***
Второй день нового учебного года начался на удивление хорошо, Фуш даже выспался и встал не так рано, как делает это обычно. Он поднялся с кровати ближе к восьми, почесал живот и принялся искать коричневую кофту, которую сегодня хотел надеть. Пару раз зевнув, Шервуд обнаружил что одна из его серёжек пропала во время сна и он судорожно искал её среди пухового одеяла и подушки, с которой слетела наволочка. Спустя минут двадцать поисков, он так её и не нашёл и разочарованный рухнул на пол рядом с кроватью, вырисовывая пальцем узоры на ковре, день кажется был испорчен, пока рука сама не потянулась к рандомному месту в кровати и не обнаружила сверкающую серьгу. День спасён. Шервуд быстренько закрепил серёжку, натянул чёрные брюки и шерстяные носки, после чего побежал на кухню и поставил чайник на плиту, снова убегая в ванную, умываясь и причесываясь. Он уже опаздывал, но выйти из дома без кофе не смел, поэтому дождавшись свистящего чайника, налил себе кипяток в кружку, пару ложек этого, пару того... обжёгся. Ладно, он ещё подумает о том, насколько сегодня прекрасный день. Выбежав из квартиры, Шервуд таким же быстрым шагом направился к школе, волосы он заплел в косу, что было для него необычно, надел сегодня больше колец на изящные худые пальцы и даже переодел темно-зеленые кеды на цветные от Вирида. День был сегодня какой то особенный, хотя практически ничем не отличался от всех предыдущих. Колющее чувство в груди почему-то становилось с каждым шагом лишь острее, чем ближе он подходил к школе, тем сильнее его накрывала непонятная леденящая тревога. Зайдя в здание, Фуш поспешил на третий этаж и, распахнув двери клуба, заметил знакомый силуэт у окна. С синими волосами играл сентябрьский ветерок, а из уст убегал дым, кажется, это тот, с кем у Фуша будет много проблем. —А? Сит? Здравствуй? —Шервуд немного затупленно поставил сумку на стул и оставил ключи на столе, странное чувство тревоги переросло в что-то странное, душащее, но шатен решил забыться, поэтому бегло осмотрел книги, которые остались на полках и вдохнул родной запах бумаги и лаванды. Ему шла косичка, и волосы почти не лезли в лицо, что было ему на пользу, но единственного, чего он порой стыдился - своего шрама, а волосы были лучшей маской. Увы, сейчас ему не спрятаться, увидев ехидную улыбку на лице Джонсона.***
Сит просыпается больше по режиму, нежели по будильнику, до него, кстати, ещё 23 минуты. Он потягивается в приятной сонливости, похрустывая спиной, шеей, локтями и пальцами, первым делом, несомненно, ванные процедуры. После прекрасной воды люди преображаются и становятся чуть лучше. Джонсон шлепает босыми ногами по полу, пока движется к бутылке с водой, заранее оставленной в сумке. Жадно припадая губами к горлышку, разминает голеностоп, больше по привычке. В идеале было бы разобрать скромные пожитки, у него как раз есть на это время. "Футболки сюда, водолазки, джинсы, брюки.... " Сит приговаривает, раскидывая вещи по "местам". Он выуживает наушники и провода, повербанк, который нужно зарядить, что он собственно и делает, ноутбук он осторожно укладывает на стол. Сит нашаривает маленький боулинговый шар восьмёрку, размером максимум сантиметра два, он его талисман. Почему-то сегодня Джонсон хочет приодеться, так чтобы красиво, но не слишком официально. На улице все ещё тепло, так что он решает обойтись тускло синей кофтой на застежке, чёрной водолазкой без рукавов и прекрасными брюками, которые имеют почти прозрачную строчку в виде вертикальных линий. На шею он цепляет подвеску в виде минималистичного пера. Оглядев себя, насколько мог без зеркала, Сит заплетает маленького дракончика с виска, оставляя остальные пряди нетронутыми. Джонсон