Кровавый остров Ли

Джисон не мог контролировать ни себя, ни свою волчью ипостась, как-бы парень ни старался – волк просился наружу, заставлял Джисона выть и ластиться к Минхо, а тот лишь шипел недовольно, не сопротивлялся, но и не отталкивал Хана, лишь шипел и дышал громко. Нежность лиса сносило крышу волку Джисона. В голову приходили самые грязные желания и он еле сдерживался, чтобы не взять омегу прямо во дворе, на теплой траве, под взгляды соседей. С каждым прикосновением к хёну, волчонок осознавал силу своего голода к нему, физического по большей части. Ведь Минхо, как только тот начал подрастать и становится юношей – фактически перестал прикасаться к нему, а Джисон ведь нуждался, скучал. Ему все это время так не хватало тепла, заботы, ласки хёна, как он это раньше делал… Понимая что одними поцелуями он от Минхо отойти не сможет, волчонок подхватил омегу за бедра и понёс на руках в дом. Ли был немного шокирован этими действиями младшего, но продолжал без каких-либо слов или действий наблюдать за тем, что-же последует за всем. - Слааадость… хён… ты так сладко пахнешь, и черт…я не могу больше сдерживаться, понимаешь? – шептал в губы Минхо парень, в секундах пока он отвлекался от поцелуев и давал хёну глотать воздух. - Все что ты делаешь, Хан-и, это неправильно, ты ведь знаешь – шипел омега, пока Джисон губами спускался к его шее оставляя алые отметины – Надеюсь ты готов понести наказание, что последует за всем этим, да Джисон? - Мне всё равно, хён! Я хочу тебя… - еле слышно выл парень, уткнувшись носом в ключицы лиса, втягивая его нежный аромат. Минхо был таким черт возьми красивым.. Рубашка голубая шёлковая на белоснежной коже, яркие рыжие волосы вспотевшие к лицу прилипнувшие делали вид омеги слишком чувственным, и как тут разум не терять? Ему на самом деле хотелось рычать, выпустить своего волка, разорвать одежду на Минхо, вылизать каждый сантиметр его тела, вернуться к губам, примкнуть к ним и наслаждаться всей его чувственностью, брать его долго и грубо, до самого рассвета, пока у того голос не охрипнет от громких стонов… Но вместо этого Джисон был исключительно аккуратен и нежен, чтобы дарить хёну лишь ласковые прикосновения, чтоб не сделать ему больно, а на свои желания и ощущения плевать конечно. Минхо не повезло лишь в том плане, что у него начиналась течка, и он черт возьми собирался снова уйти в лес, как и предыдущие свои течки, чтоб не беспокоить молодого альфу под боком. Ну вот так вот вышло, что на этот раз от волка убежать он не успел, поэтому лежал под ним, почти сдавшись, томно стонал и бормотал под нос иногда что-то невнятное. - С сегодняшнего дня, Хан Джисон, ты изгнан из стаи, тебе больше нет места в этой деревне и в наших лесах! Это твое первое наказание – шипел лис, одновременно паникуя от того, что Джисон начал стягивать с него штаны, что были уже слишком влажными от выделившейся смазки. - Мне плевать… - в полу-стоне ответил альфа, мягко касаясь губами живота лиса, руками гладя мягкую кожу тела. - Сначала тебя до смерти прибьет мой брат… за то что обесчестил вожака стаи, и за смерть своего мужа отомстит! – пытался выговорить Минхо, не сдерживая громкие стоны, потому что этот бесстыжий волчонок успел добраться до его вставшего члена и лизал головку, дразня омегу и получая от этого высшее удовольствие – Я знал всегда что это ты его отравил! – чуть ли не крича от всплеска ярких ощущений, Минхо пытался остановить альфу этими угрозами. Но все было напрасно. Джисону действительно было плевать. И на наказание, и на изгнание, и на избиение и на смерть – плевать ему хотелось. Самое важное в его жизни происходило сейчас, когда он вылизывал влажную от смазки дырочку, доставляя хёну удовольствие. И дело вовсе не в том, что Хан был эгоистом, заботящимся только о своих животных утехах – нет. Джисон просто хотел всегда показать хёну свои чувства, свою любовь, насколько она сильна у него. И вот совсем не во время у хёна началась течка, и Хан показывает эту свою любовь не так, как ему хотелось