Смерть на корабле

Дазай только сейчас понял, как он голоден. Он не пил крови уже несколько дней, ещё этот чертов вынужденный переезд. Он сильно наследил там, где был прежде. Полиция уже наступала ему на пятки, со дня на день люди могли вычислить то место, где находился его гроб. Властям уже давно было ясно, что за серийным убийцей скрывается не просто человек, а вампир. И вся его скрытность и умение маскироваться уже не помогали. Смена места жительства давала ему многое: новые жертвы, новые возможности вести и дальше свой тайный образ жизни, свободу. Кстати о свободе. Кажется он потерял ее в тот момент, когда осматривая в трюме ящик с собственным гробом был застукан рыжим голубоглазым капитаном. Как же от него классно пахло! Осаму сразу понял — это его пара, избранный, кровь которого настолько сладка, что позволит ему протянуть до конца поездки не убивая больше никого. Вот только сам капитан в этом случае будет мертв. А Дазаю этого совсем не хотелось, ему было интересно наблюдать за Чуей, словно коту за пойманной им мышкой. Да и росло внутри ещё что-то, хотелось подчинить капитана себе, обладать полностью и духовно и физически, возможно обратить, чтобы разделить с ним вечность. К последнему Чуя, конечно, пока был не готов. Для начала надо было чтобы Накахара влюбился и влюбился так сильно, что смог бы принять предложение Осаму. Но сейчас он был настолько голоден, что просто не мог оторваться от капитана, насыщая себя горячей кровью и наконец-то не чувствуя сопротивления с его стороны. Он остановился лишь когда услышал слабый жалостливый стон. Дазай разжал челюсти и поспешил взять на руки ослабшего Чую. — Прости, малыш. До чего же ты сладкий! — прошептал он, глядя в помутневшие от слабости голубые глаза, — Что чувствуешь? — Усталость, — чуть слышно прошептал Чуя. — Что ещё? — Дазай положил капитана на его кровать. — Жить хочу! — Будешь. Обещаю тебе, — улыбнулся вампир, — Только за это ты будешь моим рабом каждую ночь, утром забывая об этом. — Пить хочу! — Нельзя, малыш. Ты слишком много крови потерял. — Губы пересохли… — Я могу увлажнить их поцелуем, если позволишь., — Осаму наклонился к капитану и прикоснулся к его губам. Чуя принял ласку без сопротивления. Он заметил, что дышать стало намного легче. Чувство было странным, словно, если Дазай перестанет его целовать сейчас — он просто умрет. Чуе хотелось жить, поэтому он позволял чужим губам ласкать свои, чужому языку проникать в свой рот и изучать его, сплетаясь с его собственным языком. Но, неужели это все лишь потому что он не хочет умереть? Чуе показалось, что здесь есть и что-то другое. Что-то, что он так долго искал и не мог найти, а теперь вдруг, балансируя между жизнью и смертью приобрел. Ему хотелось ласки, хотелось прикосновений к своему телу и оглаживаний, хотелось страстного поцелуя. Неужели, все на столько банально… он влюбился в собственную смерть. Ему даже уже были не противны прикосновения чужих рук, длинные пальцы которых, украшенные небольшими когтями уже расстегнули жилет и рубашку на его груди. От прикосновения теплых рук к обнажённому телу, Чуя непроизвольно подался вперёд. Он понимал, что тёплыми руки вампира сделала выпитая им кровь, но это было намного приятней, чем холодные прикосновения живого мертвеца. — До чего же ты прекрасен, Чуечка! — голос Осаму музыкой отдавался в голове. Дазай не произнес слов любви, но Накахара мысленно уловил их. Неужели, вампир тоже влюблен в него? Если Чую ещё терзали сомнения, то у Дазая их не было вовсе. У него сносило крышу от близости с тем, кто был ему предназначен. Хотелось секса. Страстного и жаркого. Он давно так никого не желал, а в своей бессмертной жизни и подавно.