— Так что ты хочешь?
— Тебя, — ответил Гарри, глядя прямо в её недоверчивые глаза, и схватил её за пальчик, что почти уткнулся ему в грудь.
Гермиона приподняла одну бровь и вопросительно уставилась на друга. Весьма двусмысленный ответ! У них и раньше такое бывало порой, но оба всегда списывали это на оговорку, резко глохли, понимая, что ничего под подобными словами не кроется.
— Тебя в этой комнате, — добавил со вздохом Гарри, думая о том же. Только в этот раз было ровно всё наоборот, и пугать добычу, что сама прыгнула в ловушку, не хотелось. А вот постепенно заманить… Гермиона же, поджав губы, резко высвобождает свой палец из его хватки. — Чтобы кое-что… обсудить. Я пытался тебя найти, но… тебя не было даже на своей консультации. Что ты, чёрт подери, делала всё утро?
— Успехи, — с сарказмом ответила она. — Пока вокруг меня не принялись водить хороводы твои олени и не начало засасывать в воронку из сов! А… а что здесь делает Живоглот? И чем это он перепачкан?
— Мы ели мороженое и жаловались друг другу на жизнь тяжкую, — буркнул Гарри, бросая взгляд на кота, который высунул заляпанную морду из-под кровати, активно подслушивая, но в итоге оказался замеченным. — Слушай, я понимаю, ты бы сейчас предпочла дать мне по лицу и желательно вон тем стулом, но…
Гермиона принялась вышагивать по комнате, сильно хмурясь.
— Гарри, признаю, я сразу поняла, что Вейн тебя чем-то одурманила, — резко выдохнула она, остановившись. — К примеру, вот этими духами. — Она достала из кармана флакончик, аккуратно зажав его в пальцах носовым платком. Где это она его раздобыла? — Впрочем, тот факт, что она вполне могла привлечь тебя как девушка, я, безусловно, не исключала. Но, едва уловив знакомые любимые ароматы возле вас двоих, сразу поняла в чём подвох. Просто хотела убедиться и… вдруг ты решишь что-то с этим сделать… В общем, можешь забрать это себе, уверена, на нём отпечатков Вейн полно.
Гарри же молча всё это время смотрел не на пузырёк с духами на её раскрытой и протянутой к нему ладони, а на подругу, которая старательно отводила глаза. Она правда ради него пробралась в чужую комнату? Или просто вытащила флакончик из рук холодеющего трупа Вейн? Убила ли она её во имя него? Какая прелесть!
— Я уже предпринял меры, но всё же очень благодарен за твою помощь, — начал он, чувствуя, как теплеет на сердце. — Но…
— Отлично, — перебила Гермиона, со стуком поставив флакончик на стол и, не удержавшись, язвительно добавила: — Тогда не буду тебе больше досаждать.
— Вот оно, — усмехнулся Гарри, перекрывая ей путь к отступлению. Он чувствовал невероятное воодушевление от того, что наконец прошёл уровень с Шляпой и даже получил взамен сложное достижение в виде легилименции; что Гермиона с ним здесь и сейчас, что она подумала о нём, и даже принесла доказательство вины Ромильды, выкрав его из её комнаты. И теперь отсюда он её выпустит только уже через
постель свой труп! — Давай, въеби мне уже наконец стулом, полегчает.
— Гарри, — Гермиона смерила его раздосадованным взглядом, — да, я признаю, что страдаю излишней гиперопекой, так что вы имели полное право надо мной смеяться.
— Что? — изумился он, вытаращив глаза. — Смеяться?
— Ну да, или чем вы там занимались помимо лобызаний… В общем, до меня дошло, что меня в твоей жизни чересчур много и под моим надзором ты подыхаешь быстрее, чем традесканция, — процедила она, и Гарри заметил, что карие глаза стали почти чёрными. Впрочем, он и сам начал закипать — чего она там себе надумала-то! Правильно Шляпа говорила: девушке ничего говорить не надо — сама себе всё придумает, сама себе всё объяснит!
— Шикарно, — почти прошипел он, делая резкий шаг в её сторону, но она не сдвинулась с места, лишь сильнее нахмурилась и продолжила гневно на него взирать снизу вверх. — Я не сомневался, что ты самостоятельно сделаешь выводы, Гермиона. И, конечно же, не поговорив предварительно со мной! И я не… Транс… Трансе… Что там за оскорбление было?
— Традесканция, Гарри! — всплеснула она руками. — Это растение. И да, у меня так и не вышло вырастить этот проклятый кусок лианы, только раздражение на коже появилось… Я вообще говорила о том, что привыкла я за эти годы, что ты своими чувствами редко делишься, вот и приходится самой как-то справляться с этим грёбанным кроссвордом! Да и что тут додумывать — я же всё прекрасно слышала. Другое дело — мог бы и прямо мне сказать, мол, «Гермиона, задрала разыгрывать из себя мамку с тревожным расстройством, уже и так всю плешь проела». Рон не раз мне такое предъявлял, так что уж переживу!
— Я не Рон! Не смей меня с ним сравнивать! — рявкнул он, и Гермиона всё же отступила назад, уперевшись спиной в стену. Ярость от её слов буквально полыхнула в его взгляде, а ладонь Гарри упёрлась в стену возле её головы, заставив слегка вздрогнуть. — И подобной дряни из моего рта никогда не вылетало.
