Глава 1
Жар горнила и крылья ласточки
… — Что ты задумала, женщина? — Хм? — У тебя такое лицо всегда, когда ты что-то задумала. Я живу с тобой двадцать пять лет, я знаю тебя. Женщина отставила чашу и взяла котелок, все также не смотря на мужчину. — Он так похож на нашего Сяохэ-эра. — Ты опять? Наш сын погиб много лет назад. Мальчишка — не он, и никогда не сможет его заменить. Завтра мы идем искать его родителей, найдем и отдадим его. Ты меня услышала? — Цзян Аньцзяо хмуро посмотрел на женщину, с громким звоном поставил чашу на стол. — Да. — женщина тяжело вздохнула. — Но… если это дар Небес, ведь мы так и не смогли… — Просто замолчи. — мужчина кинул полотенце и, уходя, бросил. — Я в кузнецу. Он громко хлопнул дверью, женщина посмотрела ему в след, а потом на ширму, закрывающую проход, и тепло улыбнулась. Ее муж может говорить все что угодно, но она знает, если родители мальчика не объявятся, то её муж не сможет прогнать ребенка. Она продолжила начищать котелок, насвистывая песенку.Отрывок из Пролог. 2 часть. Реальность
***
Когда на следующее утро Цзян Чен вместе с госпожой Цзян Ин покинул дом, он был в растерянности. При свете дня городок напоминал его родной Юньмен лишь отдаленно. Он был меньше. Намного меньше. Из общего было только расположение улиц. Маленькие домишки местных ничем не напоминали дома на улицах цветущего Юньмена. Город всегда полнился яркими цветами, шумными торговцами и рыбаками, но сейчас… Из него будто выбили воздух или потушили огонь. Пошарпанные и старые дома, лишенные яркости, все как один из светловатого дерева и стоят на каркасе, чтобы частые паводки не затапливали фундамент. Ведь эти люди не могут позволить себе часто менять бревна. Дороги все в канавах и ямах, в которых постоянно застревают телеги. В это раннее утро торговцы медленно открывают свои лавки. Из домов показываются лохматые макушки детей, которые, замечая его, начинают неприлично тыкать пальцем. Вчера Цзян Чену казалось, что город почти не обитаем, но сейчас из домов все выходят и выходят люди, они заполняют улочки. Отовсюду раздаются голоса, бурное начало дня, как и всегда в Юньмене. Тут сзади что-то упало, и Цзян Чен резко дернулся, вцепляясь в ноги женщины. Он сильно сжал подол её юбки. Цзян Ин резко остановилась, чуть не упав. Она обеспокоенно посмотрела на мальчика, тот прижался к ней, его потряхивало. Обеспокоенно погладив того по волосам, она аккуратно оторвала маленькие ладошки от ткани и, придержав подол, присела перед ребёнком. — Чен-эр… Могу я тебя так называть? — мальчик кивнул в ответ. — Что случилось? — А тот монстр… Он все еще здесь? — Что ты! Чен-эр, эти создания и носа не кажут при солнечном свете! А вот ночью стоит сидеть по домам, без приглашения те зайти не могут. — она успокаивающе погладила мальчика по голове. — Не бойся. — Я не боюсь! — воскликнул мальчик, вырываясь из заботливых объятий. — Я просто насторожен! Матушка говорила, что заклинатель должен быть всегда готов! Женщина взяла мальчика за руку, посмеиваясь. Они направились в сторону ворот, госпожа Цзян хотела расспросить городскую стражу, не искал ли кто-нибудь ребенка. — Заклинатели? А кто это? — Заклинатели — это герои! Они учатся владеть мечом, а потом сражаются с порождениями тьмы! И все для защиты обычных людей!!! — ребенок рассказывал с блеском в глазах. — Мои родители были заклинателями, и остальные наши предки! Госпожа, неужели вы не знаете о заклинателях? — К сожалению… — на лице у нее была грустная улыбка. — Если бы такие герои существовали, то жили бы мы в страхе перед могуями? Одна надежда на благосклонность Небес. Благо, что живем мы на западе, тут относительно спокойно. — Могуй? — Цзян Чен удивленно хлопал глазами. — Никогда не слышал. — Это монстры, которых создал Многоликий император Байдушэнь. Эту историю знает каждый ребенок, — но увидев непонимающий взгляд мальчика, вздохнула и начала рассказ. — Вместе с миром родились и три составляющие жизни. Три брата, три бога. Старший Бай Хэ, текущее вперед, подобно реке, будущее. Средний — Бай Фен, что следит за ветрами, и чей взор всегда направлен на былое. И младший Бай Хуа, связывает их вместе, смотрит вперёд и, оглядываясь назад, творил настоящее. Ему был подвластен огонь и земля. Мир рос и взрослел, пока однажды не появились первые люди. Племена превращались в княжества, а те в королевства и империи. Люди стремились стать ровней богам, своими благодетелям. Но Бай Хуа это не понравилось. Никто не знает, что разгневало бога, целое королевство было похоронено под реками лавы и морем пепла за один вечер. Бай Хуа объявил, что более не намерен терпеть людскую падаль на землях цветущего Ванъюаня. Долго старшие братья пытались вразумить младшего, но тот не хотел слушать никаких доводов, продолжая геноцид. И тогда Бай Хэ спас нас. Он сразился с Бай Хуа и победил. Но убить он его не мог, и поэтому запечатал на глубине десяти тысяч ли под горой Лимин, чье название говорит само за себя. Земля у этого места проклята и не плодородна, жить там нельзя. Территорию по периметру окружают гигантские мечи Богов Войны, что сдерживают гнев падшего бога. Но Бай Хуа не хотел мириться с такой участью. Никто не знает, как, но смог тот все озлобленные