Снова научиться любить | Learn to Love Again

Ноябрь 1998 г.

      Резкий стук в дверь кабинета Джорджа отвлёк его внимание от бессмысленных каракулей, которые он рисовал на клочках пергамента. Он, как обычно, избегал Чарли и Верити, но, к сожалению, этим утром этому занятию быстро пришёл конец. Однако Джордж не собирался так легко сдаваться, он проигнорировал стук в дверь, как игнорировал и всё остальное в своей жизни.       — Джордж, открой, — с другой стороны двери донёсся звук приглушённого голоса Верити.       — Уходи, — категорично ответил он.       — Я вхожу, — заявила она, потянувшись к ручке.       — Я так не думаю, — сказал Джордж, быстро запирая дверь с помощью своей палочки, не давая ей войти.       Верити могла бы легко открыть её собственной палочкой, но поведение Джорджа раздражало её до такой степени, что она сдалась. Он услышал раздражённое ворчание и звук её шагов, удаляющийся по мере того, как она покидала коридор, заставив его расслабиться и вздохнуть с облегчением. Наконец-то его оставили в покое. По крайней мере, так было до тех пор, пока она не вернулась несколько мгновений спустя, на этот раз вместе с Чарли.       Стук костяшек пальцев Чарли в дверь звучал сильнее, но менее настойчиво, чем стук Верити.       — Эй, дружище. Впусти нас.       — Абсолютно точно нет.       Щелчок замка на его двери означал, что план Джорджа не впускать их был не совсем надёжным. Чарли медленно открыл дверь, убирая палочку в карман, когда зашёл. Сочувственная улыбка на его лице сильно контрастировала с хмурым видом и скрещенными на груди руками маленькой светловолосой ведьмы позади него. Со стороны это выглядело так, словно они собирались играть в плохого и хорошего полицейского.       — Джордж, не мог бы ты, пожалуйста, выслушать нас? — мягко начал Чарли.       — Что вы делаете? Увольняетесь? Собираетесь бастовать? — ответил Джордж оборонительным тоном.       — Мы очень близки к этому! — сердито выпалила Верити, но Чарли выставил перед ней руку, чтобы удержать её от Джорджа, будто ожидал, что она бросится на него.       Джордж мрачно рассмеялся, прежде чем его губы скривились в раздражении.       — Ну так вперёд, я не буду вас останавливать.       — Джордж, перестань. Мы беспокоимся о тебе, о магазине. Мы просто хотим поговорить и посмотреть, чем мы можем помочь, — взмолился Чарли, его голос был намного добрее и спокойнее, чем у Верити.       — Не похоже, что она хочет помочь.       — О, что за чушь! Думаешь, я не хочу помочь? Мы с Чарли вернулись и снова открыли магазин ради тебя. Чарли переехал домой из Румынии ради этого, он оставил работу своей мечты, чтобы помочь тебе. Я тоже потеряла людей на войне, Джордж, но я никогда не отказывалась от этого места. Я здесь для того, чтобы помочь тебе. Работать здесь никогда не было моей мечтой, ты, дурень. Я вернулась только потому, что мне, блядь, не всё равно, — прикрикнула Верити, отталкивая Чарли, который всё ещё с лёгкостью удерживал её.       — Я никогда не просил никого из вас делать что-либо из этого.       — Мы сделали это и ради Фреда тоже, — мягко добавил Чарли.       — Не втягивай его в это, — выплюнул Джордж.       — Как мы можем его не втягивать? Это место было и его детищем, а ты загоняешь его под землю, — вмешалась Верити.       Джордж встал из-за стола, его руки сжались в кулаки до побелевших костяшек.       — Ты думаешь, я не понимаю, какой я огромный неудачник? Как я подвожу всех вокруг себя? Как я подвожу Фреда? Ты думаешь, я, блядь, не знаю этого, Верити?       — Нет, я думаю, ты это знаешь. Я просто думаю, что тебе плевать, — Верити говорила спокойно, но в её словах был ядовитый оттенок, и она знала, что это расстроит Джорджа.       — Верити, пожалуйста, остановись, — прошептал Чарли, но она ещё не закончила.       — Ты заставляешь нас с Чарли справляться со всем в одиночку, нам пришлось перейти с шести дней в неделю на четыре, потому что мы больше не можем удовлетворять спрос. Скоро будет три, и тогда нам придётся закрыться навсегда. У нас закончилось почти всё, ради чего люди вообще сюда приходят. Магия ушла, ты позволил ей умереть, Джордж, — упрекнула Верити, обвиняюще указывая пальцем на Джорджа.       — Убирайся, — тихо сказал Джордж, гнев в его голосе разнёсся по комнате, когда его глаза встретились с глазами Верити.       — Нет, ты должен посмотреть правде в глаза. Ты не можешь продолжать прятаться, — ответила Верити, соответствуя его настроению.       — Ты сука, Верити.       Чарли быстро повернул голову к Верити, чтобы прочитать выражение её лица после того, как с губ Джорджа слетело оскорбление, но, к его удивлению, она не выглядела так, будто испытывала боль или шок, на её лице лишь была ухмылка, словно она была довольна тем, как глубоко она задела Джорджа.       Верити, честно говоря, глубоко заботилась о Джордже, несмотря на резкие слова, которые она ему сказала. Но в этот момент всё, что она хотела сделать, это заставить его понять, что всё, с чем они с Чарли мирились, ей надоело. Её собственный гнев от того, с чем она имела дело, затуманивал её здравый смысл. Вместо того, чтобы оставить всё как есть и отойти в сторону, чтобы позволить Чарли справиться с ситуацией, что, без сомнения, было бы лучше, Верити просто не сдавалась на зло.       — А ты мудак, Джордж.       В ярости Джордж рванул из кабинета, чтобы остыть, отчаянно желая оказаться где угодно, где не было этих двоих. Он намеренно толкнул Чарли плечом, когда проходил мимо них, и отказался встретиться взглядом с Верити на выходе. Джордж не знал точно, куда пойдёт, он знал, что ему просто нужно уйти.       Когда он распахнул входную дверь магазина и вышел на мощёный тротуар Косого переулка, он был настолько поглощён собственным гневом, что не замечал ничего вокруг. В мгновение ока он налетел прямо на ведьму, которая ходила за покупками, с такой силой, что она уронила все свои пакеты на тротуар, рассыпав их содержимое повсюду.       — О чёрт, прошу прощения! — быстро извинился Джордж и опустился на колено рядом с ней, чтобы помочь собрать её вещи.       Но когда его периферии коснулась прядь вьющихся золотистых волос, у него возникло неприятное чувство, что это была не просто какая-то случайная ведьма. Когда Джордж поднял глаза, чтобы встретиться взглядом с девушкой, его встретили добрые глаза-океаны, к которым он испытывал слабость. Это была Элоиза. Внезапно его руки перестали двигаться, всё, что он мог делать, это смотреть на неё, что заставило её засмеяться.       — Есть какая-то особая причина, по которой ты не можешь оторвать от меня глаз, Джордж? — спросила она с ухмылкой, используя его собственные слова, сказанные ей, когда они виделись в последний раз неделю назад.       Он покачал головой, возвращаясь на землю, и продолжил собирать все вещи, которые она по его вине обронила на тротуаре. Очевидно она ходила по магазинам в поисках каких-то подарков, учитывая такое большое количество вещей, которые она купила, но Джордж сделал всё возможное, чтобы усмирить своё любопытство, когда складывал всё обратно в соответствующие пакеты.       — Правда, извини, Элоиза. Я тут просто взял перерыв и совсем не заметил тебя.       — Кажется, ты очень торопился на перерыв, — поддразнила она.       Брови Джорджа нахмурились, когда он взял последний пакет, чтобы вернуть его Элоизе, когда они оба встали. Последнее, чего ему хотелось, так это того, чтобы она знала, как он был расстроен и все те ненавистные вещи, которые они с Верити наговорили друг другу. Все слова Верити снова и снова звучали в ушах Джорджа о том, какой он неудачник, как ему всё равно, и то, что он мудак.       Честно говоря, он соглашался с каждым словом, которые она ему говорила, просто это был другой опыт — слышать эти слова от кого-то, кто был ему небезразличен. Из-за этого вся его ненависть к самому себе стала реальностью, а он не хотел сталкиваться с этим лицом к лицу. Улыбка Элоизы померкла, когда она изучила выражение его лица, каким-то образом мгновенно поняв, что что-то не так.       — Что случилось?       — Мм? — произнёс Джордж, поворачивая голову к блондинке рядом с ним.       — Что-то случилось, ты в порядке?       — Всё нормально, — заверил он её, но покачал головой, прежде чем продолжить, будто он даже не был уверен, что с ним всё в порядке. — В последнее время мы все часто набрасывались друг на друга, мне просто нужно было выбраться оттуда.       На губы Элоизы вернулась тёплая улыбка, когда в её голове возник план.       — Идём со мной и помоги мне с рождественскими покупками.       — На дворе седьмое ноября, не рановато ли?       — Никогда! Я всегда начинаю закупать подарки так рано, ты ведь и сам должен знать. Я уверена, что чем ближе к Рождеству, тем больше народу в твоём магазине.       — Полагаю, ты права, — сказал Джордж, слегка нахмурившись — меньше всего ему хотелось думать о рождественском приливе, когда он был так немотивирован изобретать новые продукты.       — У тебя есть время?       — Честно говоря, в магазине от меня нет никакой пользы, так что они не будут скучать по мне.       Её брови нахмурились в сочувствии на его комментарий.       — Я уверена, что это неправда. Во всяком случае, я не задержу тебя надолго, ровно настолько, чтобы у тебя было лучшее настроение, когда ты вернёшься. К тому же, ты можешь помочь мне придумать идеи для подарков твоей семье.       — Тебе совсем не обязательно им что-то дарить.       — Не говори ерунды! Они были так добры ко мне с тех пор, как я переехала сюда, это меньшее, что я могу сделать, — ответила она с сияющей улыбкой.       Джордж вздохнул и потёр рукой шею, пытаясь расслабиться от ситуации, из которой он только что сбежал.       — Хорошо, тогда с чего начнём?       — На самом деле я направлялась в один небольшой канцелярский магазин, в который уже давно хотела зайти. Я подумала, что смогу найти там что-нибудь для моей мамы и, может быть, для Перси тоже.       Джордж издал смешок.       — Честно говоря, просто подари Перси пресс-папье, и он будет в восторге.       — Тогда я куплю ему лучший пресс-папье, который смогу найти, — ответила она с улыбкой, протягивая Джорджу руку.       Поначалу он колебался из-за этого жеста, в конце концов, насколько он знал, Элоиза и Дхани всё ещё встречались. Хоть он и не знал, насколько у них всё было серьёзно, Джордж пытался убедить себя, что беспокоиться о такой мелочи, как держаться за руки, довольно по-юношески. Им было по двадцать, а не по двенадцать. К тому же, она, скорее всего, хотела взять его за руку только для того, чтобы отвести за собой в магазин, а не в качестве какого-то грандиозного жеста любви — он снова всё слишком преувеличивал.       Наконец он решил взять Элоизу за руку, и она ободряюще сжала его ладонь, прежде чем повернуться и повести его по мощёной дорожке. Но теперь, когда Дхани вернулся в его сознание, любопытство Джордж взяло верх, ему нужно было узнать больше об их отношениях, прежде чем это сведёт его с ума.       Чарли никогда не рассказывал ему никаких подробностей об этом просто потому, что Джордж никогда и не спрашивал. Но что-то в прогулке рука в руке с Элоизой по Косому переулку и рождественских покупках для его семьи казалось странно интимным, ему нужно было знать, что он не переходит никаких границ и не выдумывает что-то в своей голове.       — Уже придумала, что подаришь Дхани на Рождество? — спросил он, надеясь, что вопрос прозвучал достаточно буднично, чтобы не вызвать никаких подозрений.       — Мм? О, нет, ещё нет.       Значит, она думала о том, чтобы сделать ему подарок, это признак того, что они всё ещё видятся. Но этого было недостаточно, чтобы помешать Джорджу ещё глубже погрузиться в свои навязчивые мысли.       — Кстати, как у вас всё продвигается?       — Почему ты спрашиваешь?       «Чёрт, она меня раскусила. Нужно прекратить этот разговор, пока она не подумала, что я слишком любопытен».       — Просто так, не бери в голову, — Джордж покачал головой, когда они продолжили идти по тропинке.       — Всё нормально, мы решили перестать встречаться, я просто не знала, сказал ли тебе Чарли.       