закидывает в рюкзак новый нож, наушники и повербанк с проводом, на всякий случай. Он находит свои кеды почти под кроватью, черт возьми, как он спит, тащит их оттуда и обувается, заодно прихватив скейт. На улицу он выбирается без приключений, сразу становясь на доску. Времени ещё полно, так почему бы не поискать магазин или кафешку? Отталкиваясь подошвой клетчатых, как и его рюкзак, кед он чувствует себя замечательно и уже видит магазин, куда тут же заходит. Сит выбирает уже готовые сэндвичи, бутылку вишнёвого сока, и пару шоколадок. Подходя к кассе, просит две пачки чапмана, на этот раз одна из них с вишней. Оплатив, Джонсон закидывает сомнительную еду в рюкзак и едет сразу к школе. Залетает прямо вместе со скейтом и бежит по лестнице, дабы ничего не сказали. Сит устало вздыхает, когда добирается до литературного клуба и наконец заходит. Кабинет открыт, время около 8 и тут совершенно никого. Джонсон вспоминает, как он нашёл Фуша и думает, что тот спит. Он достаёт из рюкзака наушники и пачку вишнёвого, закидывая бедный рюкзак к скейту подле себя. Сит включает "torna a casa" и закуривает, ощущая вишню на губах. Навевает воспоминания о вчерашнем. Джонсон прибывает в своём астрале, без счета времени и курит и подпевает, сидя на подоконнике. В какой-то момент он ловит краем глаза открывшуюся дверь и вытаскивает один наушник, мгновенно прекратив петь. Фуш здоровается неуверенно, Сит начинает улыбаться. —Опаздываешь, Фуш, —Джонсон мурлычет и смотрит, наклонив голову. —Прекрасно выглядишь сегодня. Сит наблюдает за действиями Шервуда, ехидная улыбка не сползает с его лица. В кабинете отчётливо пахнет вишней и Фуш это чувствует, заливаясь краской. —Ой, кстати, смотри, что я нашёл, –Он сползает с подоконника невообразимо тихо, поднимая рюкзак со скейта и роясь в нем. —Вот. Сит крутит нож бабочку искусно, осторожно, кажется, что его руки созданы для таких вещей, а Фуш видит перед собой все в замедленном оцепенении, слегка отступая назад. Джонсон замечает распахнутые глаза напротив и немедля закрывает нож, кидая его на пол. —Фуш? –Сит осторожно шагает вперёд, на что Шервуд вскидывает руки защищая лицо. Джонсон матерится как сапожник и, совершенно не зная как успокаивать людей от панических атак, бросается в объятья, пока Фуш начинает слегка задыхаться. Он, конечно, знал, что многие боятся оружия, но не настолько же.... Кусочки пазла складываются в голове, насчёт шрама, ножа, вскинутых рук в попытке защитить именно лицо, а не органы. —Фуш, Фуш, –Сит держит его за щеки и просит дышать. Как успокоить человека, думай, думай. — У меня есть серьезные основания полагать, что Маленький принц прилетел с планетки, которая называется «астероид В‑612». Этот астероид был замечен в телескоп лишь один раз, в 1909 году, одним турецким астрономом. Джонсон шепчет это без волнения в голосе, успокаивая, пока Фуш не продолжает строчки сам. —Астроном доложил тогда о своем замечательном открытии на Международном астрономическом конгрессе. Но никто ему не поверил, а все потому, что он был одет по-турецки. Уж такой народ эти взрослые.. –Шервуд дышит, и слегка мутными глазами, глядит прямо в душу. Шервуд рвано дышит, и кусает и так искусанные губы в попытке задержать слезы, которые невольно скатились по щекам и упали на его дрожащие ледяные руки. «Маленький Принц» помог отвлечься, снять напряжение, но сильный всплеск эмоций ударил по организму словно битой и Фушу пришлось закрыть глаза, дабы окончательно восстановить дыхание и избавиться от головокружения. Он не мог подобрать ни слова, и только через какой то промежуток времени смог почувствовать на своём лице тёплые руки, пропитанные яблочно-вишневым чапманом и волнением. Когда парень