге с ними ничего не случилось. А если человек находится на распутии, то он просит указать правильный путь. От того и три дороги, ведущие ко входу в её храм.       Про себя же девушка рассудила: «А вот о клубке ниток и Лабиринте Старейшины Юй принцу пока знать не обязательно». Умолчала она и о том, что бывает порой, что к ней обращались ещё и с просьбами отыскать пропавших без вести родственников, друзей, знакомых, словом, тех, кто ушёл и не вернулся в родные края. Какая горькая ирония: искать людей она помогает, а вот свою сестру так и нигде отыскать не может. Шэнь Лин молчала уже про то, что она боялась, как бы принц не спросил у неё, почему её прозвали «Спутницей Наньяна». Это ещё повезло, что людскому воображению хватило только на придумку, что Госпожа Наньхуа просто всюду следует за своим Генералом.       Казалось бы, Шэнь Лин всего лишь Богиня Цветов и Весны, а ответственности было столько, что девушка просто не знала, как со всем этим справляться. Это сейчас ей чуть легче, а первые годы в Небесной Столице в новом статусе прошли для неё очень тяжело. Чувство, что небожительница находится не на своём месте, не покидало со дня её вознесения.       И тут внезапно она вспомнила про кинжал на поясе Фа Нин, девочки, о которой так нелестно высказывался Бо Лин. Интерес вызвало вовсе не желание помощника Старейшины Юй завладеть кинжалом. Девушка готова была поклясться, что видела его раньше, лет этак четырнадцать лет назад. Кто-то из небожителей очень гордился этим кинжалом до тех пор, пока не утратил его. А теперь спустя четырнадцать лет этот кинжал неведомым образом оказался у Фа Нин. Подарок матери от отца. Или, если не сама девочка, то её мать могла его украсть. Вопрос только в том, как именно.       Так за этими размышлениями девушка чуть было не упустила момент, когда показался храм Наньяна. Сердце Шэнь Лин пропустило удар. Столько всего было связано у неё с ним. И именно там она провела свою последнюю ночь перед вознесением.       — Ну вот мы и пришли, — сказала девушка, слегка качнув головой.       Шэнь Лин открыла ворота, пропуская вперёд принца и его товарищей. Однако, Нань Фэн задержался, вглядываясь в сторону деревьев и кустов. Настроение младшего служащего передалось и «служанке».       — Что случилось? — с тревогой спросила она.       — Такое чувство, что за нами могут следить, — ответил Нань Фэн, — словно Юй Баосянь уже знает, что мы здесь.       — От кого? От Бо Лина? Вряд ли. Бо Лин же нас не узнал, а Генерал Сюаньчжэнь, хоть и под фальшивой личиной, и Его Высочество для него совершенно посторонние люди. Что нам, конечно, на руку.       — Да, кого, кого, а меня-то он как раз мог узнать. Я в этом обличии ещё двадцать три года назад здесь засветился. Или ты забыла, А-Лин?       — Я ничего не забыла, но… А-Синь, когда ты здесь появился, Бо Лин был ещё мальчишкой, и я почему-то всегда была уверена, что у него плохая память на лица.       — Будем надеяться, что ты права.       — Эй вы, двое, — окликнул их ушедший далеко вперёд Фу Яо, — что вы там застряли?       — Идём, — пропустив «Ло Мэй» вперёд, Нань Фэн закрыл за собой ворота.       Знакомое чувство спокойствия отозвалось в сердце Шэнь Лин приятным трепетом. Сколько раз она была здесь частой гостьей. Только тут девушка могла чувствовать себя защищённой. А цветущий розовый куст и вовсе радовал глаз его хозяйки. Надо будет сегодня сыграть им на флейте: известно, что её цветы любили музыку.       Внутри храма всё осталось без изменений. Всё именно так, как помнила Шэнь Лин: стол для подношений, алтарь с благовониями, статуя Наньняна. По старой привычке девушка зажгла благовония.       А осмотревшийся принц заметил:       — Как странно. За Север отвечает Генерал Мингуан, но здесь лишь храм Наньяна, а по соседству храм Наньхуа. И если наличие храма Наньхуа ещё можно объяснить, то земли Генерала Наньяна на юго-востоке, но он пользуется у местных спросом.       — Ну да, ну да. Его здесь уважают.       Тон, с каким Фу Яо произнёс эти слова, абсолютно не понравился «Ло Мэй», но девушка еле сдержалась, чтобы не высказаться. Не хватало, чтобы ей предъявили претензию за грубость и невоспитанность «служанки».       — У меня вопрос, но я… — начал было принц, но Нань Фэн его грубо перебил:       — Если не уверен, не спрашивай.       «Ло Мэй» с укором посмотрела на юношу, но тот лишь головой мотнул, мол, не место и не время. Принц заговорил:       — Я знаю, что спросить, но не знаю, у кого…       «Ло Мэй» собиралась что-то ответить, но Фу Яо уже был тут как тут.       — Вас интересует вся эта история вокруг храма?       — История? — переспросил принц, а Шэнь Лин нахмурилась. В воздухе запахло скандалом.       — А ну заткнись! — высказался Нань Фэн.       