Март 1999 г.
— Ты уверена, что это не глупо? Такое чувство, будто сегодня мой первый день в школе, — спросила Элоиза, поправляя серебряный значок Министерства на лацкане своего блейзера. — Ты же знаешь, что твои родители захотят себе такую фотографию, а теперь улыбнись, — скомандовала Флёр, держа камеру в руках. Элоиза знала, что сейчас лучше не спорить со своей очень беременной лучшей подругой, потому она вздохнула и ослепительно улыбнулась Флёр, когда та сделала снимок. — Кажется, я моргнула! — Элл, это движущийся снимок, не имеет значения, моргнула ты или нет, — засмеялась Флёр, ожидая, пока полароид выйдет из колдографа. — Посмотри, как мило ты выглядишь! Флёр протянула фотографию Элоизе, которая смотрела, как её губы широко растягиваются в улыбке на фоне коттеджа. Её светлые кудри слегка развевал океанский бриз, и она выглядела одновременно взволнованной и нервной. К тому же, она действительно моргнула, но Флёр была права, что на самом деле это не имело значения. — Я выгляжу как ребёнок. — У тебя всегда было детское лицо. Элоиза слегка нахмурила брови, глядя на свою подругу, но не могла придумать веского аргумента, потому что знала, что Флёр права. — Который час? — спросила Элоиза. — Было около половины восьмого, когда мы вышли, так что тебе, наверное, уже пора. Две ведьмы направились обратно в дом, и Элоиза провела пальцами по волосам, пытаясь распутать спутанные ветром пряди. — Как думаешь, может, мне лучше уложить волосы наверх? Флёр тихо рассмеялась. — Я думаю, тебе стоит перестать волноваться… Но да, они действительно выглядят так, будто по ним прошёлся ураган. Элоиза закатила глаза от её комментария. Несмотря на то, что иногда, по мнению некоторых людей, Флёр могла быть немного резковатой, в конечном счёте её честность высоко ценилась, поскольку она спасала Элоизу от множества неловких моментов на протяжении всей её жизни. Подойдя к зеркалу рядом с входной дверью, она сняла с запястья резинку и собрала свои вьющиеся волосы в тугой пучок на затылке. Несколько волосков всё ещё оставались вокруг лица, но с этим мало что можно было поделать. — Ладно, думаю, я готова, — произнесла Элоиза, кивая своему отражению, словно пыталась убедить себя, что действительно готова к своему первому дню. Флёр уже стояла у камина, держа в руках ёмкость с летучим порохом. На прошлой неделе они подключили камин к Министерству, и это стал последний шаг к тому, чтобы ее работа по-настоящему почувствовалась реальной. Элоиза относилась к тому типу людей, которые могли убедить себя в том, что любые хорошие новости на самом деле нереальны, пока они действительно не произойдут у неё на глазах. Она говорила, что делала это для того, чтобы уберечь себя от любого разочарования, но Флёр говорила ей, что она просто пессимистка, и, возможно, в этом была доля правды. Однако более точным описанием было бы «оптимистичный пессимист», поскольку она всегда надеялась на лучшее, но готовилась к худшему. Сунув руку в ёмкость, Элоиза зачерпнула горсть летучего пороха, прежде чем ступить в камин. Она на мгновение заколебалась и ещё раз посмотрела на Флёр, ища поддержки. — У тебя всё получится. Увидимся вечером, — сказала Флер с улыбкой. Элоиза испустила последний вздох перед тем, как произнести «Министерство магии» и бросить порох, и её быстро охватило ярко-зелёное пламя. Хотя это был далеко не первый раз, когда она воспользовалась каминной сетью, она всё же, спотыкаясь, выбралась из камина в большом вестибюле Министерства. К счастью, никто из окружающих, казалось, этого не заметил, поскольку все были слишком заняты, направляясь на назначенные встречи. Элоиза разгладила руками свою коричневую