бы… Он осторожно проникает языком в анус Минхо, отчего тот прогибается в спине и громко стонет, шипит, мысленно сопротивляется, понимая что это все не должно быть, неправильно! Но тело сдается ласкам Хана, просит большего. А младший чувствует, двигает языком глубже, добиваясь тихий скулеж лиса . Ли хватается руками за простынь, шумно слишком дышит, губы так и хотят произнести «пожалуйста, сделай это», но мозг отрицает, бунтует, готов восстать против самой природы. Минхо мучается, потеет под нежными прикосновениями Хана, ёрзает по постели как змея, а тот держит, крепкой хваткой, но все еще аккуратно, чтоб не сделать больно. - Я не начну пока ты сам не попросишь – шепчет Джисон, поднявшись выше, и слегка кусая мочку уха Хо. - Не дождешься – шипит лис, все также послушно лёжа под альфой, не сопротивляясь, но и не прося большего. - У тебя течка, хён, я ведь могу тебе помочь… - Хан ласково водит кончиком носа по щеке Ли, отчего тот приоткрывает губы смотря куда-то в потолок. Джисон все спланировал? Знал когда у старшего начнется течка и решил воспользоваться его чувствительностью? Неужели он может быть таким подлым по отношению к тому, кто вырастил его, в любви, в заботе? Мысли эти развеяли тот самый туман перед глазами, который создал Хан своей нежностью и лаской. Минхо выгнув бровь посмотрел на младшего, который молил его о чем-то своим щенячьим взглядом. В глазах Джисона не было жадной страсти, они были такими нуждающимися, что Ли готов был все сделать, лишь бы он улыбался. Этот чертенок будто бы игрался с ним. Казалось бы вот лис скажет что-то резкое, так, что Хану захочется исчезнуть, а потом тот посмотрит на него надув губки, и сердце омеги тает, тает, превращается в текучую жижу, и он сдается. Так и сейчас, Минхо хотел и настроен был на то, чтобы остановить эту игру, но снова проиграл, стоило лишь заглянуть в глаза волчонка… - Как же ты не поймешь, хён…я люблю тебя самой крепкой, нежной любовью…я люблю тебя больше всего на свете, я черт возьми существую только из-за любви к тебе! Если бы не ты, если бы не эта любовь – то и меня бы не было! Я бы погиб, хён! Я просто хочу показать тебе это, я хочу дать тебе все то, что ты мне дал! Я хочу сделать все чтобы ты был счастлив, я хочу быть тем, кто подарит тебе самую красивую любовь, я ведь смогу! Хён! – умоляюще выл Джисон, нависая над лисом и смотря в глаза Хо, полные спокойствия и нот безразличия. - Я не люблю тебя, Джисон… - тихо шепнул лис, наблюдая за тем, как зрачки альфы расширились от услышанного. - Любишь же..хён, не лги мне. Если бы не любил, не взял бы меня с собой тогда, оставил бы в лесу и не заботился бы! - Мне тебя было просто жалко, Хан-и, - продолжил Хо, все с тем же безразличием. А глаза Джисона наполнялись злостью, становились янтарными, волк его готовился нападать, рвать и разрывать в клочья. - Я никогда тебя не любил, и не смогу. Мы разные, ты щенок черного волка, черного… я никогда не забуду и не прощу то, как ваша стая уничтожила деревни других лисьих стай. Я ни за что не прощу, никому! – шипел омега, понимая и игнорируя тот факт, что Хан становится опасным для него. - Но я ведь не из них! Меня ты вырастил! – еле сдерживая слезы, отвечал Хан, прижав руками запястья омеги к кровати. - я тоже хотел так думать…пока ты не убил Чимина, Хан Джисон…. - Хён, я сделал это ради тебя…он ведь тебя обидел тогда, какое мне до него дело..я о тебе беспокоился! – волчонок приблизился лицом к Хо, жалобно лизал его щеки, словно щенок маленький, целовал, терся носом об его лицо, хмыкал, искал успокоения, ждал.. но Минхо был безжалостен. Сам ведь даровал альфе эту жизнь, сам впустил его в свой рай, сам же и выгоняет.. - Джисон, я ведь предупреждал тебя, не быть угрозой для моей стаи… а ты… - тяжело вздохнув, Хо руками начал дергаться чтобы альфа отпустил его. Тот конечно в ту же секунду повинуется, но так боится.. Джисон так сильно боится всего того, что сейчас скажет Ли-хён. - Мне так трудно, и так жаль что это происходит..