открыл глаза, то сначала прятал их под длинными ресницами, но всё же поднял взгляд на Джонсона, который был слишком близко. —Мне нужно.. сесть, —тихо, хрипло и с некой самоиронией произнёс Фуш, смотря сначала на стул, потом на Сита, а потом снова на стул. Не дождавшись какой либо реакции, Шервуд рухнул на ближайший стул и глубоко вздохнул, не замечая как правая нога сходила с ума от дрожи и буквально била в стол. Что-то внутри Шервуда «ëкнуло»? Видимо это тот самый «сюрприз», который он предчувствовал всё утро. Фуш взглянул на далеко не отходящего Сита и акцентировал своё внимание на красивом изгибе носа, лисьем взгляде и тонких губах, которые Джонсон поджал еще сильнее. —Извини, нужно что делать с самообладанием, —усмехнулся шатен и положил руку на сходящую с ума тремором ногу, пытаясь прижать её к полу и просто выдохнуть, всей грудью, снимая с плеч упавшую тонну эмоционального груза. Но кажется Фушу понравилось, что они были настолько близко. Сит тяжело вздыхает, отлично видно, что Шервуд пытается извернуться из ситуации. Он шагает чуть ближе и распахивает руки, словно сердце, прикрывает глаза и ждёт, не замечая как кофта сползла с плеча. Бесчисленные шрамы на таком маленьком участке кожи, это объясняет отсутствие вопросов на эту тему. Фуш сначала не понимает, но знает, что может отказаться. Всё же вместо отказа он невесомо прижимается в объятья, даже вставать не приходится. Джонсон охватывает его руками и мурлычет что-то на итальянском, немного приоткрывая глаза. Смотрит на макушку Шервуда и перебирает выбившиеся из косы пряди. Мягкие, приятные и очень-то знакомые. В голове проносится воспоминание, как кто-то с длинными волосами запутался в креплениях его кожанки однажды, но оно быстро убегает. Сит немного присаживается, чтобы быть на одном уровне с глазами Фуша и скользит ладонью по щеке. —Всё хорошо, слышишь? –он шепчет и вкус табачной вишни оседает на чужих губах. —Я рядом. Кажется, что он уже говорил это в тот момент ситуации с волосами, но не до конца это помнит. Сит легонько целует шрам Фуша, и опутывает руками чужие дрожащие плечи. Шервуд слегка в притуплённом состоянии, останавливается взглядом на Сите, смотрит так, будто душу продал, дабы Сит был здесь и сейчас, с ним и секунду назад целовал его увечья, оставленные нелепой случайностью. —Нужно прикупить повязку, —усмехается Шервуд и спешит отвести взгляд когда понимает, что уже почти невозвратно засмотрелся на Джонсона. —Не нужна тебе повязка, –Сит оглаживает шрам на веках, —Зрение сильнее упадёт. Он аргументирует все что говорит, это вызывает доверие. Джонсон приближается снова и целует веко в очередной раз, оглаживая шею сзади. Он комплексовал. Боялся, что маленькие дети пугаются его шрама и потускневшего небесного глаза. Боялся, когда в маршрутке, кто-то безбожно громко обсуждал его, выдумывая ситуации при которых он мог заполучить этот шрам. А это всего лишь была случайность, длиною в вечность, которая оставила след не только внешне, но и внутри, будто шрам остался и на сердце, которое жалобно скулило в попытках спрятаться. Он так и не знал до конца, почему пустил себе волосы, для красоты или помощи, самому себе прятаться за ними, как за маской. Бабушке его локоны нравились, девочки любили вплетать ему в косы цветы, а учителя с наставнической усмешкой гладили по голове. Но что то давало Шервуду возможность думать, что Сит не такой, вовсе не такой, не будет считать его инвалидом и чудным калекой. Что-то внутри давно полюбило Джонсона, нечто неведомое их связывало красной нитью и их наконец притянуло друг к другу, запутывая запястья. —Спасибо, —Фуш улыбнулся, хоть и не ярко, но этого хватило понять, что эта улыбка - искренняя. Фуш благодарит