юбку-карандаш и ещё раз поправила значок Министерства, прежде чем отправиться в свой отдел. Прохождение через охрану прошло без происшествий, и она была рада увидеть знакомое лицо, когда вошла в лифт. — Элоиза! Какая приятная встреча, сегодня твой первый день, да? — спросил Артур, зажимая под мышкой утренний выпуск «Ежедневного пророка». — Да, сэр, — ответила она и пригнулась, уворачиваясь от ярко-фиолетовых бумажных самолётиков, которые влетели в лифт, когда двери закрылись. — Межведомственные записки, ты к ним привыкнешь, — хмыкнул мужчина. Лифт слегка потряхивало по мере того, как они спускались всё ниже под Лондон. — Уровень второй, отдел магического правопорядка. — Что ж, это мой. Хорошего дня, Элоиза, хотя я уверен, что мы услышим обо всём от Перси, — Артур повернулся к ней с доброй улыбкой перед тем, как выйти. Прошло ещё три этажа, прежде чем они, наконец, добрались до нужного Элоизе. — Уровень пятый, отдел международного магического сотрудничества. Элоиза протиснулась мимо примерно дюжины ведьм и волшебников в лифте, обменявшись несколькими «прошу прощения» и «извините», прежде чем выйти в коридор. Сориентировавшись, она вспомнила, что офис находится за третьей дверью слева, поэтому направилась по коридору, изо всех сил стараясь избавиться от нервов, нарастающих в её теле. Дверь в офис уже была открыта, и когда она вошла внутрь, её встретил вид Перси, который, склонившись над чьим-то столом, обсуждал какой-то отчёт. Он поднял глаза на вошедшую Элоизу и вежливо улыбнулся ей. — Как раз вовремя, идём, я провожу тебя к твоему рабочему месту. И сообщу Одри, что ты здесь. Она последовала за Перси, который лавировал между рядами столов, пока не наткнулся на её, который, как она была рада, находился рядом с окном. Хотя все окна в офисе были просто зачарованы, чтобы казалось, будто вид выходит на Лондон, было приятно чувствовать, что на самом деле они не находятся в сотнях футов под землёй. — Вот мы и пришли, ты пока можешь устраиваться, а я вернусь через пару минут с Одри. Элоиза поставила сумочку на стол и порылась в ней, чтобы найти две рамки для фотографий, которые она взяла с собой, чтобы придать своему рабочему месту более уютный вид. На первой фотографии были запечатлены она и её отец, когда Элоиза была маленькой. Они позировали перед фонтаном в вестибюле Министерства. Она стояла на бортике фонтана, а её отец обнимал её за талию, чтобы она не упала в воду. В какой-то момент её отец наклонился с лучезарной улыбкой и указал на камеру, чтобы Элоиза посмотрела на свою мать, которая их фотографировала. На другой были запечатлены они с бабушкой в день четырнадцатилетия Элоизы. Это был последний день рождения, на праздновании которого была её бабушка, но на фотографии они обе смеялись. Она даже не могла вспомнить, о чём они говорили, что заставило их так сильно смеяться, но, безусловно, это была её любимая фотография, несмотря на то, что воспоминание было горько-сладким. Звук стучащих каблуков привлёк внимание Элоизы к Одри, которая приближалась вместе с Перси. Элоиза быстро встала и восторженно улыбнулась своей новой начальнице, которая не ответила ей тем же. — Сядь, — строго сказала Одри, и Элоиза повиновалась без колебаний. Выражение её лица вытянулось. — Спасибо, Перси, твою работу я проверю позже, — продолжила она, посмотрев на мужчину, который коротко кивнул ей в ответ. Как только Одри повернулась к Перси спиной, он быстро сочувственно улыбнулся Элоизе и поднял большой палец вверх, прежде чем вернуться к своему столу. Элоиза была так поглощена своим беспокойством, что почти не заметила высокую кипу бумаг в руках Одри. Документы упали на её стол