Хан-и, мне придется это сказать.. Уходи. Вон! – тихо произносил Минхо, не сводя глаз с напуганного Хана, который вот-вот расплачется. - Выйди вон, Джисон! Чтобы я тебя больше не видел на территории моей стаи! - Ты не можешь так со мной! Ты не можешь! – молебно выл волчонок, смотря на своего хёна, такого красивого, но такого безжалостного. - Почему? Почему не могу? Еще как могу! Ты ведь сказал что тебе все равно! Что случилось? – Ли изображая фальшивое удивление приподнял бровь – Тебе же все равно, Хан-и! Тебе же плевать хотелось на все?! так вот, будь любезен понести наказание! Сваливай, пока я не позвал Дон Ука! – вопил старший, стягивая на себя одеяло, тем самым прикрывая испачканные своей же смазкой ноги. - Хён, прошу…дай мне шанс, дай мне еще один шанс, молю! – Джисон не в силах был больше сдерживать слезы и ему плевать на то что он альфа и не должен распускать сопли по всякому поводу. Он пытался приблизиться к лису, на что тот ногой отталкивал его. Волчонку было обидно за такое отношение к себе, ведь он не заслуживал… Все что он делал – сделал ради любви. Он мог бы и ни раз убить кого-то, плевать кого, готов был травить, разорвать в клочья кого-то, достать звезду с неба – ради любви.. Ради любви, которая как оказалось Минхо абсолютно не нужна. Разбитое сердце может заставить совершить самые нелепые, необдуманные поступки. Разбитое любимым сердце – заставляет ответить ему тем же. Глаза Джисона накрылись слезной пеленой и обидой. Разум его отключился, настала очередь его волка, который ждал момента нападения. Резким движением он стянул с омеги одеяло и набросился на него как голодный зверь на свою добычу. Он не стал растягивать пальцами Хо, не стал ласкать его, не давал ему привыкнуть к процессу. Он вошел в него во всю длину, заставляя старшего выгнуться в спине, издавая громкий протяжный стон. Джисон примкнул к губам, грубо сминая их. Руками хватался то за талию, то за бедра Минхо, и снова грубо. Двигался резкими толчками, ускоряясь постепенно все больше и больше, слушая стоны и шипения омеги, которые заводили его еще сильнее. Если бы не тот факт, что Джисон это делает уже далеко не для того чтобы показать свою любовь, а чтобы причинить ему боль – Минхо бы может и расслабился, получая удовольствие. Но Джисон… Ли Минхо всем телом чувствовал обиду и злость волчонка, от этого и движения его были такими резкими, грубыми, будто альфа пытался доказать что-то. Омега сжимал ягодицы, чтобы Хану было сложно двигаться, чтобы он черт возьми остановился, потому что Минхо было больно, совсем не подумав о том что альфа на пике и может излиться в него. Минхо не планировал беременеть от волка…нет.. *** - Босс, в Корее полно прекрасных лесов, какого черта мы едем в эту пизду мира? – недовольно ворчал Чонгук, сидя за рулем машины одного из влиятельных бизнесменов, секретаря Голубого Дома – Кристофера Бан Чана. Рядом с Кристофером сидел его сводный младший брат Ким Сынмин, который молча смотрел в лобовое стекло, наблюдая за меняющимися за ним картинки. - Мы едем в лес Ли, потому что там находится древо жизни! Я сто раз тебе про это уже рассказал, Чон! – фыркнул Крис, смотря на него через зеркало. - Блять, ты веришь в эти басни и чепуху? – продолжал Чонгук, пыхтя от поднадоевшей долгой дороги и жары. - Чон Чонгук, ничего что ты мой работник? – нахмурился Чан, ударив кулаков по водительскому креслу , отчего парень толкнулся вперед. - Ййа! Во первых! Для начала! Я твой друг! Во вторых! Я блять твой хён! - Приехали. – еле-слышно произнес Сынмин, подсказывая Гуку где остановить машину. Их встречал вожак стаи Ли Дон Ук со своими главными помощниками. А скраю от них опустив голову стоял прекрасный омега, младший брат вожака – Ли Минхо. Он стоял в белой, длинной, шелковой рубашке, в свободных штанах, рука лежала на округлившемся животике, что делало его таким нежным и прекрасным. Минхо был беременен, от Джисона, да. Как бы ни хотелось отрицать этот факт, это произошло. Хан Джисон после изнасилования Минхо был избит всей стаей Ли до полусмерти и