***
Массивные темно-зеленые двери, ведущие прямиком в столовую, отворились. Войдя в помещение, где уже во всю орудовали старшие дети, Эмико обратила особое внимание на двух крайне подозрительных для нее личностей — брата и подругу, которые вели себя как ни в чем не бывало. Быть может, они и правда расстроились из-за уезда Конни, а ребята не успели отдать зайчонка, да и Эмма вполне могла учудить такое, но их поведение ранее, отсутствие самой игрушки в руках, которая, по идее, должна была остаться с ними, и тот крик... Все это обрывало эту наиболее логичную теорию на корню. Это ощущалось, как сбор большого пазла. Только вот половина кусочков из совершенно другого набора. Тогда, может, стоит собрать обе половины по отдельности, чтобы представить две общие картинки? Светловласка мотнула головой, вновь отбрасывая эти навязчивые мысли. Сейчас есть и другие дела. Она отворила старую, потрепанную жизнью дверь. Темнота в ту же секунду ударила в глаза, лишая возможности что-либо разглядеть. И не знай девочка всех стен здания наизусть, то, возможно, поиск чего-то в такой тьме вызвал бы огромные затруднения. Из заветной комнаты Эмико вышла скоро с немаленькой стопкой тарелок на руках, вновь устремляя взгляд на родственников. «Ничего не изменилось... А чего я, собственно, ожидала?» — девочка мысленно ударила себя по лбу. Груда тарелок внезапно стала легче. Эмико оглянулась. Справа от нее стоял Рэй — тихий темноволосый мальчик, ростом выше девочку на голову, характером бывающий едким и надоедливым, но все же представляющий из себя хорошего собеседника и друга для блондинки — с половиной отнятых тарелок. — Давай помогу, — однотонно сказал он, подхватывая еще парочку блюдец. Эмико чутка приподняла уголки губ, кивая в знак благодарности. — Спасибо. Пару секунд поглядев на свою стопку тарелок, ставшую значительно меньше, она принялась расставлять их на одном из больших, длинных столов. Все было как и всегда, за исключением поведения друзей. Рэй частенько помогал девочке с тяжелым грузом (в основном это несчастные тарелки), но в этот раз что-то было не так. Ощущалось по-другому. Мальчик словно пытался ее... Отвлечь? Эмико моргнула, снова отгоняя эти мысли. Скоро начало завтрака.***
— «Десять лет. Тип первый,» — монотонно произнес неприятный механический голос в наушниках. — На каждый ответ дается не более десяти секунд. Голубые глазки девочки сосредоточились на ярком, слепящем экране — одним их единственных источников света в темном помещении. Рука сжала сканер в руках, приготовившись. Удастся ли ей повысить свой средний балл в этот раз? При любых мыслях о том, что нужно собраться, в голову сразу стали лезть ненужные (сейчас уж точно) раздумья, заставляя Эмико нахмуриться. — «Приготовились. Начали!» — подытожил голос, а экранчик еще пуще прежнего загорелся белым, пока в наушниках звучали вопросы и задания. Пальцы ещё крепче сжали сканер, проводя по штрих-кодам раз за разом. Вопросы постепенно становились все сложнее, а со временем белый цвет стал плыть в глазах, мешая. В наушниках раздался последний сигнал, обозначающий коней тестирования. Эмико, сняв наушники, уронила голову на собственные руки, впадая в дрему, пока мама получает распечатки результатов. Глаза предательски слипались и все вокруг плыло. — Эмма, Норман, Рэй, идеальный результат, снова три сотни баллов! — Изабелла, подходя ближе к рядам из столов, за которыми смирно сидели дети, загадочно улыбнулась. Девочка взглянула на троицу. Хмурый, мутный взгляд Эммы было трудно не заметить, как бы она не улыбалась, радуясь результату. Светлые брови задумчиво чуть свелись к переносице. — О, — воскликнула воспитательница этого приюта, продолжая изучать результаты, — Эмико! Ты смогла поднять свой балл до двухсот восьмидесяти двух, умница! Норман одобрительно похлопал сестру по плечу, светло улыбаясь, поддерживая слова матери. Светловласка чуть покраснела от комплимента матери и счастливо подняла уголки губ в ответ на похвалу, но совсем быстро продолжила изучать реакции и поведение двух старших детей, пока сироты постепенно опустошали помещение. Она хмыкнула. Ежедневные тесты подошли к концу, а это значило начало свободного времени. Это значило, что можно, потянувшись, выйти на улицу и поиграть в прятки, догонялки и прочие подвижные игры. Значило, может быть, для других детей, но не для Эмико. Так или иначе, мысли и раздумья она достаточно долго откладывала, и сейчас, по мнению девочки, самое время их разобрать, пролистывая любимые книжки. Довольная своим результатом за ежедневный тест, светловласка переступила порог книжного рая, откуда не так давно вышел Рэй с книгой — видимо, опять большую часть свободного времени будет читать под деревом, пока его друзья прячутся по всему лесу. На столе стояла небольшая стопка с излюбленными книгами, девочка закончила листать какой-то сборник стихов и отложила его в сторону, хватая в фарфоровые ручонки следующее сочинение — приключенческий рассказ, один из самых любимых. «Приключение Уго» просто въелось в сердце Эмико своими описаниями картин мира, сюжетом и запоминающимися