души притянуть в глубины своей тюрьмы, обещал он им силу для свершения своих целей, но в ответ те должны были служить ему верой и правдой, и главное — освободить его из заточения. Наделенные силой духи свершили свою месть, но также поняли, что убивая людей и поглощая их жизни, могут обзавестись великой силой. Они стали разорять людские города и убивать, начался хаос. Люди живут в страхе по сей день. Около восьмидесяти лет назад тюрьма нечестивого пала, и он выбрался на свободу. И под его покровительством демоны разгулялись не на шутку. Теперь мы живем в страхе. Разумеется, боги на нашей стороне и защищают нас. Наши земли находятся под покровительством Бай Хэ, так что нам не стоит переживать о появлении высших могуев. Тебе не стоит переживать, Чен-эр. Пока мадам Цзян рассказывала ему историю, они дошли до сторожевой будки. Она была ветхой, а у входа сидел суховатый мужчина с растрёпанными волосами, прикрытыми привычной для стражи шапочкой. Он курил из темной короткой трубки. Ко входу подошёл еще один стражник, который нес воду в ведрах. Завидев мадам Цзян, они радостно её поприветствовали. — Госпожа Цзян! Что привело вас к нам? — улыбнулся тот, что курил трубку. — Форма, что вы недавно пошили для нас, выше всяких похвал! У вас золотые руки! Как поживает мастер Цзян? — Я рада, что вам удобно. — сказала та, улыбаясь в ответ. — Как всегда, весь в заботах, в последнее время у каждого второго то подковы у коней отваляться, то посуда расплавится, авось мотыга погнется. — Как не как, сезон сбора урожая в самом разгаре! — сказал второй стражник, выливая воду в большую бочку. — Потому и дел много. — Все так. — А что это за молодой человек? — спросил стражник, высыпая пепел из трубки. — Насчет него эта здесь. — сказала женщина, придерживая Цзян Чена за плечи. — Ночью мой муж спас это дитя от леоба. Он был совсем один. Никто ли не искал мальчика? — Разве дети не знают, что ходить по ночам нельзя? Что ж… К нам никто не обращался. Если мальчик не местный, то откуда же он взялся? Последняя телега, проезжавшая ворота, уехала три дня как… — сказал стражник, почесывая подбородок. — Но если кто-то обратится, то мы сразу направим его к вам. — Благодарю, господин Цзы. Они покинули сторожевой пост и пошли сквозь рынок, покупая некоторые товары. Продукты, несколько крупных лоскутов ткани грязно-фиолетового цвета и парочку кусков ткани из тонкого конопляного волокна. Встречаемые по дороге горожане постоянно подходили и спрашивали про Цзян Чена. Но госпожа Цзян лишь улыбалась и говорила, что Небеса даровали ей дитя, а потом заливисто и добродушно смеялась, будто хорошо пошутила, но на лице была грустная улыбка.***
С момента, как Цзян Чен оказался здесь… только где это — здесь? Прошло две недели. Он не ходил никуда дальше двора и все ждал. Ждал, когда добротная калитка с громким треском откроется, и на пороге будет стоять разъярённая матушка, а за её спиной отец. Она будет смотреть на него жгуче, а потом порывисто обнимет, потому что она тоже скучала. Может даже отец потреплет его по голове или вдруг возьмет на руки! А следом прибежит сестрица и Вэй Усянь, они тоже будут рады его видеть. Обнимут, а Вэй Ин ещё и расплачется, но будет это отрицать. Но шли дни, никто так и не пришел. Цзян Чен сидел на веранде всматриваясь в даль. Иногда он помогал мадам Цзян, точнее тетушке, по дому или с её работой. Господина Цзян он видел редко, тот почти не выходил из кузницы. Встречались они только на совместных ужинах и вечером, когда тот пил вино с последними лучами уходящего солнца, да подкармливал проворных ласточек, которых было удивительно много в городе. Тетушка пошила для Цзян Чена простую, но добротную одежду, в которой он может гулять. Он часто помогал женщине в огороде, тетушка научила его пропалывать сорняки, когда он впервые попробовал, то только выдрал пару морковок. Но тетушка не наругала его, а только улыбнулась и объяснила, какие растения хорошие, а какие нет. Также он таскал воду. Путешествие до речки было самой долгой его вылазкой. Пару раз ему казалось, что он видел других детей за кустами, но те так и не подошли. Сегодня утром Цзян Чен встал рано, тетушка обещала взять его собирать лотосы. Дома а-Чен никогда не участвовал в сборе урожая, только пару раз воровал парочку бутонов вместе с братом. На самом деле мальчик боится, что не справится или опять все испортит. Но тетушка добрая, чем-то похожа на его нянечку, она подбодрила Цзян Чена и обещала научить. — Чен-эр! — позвала женщина, закидывая корзину на спину. — Пошли. Цзян Чен в это время пытался перевязать свои плетенки льняными нитями. Раньше Цзян Чен носил хлопковые сапожки с кожаными вставками и на плотной подошве, там ещё была незатейливая вышивка. Они были очень удобными! Но после пары раз в огороде, когда Цзян Чен наотрез отказался менять свою обувь, те пришли в негодность. И сейчас он пытается надеть это проклятье! Эта плебейская обувь была сделана из кукурузных листьев, перевязанных шнурками. Мало того, что они были жесткими и неудобными, так и завязать их было целое испытание. Цзян Чен ещё раз попытался завязать, но то листья выпадали, то шнурки путались, и в итоге он разозлился, откидывая обувь в сторону. Сам