Джордж почувствовал, как его сердце забилось где-то в горле. Почему внезапная доступность Элоизы пугала его? Почему, после того, как они обнажили свои души друг перед другом всего неделю назад, такая простая вещь, как прогулка вместе и держание за руки, вызывала у него столько тревожности? Это те чувства, которых он боялся, когда они впервые встретились.       — Жаль это слышать, — ответил Джордж не так уж убедительно, в конце концов, это была настоящая ложь. Джордж нисколько не сожалел, если уж на то пошло, он испытал облегчение от того, что ему больше не придётся беспокоиться о своих чувствах ревности.       — Всё в порядке, между нами не было никакой ссоры или чего-то в этом роде. Мы всё ещё в хороших отношениях. Просто решили, что дистанция и то, что мы не видимся неделями, на самом деле не имеет смысла. К тому же… — но она оборвала себя, заставив Джорджа посмотреть на неё сверху вниз, и он заметил, как её щёки окрасил румянец.       — К тому же? — спросил он, подталкивая её к продолжению.       — Неважно, — она покачала головой, продолжая смотреть прямо перед собой, избегая его взгляда.       — Ну, теперь ты не можешь просто взять и сказать, что это неважно, рассчитывая, что мне не будет любопытно. Не заставляй меня вытягивать это из тебя, я могу быть очень убедительным, ты же знаешь, — пошутил он, и на поверхность вышла частичка старого озорного Джорджа.       Элоиза вновь слегка покачала головой, зная, что это прозвучит нелепо.       — Он был ванилью.       — Извини? — Джордж засмеялся.       — Это глупо.       — Я бы согласился с этим, но ты не можешь остановиться на этом, — призвал Джордж, аккуратно подтолкнув её плечом.       — Мы пошли за мороженым на нашем первом свидании, и он заказал ванильное. Может быть, я слишком заморачиваюсь, но из всех вкусов он выбрал именно этот. Он добрый, обаятельный и терпеливый, но он — ваниль. И когда мы… — но она снова оборвала себя, боясь сказать слишком много.       — Ну вот, Эль, опять ты останавливаешься на полуслове.       Голос Джорджа был подобен глотку Сыворотки правды, что-то в том, что она услышала уменьшительно-ласкательный вариант своего имени из его уст, помогло ей почувствовать себя в достаточной безопасности, чтобы сказать ему правду, даже если она была глупой или неловкой.       — Когда мы целовались, не было ничего, это была просто ваниль. Что прекрасно, если тебе она нравится, не пойми меня неправильно! Это просто… ну, знаешь, скучно.       Каким-то образом новость о поцелуе Дхани и Элоизы не беспокоила Джорджа, скорее всего, это было связано с тем, что Элоиза, похоже, не осталась в восторге от поцелуев с ним. Если бы история развивалась по-другому, Джордж, вероятно, испытывал бы гнев иного рода, чем тогда, когда убегал из магазина, — гнев на самого себя за то, что позволил ей ускользнуть из его рук в объятия другого мужчины.       — А какой я вкус? — уверенно поинтересовался Джордж.       Элоиза не решалась ответить, когда они быстро подошли к канцелярскому магазину, сразу вспомнив сравнение, которое она сделала в своей голове.       — Я не особо задумывалась над этим, — солгала она.       — Вот как? — спросил он, не до конца веря ей.       — Я правда не думала об этом, — она посмотрела на него снизу вверх, блеск в его тёплых карих глазах и озорная ухмылка на губах сказали ей, что она попалась на своей лжи.       По правде говоря, она много думала об этом, это было очевидно. Элоиза даже не очень любила пить, честно говоря, но сравнение с огневиски было слишком точным в её сознании. Само присутствие Джорджа оказывало на неё опьяняющее действие. Тепло его руки в её ладони, звук его глубокого голоса в её ушах, огненный цвет его волос.       Было ясно, что парень рядом с ней был точно как напиток, и Элоиза не могла насытиться. Мысль в глубине её сознания пыталась напомнить ей, что огневиски может привести к ошибкам и сожалениям, это всего лишь вопрос времени. Но она ещё не зашла слишком глубоко ни по одному пути, который мог бы привести к разочарованию или стыду.       — Ну, ты же дашь мне знать, когда выяснишь это, да? — он ухмыльнулся.       — О, э-э, что ж, в любом случае, мы пришли! Давай найдём этот пресс-папье! — пролепетала она, быстро отпустив руку Джорджа, чтобы толкнуть дверь магазина, и ворвалась внутрь, будто разговор каким-то образом остался бы на тротуаре, если бы она убежала от него достаточно быстро.       Джордж засунул руки в карманы, следуя за ней внутрь, на его губах постоянно играла ухмылка, гадая, что именно Элоиза скрывает от него. Он нашёл её внезапную нервозность по поводу разговора довольно милой, он просто не мог удержаться от желания подразнить её по этому поводу.       — Не могу же я быть клубникой, правда? — произнёс он тихим голосом, наклонившись близко к её уху, пока она перебирала набор перьев.       Близость его тела и ощущение его дыхания на своей коже заставили её невольно ахнуть. Внутренне она надеялась, что это было достаточно тихо, чтобы он не заметил, но когда Джордж отодвинулся от неё с самодовольной ухмылкой на лице, было совершенно очевидно, что он гордился тем, какой эффект на неё произвёл. Она прочистила горло, пытаясь успокоиться, напоминая себе, что он, вероятно, делал это только для того, чтобы вызвать у неё реакцию, и она просто не могла позволить ему так легко победить.       Не желая, чтобы Джордж становился слишком самоуверенным, она повернулась к нему с ухмылкой и ответила:       — Нет, не думаю. Клубника для тебя слишком сладкая.       Джордж разомкнул губы, слегка озадаченный её комментарием. Но ухмылка быстро вернулась на его лицо, поскольку он был весьма увлечён игрой, в которую они играли. Он последовал за ней к отделу свитков пергамента постельных тонов и, пока она просматривала их, облокотился на полку рядом с ней.       — А как насчёт арахисовой пасты?       Несмотря на то, что она избегала его взгляда, он увидел, как приподнялся уголок её губ, прежде чем она ответила:       — Почему? Потому что у тебя мозговина с короб, а ума с орех?*       — Ну, иногда да, — согласился Джордж, кивнув.       — Нет, ты не арахисовая паста, — закатила она глаза, проходя мимо него, убедившись, что их руки соприкоснулись всего на короткое мгновение, напряжение от этого лёгкого прикосновения дало Элоизе преимущество в их игре.       — Тогда дай мне подсказку, — взмолился он, следуя вплотную за ней.       — Я же сказала тебе, что не особо задумывалась над этим, — невинно ответила она, останавливаясь возле полки с блокнотами в кожаных переплётах.       — Я просто не верю в это, Эль. Ведь ты достаточно задумывалась, чтобы понять, каким вкусом я точно не могу быть, — сказал он, мягко беря её за запястье, когда она доставала блокнот с полки, заставляя её встретиться с ним взглядом.       — Может быть, мой рождественский подарок покажет тебе, какой ты вкус, — саркастически ответила она.       На губах Джорджа появилась широкая улыбка при её предложении, мысль об этом его очень позабавила.       — Тогда договорились.       Её брови сошлись к переносице, слегка нахмурившись.       — Я говорила не серьёзно.       Шах и мат.       — Прости, Эль. Я решил, что это всё, чего я хочу на Рождество, — ответил он, отпуская её запястье и скрещивая руки на груди, заявляя о победе в их игре.       — Ты настоящий кошмар, — засмеялась она, закатив глаза.       — Да, мне это уже говорили.       Джордж совершенно забыл обо всём, что произошло в магазине этим утром, благодаря Элоизе. И хотя в конце концов ему придётся вернуться и встретиться с этой реальностью лицом к лицу, он вернётся в гораздо лучшем настроении благодаря блондинке, которая каким-то образом с лёгкостью раскрывала части старого Джорджа, части его самого, о которых он даже не подозревал, что они всё ещё были внутри.       Но, несмотря на его нынешнее настроение, кое-что засело в глубине его сознания. Чувство страха из-за того, что Элоиза подобралась слишком близко, слишком быстро, и это заставило часть его хотеть уберечь своё сердце, независимо от того, насколько хорошо ему было рядом с ней. Он чувствовал это ужасное ноющее чувство, что ему нужно защитить себя, и он просто не мог полностью избавиться от него, несмотря ни на что.