изгнан из деревни. Его выкинули на границе леса черных волков как мусор. А Минхо был разбит, самым любимым человеком на мелкие осколки, которые снова и снова ранили. С тех пор Хо сдал все позиции, и фактически не выходил из своего дома. Пытался восстановиться, но все было зря. А узнав о собственной беременности у омеги-лекаря, так вовсе поник.. Дон Ук заботился о состоянии брата, каждый божий день интересуясь его состоянием, а когда уходил по делам оставлял рядом с ним самых лучших и хозяйственных омег, чтобы те присматривали за Хо. Старший Ли делал все, чтобы вернуть брату былую силу и желание жить, развивать деревню, но Минхо даже не старался. Ему будто душу вырвали и заставили продолжать жить. Это было до невозможности больно, но омеге приходилось терпеть, ради новой души, которая жила у него под сердцем. Банчан был очарован этим омегой буквально с первого взгляда. Тот выглядел таким изящным, чувственным… Ярко-рыжие длинные волосы Хо развевались под дуновением легкого ветра, как и шелковая рубашка, немного облегающая круглый животик. Он был прекрасен как алые розы на белом снегу, а Крис обожал розы, как и обожал красный цвет… - Кристофер Бан Чан! Добро пожаловать в нашу деревню, господин! - поздоровался вожак, и вместе с представителями высшего круга стаи сделал аккуратный поклон, отчего Чан вздрогнул будто бы вернувшись в реальное время. - Здравствуйте, господин Ли! Я очень рад встречи с вами и вашей деревней! – немного с дрожащим голосом произнес Крис, поклонившись в ответ, продолжая аккуратно поглядывать на Минхо. - Обычно мы не пускаем на нашу территорию людей, но так как вы знаете о нас многое и не предъявляете угрозу нашей деревне, мы будем рады такому гостю как вы! Чувствуйте себя как дома, а наши омеги позаботятся об этом! – вожак доброжелательно улыбнувшись, рукой указал на то, что дальше гостям придется двигаться без транспорта. - Можете быть уверены господин Ли, по моей или вине моих подопечных ни один листочек с дерева этой деревни не пострадает! – уверенно твердил мужчина, слегка нахмурив брови, тем самым показывая всю свою серьезность. Они направились в самое сердце деревни, где находился дом вожака. Именно там и должны будут жить гости, по распоряжению самого вожака. Старший Ли шел впереди всех, рядом с братом. За ними плелись Кристофер со своими партнерами, а в конце этой цепочки были главные альфы стаи, которые защищали гостей, вожака, и самое главное – беременного Минхо. Пока они направлялись к дому Дон Ука, Крис на момент подумал что Минхо муж вожака, раз тот так трепетно относится к омеге, но слишком яркая схожесть их лиц путала мужчину и он лишь больше хмурился. - Мы на месте – послышался голос младшего Ли, повернувшегося к гостям и самой доброй улыбкой показывающего вход в хоромы вожака. Банчан влюбился дважды… сначала в образ этого омеги, скрывающий свой взгляд, потом в его лисьи глазки, искрящиеся и добрую улыбку, еле-заметную. Нижняя губа мужчины начала дрожать от волнения и переизбытка чувств, он не знал что ответить, тем более когда сам вожак тоже рядом – Крис боялся даже посмотреть на Минхо лишний раз. Чего не сказать о друге Чонгуке, который забежал осматривать дом. - Простите нашего друга, - тихо произнес Сынмин, наконец подав признаки своего присутствия – Он просто был за рулем и устал больше всех.. - Ах, да ничего страшного. Я понимаю! Люди не так сильны как оборотни, вам нужно своевременно отдыхать. – улыбнулся старший Ли, положив руку на плечо Сынмина – Минхо-йа, Минни, покажите гостям их комнаты, позаботьтесь об их удобстве – попросил он омег, сам направился в кабинет, где собирался рассмотреть папки принесенные Кристофером. Как только вожак отошел, Чан громко выдохнул, а после заметив на себе удивленный взгляд Минхо, начал быстро-быстро хлопать глазами, отчего выглядел немного глупо. - Пойдемте, господин, я покажу вам вашу комнату – тихо позвал его Минхо, взяв мужчину за рукав рубашки. Банчан влюбился трижды… потому что в этот голос невозможно было не влюбиться.