Гарри уставился на подругу неподвижным взглядом, но та только скрестила руки на груди и с вызовом подняла подбородок. Ей показалось, что Гарри сейчас был совсем непохожим на себя — полным гнева, что был непривычно направлен на неё, отчего друг казался даже… опасным? Наверное, именно таким его и видели враги, а у неё же колени подло подогнулись, а в низ живота ухнула тёплая волна возбуждения. Уж с его противниками такой несуразности не случалось! Скорее всего. Хотя… может, в этом секрет успеха Гарри как мракоборца? Да — сексу, нет — войне! И вот недруги уже дружно лежат готовыми штабелями при его появлении.
Ох, Мерлин… Что за глупости ей приходят в голову! Но этот его, пусть и едкий сейчас, взгляд ярко-изумрудных глаз, саркастическая улыбка на привлекательных губах и уже колючем от щетины лице, вечно небрежно взъерошенные иссиня-чёрные волосы, крепкие руки, покрытые тёмными волосами… Разорви её горгулья, она могла бы до старости перечислять всё то, что её в нём привлекало и бесило одновременно! Этот чёрт всё-таки был чертовски привлекателен. И тот факт, что он не придавал этому значения и вполне так невинно умел краснеть, делало его очаровательным вдвойне. Скромный, сексуальный… да абсурдный Гарри Поттер!
Гермиона лишь надеялась, что тот не заметил её позорного смятения — она, знаете ли, не какая-то там пустоголовая фанатка и блаженная дурёха, которая по нему безостановочно слюни пускает! Но думает ли он о ней в том же ключе?
Признаться, Гермиона Грейнджер запуталась. И на всякий случай стиснула зубы покрепче.
— Блять, просто очаровательно, — совсем распалился Гарри. — Значит, вот каким ты меня видишь, Гермиона? Неблагодарным грубым мужланом? Так приятно слышать это… от тебя!
— Ты сказал, что моя забота о тебе — это просто ни в какие ворота, — сдавленно произнесла она, и её глаза вдруг подозрительно заблестели, когда защитная броня ощутимо затрещала. Гарри же показалось, что это его сердце по диагонали потрескалось, когда он увидел её выражение лица, отчего гнев слегка поутих. — Да и эти полёты на метле…
— Хватит. Нести. Чушь.
— Ой, останови меня, — приходя в себя, язвительно ответила она, резко подняв голову и сверля его взглядом. Он как-то всё же дразняще близко. — Я ведь всего лишь говорю правду.
Гарри молча сдвинул брови к переносице и сделал шаг, почти прижав её собой к стене и упёрся своим запястьем в стену над головой подруги. Это движение заставило Гермиону вскинуть ладонь и остановить пальцами в твёрдую грудь напротив и ощутить кожу под футболкой, которая была раскалена. От… гнева, да?
— Эм, Гарри… что это ты творишь? — пробормотала она, глядя на него огромными глазами. Её непривычная растерянность показалась ему донельзя трогательной, а дурманящее ощущение власти над этой дерзкой девчонкой, что часто обескураживала его, затмило мозги — ему страшно понравилось нависать над ней. Он и не знал, что она умеет так мощно краснеть! — Мы друзья, а друзья… они… Почти брат с сестрой…
— Брат с сестрой?
Друзья? — его уже откровенно начало мутить от этих определений. — Что ж… Раз так — тогда ты останови меня, — повторил он за ней, склоняясь к её лицу, а свободной ладонью едва заметно дотрагиваясь острого и весьма опасного женского локотка. — Ну же? Я жду.
Лицо Гарри почти коснулось её, и он, обдав дыханием чувствительную кожу, опустил голову чуть ниже. Остановился в ожидании, не отрывая взгляда от изящного изгиба её чуть подрагивающих губ, но почти сразу же прочёл на них беззвучное «не… не…»
Он вполне счёл это за согласие. В ином случае, в её арсенале имеется всё тот же стул, острые локти и — если получится достать палочку — несколько пылких
Бомбард в лицо.
Его рот быстро накрыл, почти смял мягкие губы подруги, раскрыл их языком, желая опробовать её на вкус. Гарри так давно об этом думал, так этого желал! С того момента, как впервые увидел в том эротическом сне, в том же самом голубом свитере и с той же растрёпанной причёской. Справедливости ради, у Гермионы её пышная копна частенько выглядела из серии «нас бомбили, я спаслась», но Гарри и сам был вылеплен тем же производителем. Так что это точно знак Вселенной.
Гермиона замерла, а затем неуверенно ответила на поцелуй, словно бы не веря, что с ней это происходит на самом деле. Сердце забарахталось в рёбрах, словно голодная сова в клетке, а удовольствие вспыхнуло, рвануло самым мощным фейерверком из магазина «Вредилок», рассыпаясь по всему телу, отчего она тут же обхватила ладонями шею Гарри, почти вонзаясь в неё ноготками.
А потом всё. Они забыли, о чём спорили, только жадно целовались, ласкали друг друга, всё сильнее и сильнее распаляясь. Поцелуи Гарри были настойчивыми, но с едва заметной ноткой отчаяния, которую она всё же ощущала всем своим существом, отчего понимала — всё происходящее для него вовсе не сиюминутное наваждение. Она не сомневалась, что в её поцелуях, помимо нахлынувшего желания, так же сквозит некоторая безысходность от того, что то, что сейчас с ними происходит, уже будет не изменить, не исправить…
Только вот исправлять она ничего не хотела. Ну, разве что количество одежды на них. Поменьше бы, что ли. Она знала, что Гарри, хоть порой и был импульсивным гавриком, всё же считался довольно серьёзным типом — раз уж переступил такую важную черту, то неспроста. Как бы жениться сразу после такого не позвал! Впро-о-очем…
Нежные пальцы Гермионы пробрались под футболку Гарри, огладили его торс и спину. Он чувствовал её прерывистое дыхание и кружащий голову родной аромат её кожи, её удивительно пылкие поцелуи, что она дарила ему в ответ. Стало невыносимо жарко, и дело было не в одежде (хотя её всё ещё многовато), а в собственном теле, когда он вплотную прижался к ней и приподнял за талию, а Гермиона в ответ обвила его бёдра ногами и потёрлась о твёрдый член, заставив Гарри издать сдавленный стон.