его, наверное за многое, тут Сит впервые не уверен точно, и улыбается искренне, как умеет только Шервуд. Фушу снова хотелось ощутить тёплые губы на своих щеках, приятный аромат яблочно-вишневого чапмана и запах леса, который так понравился Шервуду. Руки невольно переместились на поясницу Сита, а голова примкнула к животу. Фуш томно вздохнул, и будто кот, ласкающийся об ноги хозяина, пару раз повёл головой и, кажется, когда пытался опрокинуть её назад, понял что запутался. Джонсон улыбается тоже, немного печально, и гладит по голове. Немного удивляется, когда чужие руки оказываются на пояснице, а голова под сердцем, но продолжает поглаживать волосы. "Словно кот" думает Сит, пока Фуш ластится и пытается откинуть голову назад. "Вот и запутался, кот". Джонсон хрипло смеётся, наблюдая за Шервудом, что окончательно зацепился за молнию его кофты, и снова вспоминает, что такое уже было. Волосы, которые непослушно вылезли из почти распустившейся косички, зацепились за молнию кофты, в которой был Сит и это моментально подрубило воспоминания одной клубной ночи с текилой, паленым виски и смехом в уборной. —Ну-ка, замри, –Сит распутывает пряди поочерёдно, благо опыт есть, и фыркает. —Мы не встречались раньше при таких же событиях? Воспоминания о баре, где он был давным давно, где текила по бокалам уходила вместе с лимонами и солью, а ещё, где кое-кто запутался в креплениях его кожанки. Тогда он был в сетчатой майке с этой курткой-чертовкой и помогал парню, что был рядом и внезапно запутался. Сит мало что помнит с той ночи, помимо этого и поцелуев со вкусом текилы, а ещё то, как он держал волосы этому парню в туалете, пока того выворачивало от переизбытка алкоголя. Шервуд наконец освобождён от пут своих же волос руками в веснушках и шрамах, а их обладатель наклоняется к лицу Фуша и мягко целует. Губы Сита немного сухие и легко царапаются чужими, что прокусаны от нервов. Фуш зарывается холодными руками под одëжку Джонсона, оглаживая шрамированное тело и будто вырисовывая на нём узоры. Шервуд слегка прикусывает губу Сита в поцелуе, показывая своë лидерство, хотя в данный момент это он жалкий и невинный, что пару минут назад забивался в объятья Сита, как в спасение, так ещё и запутался волосами как дурак. Во время поцелуя он вспоминал ту клубную ночь, как он в тонкой просвечивающей худое тело белой майке, да в узких чёрных джинсах покорял танцпол, когда бармен звал его забрать новую порцию джин-тоника. Тогда он распустил волосы и они в такт с музыкой танцевали вместе с самим Фушем, и тогда ему было плевать мешает он кому то или нет, он просто танцевал закрывая краснючие глаза и дышал пропитанным алкоголем, потом и смехом воздухом. Когда он в очередной раз выпендривается, то чувствует неприятное жгучее ощущение прямо у основания волос, он открывает глаза и видит как перед ним ахуевший недо-блондин-недо-рыжий, который вопросительно смотрит на него и на его волосы, которые запутались в его кожанке. Тогда, кажется, Шервуд начал молить о прощении и нести бред пьяного сумашедшего, пока незнакомец аккуратно вёл его в сгорбленном положении в уборную и пытался распутать его волосы. Именно там они смеялись с абсурдности данной ситуации, и именно там Фуш прижал этого парня к холодной плитке и целовал жадно и неприлично шумно, пока руки партнёра и следовало его худое тело, безбожно цепляясь руками за проколотые соски. Их кажется прервал какой-то до смерти пьяный мужик, который спугнул голубков очередным гомофобным мнением и свалился к толчку блевать, тогда Шервуд засмеялся так искренне и беззаботно что продолжил танцевать через пару минут, но уже, кажется, не один. А потом он помнит, как тот самый приятный незнакомец бережно