***
— Эта старая обезьяна уже час затирает про Волю Огня… — проворчал себе под нос Изаму. — Это был самый бесполезный час в моей жизни. — поддержала его Ханако. В то время, как Третий Хокагэ показывал свои одеревеневшие навыки оратора, Ханако изучала своих будущих одноклассников. Бесклановых она сразу пропустила, приметив только розовую макушку и усмехнувшись на мгновение. Клановые детишки были интереснее. Она уже подзабыла детали аниме, поэтому кроме войны она не помнит почти ничего. Наследница клана Хьюго, Инузука, младший наследник Учиха, высокомерно смотрящий на всех и вся, наследник Нара Шикамару, гений, помнит Ханако, химе Яманака, Акимичи, Абураме. Ее глаз заметил ярко-желтую одинокую макушку. Узумаки Наруто, джинчуурики — подумала Ханако. Она задержала взгляд на джинчуурики лишь на мгновение дольше, чем на остальных. И наконец Хокагэ закончил изображать из себя оратора и голос какого-то чуунина разбудил будущих учеников ото сна. Чуунины-сенсеи стали поочередно называть имена, формируя классы. Вот вышел чуунин со шрамом на переносице и он показался Ханако знакомым. Чуунин называл знакомые имена: Нара, Акимичи, Хьюга… —Узумаки Наруто — громко назвал имя чуунин и все разом замолчали, пока парнишка добирался до своих одноклассников. Чуунин продолжил называть клановых детей, а Ханако лениво наблюдала за облаками, слушая одним ухом. — Харуно Сакура — назвал он и сестра Ханако радостно побежала к химе Яманака. — Харуно Ханако — наконец чуунин назвал ее имя, видимо, последнее. Дед похлопал ее по плечу, чуть толкая вперёд, говоря, чтобы она подошла к своему будущему классу. Она посмотрела в глаза деду и повиновалась. В их с дедом сторону сразу впились взглядом почти все на площади. Она заметила шокированный взгляд глав Хьюго и Учиха в сторону деда, но не удивилась. Ханако знала, кем был дед на войне. И знала, что все клановые уважают Изаму. Ханако встала рядом с каким-то одноклассником — она не обратила внимание, с кем именно — и, когда чуунин сказал идти за ним, медленным шагом двинулась за кучкой взволнованных детей. Дети во главе с чуунином вошли в просторный, светлый класс и быстро расселись за парты по трое. Ханако быстро и незаметно проскочила на место у окна на последней парте. Рядом с ней устроился парень со странным высоким хвостом и толстый мальчик с пачкой чипсов. — Приветствую вас всех в Академии Шиноби! Мое имя — Умино Ирука и я ваш классный руководитель на ближайшие пять лет. Проведём перекличку. Когда назову ваше имя, вы выходите к доске, говорите ваше имя, что вы любите и не любите и вашу мечту. Итак, начнём. Ирука-сенсей называл имена и кто-то выходил к доске, рассказывая о себе. Ханако слушала краем уха. Ее больше увлекали облака за окном. — Учиха Саске — назвал мужчина и мальчик с моном клана Учиха поднялся с передней парты, спокойно, с некоторой ленцой, прошествовал, иначе сказать нельзя, к доске. — Учиха Саске, я люблю свою семью, тренировки и помидоры. Не люблю, когда меня достают. Мечта: превзойти брата. Почти у всех девочек в классе в глазах чуть ли не сердечки появились. Учиха вернулся на своё место, не обращая ни на кого внимания. — Харуно Сакура — называет следующее имя Ирука. Сакура, смущаясь, встаёт со своего места и быстро проходит к доске. — Меня зовут Сакура Харуно. Я люблю свою семью и…мм… Мне не нравится Ханако! Мечта: ммм… семья — она дважды стрельнула глазами в сторону Учихи. — Мма…семейные проблемы? Какой гемор. — лениво протянул соседствующий Нара, обращаясь к Ханако. — Проблемы — это всегда гемор. — просто ответила она, не отвлекаясь от пейзажа за окном. — Кхм. Харуно Ханако — произнёс Ирука. Ханако тяжело вздохнула и лениво прошла к доске. — Харуно Ханако. Люблю своего деда, тренировки, книги