Мерлин! Она трётся о член своего лучшего друга! Какого хрена это так потрясающе, будто у неё никогда ничего похожего не было? Наверное, всё дело в том, что ничего похожего и не было и не будет, но это уже детали.
— Может… — бормотала она в перерывах между поцелуями, — Может, это пузырёк с духами пролился… Или вчерашнее у тебя не выветрилось…
— Ага, — тихо хмыкнул Гарри, лаская губами её шею, и она почувствовала его улыбку и колючую щетину. — Или, может, Живоглот у меня на коленках посидел и поэтому я так заведён. Но дело точно не в тебе.
Глаза кота, что сидел под кроватью и доедал мороженое, почти полностью забравшись в коробку, сделались размером с блюдце. Коварно заманили, соблазнили вкусняшкой! Где тут выход из этого пристанища мракобесов?!
— Гермиона, — тихо выдохнул он ей в ушко, — я сказал правду, когда ты появилась на пороге. О том, что хочу тебя. Но ты всё ещё можешь меня остановить.
Гермиона ощутила, как дрожь удовольствия от его слов и хриплого шёпота пронеслась по всему телу. Её ноги снова опустились на пол, и она пробормотала с усмешкой:
— Поздно.
Пальцы Гарри тут же добрались до её брюк, расстегнули пуговки, проникли за бельё, заставив её судорожно вздохнуть.
— М-м-м, — простонала Гермиона, запустив руки в волосы Гарри и потеряв способность соображать, — что же ты творишь.
— Укрепляю… — он куснул её за ушко, и она ощутила, как его палец проник внутрь её влажного лона, — нашу… — он добавил второй, — дружбу?
— Дурень, — беззлобно проворчала она, беспомощно тая под его руками.
— Ещё какой, — согласился он, дыша всё тяжелее и оглядывая перед собой донельзя восхитительный вид, и провёл пальцем по напряжённому соску под свитером. — Исправляюсь.
Другой рукой он продолжал ласкать её особо чувствительные точки, и у неё от этого вырывались неудержимые стоны. Когда Гарри неожиданно останавливается и убирает руку, она открывает тяжёлые веки и почти гневно глядит на него.
Гарри поднимает руку к своему лицу, оглядывает пальцы, блестящие от её смазки, а после, озорно глядя ей в глаза, облизывает их.
— Сладкая, как и ожидалось, — говорит негромко этот нахальный сладкоежка, заставив её вспыхнуть и онеметь от этого его бесстыжего и дьявольски сексуального вида.
Гарри подхватывает ошарашенную Гермиону за талию и падает вместе с ней на кровать, придавив Шляпу. Та тихо жалобно пищит в ответ, отчего он на мгновение отрывается от губ девушки и одним движением палочки отправляет ту в шкаф, не забыв поставить заглушающие. И без того лишнего насмотрелась, обойдётся!
— Что… что такое? — Гермиона на мгновение приходит в себя из-за заминки, видит над собой Гарри, у которого взгляд буквально помутился от сдерживаемого желания, и тут же забывает, о чём спрашивала. Взъерошенный, пылкий, чуть хулиганистый Гарри всегда был её любимым образом: в нём сразу показывалась вся его скрытая безуминка, сопровождающаяся горящим взглядом, неистовой решимостью и этим бессовестно заразным азартом, заставляющим нарушать любые правила. Таким он был, когда играл в квиддич, занимался поисками преступников и… теперь смотрел на неё. Сердце почти болезненно сжалось от осознания этого факта, и она не удержалась от горячего поцелуя, притянув его к себе за шею и с наслаждением ощущая его язык в своём рту. О да, вот и настало время нарушить их неписаные правила дружбы!
— А как же… — губы Гарри переместились ниже, задрав голубой свитер. — Гурий?
Он вовсе не хотел вспоминать о нём сейчас, но ревность неожиданно дала о себе знать. Целовал ли он её так же? Было ли у них что-то? Вспоминает ли о нём… сейчас?
— К-кто? — бессвязно спросила Гермиона, запустив пальцы в волосы Гарри и сжав их, когда он коснулся губами её соска под бюстгальтером.
Гарри приподнялся, вызвав у неё протестующий стон. Открыв глаза, встретилась с его насмешливым взглядом — в зелёных глазах плескалось веселье и в то же время что-то такое неуловимо тёплое… почти счастливое… О чём он там её спрашивал?
Обхватив Гарри ногами, она толкнула его на спину и оказалась сверху. Стащила с него очки, небрежно отбросив их на тумбочку. Ничего такого, что её фирменный
Репаро не исправит!
— Ах, смеётся он, — почти прошипела она, сдирая с него футболку и принимаясь покрывать поцелуями крепкий торс, — Сейчас получишь, наглый мальчишка…
Языком и губами прошлась от рёбер ниже, вдоль дорожки из волос, заставив его замолчать и с силой сжать челюсти. Содрала с него джинсы вместе с бельём и бросила хитрый и жгучий взгляд, прежде чем провести пальчиками вдоль его напряжённого члена. Ещё и ещё раз… Мучительно, издевательски и… нежно. Сдавленный выдох вырвался из его лёгких, и Гермиона с удовольствием заметила на его скулах красные следы, отчего сердце сладко ёкнуло. Такой милый и мужественный одновременно — и в её лапах!