держал его волосы, пока тот обнимался с белым другом и проклинал бармена за его желание напоить Фуша. Тогда он добрался до дома на такси, которое любезно ему вызвал тот рыже-блондинистый парень, сказав что-то романтично итальянское напоследок и поцеловал в висок как маленького, поручив водителю доставить несчастного пьяницу в целостности и сохранности. Когда воздуха стало не хватать, Фуш прервал поцелуй, но не смел отдаляться, лишь оставил короткий поцелуй на исцелованных губах Сита и усмехнулся смотря тому в глаза. —Судьба значит, —Шервуд с неописуемой нежностью провёл руками по бокам Сита и перенёс их на плечи, поглаживая их и лишь иногда доходя такими движениями до шеи. —Судьба, –Сит улыбается и говорит ещё что-то на итальянском, Фуш не понимает, но думает, что это хорошо. —Погоди-ка.. Джонсон снимает с себя нежные руки, чтобы отыскать в кармане шар восьмёрку, который он почему-то взял с собой. Судьба, не иначе. Он протягивает его Фушу и говорит, что это его талисман. Тот смотрит заинтересованно на простую безделушку, но для Джонсона это лучшая вещь, что у него когда либо была. —Ты можешь рассказать мне о чем угодно, если хочешь, –Сит предлагает ненавязчиво, заодно целуя в висок и приговаривая «кот» на языке прекрасной Италии, так же, как он говорил в ту ночь, пока отправлял его домой на такси. Фуш улыбается и вертит в руках «восьмёрку» осматривая с каждой стороны и любуясь. Сейчас им никто не мешает, первый урок лишь в девять утра, клуб закрыт изнутри и вряд ли Рене или кто-то ещё начнет ломиться, если с первого раза не откроют дверь. Казалось, что сейчас их здесь принадлежит только им, и под «здесь» подразумевается вся вселенная. Улыбкой Джонсона, кажется, можно освещать самые тёмные уголки космоса, а его тихая радость замирает при рассмотрении руками-глазами Фуша его талисмана. Этот момент принадлежал им и это было незабываемо, будто пустота из головы Сита переползла на все что было вокруг них. —Встретимся сегодня после уроков, приглашаю тебя к себе на чашечку кофе, —смеётся Шервуд и возвращается взглядом к восьмёрке, бережно убирая её в карман, после чего поправил бордовый браслет на худом запястье и поднял голову к небу (точнее к белому потолку). Это помогало снять напряжение с шеи и выдохнуть, со стороны можно было заметить слегка дрожащий кадык, будто внутри него происходят дебаты, ресницы будто занавесы скрывают уставшие глаза, а искусанные губы расплываются в ласковой улыбке. Предложение зайти на чашку кофе вызывает смешки и Джонсон охотно соглашается, слегка оттянув бордовый чокер с шеи. В кармане нашлась старенькая зиппо и её приятный щелчок, будто музыка. Он наблюдает за Шервудом, за его улыбкой и как тот удаляется с не маленькой стопкой книг разных авторов. Он чуть ли не мурчит. Вскоре Шервуд оставляет Сита, и поспешно удаляется в сторону кабинета директора с очередной стопкой книг. По дороге встречает Гена и руководит ему встретить новенького у дверей здания, описывая его как «ходячая смерть», после чего снова беглым шагом спускается по лестнице. На втором этаже он встретил Рено, который что-то читал, медленно поднимаясь на верх, но Шервуд осторожно похлопал его по плечу, чтобы тот не клевал носом в книгу во время ходьбы, после чего скрылся в толпе школьников. Предупредив охранницу о приходе нового ученика, Фуша ловит завуч, которая пытается склеить с ним милую беседу, но удача не на неё стороне, так как Фушу совершенно не до этого и, поймав взглядом заходящего в здание друга, машет ему рукой и говорит что-то про погоду, дабы назойливая женщина от него отстала. И вообще Шервуд забегался, с директором они чуть ли не чай сели пить, поэтому он старался успеть в библиотеку, ускорив шаг чуть ли не до бега. Сегодня интересный денёк, потому что после разговора с директором, Фуш понял, что скоро назревает празднование открытия уже-какого-то-там-года школы, поэтому Шервуду придётся собрать всех ребят и заняться приготовлением. Вообще на этот праздник разрешается устроить небольшую школьную дискотеку для учащихся, поэтому Фуш думает о том как бы всё устроить, и даже записывает мысли в блокнот, который всегда носит в сумке через плечо.***