и тишину. Не люблю назойливых и некомпетентных людей. Цель: стать сильнейшей куноичи. — лениво протянула Ханако. Сильнейшим шиноби и выжить на войне, если быть точнее. Но им этого знать не надо. Ханако почувствовала несколько внимательных взглядов, направленных на неё. Подняв глаза и осмотрев всех, она поняла, что изучающе на неё смотрят Шикамару Нара и Учиха Саске, оторвавший свой взор от пейзажа за окном. Ну и что они так пялятся, а? Ханако вернулась обратно на своё место и хотела продолжить смотреть на облака, как: — Узумаки Наруто — с заминкой и заметно скривившись, произнёс Ирука. Как непрофессионально — подметила Ханако. Мальчик в слишком ярком для шиноби оранжевом костюме бегом спустился к доске. — Меня зовут Узумаки Наруто, даттебайо! Я люблю рамэн и не люблю ждать, когда он завариться! И я стану Хокагэ! Даттебайо! — крикнул Наруто. Какой же он громкий и, наверняка, проблемный. Его экспрессивная речь не произвела должного эффекта. Никто не был впечатлён, а Ирука так вообще прогнал его обратно за парту. Ирука толкнул скучную речь о воле огня и прочей ненужной штуковине. Ханако не слушала. Сенсей выдал расписание и отпустил их по домам. Ханако вышла из здания академии и сразу же увидела деда. Если бы она повернула голову чуть влево, то увидела бы Мебуки и Кизаши Харуно, к которым бежала Сакура, но Ханако забыла о том, что ее родители тоже должны быть здесь. Ее семьей давно уже был только Изаму. Она заметила, что Изаму разговаривал с главой Нара.***
Изаму стоял во дворе академии и ждал свою внучку. Он знал, что Кизаши и его жена тоже пришли сюда, чтобы забрать своих дочерей, но Ханако была его семьей, которой он лишился, когда его покинул сын. Нет, когда он покинул сына. Они оба покинули друг друга. В любом случае, его семья — это только Ханако. Ханако была настоящей Харуно. Она была похожа на него. Ханако была воплощением того, чего не было в его сыне. Изаму всегда хотел таких семейных отношений. И, в отличии от Кизаши и Сакуры, Ханако понимала его. Наверное, именно это взаимопонимание и притянуло его к ней. Они были до ужаса похожи, поэтому им было легко с друг другом. А с Кизаши и со своей второй внучкой он чувствовал себя чужим. Он знал, что семейные отношения — святое, какими бы они не были, но ничего не мог с собой поделать. А раз не смог, значит нужно просто отдаться полностью своим эмоциям. Опасно. И это не логика шиноби. Но что ему терять? Он не пожалел. Спустя столько лет нашёл родственную душу. И тогда он понял, что его семья — это только Ханако. За всю свою жизнь Изаму дорожил больше всего на свете только двумя людьми — внезапно понял он — Акико, его погибшая жена, и Ханако. Поэтому он пришёл, чтобы встретить Ханако. Он знал, что для неё тоже семья — только он. Знал, потому что они похожи. — Изаму-сама, какая приятная встреча. Ждёте внучек? — к нему подошёл Шикаку Нара, глава Нара. — Да, Шикаку. А у тебя сын. Как Шикамару? — Шикаку вырос буквально у него на глазах и Изаму видел как-то давно маленького Шикамару. — Все хорошо. Продолжает традицию клана Нара — в качестве хобби выбрал наблюдать за облаками. — весело, но все ещё лениво, ответил Шикаку. — Моя внучка говорит: «Нара — это диагноз». Склонен с ней согласится, Шикаку, — со смешинками в глазах и ехидной усмешкой сказал Изаму. — Я тоже, пожалуй, соглашусь. Так сложно быть главой таких же лентяев, как ты сам. Так проблемно…— тяжело вздохнув, ответил Нара. — ваша внучка явно знала, о чем говорит. — Я вас познакомлю. Дети выходят из академии. Твой сын уже подходит. — смотря за спину Шикаку, проговорил Изаму. — Отец? — ленивый голос за спиной заставил главу Нара развернуться. Перед ним стоял его сын — Шикамару Нара, заинтересованно смотрящий на Изаму