с громким глухим стуком, заставив Элоизу слегка подпрыгнуть. Одри взглянула на неё и на мгновение приподняла бровь, после чего начала раскладывать их по стопкам чуть поменьше, хотя, несмотря на это, они всё равно выглядели довольно устрашающе. Как только Одри закончила разбирать документы, она указала на первую стопку бумаг. Элоиза сразу заметила, что ногти женщины были идеально ухожены и выкрашены в красивый изумрудно-зелёный цвет. Это была такая маленькая деталь, но она лишь напомнила Элоизе, что из-за её собственного облупившегося лака она чувствовала себя совершенно несоответственно по сравнению с ней. — Итак, вот эта стопка, — начала Одри. — Мне нужно, чтобы ты посмотрела эти материалы дела и сопоставила их с аналогичными законами Соединённых Штатов, а также Франции и Испании. — Хорошо, — кивнула Элоиза, думая, что это вполне выполнимо. Затем Одри указала на другую, более низкую стопку пергаментов на столе красного дерева перед блондинкой. — Этот документ — недавно предложенный закон, мне нужно, чтобы ты ознакомилась с ним и убедилась, что он не противоречит каким-либо международным законам. — Будет сделано, — ответила Элоиза. Хотя девушка и не была полностью уверена, что справится со всей работой, она определённо не собиралась этого признавать. — Отлично, потому что, как только ты закончишь со всем этим, у меня будет для тебя краткий отчёт на изучение, который сделал другой сотрудник. Нам просто нужна ещё одна пара глаз, чтобы убедиться, что нет никаких ошибок, — распорядилась Одри, явно не обращая внимания на то, насколько уже ошеломлённой была белокурая ведьма. Элоиза пробежалась глазами по всем документам на её столе, гадая, есть ли какое-нибудь заклинание, которое могло бы продлить часы рабочего дня. — Вопросы? — твёрдо спросила Одри. В голове Элоизы вертелся миллион вопросов, но самым громким из них был: «Во что, во имя Мерлина, я вляпалась?» Будучи явно терпеливой женщиной, Одри не оценила колебаний Элоизы. — Я расцениваю твоё молчание как знак, что у тебя нет никаких вопросов. Работа должна быть выполнена к концу сегодняшнего дня. Темноволосая ведьма резко развернулась на каблуках и удалилась в свой кабинет, оставив Элоизу в полном замешательстве. Всё утро Элоиза просидела, сгорбившись над своим столом, лихорадочно листая страницы и макая перо в чернильницу рядом с собой, чтобы внести исправления. Она так усердно работала, что даже не осознавала, что проработала весь обед, пока не увидела тень, отбрасываемую на документ, который она читала. Подняв глаза, она увидела Перси, стоявшего рядом с её столом. — Проголодалась? — как бы между прочим спросил он. — У меня слишком много работы, Перси, — ответила Элоиза, покачав головой и указывая на ворох бумаг перед собой. — Она просто проверяет тебя, чтобы посмотреть, как много ты можешь сделать и насколько ты послушная, не волнуйся ты так. Обычно никто не выполняет такой объём работы ежедневно, — успокоил её Перси. Он положил сэндвич, завёрнутый в обёрточную бумагу, на её стол и пододвинул ещё один стул, чтобы сесть напротив. Их глаза на мгновение встретились, и Элоиза вдруг почувствовала, что вот-вот расплачется. Она была так напряжена весь день, что небольшого жеста Перси, принёсшего ей обед, было почти достаточно, чтобы она потеряла контроль над собой. — Почему бы тебе не сделать перерыв? Обещаю, Одри останется довольна тем, что ты сделала сегодня. К тому же, ты моя подчинённая, так что если ты ленишься, отдуваться буду я, — сказал он с улыбкой, поправляя очки на переносице костяшками пальцев. — Спасибо, Перси. Элоиза отложила бумаги в сторону и развернула сэндвич, с признательностью откусив