Боже, даже в фантазиях Гарри Гермиона не выглядела столь соблазнительно! И ему понравилась решительность, с которой она мгновенно бросилась в захватившее их безумие, будто они снова в очередном приключении, которое им предстоит ещё достойно пережить…
Гарри сел, схватил её за запястье и резко притянул к себе для очередного поцелуя. В мгновение ока стащил с неё этот подлый голубой свитер, избавил от бюстгальтера, не переставая ласкать то губами, то языком её бархатистую кожу. Лихорадочно и не без помощи Гермионы стащил с женских ножек брюки вместе с бельём и тут же усадил на себя, оперевшись спиной о изголовье кровати и сжав тонкую талию, которую почти полностью обхватил руками.
Гермиона чувствовала под собой твёрдость члена и, закусив губу, потёрлась о него бёдрами, вызвав у обоих мучительный стон. Гарри ощущал, какая она влажная, отчего на мгновение уткнулся в её волосы, чтобы перевести дыхание и всё постыдно не запороть. Болезненно острое удовольствие прокатилось по всему телу и заставило с силой стиснуть зубы.
Дыши, дыши!
— Так… — почти шипит он, прикрыв глаза, — дай мне секунду.
— Обойдёшься, — прошептала она, нетерпеливо приподнимая бёдра и с трудом сдерживаясь самостоятельно. — Если ты планируешь мучить меня ещё несколько лет, то…
Она не успевает договорить, как ощущает, что горячий член Гарри оказывается прямо между её ног и врывается в её тело, заставив её замолчать, обхватить шею парня руками и охнуть от неожиданно острого наслаждения. Гарри с силой хватает её за бёдра и опускает подругу ниже, насаживая до самого упора и вызывая у неё этим очередной стон. А Гарри хоть и давно был заведён до предела и соображал последней оставшейся в живых извилиной, но жаркая теснота, что сдавила его член, выбила из него любую более-менее связную мысль. Он с отчаянием пытается игнорировать долгое воздержание (эй, попробуйте сами при наличии Шляпы расслабиться!), подогреваемое целую неделю разными озабоченными мыслями нежелательного в голове соседа и своими фантазиями про одну маленькую ведьму, которая с недавних пор заводит его одним только своим сердитым взглядом и этой самой ужасной гиперопекой. Что уж говорить о том, как она его сейчас тесно собой сжимает! В общем, затея игнорировать эти жестокие факты была изначально откровенно гиблая и, если бы не вся его не-зря-тренированная за годы выносливость и фирменная поттеровская сила воли, то всё бы точно закончилось раньше, чем началось.
— Да, Гарри, — мурлычет Гермиона, обвивая его шею руками крепче и потеревшись о его щетину лицом. Она то приподнимается, то опускается, находясь на вершине блаженства от восхитительной наполненности, от того, что Гарри в ней, да ещё так хрипло стонет от каждого движения её бёдер.
Гарри! Стонет! Под ней! От этого откровенно кружится голова. Довела парня… который явно сам скоро её доведёт. И в этот раз даже не до бешенства, как обычно, но хотя бы до трясущихся рук точно.
Вскоре Гарри подминает её под собой, уронив Гермиону на спину. Лучше ему самому контролировать происходящее, а то она его так бессовестно до края подтолкнёт за несколько секунд, а ему потом краснеть останется!
Её мягкие волосы веером раскрываются на простыне, а взгляд, направленный на него, заставляет Гарри снова ощутить счастье и осознать, что только Гермиона смотрела на него так: тепло, взволнованно… а теперь ещё и до безобразия чувственно. Она проводит языком по своим пересохшим от жаркого дыхания губам и неотрывно смотрит на парня затуманенным от желания взглядом.
— Гермиона, — сдавленно говорит он, толкаясь в её бархатную тесноту, одной рукой запуская пальцы в её волосы, а другой — вцепляясь пальцами в простыню, отчего та страшно сминается. Гермиона в ответ обхватывает бёдра Гарри своими чудесными ножками, гладит ими его ноги, ловит губы напротив, из которых вырываются судорожные вдохи, неистово целует. То, как он произносит её имя с этой незнакомой ей интонацией, откровенно распаляет ещё сильнее.
— Быстрее, — просит она, приподняв бёдра и находясь на грани. Её страшно заводят не только прикосновения Гарри, но и вид того, как он с трудом сдерживается от оргазма, который вот-вот накроет и её саму. До безумия хотелось увидеть, ощутить, каково это — быть с Гарри в этот момент. С её донельзя родным, невозможно замечательным Гарри. А то, что он может её так сильно желать, вносит немалый взнос в Ассоциацию женской гордости имени Гермионы Грейнджер. Быть просто подругой невероятно сексуального типа? Сложно, но можно… Точнее, хуже — можно, но сложно!
Удовольствие нарастало от каждого толчка, заставляя Гермиону лихорадочно дышать, а Гарри — всё сильнее сжимать простыню и её волосы в своих пальцах. Но он не делал больно, вовсе нет — ей даже нравилось ощущать эту его скрытую силу, эту власть над ней, ту самую, которая принадлежала всегда только ему — и никто не посмел бы на это место претендовать. А он и не подозревает, небось, наивный мальчишка!