он насупился и сложил руки на груди. — Глупые… — пробурчал он. Пока он обижался и злился, тетушка подошла к нему и присела, чтобы помочь: — Давай я тебе помогу, Чен-эр. — тот нехотя кивнул. — Ты привыкнешь и будет проще. — Но я не хочу!!! — Цзян Чен вскочил. — Я хочу домой!!! К маме и папе!!! К сестре и Вэй Ину!!! Верните меня домой… Слезы покатились из глаз, и он стал их вытирать рукавами. Женщина подошла к нему и обняла, а Цзян Чен прижался к ее теплому плечу, обнимая в ответ. Матушка редко его обнимала, да и объятья те были скупыми и короткими, но как Цзян Чену их не хватает. — Прости, малыш… Эта не может ничем помочь. — тихо проговорила женщина. — Я только могу дать тебе еду и кров, пока ты ждешь. Эта старуха уверена, родители бы не бросили тебя. — Правда? — робко спросил Чен. — Конечно. — та кивнула, подтверждая. — Такой замечательный мальчик, умный не по годам. Они, должно быть, гордились тобой. Цзян Чен снова загрустил. Наверное, может и гордились. Цзян Чен боится, что теперь никогда не узнает об этом. Ему не стоит плакать, не при тетушке. Она такая добрая, приютила его и заботится. Цзян Чен не хочет её расстраивать. И как бы не было грустно, он сделает все, чтобы отблагодарить эту хорошую женщину. Мальчик утер слезы и попытался улыбнуться: — Тетушка совсем не старая! — попытался подбодрить женщину, как это сделал бы Усянь, у него всегда было странное умение подбирать для девочек слова. — Чен мог бы даже называть тетушку сестрица! Женщина рассмеялась: — Да ты маленький ловелас! Молодой господин вырастет и будет похищать девичьи сердца. — мадам Цзян сразу заулыбалась и помогла Цзян Чену обуться. Тот спрыгнул с веранды, пробуя походить и даже пробежаться. На удивление, было сносно. — Спасибо. — Пошли, молодой господин. — она протянула ему руку. Цзян Чен взял женщину за руку, чувствуя ее тепло. Став старше, Цзян Чен понял, что всегда ожидал худшего от любой ситуации. И, наверное, уже тогда почувствовал, что больше не увидит своих настоящих родителей… Эта женщина стала для него дорогим человеком, почти матерью.***
Все на него пялятся. Бесят. Когда они пришли к большому озеру, кажется, полностью заросшему лотосами, то сразу стали центром внимания. Тетушка, объяснив ему принцип сбора лотосов и срезав парочку для примера, оставила его с маленькой корзинкой у берега. Сама же женщина отошла дальше по мелководью, где вода доходила ей до середины бедра, а самому Чену была бы по нос. Так он и собирал цветы, очень медленно по сравнению с другими детьми, но как мог. Остальные дети болтали между собой, не обращая на него никакого внимания. Так было несколько дней подряд. Пока в один солнечный день… Во время полуденного перерыва, мадам Цзян дала ему пару паровых булочек, яблоко и флягу с водой, а сама пошла к другим тетушкам, чтобы пообщаться. Сам Чен сидел под деревом, сняв с головы огромную соломенную шляпу. Так бы он и сидел один, если бы рядом с ним кто-то бесцеремонно не упал. Это была низенькая девочка примерно возраста Цзян Чена, она напоминала тонкую ивовую веточку. Сев на землю в своем потрёпанном розовом платьице, она откинула голову назад, облокачиваясь на дерево. Цзян Чен удивленно продолжал смотреть на неё, прищурив глаза. Та открыла один глаз и посмотрела в ответ, а потом весьма грубо произнесла: — Чего уставился, чопорный? — та скривила губы. — Грубиянка. Это вы, гуньян, сели рядом. — возмутился Цзян Чен. — Пришла, чтобы оскорблять, тогда уходи! — Да кому ты нужен. — возмутилась она в ответ, а потом замолчала. Так было несколько дней, каждый обед она приходила к нему и садилась, они перебрасывались взаимными колкостями, а потом продолжали сидеть в тишине. — Я Цзян Шиу. — однажды сказала она. — Цзян Чен. — Я знаю, чопорный. — Не называй меня чопорным! — прикрикнул Чен. — Ты чего ко мне привязалась? — Разумеется, из жалости. — спокойно ответила она. — Ты постоянно сидишь тут один, вот я и подошла. — Не нужна мне твоя жалость! — продолжал возмущаться Цзян Чен. — Тем более, смотрю, за тобой не ходит толпа друзей. И рассмеялся. — … — И вообще, чего они все разбегаются от меня как от прокаженного? — А ты не знаешь? — та хмыкнула. — Старик Цзы растрепал по пьяни, что ты демонический подкидыш. — на недоумевающий взгляд мальчика та пояснила. — Слышала, когда помогала разносить заказы. Вот все и сторонятся тебя. Цзян Чен тихо выругался. Хорошо, что кроме этой здесь никого нет, а то тетушка вымыла бы ему рот с мыльным корнем. — Но ты нет? — удивленно переспросил мальчик. — Не боишься, что это так? — Если бы ты был демоном, то деревни бы уже не было. Так что ты точно не могуй. Так и началась их странная дружба. Каждый раз во время обеда они сидели под одним и тем же деревом. Иногда разговаривали, иногда молчали. Цзян Шиу была дочерью местного трактирщика, но тот скончался прошлой зимой и теперь ей, её двум старшим сестрам и матери приходится тянуть на себе хозяйство. А старшую сестру ещё и готовить к свадьбе. Поэтому они стараются успеть везде. Матушка и дацзе занимаются постоялым двором, эрцзе помогает тетушке по вечерам в мастерской, а младшая Шиу собирает лотосы. Хоть оплата и не большая, но это хоть что-то. Цзян Шиу сама по себе одиночка, но ещё их