кусочек, прежде чем Перси решил продолжить разговор: — Ты придёшь на ужин в честь дня рождения Рона в субботу? На самом деле его день рождения сегодня, но все слишком заняты, чтобы собраться вместе вечером. Она быстро поднесла руку ко рту и покачала головой, закончив жевать. — Нет, не думаю. — Я уверен, никто не стал бы возражать, если бы ты пришла. Ты уже побывала почти на… скольких?.. Семидесяти процентов наших семейных ужинов? — Билл и Флёр приглашают меня на эти ужины, я мало общаюсь с Роном, а это его день. Я не хочу навязываться, — ответила она, пожав плечами. — В Норе нет такого понятия, как «навязываться», — сказал Перси со смехом. Одри высунула голову из своего кабинета именно в эту секунду, словно смех Перси был аварийным сигналом тревоги. Мгновение она переводила взгляд с него на Элоизу, прежде чем слегка прищурить глаза. — Уизли, в мой кабинет. — Долг зовёт, — прошептал он Элоизе, приподняв брови. Элоиза поняла намёк на то, что Одри не очень-то любит излишнюю болтовню в рабочее время, быстро доела свой сэндвич и сразу вернулась к работе. К концу дня её руку сводило судорогой от всего написанного, а в глазах начало расплываться. Если бы ей пришлось ещё хоть раз прочитать фразу «в связи с недавними событиями», она бы сошла с ума. Элоиза знала, что восстановление Министерства после войны было непростой задачей, но прошёл почти год, и в результате всё ещё вводилось так много новых законов. Прежде чем Элоиза успела опомниться, было уже больше пяти вечера, и она была одной из немногих людей, оставшихся в офисе. Она была немного разочарована тем, что ей весь день не удавалось пообщаться ни с кем, кроме Одри и Перси, но блондинка гордилась собой за то, что выполнила всё, о чём её просили, даже если это привело к сильной головной боли. Она быстро собрала все бумаги со своего стола и направилась в кабинет Одри. Постучав в открытую дверь, Элоиза встретилась с суровыми карими глазами своего босса и сразу же задалась вопросом, будет ли она когда-нибудь чувствовать себя менее запуганной этой женщиной. — Я всё закончила и подготовила для вас, мисс Эверман, — произнесла она тихим голосом. На мгновение Элоиза могла бы поклясться, что заметила, как уголки губ Одри слегка приподнялись. — Оставь их там, — проинструктировала она, указывая концом пера на угол своего стола. Элоиза шагнула вперёд и разложила бумаги аккуратными стопками на столе, прежде чем быстро отступить. — Можешь идти, — твёрдо сказала Одри, возвращая своё внимание к тому, над чем она работала. Кратко кивнув, Элоиза поспешила покинуть кабинет, пока её не остановили на полпути. — О, и, Элоиза, — окликнула её Одри. Она медленно развернулась, опасаясь, что в последнюю минуту ей могут поручить что-то ещё. — Да? — Ты хорошо поработала сегодня, — небрежно сделала комплимент Одри, не отрывая глаз от отчёта, лежащего перед ней. Элоиза выдохнула, сама не осознавая, что задерживает дыхание. — Спасибо, мисс Эверман.***
По счастливой случайности Джорджу удалось убедить Чарли, что им необязательно приходить на каждый семейный ужин на полчаса раньше, даже если это был день рождения Рона. Так что в тот вечер мальчики следовали расписанию Джорджа, из-за чего опоздали. Когда они вошли в парадную дверь, прежде чем кто-либо из них успел подумать о том, чтобы поздравить Рона с днём рождения, Флёр уже принялась за Джорджа. — Ты перенял ужасное умение распределять время от Элоизы? — спросила она ещё до того, как он успел снять куртку. — В каком смысле? — Вы двое начали проводить больше времени вместе, я просто предположила, что она начала… оказывать на тебя влияние? — сказала она с ухмылкой. Джордж слегка приоткрыл