Харуно. — Дедушка, все закончилось. — услышал Шикаку и повернулся обратно к Изаму. Перед ним стояла розоволосая девочка с нетипично серьезным для ребёнка взглядом. Шикаку отметил, что он не слышал ее шагов. С девочкой явно занимались. Изаму приподнял уголки губ. — Шикаку, позволь представить тебе мою внучку — Харуно Ханако, — девочка немного поклонилась в знак уважения. — Ханако, Шикаку Нара — глава клана Нара, а с его сыном, Шикамару, ты, должно быть, знакома. — Очень приятно. Да, мы в одном классе. — ответила Ханако. — Взаимно, Ханако. Изаму-сама рассказал, что ты высокого мнения о Нара. — со смешком ответил Шикаку. Ханако подняла левую бровь в немом вопросе. — Оо, мы всего лишь оба согласились с твоим утверждением, что Нара — это диагноз. — любезно пояснил Изаму. Ханако отвела глаза в сторону. Шикамару оторвал свой взор с проплывающих облаков, чтобы с легким интересом посмотреть на неё. — Изаму-сама, Ханако, буду рад вас увидеть у себя в доме за игрой в шоги. — решил сгладить ситуацию Шикаку, поняв, что девочка смутилась. — Мы с радостью примем Ваше любезное приглашение. Но не сегодня, — ответил Изаму. — Будем ждать. До свидания, Изаму-сама, Ханако, — попрощался Шикаку. Прощальные слова сказал и Шикамару, заинтересованно смотря на Ханако. — Теперь надо идти к твоим родителям, — мрачно сказал Изаму. Он не имел желания видеться с Кизаши и его женой. Ханако просто кивнула. На площади уже почти никого не было, поэтому Изаму и Ханако направились в дом семейства Харуно. Всю дорогу они молчали. Молчание не было неловким, нет, наоборот. Уютное молчание. Они шли недолго. Подошли к небольшому дому, постучали. Дверь открыл Кизаши. Мельком глянул на отца, сразу же приковал взгляд к дочери. Сзади стоящая Мебуки кинулась обнимать Ханако. Ханако не любила, когда ее трогают. Обнимать, гладить ее по голове она позволяет только ему, Изаму. И когда он увидел, как Ханако скривилась, когда ее кинулись обнимать родители, он получил какое-то мстительное, мрачное удовлетворение. Взглянув за дверь в дом, он увидел стоящую в коридоре Сакуру, мрачно смотрящую на них. Изаму понял, что Сакура не была рада этому воссоединению. Ханако, Изаму, Кизаши и его жена и Сакура прошли в столовую, чтобы Ханако рассказала все, что с ней было. Изаму поморщился. Он ненавидел подобные разговоры и посиделки. Ханако, кстати, тоже. Ханако хотела покоя. Она хотела спать. Долгое путешествие вымотало ее. Но впереди долгие два часа расспросов.***
Мебуки и Кизаши Харуно явно думали, что все четыре года Изаму пытал Ханако, но никак не тренировал. Именно такое впечатление сложилось у Ханако после всех расспросов родителей. То-то дед сидел тихо и ухмылялся. Ханако знала, что его вся эта ситуация забавляет. На самом деле, Мебуки и Кизаши, видимо, не сильно интересовал прогресс Ханако в качестве шиноби. Кизаши задал всего один вопрос об ее достижениях в этой области. Тут ответил Изаму. Очень обтекаемо, не давая чёткого ответа. Оттого было удивительно, как они вообще нашли столько вопросов. Это было за гранью понимания Ханако. Все это время Сакура сидела молча, смотря куда-то в пустоту. Можно было подумать, что она вообще не слушает, о чем говорят в комнате. Она закусывала губу, стискивала ладони в кулаки, будто происходит что-то, что сильно злит Сакуру. Ханако думала, что еще чуть-чуть и Сакура не выдержит, взорвется. Так и случилось. Сакура, не доев, резко поднялась со стула и, не поднимая головы, пробормотав что-то похожее на то, что она устала за день и хочет отдохнуть, со всех ног бросилась в их с Ханако комнату. Мебуки и Кизаши только недоуменно переглянулись и, видимо, поверив дочери, вернулись к допросу своей младшей дочери. В это же время Ханако и Изаму мрачно смотрели вслед Сакуре, однако на губах Ханако была непонятная ухмылка. А потом расспросы продолжились. Ханако тяжело вздохнула. Когда у Мебуки и Кизаши закончились вопросы и Ханако наконец отпустили, она, пожелав деду спокойной ночи, поднялась в их с Сакурой комнату, в которой не была с тех пор, как отправилась к деду тренироваться, и даже не осматривая ее, улеглась спать, скинув быстро одежду. Она сильно устала за весь день.***