невзлюбили, потому что матушка Шиу приехала с востока, где лютуют болезни. Вот и опасаются их, хоть и было это больше пятнадцати лет назад. — Не вертись. — сказала Цзян Чену девочка. Она как раз в этот момент поправляла его пучок. — Вот не понимаю я тебя. С распущенными волосами тебе лучше! — Зато пучок удобнее! — парировал Цзян Чен. — И так я выгляжу солиднее! — Высокомерно ты выглядишь. — ответила ему Шиу. — Все считают, что ты возомнил о себе невесть что! Будто не крестьянский сын, а как минимум какого-нибудь короля. — Я не крестьянин! — возмутился Цзян Чен и попытался вырваться, но Шиу потянула его за волосы и тот сел обратно. — Я наследник благородного клана заклинателей!!! — Кого? — та переспросила. — Звучит как тарабарщина. — Какая же ты глупая! Заклинатели — герои! Они спасают людей от темных тварей! У них есть особенные мечи, которые режут тварей как масло! А техники меча напоминают танец! И вообще, я тоже заклинатель! — Да ну? — та скептически на него посмотрела. — И где твой меч, господин наследник клана чего-то там? — Ты что, дурная? Я же ещё ребенок, кто даст ребенку меч? — Ну тогда покажи танец меча? Ты же хвастался! Так докажи! Цзян Чен вскочил, не закрепленная прическа рассыпалась, а лицо его покраснело от возмущения. Он зло запыхтел. Да как она смеет! Обвинять его во лжи! Ну сейчас ты увидишь! Цзян Чен подошел к дереву и залез на него, чтобы отломать приглянувшуюся ветку. Он так старался её сломать, что упал вместе с ней на землю. Благо, падать было не высоко, поэтому было не сильно больно. Чен тер ушибленное место, пока эта мерзавка Шиу громко смеялась над ним, держась за живот. — Вот это грация!!! Ха-ха! — Заткнись… Он встал и фыркнул на нее. Подобрав валяющуюся рядом палку и стал в стойку, как показывала матушка. Несколько минут он пытался принять нужное положение, но то нога не под тем углом, то руки. Когда он все-таки принял правильную позу, то вскинув глаза на скептический взгляд девочки, Цзян Чен повернулся и посмотрел перед собой, глубоко втягивая воздух. Мальчик закрыл глаза и пару раз втянул воздух и резко открыв глаза, он взмахнул мечом. Цзян Чен направил удар на мощный ствол дерева, надеясь нанести хотя бы какой-то урон, но… По палке, а потом и порукам прошла вибрация. Больно… Меч-палка выпал из рук. Цзян Чен заскакал на месте, тряся руками. — Ха-ха-ха! — звонкий девичий смех разнесся по округе, привлекая внимание других детей. — Какой ты смешной!!! Воин-неумеха! Даже палку в руках удержать не можешь! Цзян Чен перестал скакать на месте и посмотрел на нее, зло надувшись. Он посмотрел на треклятую ветку, а потом на ствол дерева. Мальчик в момент сменил гневное выражение на удивленное, а затем на счастливое. На верхнем слое коры была маленькая, но достаточно глубокая зазубрена. Такую не оставишь обычной палкой. — Вот, смотри!!! — он указал на место удара. — Я же говорил! Я — заклинатель! Девочка, продолжая давиться смехом, подошла. Вытирая выступившие слезы и широко улыбаясь, она перевела взгляд на отметину и смолкла. — Как это возможно? — она присела у зазубрены и стала удивленно её осматривать. — Это же просто палка! — Видишь? Я же говорил! — Цзян Чен высоко вскинул подбородок. — Сделай так ещё раз! — та подскочила к нему, а в глазах у неё блестели звезды. Цзян Чен подобрал палку и стал выполнять простые пасы. Глаза девочки блестели. Он крутился и взмахивал веткой, это и правда напоминало причудливый танец. Хотя пока он был ещё не таким изящным, как у матушки или хотя бы старших адептов. Волосы до лопаток развивались следом за ним, путаясь с зеленными листьями, которые осыпались от ударов по стволу. Вся эта картина завораживала. Маленькая Цзян Шиу уставилась на неё. Старшие сестры часто читали ей истории о богах, сражающихся с могуями, битвы описывали очень красочно, и если вы её спросите, то она скажет, что в реальности они выглядели именно так. Какой же Цзян Чен демонический подкидыш? Он самый настоящий… — Чего это ты расплясался, подкидыш? — раздался противный голос одного из местных мальчишек. Цзян Шиу перевела глаза на него и его компанию, она враз скривилась, будто съела что-то кислое. Они были обычными. В серых одеждах, кто с хвостом, кто с пучком. Главный среди них напоминал сову, глаза такие же выпученные. Улыбочка у него была гадкая, как у ростовщика. Он стоял во главе и подкидывал зеленное яблоко вверх. — Цзян Шиу, чего ты таскаешься рядом с этим… могуем? — он ухмыльнулся. — Иди сюда, я тебя защищу. — Пф… — она скривилась ещё больше. — Что ты говоришь, Цзян Лян? А кто на прошлой неделе удирал от кур? Ты просто смешон. Она показательно отвернулась и вскинула носик. — Это мелочи. — тот отмахнулся. — Все равно тебе лучше быть в правильной компании. А не с этим… — Уж лучше с ним, чем с тобой. Мальчишки зло уставились на Цзян Чена. Тот гневно прищурился, смотря на них в ответ. Что им нужно? Пришли и мешают. — Какая же ты дура! — воскликнул кто-то из подпевал. — Разве матушка тебе не говорила не связываться с ним? Наш долг — спасти деву от подлого демона! Один из них подбежал к Шиу и потянул её за руку, чтобы увести. Та стала брыкаться и вырываться. — А ну отпусти! — раздался девичий писк. В следующий момент вспыхнул фиолетовый