— Да, — почти хнычет она, вцепляясь ногтями в его плечи и чувствуя, что движения Гарри становятся хаотичными, низ живота обжигает огнём и начинает пульсировать от неудержимого удовольствия, которое вскоре нарастает до сумасшедшего оргазма, где перед глазами самые яркие пятна исполняют победный танец, а в теле прокатывается бешеная дрожь, заставляя её вскрикнуть и неистово забиться в мужских руках. Она едва не соскальзывает с члена, но Гарри с силой удерживает его под собой, вдавливая в постель и завороженно наблюдает за её лицом: бледные щеки сейчас покрыты румянцем, губы приоткрыты, глаза с силой зажмурены, сама цепляется за его плечи ногтями так, будто боится отпустить. Да хрена с два он сейчас куда уйдёт! Даже если ему сейчас по шапке сотня
Круциатусов прилетит — он только удовольствие получит. Своеобразное, но всё же. Всё-таки не каждый день твоя лучшая подруга под тобой испытывает подобное наслаждение. Кто бы знал, что это такое занятное зрелище и перехватывающее дыхание чувство. Такая она… такая…
Хрупкая нежная феечка в его руках. Дотошная въедливая заноза в заднице. Напористый гордый фюрер. Но его маленький очаровательный фюрер!
— Ох, — едва слышно стонет она, всё ещё чувствуя дрожь во всём теле, а Гарри мягко проводит большим пальцем по её губам и чувствует, как её язык в ответ ласково касается подушечки пальца.
Член Гарри почти выскальзывает из нее, чтобы вновь одним быстрым, глубоким толчком оказаться глубоко внутри, заставив Гермиону судорожно выдохнуть, податься навстречу. Движения в податливое и отзывчивое тело девушки становятся быстрее, жёстче, приближая его к мощному удовольствию.
— Чёрт, чёрт… — едва слышно хрипит он, ибо терпеть становится просто невыносимо. А вскоре и его накрывает с головой острое блаженство, и Гарри отпускает себя, бурно и со стоном кончая в глубины её хрупкого тела.
Гермиона мгновенно притягивает его к себе, крепко обнимая за шею и чувствуя дикий жар внутри. Гарри тяжело и нервно дышит, обхватывает её талию слегка дрожащими руками и пылко целует чувствительную шею, которая давно была вся в его засосах и выглядела, как он считал, потрясающе. Шедевр, которым он был горд, и считал теперь необходимым продемонстрировать всем.
Какое-то время они не двигаются, пытаясь унять громкий стук сердца и шум в ушах, но Гермиона вовсе не протестует, лёжа под весом Гарри, лишь жаждая вжаться в него ещё сильнее. Ближе, ближе… Её пальцы перебирают его волосы на затылке, а он едва не мурлычет от удовольствия, расслабляясь, но понимая, что так ненароком придавит собой миниатюрную девушку.
Вскоре Гарри падает рядом — расслабленный, всклокоченный, всё ещё сбивчиво дышащий. Они некоторое время смотрят в потолок, не решаясь нарушить тишину и медленно пытаясь вернуться в состояние мыслящего и разумного существа. И потолок им обоим сейчас кажется гораздо, гораздо безопаснее чужих глаз.
О чём она там думает?
О чём он там думает?
Гермиона через несколько минут всё же слегка поворачивает голову и вздрагивает — оказывается, Гарри уже пристально изучает её лицо, пытаясь понять её мысли. Он ничуть не сомневался, что дай Гермионе секунду выдохнуть, как та примется активно шевелить шестерёнками в своей голове!
— Отлично провели время, сестрёнка
, — неожиданно обескураживает он её, усмехаясь, после чего ловит подушку лицом. — Ай, я понял! Лучшая подруга.
Гермиона лишь шумно выдыхает носом воздух и молчит. Садится на постели, смущённо прикрывшись покрывалом и пытается распутать пряди пальцами. Как он на неё смотрит — будто хочет съесть! Она ненароком вспоминает, как он облизывал пальцы, которые ласкали её совсем недавно, отчего щёки ярко вспыхивают, а в голове начинают панически наматывать круги карликовые пушистики.
Гарри также умолкает и просто любуется девушкой, которая явно начинает всё сильнее нервничать.
— Ну знаешь, — наконец говорит она тихо, закусив губу, — просто боюсь сказать что-нибудь не то и всё испортить.
— Если это не извинение за произошедшее, то я переживу. А постарался и всё испортил уже за тебя я. Прошлой репликой, — хмыкает он, но она видит смешинки в глубине его глаз. Похоже, он умышленно пытается её раззадорить, и лёгкая улыбка на мгновение мелькает на губах Гермионы.
— Я скажу кое-что, прежде чем ты там снова что-то напридумываешь. Я на самом деле хотел сказать, что мне очень приятна твоя забота, Гермиона. И твоя искренняя привязанность ко мне. Кхм, да, это я и хотел сказать, прежде чем начал, э-э-э, психовать. Конечно, я бы предпочёл, чтобы ты за меня вообще не волновалась…
— Я хочу волноваться, — тут же отрезает она, сразу поняв, о чём он говорит, и заставив его поднять брови. — Не пытайся меня огородить или защитить. Ты — главный суетолог страны, я — помощница министра, и, скрывая от меня правду, можешь сделать только хуже.
— Раз уж это стало делом масштаба всей страны, то у меня просто нет выхода, — фыркнул он, а после посерьёзнел. — Но мне на самом деле тебя дико не хватало. И ты, должно быть, это уже поняла.