Сит остаётся в кабинете и бросает взгляд на нефтяной нож бабочку. "Может выкинуть его?" эту мысль он поспешно выгоняет из головы и встаёт, дабы поднять его. Нож переливается под лучами солнца из окна и ламп над головой. Это все кажется нереальным, так что Джонсон поторапливается, подхватывает его и закидывает в рюкзак, хватая его за лямки. Дверь кабинета уступчиво не скрипит, выпуская наружу, пока Сит спускается на улицу - в зону для курящих. Скейт был благоразумно оставлен в литературном клубе, под опеку кому-то, рядом с подоконником. Джонсон кусает яблочный фильтр и щёлкает зажигалкой, она у него покладистая, даёт огонь с первого раза, не то что у Фуша. Может подарить ему такую? Кажется в магазине с ножами были и зажигалки, он зайдёт туда снова. Наушники снова в ушах, "glass animals" с песней "life itself" приятна на слух, а её перевод ещё лучше, взять хоть припев. «Вернись ко мне на колени» Сит не уверен в каком плане, но усмехается очередной раз. Песни сменяются одна за другой, на ободе мусорки уже рядком 5 бычков, он считает под "to catch a predator" от icp, что бикини это прекрасно, а за педофилию нужно казнить. Приступ дереализации отпускает и Сит решает вернуться в литературный клуб обратно, проверить скейт. Было бы обидно, если бы его забрали, правда? Но доска остаётся у подоконника, как он её и оставлял, так что он садится за стол Фуша, благо без бумаг и книг, и выуживает из рюкзака скромную еду. Джонсон кусает и не чувствует вкуса совершенно, а ещё ему немного мерзко с этого. Вишнёвый сок спасает ситуацию, оставляя кисло-сладкое послевкусие на языке. Одна из шоколадок успешно оказывается на столе в подарок, сам Сит усаживается на подоконник, что ему уже полюбился и под строчки "touchin on my - 3OHi!3" засыпает, проговаривая строчки частично. —if u wanna fuck me i wont say no, touchin on my, touchin on your... Его точно найдут спящим, но кого это волнует? Кофта слегка сползает с плеча.***
Шервуд наконец смог спокойно выдохнуть, поднимаясь на третий этаж. В пояснице ломило и хотелось наконец таки лечь, но оставались незаконченные дела в библиотеке. Иногда Шервуду правда казалось, что он живёт не в теле семнадцатилетнего подростка, а какого нибудь старика, хотя некоторые вообще огонь в свои шестьдесят четыре. —Сит, —радостно произнёс Фуш, чуть ли не врываясь в литературный клуб, с яркой улыбкой, которая, кажется, могла осветить весь город. Когда он осмотрелся, то заметил спокойно спящего Джонсона, у которого в ушах были наушники, а сам он по себе выглядел слишком беззаботно и хрупко, будто дорогая хрустальная фигурка из бабулиного серванта, которую можно было только рассматривать. Фуш осторожно подошёл к спящему парню, не смея будить и присел рядышком, кладя голову на руки и рассматривая Сита, будто увидел самого милого котика из инстаграма, хотя именно Сит ассоциировался у него с лисом. Хотелось почесать того за ушком и чмокнуть в мокрый носик, но Фуш позволил себе лишь практически невесомо гладить Сита по волосам и играться с немного кудрявыми локонами, с которыми заигрывал ветерок дующий из приоткрытого окна. Не хотелось его будить, и тем более тревожить, но желание взять и сбежать с каждым вздохом возрастало и заставляло Фуша желать поднять