свет и назойливого мальчишку откинуло назад от удара. Он повалился на землю, громко кашляя. На том месте, где стоял мальчик, сейчас в боевой стойке, со вскинутой вперед ладонью, стоял Цзян Чен. От ладони исходил легкий дымок и искры. Цзян Шиу моментально спряталась за его спиной. — Тебе же сказали, отойди. — почти прорычал Цзян Чен. Дети в страхе уставились на Чена, на крики уже бежала тетушка и другие женщины. Кто-то из детей крикнул: — Могуй!!! Подбежавшие женщины стали ощупывать детей, тетушка присела около Цзян Чена и посмотрела на маленькие ладошки в занозах от ветки. — Что произошло? — Этот ударил Ли! — крикнул главарь, тыкая пальцем в Цзян Чена, при этом прячась за материнской юбкой. — Он использовал демоническую силу и Ли отлетел далеко!!! — Демоническую силу? — Демон? Отовсюду послышались шепотки. Женщины похватали детей и стали пятиться назад. Тетушка встала и заслонила Цзян Чена собой. — Чен-эр не демон. Мальчикам просто показалось. — Но у Ли начинает проявляться огромный синяк на груди! — возмутилась матушка того самого Ли, она была сухой женщиной с широкими скулами. — Хочешь сказать, обычный ребенок способен на такое? — Мальчик не демон, иначе зачем ему было спасаться от низшего могуя? — Все знают, что эти твари сожрут даже собственного брата! — Давайте прекратим этот нелепый спор. — твердо сказала Цзян Ин, женщины в раз смолкли. — На сегодня можно закончить, мы и так опережаем график. Ступайте по домам. Женщины нехотя разошлись. Все знают, что лучше не сориться с женой единственного кузнеца на ближайшие восемь деревень. Когда на поляне под деревом никого не осталось, женщина вздохнула с облегчением. Она протерла лоб тыльной стороной ладони и посмотрела на Цзян Шиу, произнеся: — Сяо-Шиу, беги домой. Девочка все еще держалась за рубашку Цзян Чена стальной хваткой, но после слов женщины она посмотрела на мальчика. Цзян Чен кивнул ей. Та нехотя отпустила ткань и убежала. Женщина же взяла мальчика за руку и повела домой. После долгого молчания тетушка все-таки заговорила: — Чен-эр, что это было? Ты правда напал на него с помощью магии? — Это не колдовство! — воскликнул мальчик, но потом притих. — Это техника заклинателей! — Чен-эр… — та резко остановилась и присела перед ним, заглядывая прямо в глаза. — Это же не был обычный удар? — Нет… — угрюмо пробормотал Чен. — Чен-эр, мой хороший, — она крепко взяла его за руки, заставляя посмотреть на себя. — Больше никому и никогда не показывай это. Хорошо? — Но почему? — Малыш, люди не имеют таких сил. Только боги и демоны. Боюсь, что никто не будет разбираться, кто ты на самом деле. Я лишь переживаю за тебя. — та обняла его. — Пообещай перед Оком Небес, что ты никому не покажешь? — Оком Небес? Женщина кивнула и указала на небо. Цзян Чен проследил в том же направление и удивленно выпучил глаза. По небу, прямо на облаках, плыл город из золота и хрусталя. Он ярко сиял в свете солнца, отбрасывая россыпь бликов прямо на землю. Город был далеко, но даже мельчайшие детали было видно с земли. Шикарные дворцы с изогнутыми крышами и колоннами из нефрита. А на вершине самого высокого дворца висел ярко-синий флаг с узором из воды и ветра. Из созерцания Цзян Чена вывел голос тётушки: — Это обитель богов. А Оком Небес мы называем момент, когда город небожителей Шенду проплывает над теми или иными землями. Тогда мы все как на ладони перед богами. Пообещай мне перед оком божьим, что будешь скрывать свои способности. — Я… — Цзян Чен хотел возмутиться, но тетушка выглядела такой испуганной и напряженной, что мальчик смог только кивнуть. — Спасибо, Чен-эр. — она улыбнулась. — А теперь помолись нашему покровителю, он поможет сберечь твою тайну. Повторяй за мной. — Покровитель запада и цветущего края Ванъюань. — Покровитель запада… и цветущего края Ванъюань… — неуверенно проговорил Цзян Чен. — Владыка Бай Хэ, мир процветает под твоим знаменем, а мудрость твоя всегда поможет нам в делах наших мирских. — Владыка Бай Хэ…– Бай Хэ? Как в той истории? — … мир процветает под твоим знаменем, а мудрость твоя… всегда поможет нам в делах наших мирских. — Снизошли на нас благодать и защиту от бед! — Снизошли на нас благодать и защиту от бед! — намного тише, чем женщина, закончил Цзян Чен. После они глубоко поклонились и продолжили свой путь. Они шли мимо отцветающих лотосов и, смотря на них, Цзян Чену казалось, что былое рассыпается и опадает, как эти отцветшие лепестки. Прошел почти месяц, а матушка с отцом так и не пришли. Цзян Чен остался один…***