— Я… — стушевалась она, пряча лицо под волосами, — Мы долго были в разлуке, это верно. Хоть и виделись порой на работе.
— Да, но это как раз дало мне осознать, насколько я эту разлуку ненавидел. Понадобилось некоторое время, чтобы признать этот… постыдный факт.
— И увидеть во мне девушку за эту неделю? — с подозрением уточнила она, отчего Гарри скорчил недовольное лицо. Таки догадалась.
— Дай мне выдохнуть, прежде чем начнёшь скипидарить. Но да, в каком-то смысле так и есть, — проворчал он. — Всё сложно.
— А как иначе, — закатила она глаза. — Ты же Гарри Поттер.
— Кто бы говорил, — прищурился он. — Признай, ты пыталась у меня вызвать ревность с помощью Гурия, или мне очки посильнее нужны?
— Возможно, — хитро улыбнулась она, падая на соседнюю подушку. — Мне казалось, что у нас с тобой что-то происходит, и я хотела понять… Просто убедиться…
Они замолчали, лёжа на боку и глядя друг на друга, словно впервые.
— Гурий мне, конечно, симпатичен, но у нас с ним ничего не было, кроме пары свиданий в Хогсмиде. Я, к сожалению, не так быстро схожусь с людьми… И на первом свидании я с раннего утра носилась в поисках платья, таская его за собой, а на втором вымещала свой гнев на тебя и Вейн. Возможно, он там на меня сейчас порчу народную наводит.
— Не завидую ему, — покачал головой Гарри и громко рассмеялся, испытывая облегчение.
— Ужасно стыдно на самом деле, но зато о многом говорит, — улыбнулась она, протянув руку и потрепав по чёрным волосам. — Ничего не поделать, ты всегда будешь у меня на первом месте. И с Роном у тебя ничего общего, я ведь просто погорячилась, правда. А ещё… ещё… ну мне тоже тебя не хватало, — тихо говорит она дрогнувшим голосом. Взгляд опускается в смятую простынь, уголки губ подозрительно дёргаются.
Гарри тут же сгребает её в охапку, чувствуя ужас.
— Прости, прости, — бормочет он, обнимая её, гладя по волосам. — Я даже не подозревал, не знал… Не плачь только! Вот дементор вшивый. Мне хоть и лестно, но, может, всё-таки стулом по лицу?
— Мечтай.
Гермиона обнимает Гарри в ответ, зарываясь носом в шею, успокаиваясь в его объятиях и чувствуя себя чуть лучше. Её и бесило, что она превращается в безвольную, слабую желейку из-за него, но это же и заставляло чувствовать себя самым вкусным и желанным десертом, когда тот вот так о ней пёкся. Не всё ей на Гарри нервишки тратить, ему тоже порой не помешает!
— Это всё же так странно, — бормочет он ей в волосы.
— Странно, — соглашается она со вздохом.
— Непривычно.
— Непривычно.
— Мне нравится.
— И мне. Будто всё стало как-то правильнее, — бормочет она ему в грудь.
— Да.
— И ты так уверенно просто… сделал это, — недоверчиво нахмурила брови Гермиона, вызвав у него улыбку.
Уверенно, как же. Сколько с собой договаривался, со Шляпой спорил, как оттолкнуть боялся… Через целый «Форт Боярд» продрался. Крестражи — и то было легче найти!
— Ага, — просто ответил он, с усилием сдерживая смешок. — Я такой.
Гермиона молчит, с закрытыми глазами лежа в коконе его рук. Усталость наваливается резко, будто на неё привычно рухнула тонна книг с верхней полки, а дыхание вскоре становится тихим и ровным. Что ж, спать три часа за ночь и надеяться на лучшее — их общая проблема, но кажется, они придумали как её решить! Гермиона всегда знала, что вместе они гораздо эффективнее в любом деле, и с этой воодушевляющей мыслью проваливается в сон.
***
Гарри ещё спал, когда Гермиона открыла глаза. Из окна прямо на неё светило тёплое весеннее солнце, грея её на пару с Гарри, на котором она лежала почти поперёк. Его пальцы запутались в её волосах и потребовалось несколько минут, чтобы выбраться из случайной (правда?) ловушки и сесть на кровати.
Спящий Гарри выглядел несправедливо мило. Лицо расслабленно, одна рука согнута под подушку, другая лежит на груди, волосы падают на лицо, сам же только слегка прикрыт мятой простынёй. Закусив губу, она с трудом сдержала раздражённое рычание — таки дурёха блаженная, дурёха. Словно ещё и заодно бладжером ударенная. Ну и хрен с ним. Будет и дальше испытывать сладкий ужас и дерзко думать о его пальцах.
Тихо одевшись, она споткнулась о заднюю лапу Живоглота, который безмятежно дрых под кроватью, вусмерть обожравшись мороженкой. Может, и у него подружки нет, вот и заедает горе? Закатив глаза, Гермиона решила оставить обоих умиротворённо посапывать, а самой пойти пройтись.
— Гермиона, — тихо говорит Гарри, не открывая глаз. Давно он не спит? Впрочем, зная о чуткости его сна и этого мракоборческого навыка всегда быть настороже, чтобы уложить врага на лопатки, даже находясь в бессознанке…
Впрочем, она и сама бы не отказалась снова на лопатках оказаться. Какого чёрта вскочила?