губы, готовясь ответить Флёр остроумной репликой, когда в гостиную вошёл Рон. — О, вы здесь, хорошо. Мне нужно перекинуться парой слов с вами обоими. Джордж и Чарли обменялись коротким пытливым взглядом друг с другом, прежде чем перевести взор на Флёр, которая просто пожала плечами в ответ. — Он точно так же увёл Билла, как только мы пришли, так что не спрашивайте меня. Парни решили последовать за своим братом вверх по лестнице в его старую спальню, где Гарри, Билл и Перси уже ждали их. — Это ведь не интервенция, правда? — спросил Джордж полушутя. — Нет, не в этот раз, — сказал Рон, на взгляд Джорджа, чересчур серьёзно. С шестью взрослыми мужчинами в маленькой комнате было довольно тесно, а поскольку все мужчины Уизли были достаточно высокими, это ничуть не улучшало ситуацию. Перси, Гарри и Билл уже сидели на краю кровати Рона, поэтому Джордж прислонился к комоду, скрестив руки на груди, а Чарли сел за стол. — Ну, в чём дело? — начал Джордж. Рон нервно заламывал пальцы, оглядывая своих братьев. — Изначально я просто хотел поговорить об этом с Биллом, но я подумал, что было бы лучше, если бы в этом принимали участие все вы, поскольку вы все мои братья, — начал он, проводя рукой по волосам, и нервно усмехнулся. Все выжидающе смотрели на него со смесью замешательства и предвкушения на лицах. — Ну тогда говори же уже, — подстегнул его Гарри. — Я думаю, что сделаю предложение Гермионе в конце июня, когда она закончит школу, — довольно быстро выпалил он, так что разобрать каждое слово можно было с трудом. Но Джордж внял всё, и услышанное его не слишком-то обрадовало. — О, Мерлин, — пробормотал он себе под нос, закатывая глаза. Его услышал только Чарли, и он намеренно предпочёл игнорировать это, чтобы не спровоцировать сцену или вызвать какое-либо смущение у своего младшего брата, который просто искал у них поддержки. — Это здорово, дружище! — сказал Гарри, вставая и сердечно похлопывая Рона по спине. Джордж не смог сдержать хмурой гримасы на своём лице. Как, чёрт побери, кто-то из них мог даже подумать о свадьбе, если Фреда не было рядом, чтобы отметить это событие? Большинство его братьев не заметили, как он задумался, стоя в углу комнаты, но Чарли продолжал бросать на него взволнованные взгляды, словно ожидал, что ситуация вспыхнет. Честно говоря, никто не мог винить Чарли за беспокойство после ссоры между Джорджем и Верити в ноябре, свидетелем которой он стал. В последнее время Джорджу действительно казалось, что дела идут лучше, но обязательно должно было случиться что-то, что заставило его сорваться. Он отчаянно желал, чтобы Элоиза была рядом и вытащила его из этой ситуации, как она сделала, когда Билл и Флёр объявили о беременности, иначе он, скорее всего, испортил бы и тот момент. Но на этот раз её здесь не было, чтобы остановить его, и у него определённо не хватило силы воли воздержаться от желчи. — Я тоже думаю, что это замечательно, я очень за вас рад, — добавил Билл через мгновение. Джордж издал смешок, который, наконец, привлёк внимание других мужчин в комнате. Они все посмотрели на него, нахмурив брови, ожидая, что он что-нибудь скажет. Но он просто стоял и хмурился. — В чём дело? — спросил Рон. — Фред мёртв, а ты хочешь устроить долбаную свадьбу. Вот в чём дело, Рон. Вы с Гермионой были вместе всего… сколько? Год, если не меньше? И бóльшую часть этого времени она провела в Хогвартсе. Да это же просто смешно. Чарли немедленно поднялся из-за стола, чтобы встать между ними двумя. Он не знал, что может произойти, но определённо не собирался позволить этому перерасти во что-то физическое, если мог это предотвратить. — Жизнь должна продолжаться и без него. Ты