К сожалению, Фу Яо оказался глух к словам Нань Фэна.       — Давным-давно Генерала Наньяна звали «Цзюйяном», что означало «Равный Солнцу». Но один нерадивый правитель ошибся в написании, превратив «Равного Солнцу» в «Большой Дрын». С тех пор именно так его и величают. Молва разлетелась очень быстро, — здесь юноша позволил себе издать смешок.       И если принц деликатно сдержал улыбку, то Шэнь Лин даже не улыбнулась, ведь только теперь она поняла, с чем были связаны те слова кумушек, что говорили ей, пока та была ещё смертной, лучше бы, мол, о наследнике просила, чем приходила бы просто так. А ведь девушка тогда думала, какая женщина в здравом уме будет просить Бога Войны о том, что находится далеко от его обязанностей. А на продекламированный Фу Яо пошлый, по мнению Богини, стишок, Шэнь Лин прореагировала тремя словами:       — Глупо, пошло, несмешно.       — Ошибку давно исправили, — процедил Нань Фэн, с ненавистью глядя на своего оппонента.       — И что с того? — отозвался Фу Яо, — это не меняет того факта, что многие его последователи — женщины. Многие из них краснеют от смущения, когда молятся.       — Ты нахал! — воскликнул Нань Фэн, но Фу Яо это только раззадорило.       Юноша рассмеялся и продолжил, как ни в чём не бывало:       — А одна девушка и вовсе отличилась. Те розовые розы, которые растут сейчас у подножия этого храма, она посадила. И более того…       Шэнь Лин деликатно кашлянула: это уже был камень как раз-таки в её цветник.       — Не думаю, что Госпоже Шэнь понравится, что вы так о ней говорите. Розы-то её.       Прежде чем принц задал соответствующий вопрос о розовом кусте у подножия храма Наньяна, на который «служанка» бы ему ответила, вмешался Нань Фэн, мечтавший отплатить Фу Яо и за историю титула Генерала Наньяна, и за этот пошлый стишок и за всё остальное:       — Пол бы подмёл лучше!       При чём здесь полы? — только и успела подумать Шэнь Лин и даже не поняла, почему вдруг Фу Яо помрачнел от гнева.       — Что сказал?       Нань Фэн заговорил:       — А не твой ли Генерал заваривал чай для Его Высочества и подметал полы?       Шэнь Лин недоумённо посмотрела на принца. Она явно не понимала, о чём говорили юноши. Плохо быть самой молодой, от того и неосведомлённой небожительницей в пантеоне. Всего за короткий промежуток времени и именно сегодня она узнала много чего, по её мнению, ненужного. Тем временем Фу Яо с холодной усмешкой заметил:       — Можно подумать, что во дворце Наньяна все за Его Высочество горой.       — У вашего Генерала ни совести ни чести, — в тон ему откликнулся Нань Фэн, — принц помог ему вознестись, а после изгнания получил плевок в спину и табу на мётлы в его присутствии.       — Твой-то Генерал немногим лучше. Поклялся Его Высочеству в верности, а самого и след простыл: нарушил слово.       В воздухе запахло ссорой, и Шэнь Лин сразу поняла это по тому, с какой яростью смотрели друг на друга младшие служащие. Это заметил и принц, всеми силами старавшийся не допустить перепалки.       — Вы… — начал было он.       — Нань Фэн, Фу Яо, не надо, — «Ло Мэй» попробовала было вклиниться между младшими служащими ещё до того, как начнётся драка, но Нань Фэн не дал ей этого сделать:       — Лучше отойди, Ло Мэй, от греха подальше.       — Но… — девушка и слова не успела сказать.       Ссора переросла в потасовку. И, к своему ужасу, Шэнь Лин видела расколотый алтарь, какая-то часть фруктов рассыпалась по полу, а другая часть разлетелась в разные стороны. От летевшего в её сторону яблока небожительница еле успела увернуться. В конце концов, она поспешила выйти из храма на свежий воздух от греха подальше.       Оказавшись на улице, Шэнь Лин глубоко вздохнула. Она, конечно, слышала, что Генералы Наньян и Сюаньчжэнь друг друга терпеть не могут, но чтобы так. На её памяти единственный раз, когда оба Генерала ещё как-то могли мирно сосуществовать друг с другом, был тогда двадцать три года назад, когда в качестве доказательства злодеяний Юй Баосяня Фэн Синь предъявил Генералу Сюаньчжэню отрубленную голову двуглавого каменного змея (при чём тому было предварительно вручено зеркало). Ещё один раз был, когда Сюаньчжэнь согласился выступить свидетелем на том проигранном судебном разбирательстве по делу Юй Баосяня.       Шэнь Лин подняла голову вверх. Двадцать три года прошло, а этот убийца всё ещё на свободе, как будто так и должно быть. Ничего, А-Синь говорил, что всё-таки отыскал лазейку, как всё-таки поймать этого демона с поличным. Небожительница посмотрела на розовый куст. Тогда утром она не успела сыграть цветам на флейте, вот и выпала возможность.       Шэнь Лин вернула свой истинный облик и, вытащив из-за пояса белую флейту, поднесла её к губам и заиграла.