— Я… — растерялась она, вцепившись в ручку двери и уже даже открыв её. — Я прогуляться… потом поработать… На пару часов, да. Потом пойду на обед. И зелье… в общем… Мой утренний план и так сорвался…
— Гермиона, — вкрадчиво произнёс Гарри, открывая глаза и садясь. Он вдруг сделал грустное лицо, обнял подушку и печально спросил: — Ты же мне позвонишь?
— Дурак, — пробурчала она, смутившись и буквально вылетев в коридор. До неё лишь донёсся громкий смех друга.
Гарри упал снова на спину и поднял перед собой запястье. Полдень. Можно считать, что утро. А прекрасное утро! Может, даже то самое прекрасное утро, где он чуть меньше идиот?
Он улыбнулся. Определённо. Не хватает только Гермионы под боком. Взяла и сбежала, мерзавка! Ну ничего, ещё успеется…
Always, I wanna be with you
And make believe with you
And live in harmony, harmony oh love
(Always)
I wanna be with you
And make believe with you
And live in harmony, harmony oh love
(Always)
Что за…
Гарри красноречиво поднял руки к потолку, сел. Пение определённо доносилось из шкафа, и он со вздохом открыл его. Шляпа радостно воскликнула при его виде и даже подпрыгнула. Она что, умеет подпрыгивать? Впрочем, кто знает, сколько у неё там секретов ещё припасено…
— Наконец-то! Я понимаю, что вы тут до плотских утех оба в кои-то веки дорвались, но я там несколько часов на растаявшем мороженом просидела! Сколько его там, блин, у тебя? На всю оставшуюся жизнь затарился что ли? Да ты вот теперь только глянь на меня! Я же вся в подозрительных белых пятнах, шакал ты проклятый!
—
Эванеско, — лениво буркнул Гарри, усаживая Шляпу на кровать и пытаясь удержать простыню на бёдрах. — А я только-только отвык от твоих воплей по утрам. Хуже Кикимера, честное слово. Но тот хоть молча на меня по утрам пялился.
Что ж, Гермиону он увидит только на обеде, так что…
— Это так ты говоришь, что соскучился? Ну, я тоже скучала, негодник! — умиленно ответила она, пока Гарри падал на кровать. — Хотя какое тут утро, день на дворе…
— Я не встал? Не встал. Значит, утро, — промычал он, упав лицом в подушку, которая пахла Гермионой, и он с наслаждением вдохнул приятный аромат. Живоглот выбрался из-под кровати, запрыгнул в ноги Гарри, согласно мявкнув касательно его высказываний про утры, и растянулся на постели.
— Этот нагломорд ещё здесь, — проворчала Шляпа. — Держи-ка свои коготки в своих ужасно мягких… очаровательных… лапках!
— Будешь орать — снова окажешься в шкафу, — пригрозил Гарри. — И усажу уже на прокисший торт.
— Вот собака неблагодарная… Где там твоя строгая госпожа, чтобы как следует наказала?
— Я тут, — неожиданно возникла на пороге Гермиона, отчего Гарри подпрыгнул на кровати. — Кхм…
— Ты быстро, — повернул он голову в её сторону, напряжённо глядя на девушку. — Я, конечно, не сомневался в твоей невероятной продуктивности, но…
— Я забыла здесь… — её брови сложились домиком, — кое-что. Это что, Распределяющая Шляпа?
— Точно, дорогуша. Как прошло утро? — жизнерадостно спросила та, заставив её покраснеть. — Я ничего не слышала, любимым питомцем Салазара клянусь! А чёрт… этого змея же Поттер ликвидировал, но это ему не привыкать.
Гермиона хмыкнула, подходя к кровати. Гарри же ненароком подумал, что желающих оказаться в его постели оказалось как-то многовато и пора это дело исправлять. Одной Герм в ней достаточно!
— Ничего ей не говори. Ничего не спрашивай. Ничего не отвечай, — недовольно посоветовал ей Гарри, который всё же заставил себя проснуться. Он, конечно, думал рассказать Гермионе про его злоключения, но не при Шляпе же — та точно всё испортит! — Ничего. Вообще.
— Эй! — возмутилась Шляпа. — Я должна поговорить со своей преемницей!
— Весёлая у тебя тут компания нарисовалась, — красноречиво смотрит Гермиона на подпевающую Шляпу и довольного Живоглота, и Гарри корчит ей рожу в ответ, интересуясь:
— Так что ты забыла, говоришь?
Гермиона быстро улыбается, а после обхватывает его лицо ладонями и порывисто целует в губы. Гарри в ответ тут же ловит её талию руками и валит на кровать.
— Тебя, — смущённо говорит она, чуть отстранившись от его лица. — Я подумала и решила — к чёрту план. С тобой их составлять всё равно гиблая затея.
— Эй! Тут на вас кот смотрит, между прочим! — восклицает Шляпа, когда Гарри снова притягивает Гермиону к себе для очередного поцелуя. — Будете лобызаться при коте? Это безбожно! И невозможно! Заканчивайте свои слюнявые нежности, а то мы узнаем способна ли я к тошноте!
— Смотрите-ка, какие мы внезапно скромные, — насмешливо отвечает ей Гарри. — Интересно, какая из твоих четырёх личностей? Мне её так не хватало эту неделю!
— Кхм, — прищурилась Гермиона. — Ты же понимаешь, что тебе придётся всё рассказать, правда, Гарри?
И он со вздохом рассказывает.
***
— Так значит, в твоей голове жили два существа, — глаза Гермионы сделались размером с бладжер.
— Если вторым существом ты назвала меня, то да, — хмыкает он.
— В твоей голове жило две личности! — возбуждённо воскликнула Гермиона, села и поджала под себя колени.