персонажами. Перелистывать старины, пробегая глазами по любимым моментам светловласка могла бесконечно — слишком уж ей нравилась это книженция. В глаза бросилась знакомая титульная страница, представляющая из себя экслибрис с совой, заточенной в прерывистый круг, и именем автора — Уильям Минерва. Книг этого автора в приюте немало, но не сам он так заинтересовал девочку, как обрывистый круг, служащий клеткой для несвободной птицы. Эмико провела пальцем по окружности, хмыкнув и нахмурившись. В голову пришла мысль, заставившая светловласку шустро соскочить со стула и пробежаться взглядом синих глаз по чуть пыльным шкафам, усеянными книгами на любой вкус и цвет. «А если..?» — эта мысль продолжала вертеться в голове. Почему бы не попробовать из чистого, детского любопытства? — Нашла, — в пол голоса отметила для себя Эмико, хватая с одной из темных полок книжку с интересным названием — «Азбука Морзе». В любом случае, перечитывать моменты из любимых сочинений — дело, что тоже может наскучить со временем. Так почему бы не попробовать что-то другое, вызывающее заманчивый интерес, вызывающее ярое любопытство?***
Картина, на которую, как в музее, мог бы поглядеть каждый желающий, так еще и совершенно бесплатно, просто войдя в библиотеку: десятилетняя жительница приюта, склонившаяся над открытыми на первых страницах книгами Уильяма Минервы, паралельно изучая перевод азбуки Морзе на английский язык. Разум во весь голос заявлял, что ничего дельного из этого не выйдет. И с ним активно спорила крупица надежды и личный интерес. Девочка, изначально, с некой смешинкой в глаза рассматривала все «символы», но пальцы тут же немного дрогнули, когда из линий и точек стали складываться слова. И, как оказалось, в каждой книге разные. Конечно, все были странные. Начиная от «обещание», «секрет», «ферма», заканчивая «опасность», «монстр». Эта, казалось бы, бессмыслица, заставляла девицу неуверенно хмуриться, что, почему-то, она в последнее время стала делать довольно часто. Безрадостное небо давно затянуло ранее светлый небосвод. Солнце решило укрыться за серыми тучами, за деревьями, отдыхая от своих обязанностей прогревать землю, полянку, территорию приюта «Благодатный Дом». Эмико, встав с затекшей спиной с места, выглянула в зарешеченное окно, вид из которого на миг показался слишком светлым, слепя девичьи лазурные глаза. Интуиция девочки редко ее подводила, и теперь она ей говорит, что подозрительное поведение друзей и странный набор слов тесно связаны. Хотя нет, кричит. Дети, не так давно играющие на свежем воздухе, уже стали собираться у крыльца, подозревая начало дождя или, даже, самой настоящей грозы. Раздумья затмили разум. Что это все может значить. Монстр — сравнение с кем-то или чем-то? Например, каким-то человеком, сделавшим что-то ужасное? «Но что тогда насчёт остальных слов?» Эмико устало потянулась. Пока Гильда пересчитывали собравшихся, к общей толпе подбежали и двое старших — Эмма и Норман. Но даже так, судя по реакции зеленоволосой девочки в очках, кого-то в общем составе не хватало. На горизонте завиделся маленький мальчик — Марк. И его издалека светловласка узнала не сразу — мальчишка обычно всегда рядом со своей подругой Найлой. Малыш несся к маме со слезами на глазах, яростно и беспокойно что-то рассказывая и заставляя всех обратить встревоженный взгляд на себя. Девичья ладошка чуть сжалась. «Найла потерялась?» Мама погладила Марка по голове и взглянула на свои часы — старинные, больше похожие на часы какой-нибудь Викторианской эпохи. Женщина легонько улыбнулась и, бросив какие-то слова детям напоследок, удалилась в лес, скоро возвращаясь со спящей малышкой на руках. Светловласка выдохнула. Значит, все в порядке. Взгляд снова приклеился к брату и подруге. Те тихо переговаривались, поглядывая на Изабеллу. В груди засело странное, неприятное склизкое чувство, изредка скооблящее своими затупленными когтями изнутри.***
Эмико чуть нервно взглянула на разбросанные книги уже знакомого, странного писателя, а потом вздохнула. Светловласка подошла к столу, за которым провела все свободное время, закрыла каждое из сочинений, включая «Азбуку Морзе», собрала все в одну стопку, и убирала обратно на полки, которые, к слову, было бы неплохо протереть влажной тряпкой от пыли. Девочку прервал звон небольшого колокольчика в руках малышки Марни — одной из младших детей приюта, обладательницы рыжих хвостиков и выразительных детских глаз. Девчушка четырех лет успела подкрасться незамеченной к старшей и заставить слегка вздрогнуть. — Обед готов! — констатировала факт девчушка и побежала дальше оповещать всех маленьких жителей «Благодатного Дома» о наступлении времени второго приема пищи, размахивая позолоченным колокольчиком, заставляя его забавно звенеть тут и там. Эмико зевнула и отправилась в столовую, петляя по узким, с детства знакомым приютские коридорам. В столовую, где как обычно старшие дети, завершив подготовку к трапезе, устало выдыхали, а младшие дети носились по всему помещению в ожидании прихода воспитательницы этого детского дома, Изабеллы, мамы и начала обеда.