Орлы и львы

Он запечатлевает целомудренный поцелуй на тонком запястье и, застыв с губами на загорелой коже, может поклясться, что от одного его дыхания учащается чужое сердцебиение. Ричард приподнимает взгляд синих — цвета бушующего моря — глаз из-под опущенных ресниц и слегка улыбается — отнюдь не дружелюбной улыбкой. Альфред лежит, закрыв глаза. В нём можно было распознать покойника, если бы не его беспокойно вздымающаяся грудь и подрагивающие мышцы лица. Британец, недовольный отсутствием зрительного контакта, обнажает зубы и в обманчиво нежном порыве проводит ими по выступающим венам на руке. — Соединённые Штаты, — тянет Британия задумчиво и приказывает тихим голосом: — Взгляните на меня. Альфред делает, как просит властным тоном Ричард: раскрывает глаза и переводит свой расфокусированный взгляд на лицо напротив. Глаза республики, в отличие от королевства, более светлого оттенка, напоминают собой чистое небо над головой, без единого облачка. Братья вовсе не были похожи друг на друга. В то время, как Альфред, со своими светлыми волосами и лучезарной улыбкой, напоминал собой солнце, Ричард, с чёрными локонами, угрюмым нравом и холодным взглядом, казался всем поцелованным самой ночью. Люди не верили, когда им говорили, что они братья. — Так-то лучше, — говорит королевство, приблизив лицо к чужому так, что их носы стали соприкасаться. — Тебе не следует закрывать своих глаз и, тем более, отрывать их от меня. Альфред ничего не говорит. Он не проронил ни слова, когда понял, что попал в капкан брата. Впрочем, он никогда не отличался многословностью, за что в редкие моменты ценил его британец, находясь в компании чересчур болтливых, безмозглых леди и проклиная их про себя. Зато небесные глаза выразительнее любых слов передавали мысли Америки. Небо, которое отражалось в его глазах, было заслонено алым маревом всепоглощающей ненависти. Его глаза в данный момент горели синим пламенем. Ричард был даже готов перетерпеть боль от ожога, чтобы испытать силу его чувств, и ради этого пойти в огонь, но… Это было бы слишком легко для них обоих. Альфред обладал достаточной выдержкой, чтобы позволить чувствам взять верх над разумом. Пожалуй, несгибаемость воли — единственное, что напоминало им об их кровных узах. Британец качнул бёдрами — на этот раз, с большей силой, и с удовлетворением отметил, как Штаты, сведя брови в болезненном выражении лица, затыкает рот кулаком. Ричард с застывшей улыбкой хватает его руку за кисть, принимается за вторую, отводит их в стороны от светлой головы, утыкается носом в шею Альфреда и начинает вдавливаться в него сильнее, чем прежде. Стонов, как и ожидалось, не последовало. Зато в его бока с остервенением впиваются пальцы с ногтями. Ричард уверен, что на его коже останутся синяки и кровоподтёки — доказательство их порочной связи. Он делает последние два сильных движения, и облегчение накрывает Ричарда с головой с выходом его сущности. Обессиленный, британец падает обратно, на своего брата, снова утыкаясь носом в его шею, вдыхает с шумом чужой запах и думает теперь, что они пахнут одинаково и их сердца бьются в унисон, несмотря на пропасть между их странами. Британия заглядывает Америке в глаза — всё ещё горящие бессильной злобой — и оставляет на губах напротив целомудренный поцелуй, словно и не было никаких жертв, ненависти, недопонимания между ними, переходящего временами в кровавую вражду. И Америка позволяет Британии поцеловать себя.