Джонсона и убежать с ним к себе домой. —Хочу украсть тебя и заточить в своей съемной квартире, —тихо усмехнулся Шервуд, хихикая куда-то себе в руку и, наконец полноценно укладывая руку на макушку Сита, продолжая поглаживать её большим пальцем. От этого действия, Сит видимо окончательно проснулся, а может и не спал вовсе. Когда Шервуд заметил это, то слегка смущённо отвёл взгляд и убрал руку, пряча в рукава свитера, кажется покрасневшие даже костяшки от стыда. Кемаря на подоконнике, Сит через наушники слышит характерный звук обуви Фуша, кожей чувствует как его рассматривают и гладят по волосам. Он, конечно, все слышит, но терять свой сонный вид не спешит, только после фразы с "хочу тебя украсть" и руки на макушке, Джонсон все же распахивает глаза и смеётся над забавным выражением лица Шервуда. Внезапно, его хватают за руку и ведут за собой, благо рюкзак был успешно прихвачен, не хотелось бы курить чужие. Получив в ответ смех Сита, Фуш всё же решил воплотить своё желание в реальность, поэтому схватив парня за запястье, притягивает к себе, предварительно поднявшись с подоконника, и ведет за собой, ускоряя шаг и всё больше улыбаясь, кажется, уже даже душой. Они бежали по улицам, сквозь зелёные арки, продающих растения бабусек (у которых Фуш спросил, может ли он купить завтра алое веру), гуляющих с собаками парней, которых явно заставили их вторые половинки, мило играющих детишек.. всё напоминало детство, и беззаботную влюблённость. Они знакомы почти два дня, да ещё и плюс одну ночь в клубе, но Шервуду кажется, что они уже вместе лет так сто-двести. Во время бега по улице он отвечает на ту фразу "А я и не против" на что получает одобрительный хохот. Они останавливаются у домофона, где тонкие пальцы в кольцах набирают набор цифр, а после его уже тащат по лестнице наверх. Звон ключей, грохот обуви и дверь, что никак не хотела закрывается кажутся немного абсурдными. Сит рассматривал квартиру с лёгкой улыбкой, потому что пахло кофе и они съебались с уроков. Прибежав к одной из стареньких пятиэтажек, Фуш ловко набрал нужные цифры на домофоне и с улыбкой пригласил Сита в свой дом, быстрым шагом поднимаясь по лестнице и открывая железную дверь ключом, который пару минут неловко доставал из узкого кармана джинс. Открыв дверь, Фуш прошёл первым, попутно собирая вещи с пола и кидая их под стол, а когда Джонсон закрыл за собой дверь (тоже не с первой попытки), то увлечённо рассматривал картины и постеры на двери в комнату, да расслабился от успокаивающего запаха кофе и чего-то ещё, тянущего с кухни. —Прошу, проходи..—Казалось можно было бы добавить «.. в моë сердце», но Сит уже там, и занимает почётное место за семейным столом, где бабуля с восторгом показывает свои шарфики, которые вязяла для Фуша, но он засранец и «вон, как вымахал!»; где дедушка с улыбкой читает газету и делится своими рассуждениями; где ленивый и старый рыжий кот ложится на колени Джонсона, будто зная его дольше всех. Его дружелюбно приглашает Фуш, оставляя незаполненную паузу после, будто размышляя, и Джонсон проходит на кухню. Шервуд по-свойски запустил свои холодные руки, тому под кофту и оглаживал шрамированные бока. Он обязательно спросит откуда они у него и скажет как сильно жалеет, что его не было в те моменты, когда они появлялись, но сейчас он аккуратно и нагло усаживает Джонсона на кухонный стол и проводит кончиком носа вдоль шеи, щекоча прикосновениями и поцелуями горячую кожу, доходя до мягких губ. сразу ощущая холодные руки, что касались рубцов с нежностью. Интересно, какое у него будет лицо, когда он их увидит? Он уже успел позабыть, что ему вообще-то обещали кофе, о чем незамедлительно говорит Шервуду. Оставив тёплый поцелуй