— Никогда такого не было — и вот опять, — буркнул Гарри в ответ. — Но, если быть точным, то скорее четыре личности. Помимо меня.
— Ты мог столько всего узнать! Столько нового и необычного!
— О, да-а-а, — протянул Гарри, поднимая глаза в потолок и думая, не стереть ли себе частично память. — Столько нового… и необычного…
— Так о чём вы говорили? — нетерпеливо допытывалась она, слыша, как насвистывает Шляпа, вынуждая Гарри всё это время выкручиваться в одиночку.
— О разном…
— Ой, Поттер, — не выдерживает наконец Шляпа. — Просто заткни её, уложив на тот стол!
— Я бы ответил тебе, что она была не очень общительна… Но примерно это она бы и сказала, — вкрадчиво отвечает Гарри, скрестив руки на груди.
— О тебе забочусь, дорогуша, — заботливо проворчала Шляпа, — Прежде чем угандошиться, ты бы хоть потомков на этом свете оставил что ли!
Гарри поперхнулся ответом и закрыл лицо рукой.
— Кстати, насчёт них, — красноречиво посмотрела на него Гермиона, подняв брови.
— А… да, — вспомнил он, не отнимая руку от лица. — Кхм… я… вот чёрт. Будет по-идиотски звучать «мне жаль», да? А ты, кажется, шла за зельем… М-м-м, нашла?
— Нашла, — усмехнулась она, — Встретила также профессора Макгонагалл в Больничном крыле. Знаешь, они наняли школьного психолога…
— Давно пора, — буркнул Гарри, вспоминая своё яркое бурное детство.
— … после твоих консультаций. Но ты прав — давно пора, — прыснула Гермиона, кладя подбородок ему на плечо.
Гарри удивлённо поморщил нос.
— Что ж, ты ощутимо повлиял на детишек, Поттер, — бессовестно заржала Шляпа. — Нет, ну а чё они такие неженки, правда…
— Ну да, даже если ты не встречаешься с такими опасностями, то это не значит, что их нет или об этом не требуется знать, — возмутилась Гермиона. — И вообще…
***
Спустя час
Гарри, лёжа на подушке лицом вниз, в полудрёме слушал:
— Нет, ты прикинь, всё ему не то и не этак! — жаловалась Шляпа. — Та слишком глупая, эта слишком болтливая! Переборчивый — пиздец!
— А я как в этот список-то попала? — изумилась Гермиона. — Лестно, конечно, но…
— Да я сама в шоке! Но его ж в улыбке постоянно пидорасило, когда рядом с тобой находился. То расслаблялся наконец, то напрягался, если понимаешь, о чём я. Вот я и просекла, что дело дрянь. С этим типом из крайности в крайность, тебе ли не знать. То ему никто не нужен — я ведь гордый необитаемый остров! Но Грейнджер сюда, пожалуйста, всё же завезите!
— Ха, — усмехнулась Гермиона, прикрыв ладонью порозовевшее лицо. — Это он так сказал?
— Скажет он! Самодостаточный дохрена. При этом самая ужасная его тайная фантазия — это долгие и полные любви отношения! Ходячее противоречие, ей богу.
— Я вообще-то тут, — промычал Гарри в подушку. — Долго ещё трещать будете, как старые ведьмы-сплетницы в «Трёх мётлах»?
— Отвратительно самодостаточный, — согласилась Гермиона. — Ещё и в одиночку постоянно на рожон лезет. В Мунго у него уже своя именная койка! И ведь у него даже уже нет поводов лезть в самое пекло, но нет же!
— Ты его детство видела? — недовольно ответила Шляпа. — Там любой захочет вздёрнуться только от вида этих круглых рож!
— Дурсли ему внушили, что он никогда не будет достаточно хорош, — закипала Гермиона, сжав кулаки. — Наказывали, унижали, всё запрещали! А Дамблдор этим и пользовался вовсю и теперь Гарри уже и не может иначе!
— Вот-вот! В общем, мне нужно, чтобы ты кое-что пообещала, дорогая. Нет, поклялась, — проигнорировала его Шляпа. — Я боюсь отпускать его в страшный мир отношений. Он не выживет!
— Мерлинова задница, — простонал Гарри глухо. — Гермиона, когда закончится этот психологический семинар? Мне кажется, я уже достаточно унижен.
— Погоди, Гарри, мне слишком интересно, — нетерпеливо ответила ему Гермиона, погладив того по плечу. — Наконец я могу с кем-то это обсудить! Так что же ты хочешь, чтобы я сделала?
— Поклянись, что… ну, будет достаточно того, что ты будешь любить его и оберегать, — протянула Шляпа.
— Легко, — пожала плечами Гермиона, бросая взгляд на насторожившегося Гарри. — Я и так это всегда делала. Клянусь, что буду… кхм… любить и…
— Гермиона… — с подозрением начал Гарри. — Не… эм…
— Оберегать, — закончила она, сдвинув брови в недоумении. — Что?
— Бадамц! — радостно воскликнула Шляпа. — Что бы вы без меня делали, детишки… А, ну да, ещё сотенку лет бесхозными болтались бы, конечно!
Гарри в панике уставился на свои пальцы. Безымянный на левой руке тут же окутало золотистое сияние, а после на нём появилось кольцо в виде переплетённых лоз из бронзы, с мелкими изумрудными вкраплениями. Он в ужасе поднял взгляд на Гермиону, которая ошеломлённо оглядывала свою руку с таким же кольцом.
Это они продуктивненько впервые переспали!