На следующий день тетушка, как и обещала, оставила Цзян Чена дома. Она ушла рано утром, перед этим покормив его вкусными лепешками. Сам Цзян Чен не знал, чем себя занять. Он сходил покормил кур, прополол грядку, попытался притащить ведро воды, но у него не вышло, поэтому принес только половину ведра. Затем он посидел на веранде, покидал зерно ласточкам, а когда ему надоело, пошел тискать сторожевого пса. Он не был таким милым, как его щенки, пес был скорее угрюмым. Но быстро поддался, когда Цзян Чен почесал ему за ушком. Но на игры он настроен не был, так как был очень старым, поэтому быстро уснул, и мальчику пришлось идти искать новые развлечения. Ближе к полудню он пошел к ручью, который стекал в то самое лотосовое озеро. Там он попытался поймать пару рыбёшек, но те ускользали в последний момент. Зато Цзян Чен увидел, что в зарослях кустов, рядом с ручьем, живут фазаны! Их поимка стала новым испытанием на ближайшие несколько дней. Каждый раз после охоты Цзян Чен возвращался во двор и лез на яблоню и, срывая парочку зеленых яблок, он обедал. После очередной попытки поймать этих расторопных птиц Цзян Чен весь извозился в грязи, за что получил нагоняй от тетушки. Она заставила его стирать свою одежду самостоятельно! Где это видано вообще! Он благородный господин, а не прачка! Но на подобное высказывание его потягали за уши. Поэтому, как миленький, он пошел стирать… После этого он воздержался от необдуманной охоты на фазанов. Но из этого вытекает новая проблема: ему совершенно нечем заняться! Поэтому он решился на отчаянный шаг. Когда в очередной раз после полудня господин Цзян вышел из своей кузни, чтобы пообедать, Цзян Чен прошмыгнул внутрь. На удивление, там было хорошее освещение. Большое помещение, в котором все было расставлено по порядку. Сразу бросается в глаза огромный горн, он полыхал жаром и ярким светом. Рядом с ним был огромный кожаный мешок, Цзян Чен не знал, зачем он нужен. Но когда он подошёл и ногой осторожно надавил, послышался звук, похожий на шипение — мешок погнал воздух. А потом огонь в печи вспыхнул сильнее! Цзян Чен удивленно посмотрел, а потом нажал ещё раз и ещё. Как интересно!!! Ещё немного побаловавшись, он со смехом отбежал от горна. У окна стоял стол, там было много больших рисунков и парочка угольков. В ящике под столом лежали какие-то металлические куски. Это не интересно… А вот на рисунках было изображено… оружие. В большинстве своем — мечи. Господин Цзян делает оружие? Разве он не деревенский кузнец? Но в его мастерской нет ни одного готового меча, только подковы, плуги да какая-то посуда. Потом Цзян Чен обратил свое внимание на наковальню и молот, лежащий там. Любопытство взяло вверх, и он подошел. Он осмотрел наковальню, было видно, что на ней часто и много работают, как, собственно, и молотом. Цзян Чен попробовал взять молот, тот был тяжелым, но и он не был слабаком! Потом он осмотрелся и увидел кусок железки, он взял её и положил на наковальню, потом замахнулся молотом, но чуть не упал, и ударил. Раздался звон и лязг, кусок металла отлетел в сторону, а Цзян Чен испуганно отступил назад, но не выпуская молот из рук. Он удивленно уставился на упавший металл. Когда он отступил ещё раз, то во что-то врезался. В дверях стоял господин Цзян и серьезно смотрел на него. Цзян Чен сглотнул, но стойко выдержал взгляд. Мужчина забрал молот из трясущихся рук и положил его на наковальню, сохраняя молчание. Почему он молчит? Не накричит? Не накажет? Его мысли прервал гулкий голос мужчины: — Интересно было? Мальчик кивнул. — Никто не кует по холодному металлу. — сказал мужчина, отворачиваясь к горну. — Сначала металл раскаляют в печи до красна — хотя на самом деле цвет зависит от использованного металла или от вещества, в котором его перед эти обработали. И только затем берутся за молот. Хочешь попробовать? Цзян Чен встрепенулся. Хочет ли он попробовать? А господин Цзян покажет ему? Поможет? — Я не умею… — Я тебе помогу. Тебе не стоит бояться. Кузнечное ремесло — это искусство такое же важное, как и воинское. Что бы могли воины без мечей, копий и стрел? — Я хочу… Мужчина кивнул и подошел к дальнему сундуку, он положил на него руку, а потом стер большой слой пыли и открыл его. Он порылся там, доставая какие-то вещи. Господин Цзян подошел к Цзян Чену и присел перед ним, но даже так он возвышался над мальчиком. Он протянул к нему какой-то коричневый фартук и повязал на нем, а потом надел какие-то крепкие варежки на руки. Покрепче закрепив пучок на голове ребенка, мужчина сам надел ту же экипировку, только намного больше, и завязал себе волосы высоко на макушке. Он подозвал Цзян Чена к себе и стал за его спиной. Он сказал взять клещи и, придерживая его за руки, они вместе положили тот самый кусок металла в печь. Мужчина отошел к мехам, чтобы распалить печь. Внутрь печи ударил поток воздуха и огонь вскинулся вверх подобно свирепому дракону. Щеки ребенка обдало сильным жаром, и они в миг покрылись ярким румянцем, который сильно контрастировал с общей бледностью. А в серых глазах отражалось пламя, да так, что глаза приобрели неестественный янтарный цвет. Когда руки уже начало потряхивать от тяжести, господин Цзян вернулся и помог достать раскалённый металл. Около наковальни мужчина забрал клещи и дал мальчику молоток, отходя в сторону. — Бей по металлу. И Цзян Чен ударил. Раздался лязг и звон, он был очень громким, даже уши заложило. По рукам прошла вибрация, как тогда, около дерева. Цзян Чен заметил удивительное сходство. Это было так волнующе!!! После первого удара Чен посмотрел на мужчину, и тот кивнул ему, даже немного улыбнулся. Цзян Чен обрадовался, он делал все правильно! Когда ребенок выдохся и стал тяжело дышать, мужчина забрал молот. Сняв варежки, он потрепал ребенка по голове и сказал: — Ты молодец. Он… молодец? Правда? Ребенок заулыбался. — Можешь прийти завтра. — нейтральным тоном сказал мужчина. — Мне определенно