ведёшь себя эгоистично, Джордж, — сказал Перси с другого конца комнаты. Чарли положил руку на грудь Джорджа, увидев, как тот дёрнулся, словно хотел броситься через всю комнату на Перси. — Ты в этом не имеешь права голоса, кретин. Тебя не было с нами все эти годы, скажи спасибо, что мы вообще позволили тебе вернуться в эту семью, — выплюнул Джордж, сердито тыча пальцем в Перси, в то время как Чарли продолжал удерживать его. — Значит, никому больше не позволено быть счастливым, так? — вставил Рон. — Ладно! Довольно! — Чарли вмешался прежде, чем ситуация смогла бы обостриться ещё больше. Напряжение в комнате было невыносимым, и все были на взводе, не сводя глаз с Джорджа. Чарли попытался взять Джорджа за руку, чтобы вывести его из комнаты, но тот раздражённо отстранился. — Не трогай меня. Я ухожу. Счастливого, блядь, дня рождения, Рон. Оглядев комнату, Джордж увидел смесь гнева, жалости и раздражения на лицах каждого, но он был слишком взбешён, чтобы беспокоиться от том, что кто-либо из них думает о нём. Он вылетел из комнаты, намеренно задев Рона плечом по пути. Молли услышала громкие шаги Джорджа, доносившиеся с лестницы, и, выйдя в коридор, увидела его с выражением гнева, которого никогда раньше не видела на лице своего сына. Прежде чем она успела даже понадеяться остановить его, чтобы спросить, что случилось, он уже промчался мимо неё и снимал свою куртку с вешалки рядом с входной дверью. — Что ты делаешь? — громко спросила Молли с другого конца коридора. — Ухожу, — ответил он без малейших колебаний. Флёр, которая, должно быть, решила помочь Молли с ужином, когда все мужчины ушли наверх, теперь стояла в дверях кухни, положив руки на живот и в шоке наблюдая, как Джордж грубыми и резкими движениями надевает куртку. — Что случилось? — поинтересовалась Молли, теперь её голос был гораздо менее суровым. — Фред умер! — воскликнул он, метнув сердитый взгляд на свою мать, которая даже не подозревала о ситуации наверху. Флёр вздрогнула и зажала рот рукой от того, насколько он был зол, она никогда раньше не видела Джорджа таким. Никто не видел. — Я… Что? — в замешательстве спросила его мать, не зная, что могло вызвать такую реакцию. — Фред умер, и всем на это насрать, — пояснил Джордж, распахивая входную дверь и захлопывая её за собой. У Молли даже не было шанса побежать за ним, прежде чем он вытащил свою палочку и трансгрессировал. Как только Джордж приземлился в квартире, он закричал от гнева и швырнул палочку в закрытую дверь старой спальни Фреда. Он прислонился спиной к стене и рухнул на пол, закрыв голову руками и всхлипывая. Всё, что он сдерживал в себе в течение нескольких месяцев, вырвалось наружу. Каждая унция разочарования, гнева и боли была переполнена. Стены вокруг него не просто треснули, они обрушились, похоронив его в его горе. Хотя Рон не предполагал, что всё так обернётся, и, разумеется, в то время не было никакой возможности узнать наверняка, его откровение братьям о том, что он хочет жениться на Гермионе, было только началом череды событий, которые приведут Джорджа по нисходящей спирали. В последнее время Джорджу казалось, что он делает успехи, он действительно чувствовал, что ему становится лучше. Он стал более услужливым в магазине, у него уже месяц не было панических атак, и с нового года у него совсем не было желания выпить. Эти факторы делали его нынешнюю ситуацию ещё более неприятной, поскольку он чувствовал, что снова теряет контроль над своей жизнью. Но горе и траур не линейны, Джордж просто не понимал, что маленький камешек, о который он сегодня споткнулся, приведёт к падению в пропасть, которое он был не в состоянии предотвратить.