на губах Сита, Фуш отрывается чтобы дотянуться до чайника, и ставит его на заранее включённую конфорку. Он же всё таки обещал тому кофе, а обещания свои сдерживать у Шервуда в принципах. Когда Сит сидел на столе, болтая ногами и о чем-то рассказывая Фушу, тот в свою очередь заварил обоим кофе, и даже рассказал свой личный рецепт. Сит добавляет ещё кучу разных фактов и даже шуток, выслушивая рецепт кофе после. Они целуются мягко и тягуче, словно патока, пьют необычайный кофе, снова целуются, а после кофе всегда нужно закурить. У Джонсона привычка на кофе и сигареты после, всегда так было и будет. Перед кофе они снова поцеловались, и казалось, что после каждого глотка делали это, пока Ситу не приспичило покурить, а Шервуд ничего против не имел. Пепел крошится о стеклянную тару и они движутся к какой-то из комнат, рьяно впиваясь в губы. Они вместе пошли на балкончик, покурили, чуть ли падая в объятиях прямо там, поэтому поспешили рухнуть на кровать, попутно стаскивая с друг друга последние надежды на адекватность, на что Шервуд возмущался по неведомым причинам, губы трогает ухмылка. Падая на кровать, Он рассматривает худое тело под собой и провоцирующие красные боксеры. Когда с Фуша полетела одежда на пол, он возмущённо вздохнул, смотря прямо в глаза Ситу, который уже явно что-то задумал. Сам по себе Шервуд даже не стройный. Он был худым, в родинках и в красных боксерах от кельвин кляйна, которые прикупил себе на день рождения. В какой то момент Шервуду хотелось прикрыть весь свой «мощняк», потому что по сравнению с Ситом, у которого имеется выраженный пресс и сильные мышцы под кожей, тот кажется тонкой веткой ивы. Но все эти попытки Сит заткнул собой, целуя и гуляя горячими руками по новым участкам тела. Когда с Джонсона тоже была снята одёжка, Фуш в первую секунду ошарашено смотрел на него, на его шрамы, и кажется прокусил язык, поэтому пару минут мычал, держась руками за рот, а Сит смеялся и по-родному гладил по голове. Видно, что Фуш комплексует, и Джонсон стремится довести его до забытья поцелуями и касаниями. Водолазка оказывается скинута вместе с кофтой, обнажая бесчисленное количество шрамов разного временного промежутка, глубины и размеров. Шервуд прикусил язык, глядя на это, ответом на такой подарок судьбы был хриплый хохот почти-блондина. Сит успокаивающе гладит по голове, не прекращай смеяться и слышит забавные фразы Фуша.***
—А что если кровать сломается, — Начал тараторить Фуш, когда синеволосый потянулся за новым поцелуем. —Я могу сделать так, чтобы она сломалась, –Джонсон подмигивает и смотрит озорными глазами, когда тянется для поцелуя. Не то чтобы Шервуд был против того, что может сейчас между ними произойти, но остатки трусливой «серьезности» притупляли влюблённую эйфорию. В ответ послышалось отрицательное мычание, но Фуш снова остановил целующего его грудь Сита, и хватая из за этого ртом воздух, так, будто это последний кислород который он может использовать. — А вдруг я для тебя слишком худой и не мужественный, — Продолжил нести свой первый бред и краснеть ещё больше Фуш, когда руки Сита оказались на груди и безбожно сжимали проколотые соски. Когда в ответ опять прозвучало отрицательное мычание в сопровождении со смешком, Фуш вообще нервно задергал ногой, и случайно попал острым коленом прямо по животу Сита, из за чего тот равно выдохнул складываясь по полам и смеясь Шервуду в живот, пока тот стыдливо скулил извинения и тоже сдерживался от смеха. Но через пару минут и успокающего поцелуя в лоб, Сит снова продолжил свои грешные деяния, вынуждая Фуша на шумное дыхание и нервные смешки. — Блять, — Хрипло проматерился Шервуд смотря прямо в глаза ехидно хихикающему Ситу и улыбаясь тоже..