понадобится твоя помощь, чтобы доделать подкову. — Я приду! Приду! — воскликнул Цзян Чен, но потом принял серьезный вид, как и мужчина на против. — Я помогу вам. А вы покажите ещё что-нибудь? — Ремесло не показывают кому попало. — ответил мужчина. — Разве что только ученикам. — Можно! Можно я? Буду учеником… — Ты? — мужчина вскинул бровь. — Маловат ты, хоть и очень силен для своего тонкого телосложения. На ласточку ты похож, аль на танцора, но никак не на кузнеца. Цзян Чен в раз погрустнел. Плечи опустились, а глаза заслезились. Сбоку послышался кашель. Там в окне, облокотившись на подоконник, стояла мадам Цзян с полной корзиной лотосов. Она с прищуром смотрела на мужа. — Хотя, ты же вырастешь… Можешь прийти. Но лентяев я не потерплю. Только трудолюбие и упорство помогут освоить это не легкое искусство. — Я буду стараться! Очень-очень!!! — Тогда ступай, отдохни, и завтра чтобы как штык в начале часа дракона был около мастерской. — Я понял, шифу! — Крикнул Цзян Чен и убежал. Мужчина проводил его взглядом, а потом развернулся к жене, которая довольно улыбалась. — Чего ты улыбаешься, как умалишенная? — Вы так по-семейному смотрелись. — она не обратила внимания на колкость. — А он хорош, да? — Да. — через долгие минуты тишины ответил мужчина. — У него есть потенциал. Иди в дом. Скоро солнце сядет, а ужина ещё нет. — Хм. — та фыркнула, но поправив корзину, отошла. — Сегодня едим лотосовый суп!***
Так прошло несколько лет. Большую часть времени Цзян Чен проводил в кузне вместе со своим ифу, то есть шифу. Совсем недавно он признал Цзян Чена своим учеником, хотя и до этого он много чего ему рассказал. На самом деле, когда Цзян Чен только начал помогать шифу, то думал, что кузнецы только и бьют молотом по металлу, но все оказалось намного, НАМНОГО сложнее. Мало того, что там много нужно знать: от типа металла, температуры плавки и прочности, до алхимических растворов, которые улучшают изделие. Поначалу ифу учил Цзян Чена созданию простых изделий на подобие тех же подков. Цзян Чен помнит день, когда создал свою первую подкову, хоть она и была немного кривовата, но это было… прекрасно. Тогда ифу взял его на руки и потрепал по голове, улыбаясь. Они вместе повесили подкову над окном рядом с ещё одной, такой же неказистой, как у самого мальчика. Цзян Чен никогда не ощущал ничего подобного, ведь его фуцинь никогда такого не делал. Поэтому Цзян Чен не удержался и расплакался. Мужчина ничего на это не сказал, просто обнял крепче, позволяя спрятать нос в вороте своего одеяния. После этого Цзян Чен стал называть мужчину ифу. Тот сначала отпирался, но было видно, как ему приятно. Но вот тетушка так и осталась тетушкой. У Цзян Чена была мама, которая по-своему, но любила его, хоть и не умела это показывать. Однажды ифу рассказал Цзян Чену про ковку оружия. Мечи, сабли, кинжалы, копья и стрелы всех мастей. И тогда же ифу рассказал Цзян Чену, что когда-то он был кузнецом при дворце. Ковал оружие для армии, а иногда и ювелирные украшения для царской семьи. На вопрос, почему он больше этого не делает, тот ответил, что на то были причины. И как-то грустно посмотрел на ребенка, возможно это связанно с их настоящим сыном. Но, в общем, после этого разговора шифу явно решил научить Цзян Чена всему, что знал сам. Он учил его делать рисунки и всегда поощрял за креативность. Все таки заклинательские мечи, которые Цзян Чен видел дома, намного отличаются от местных. Самое любимое для Цзян Чена — была работа над украшениями и оружием, а вот выполнять работу для крестьян было скучно. Но не всегда было так легко и интересно. Когда ифу в самом начале говорил, что он тонкокостный, то он не преувеличивал. Цзян Чену пришлось долго и упорно работать, чтобы поднять гуев молот и клещи, и при этом не завалиться вперед. Но это того стоило. Хоть он до сих пор выглядит тонким, как бамбук, но он стал таким же крепким. Отец сказал, что когда он станет старше, то перестанет напоминать цветок лотоса. А пока остается только ждать. Цзян Чен также продолжал общаться с Цзян Шиу. Они стали хорошими друзьями, которые постоянно поддевают друг друга. Когда Цзян Чен был свободен, они часто гуляли, то в лесу, то у озера. Старшую сестру Шиу уже выдали замуж за хорошего юношу, так что семья могла выдохнуть спокойно. Тот был достаточно приветливым и щедрым, чтобы помогать им и взять управление постоялым двором на себя. Поэтому у Шиу появилось больше свободного времени, чтобы доставать Цзян Чена. Хотя с другими сверстниками так и не сложилось. Они все ещё боялись его. Ну и гуй с ними! Но тетушка все время смеялась над ними и говорила, что пора готовить выкуп. Никогда! Цзян Чен не женится на этой склочной девчонке! Они только друзья и точка! А матушка Шиу полностью разделяла мнение тетушки. Ифу говорит, что ему никогда не понять женщин, а Цзян Чен с ним полностью согласен. Стать учеником мастера было значимым событием, тогда тетушка приготовила много вкусностей, а ифу, то есть шифу, подарил ему небольшие заколки в виде ласточек, как дар ученику, чтобы тот достиг бо́льших высот, чем мастер. А образ ласточки явно был насмешкой над его детской миловидностью и утонченностью. Противный старик, он ещё и усмехнулся на ломанную