Изаму знал, что он не останется в Конохе надолго. Он пока не говорил это Ханако. Изаму не знал, почему. Более правильно и логично было бы сразу же поставить ее в известность, но он боялся ее реакции. Хотя, вероятнее всего, Ханако догадывается. Она знает его неприязнь к Конохе. Изаму не планировал, но все-таки решил забирать Ханако тренировать на каждых каникулах в академии. Он, конечно, не сомневался, что она продолжит практиковаться и без его надзора, — Ханако была целеустремленной и упорной девочкой — но это будет что-то вроде усиленных тренировок. Да и с ним процесс будет происходить быстрее. Разумеется, он сначала спросит Ханако, но он был уверен, что она не откажет. Она никогда не отказывалась от дополнительных тренировок. Она с самого начала тренировалась так, будто готовилась к войне. Это настораживало Изаму. Зачем восьмилетней девочке, пусть и талантливой, тренироваться до последнего пота? Объяснить это обыкновенным упорством нельзя. Ханако хотела быть сильной. Она хотела стать сильнейшим шиноби. Но зачем ей это? Она никогда не давала ему чёткого ответа. Изаму перестал спрашивать. Хотя не прекратил беспокоиться за ее моральное состояние. Постоянный стресс никогда не принесёт нужных результатов. Изаму Харуно всю свою жизнь воевал. Он был на настоящей войне и знал, насколько она отвратительна. Он не хотел, чтобы Ханако проходила через то, что прошёл в своё время он сам. Но Изаму наивным человеком никогда не был. А ещё он доверял своей интуиции. Шиноби, не доверяющий своей интуиции, — мёртвый шиноби. Эту истину он знал и никогда не забывал. И что-то ему подсказывало, что мир ещё повоюет. И если не он, то его внучка точно застанет это время. Поэтому он не станет ее останавливать на пути к силе, но будет следить за ее состоянием. Он не выдержит, если ему придётся хоронить ещё и Ханако. Сначала Акико, а потом и Ханако? Нет, он не выдержит такого. Поэтому Изаму сделает Ханако сильной. Нет, Ханако сама сделает себя сильной, а он поможет ей. Ведь обязанность старшего поколения передать знания и опыт потомкам. Но сейчас он должен покинуть Ханако. Пусть Ханако развивается здесь до ближайших каникул, а он в это время свяжется с одним своим старым другом. Его помощь не помешает.***
Ханако знала, что Изаму не останется в Конохе. Знала, но все равно не хотела принимать это. Ханако понимала, что это эгоистично с ее стороны, но ничего не могла поделать со своими чувствами. Изаму стал для неё самым близким человеком. — Ханако, завтра на рассвете я должен буду уйти. — сообщил он ей вечером. — Понимаю. — мрачно пробормотала она. Этот момент настал. Он уходит. Ханако закусила нижнюю губу, чтобы сдержать свои эмоции. Но Изаму слишком хорошо знал ее. — Если у тебя нет планов на ближайшие и последующие каникулы, то я могу забирать тебя на усиленные тренировки? — у Изаму чуть дрогнул голос. Он знал, что вероятность ее отказа чудовищно мала, но все равно волновался. — Да! — слишком эмоционально прикрикнула она. Ханако никогда на его памяти не повышала голос, поэтому Изаму удивился, тут же поднимая уголки губ. Они оба никогда не были поклонниками телячьих нежностей, поэтому, на прощанье посмотрев в глаза Ханако, Изаму ушёл. Пусть он уходит из деревни на рассвете, но оставаться в этом доме он не станет. Пришло время найти этого старого медведя.***