улыбку ребенка. Так шли его дни, за ними месяцы и годы, но… родители так и не пришли. И знаете, Цзян Чену пришлось смириться, что те вряд ли придут. Возможно, однажды он сам их найдет и тогда спросит: — Почему? — тихо прошептал Цзян Чен. — Что почему? — спросил звонкий голос, это была Шиу, которая шла впереди. — Ничего. — отмахнулся Цзян Чен. — Ты вообще зачем потащилась со мной? Лес — это не место для праздной прогулки. — Тебя забыла спросить! — Если ты провалишься в ил или овраг, то я тебя там и оставлю. — Ври больше. Ты без меня жить не сможешь! От скуки сгниешь. — та рассмеялась, поворачиваясь к мальчику, продолжая идти вперед спиной. — Зачем тебе вообще к дальнему ручью? Тот, что у дома, уже не подходит? — В той воде полно солей, она поможет очистить металл от примеси. — Скукота! — Тогда вернись в деревню! Оставшийся путь они перекидывались колкостями, пока не дошли до ручья, вытекающего с холмистых гор, далеко на юге. Весь берег был усыпан гладкой галькой, также у самой кромки воды лежало бревно, все в белом налете. Вода была чистой-чистой, а солнце ярко отражалось от её поверхности. Парочка красноватых листьев плыла вслед за течением. Цзян Чен втянул солоноватый воздух полной грудью, а потом открыл искрящиеся голубым глаза, на губах была теплая улыбка. Он любил это место. Но потом он перевел взгляд на бревно и увидел фигуру, полностью закутанную в белое, и волосы у неё были подобны снегу. Этот мужчина пил воду из оранжевой тыквы, которая выделялась ярким пятном на фоне своего обладателя. И вообще, этот мужчина смотрелся инородно в этом месте. Белая птица на фоне пылающей осени. Цзян Чен насторожено насупился. А вот Шиу, кажется, ничего не боится, она подскочила к путнику и стала расспрашивать: — Добрый день, господин! Вы путник? Я раньше вас не видела здесь. — Что ж, день и правда добрый. Но для чего? Прогулки, иль простого созерцания мира? — Какой у вас мелодичный говор! — да, что такое такт, ей явно не рассказывали. — А день добрый для всего! Зачем думать для чего конкретно? — Вы мудры не по годам, юная гуньян. — мужчина улыбнулся, вроде простое движение, но кажется, что от неё мир вокруг стал ярче. — Этот и правда странствует. Кое-кого ищу. — Кого же вы ищите? — Ученика. Цзян Чен престал их слушать и пошел набирать воду. — А зачем он вам? — продолжала выпытывать Цзян Шиу. — Чему вы его хотите научить? Вы писарь или лекарь? — Никто из перечисленных. — мужчина продолжал улыбаться. — А знаете, юная гуньян, не хотите ли вы и ваш друг ответить на два вопроса? — А что за вопросы? — та сложила руки на груди. — Первый — как ваше имя? — Сначала стоит самому представиться, прежде чем спрашивать у других. — Ох, где мои манеры. — тот рассмеялся, покачав головой. — Этого зовут Бай Юйцзин. А скромностью он явно не страдает. — подумал Цзян Чен. — Я Цзян Шиу, а этот чопорный грубиян — Цзян Чен. — Приятно познакомиться, гуньян, — тот кивнул ей, а потом повернулся к Цзян Чену, кивая и ему. — гунцзы. — А какой второй вопрос? — не унималась Шиу. — Да, второй. А он прост. Что вы сделаете, если на вас или ваших близких нападёт могуй? И вы не сможете убежать. Повисла тишина. Шиу хмурилась, видно было, что ей даже думать об этом было страшно. А мужчина лишь выжидающе переводил свой взор золотых глаз с одного на другого. — Я бы сразился с ним. — спокойно ответил Цзян Чен. — Что ты такое говоришь! — воскликнула девочка. — Победить их невозможно для человека! Можно попытаться отвлечь и убежать… Да! Точно! Так и нужно сделать. — Тогда я сделаю невозможное! — в ответ крикнул Цзян Чен и вскочил на ноги, становясь спиной к ручью. — Ведь это мой долг! Я должен буду спасти дорогих мне людей и себя! Даже если мне придется сражаться палкой! — Палкой говоришь… После слов мужчины вода за спиной детей забурлила и вскинулась вверх. На реакцию Цзян Чен никогда не жаловался, поэтому он метнулся вперед, пряча девочку за собой. Из воды показалась тварь, похожая на змею с лягушачьей кожей, она громко зашипела. Кажется, она почувствовала людской дух, поэтому и решила показаться. Глаза мальчика выпучились от страха, но он крепче прижал Шиу к себе, закрывая собой. Но не успела тварь метнуться к ним, как перед детьми появился белый силуэт, в его руках был белый меч просто колоссальных размеров, человек бы никогда такой не поднял. Следующий миг, и белый свет перерезал змею, а меч вернулся на исходное место, но сейчас с него стекала черная кровь. Тварь упала, а труп её рассыпался прахом по ветру. — Этот завернул в эти места, потому что реки рассказали ему о твари, что притаилась в их глубинах. Просидел на этом бревне долгие часы, но тварь не выползала. А тут такая удача… Ты молодец, гунцзы. — сказал мужчина, поворачиваясь к детям. Он все продолжал улыбаться, будто и не имеет другого выражения лица. Золотые глаза блеснули озорством. — Даже ценой собственной жизни был готов защитить подругу. Мужчина смотрел куда-то выше глаз Цзян Чена, и только позже мальчик понял, что его густая челка, которую он отрастил, чтобы прятать родимое пятно, была мокрая и больше его, собственно, ничего не скрывало. Гуй! — Кажется, я нашел тебя. — продолжил мужчина. — Юный гунцзы, Цзян Чен, ты станешь моим учеником? А?