Хроники фарфоровой куклы - Беглец

      Первый, второй, третий... Потом двухмерный Алладин сорвался с качающегося шара и, под раздосадованное пыхтение химеры, упал в пропасть.       – Ну вот! – малыш отложил пульт.       Выглядывающий из-под одеяла хвост бил из стороны в сторону, выражая глубочайшее недовольство и досаду.       – Никак пройти не могу, – посетовал он, сидевшему у него за спиной другу.       Тот лукаво прищурился и поймал только что стегнувшую его конечность.       – Ты только не расстраивайся. Хочешь я пройду уровень за тебя?       – Нее... Я сам, – он запустил руку в большую миску, подцепил двумя пальчиками кубик вареной говядины и отправил в рот.       В доме было хорошо и тихо – Олег на работе, дети в школе, Анна занималась домашними делами. Старший из беглецов потрепал малыша по голове, поднялся с пола и отошел к окну за которым гоняя снег завывал ледяной ветер. На улице, несмотря на плохую погоду, сновали люди, ездили машины и бродили бездомные собаки. Жизнь шла своим чередом и ее нисколечко не интересовали человеческие радости и беды. Сходить, что ли, прогуляться? Он обернулся на вновь увлеченно игравшего мальчика и не смог оставить его одного – потом еще будет время для прогулок, но не сейчас. Вместо этого Крис решил еще раз пролистать последние сводки новостей, на предмет маньяка-убийцы и включил компьютер.       На экране браузера развернулась забытая кем-то из домочадцев вкладка, но, будучи существом порядочным, он подавил в себе любопытство и решил не поддаваться искушению. Курсор тут же направился к крестику в углу экрана. Вот только глаза сами собой, скользнули по длинному тексту, вылавливая знакомые имена. Крис пробежался по странице чуть внимательнее, но не вчитываясь, а только выхватывая отдельные фразы: «… сел на кровать ... потрогал мягкие золотистые волосы разметавшиеся по подушке ... схватил его за шиворот … Крис ... сделай со мной ЭТО еще раз ... Кира, какой же ты ненасытный ... они поцеловались ... скользили по его груди … лаская его … кроме тебя в этом жестоком мире у меня никого нет ... О!!! Не останавливайся!!! ... поцеловал его в мохнатое ушко ... погладил хвост ...» Брови сами собой поползли вверх, а глаза украдкой скосились на обладателя «мягких, золотистых волос».       Крис поискал по странице и обнаружив, что озабоченный их личной жизнью автор забыл выйти, нажал кнопку «править». Удалять сей шедевр он не стал, хотя очень хотелось – только имена заменил и пошел читать новости. Все-таки здесь он всего-лишь гость...       Ничего нового не было. Полиция все еще разыскивала фанатичного – в зависимости от портала новостей – сатаниста, ролевика или просто психопата, помешанного на паранормальном. Видимо таким образом пытались объяснить его странные «манипуляции» с внешностью... Крис с ироничной усмешкой представил себе, как нелегко приходится ныне местным готам, половина которых уже скорее всего побывала в полицейских участках.       Естественно, в розыск объявили и «Таню Иванову», но настойчиво предполагали, что ее больше нет в живых, а убийца спрятал труп так, что теперь его никто не найдет. Конечно, не найдет – искать-то нечего. Вон он, сидит в приставку играет! Зато когда по-поимке «психопата», без длительных судебных разбирательств и не дав сказать ни слова, отправят в «закрытое лечебное отделение», это никого не удивит.       Комментарии кипели негодованием: «да как таких земля носит», ругательствами, экстрасенсами, которые то чувствовали, что жертва жива, то, что она не жива, и сердобольными христианами, которые предлагали универсальное решение всех проблем – поставить свечку. На тему кому и куда надо ставить свечки «маньяк» имел собственную теорию.       Из всего увиденного Крису понравился только фоторобот – узнать конкретно его было почти невозможно. Особенно, если немного сменить типаж. Он тут же взялся за изучение магазинов контактных линз, на ходу размышляя, что еще можно поменять подручными средствами. Допустим, уши можно закрыть волосами – перед внутренним взором возник живописный, но не воодушевляющий образ принцессы Леи. Но вот клыки... Разве что только спилить. Его передернуло от кощунственной мысли и он инстинктивно пощупал зубы, дабы убедиться, что те еще на месте. Эх, жаль эпоха вееров прошла! Теперь разве что чадру или паранджу надеть... Крис встал и отправился тискать химеру – главное он уже понял, а чтобы обдумывать детали не обязательно было сидеть за компьютером. ***       Далеко за полночь, когда все спали, он выбрался из-под одеяла, оделся и одинокой тенью скользнул сначала в прихожую, а потом на кухню, где он, также бесшумно, выскользнул на балкон, прикрыв за собой дверь. Он сделал короткий пас рукой – теперь ветер не сможет ее открыть и вторгнуться в человеческое жилище, зато он сам, по возвращению, беспрепятственно войдет. ***       Что-то неощутимое разбудило ее посреди ночи. Она поворочалась, поправляя сползшее одеяло, заспанно приподняла голову и... Вопль застрял в горле будто его кто-то сжал – на фоне окна одиноким силуэтом выделялась тень.       – Кто здесь? – шепотом пролепетала девушка, чуть совладав со страхом и отгораживаясь одеялом от ночного гостя, будто оно могло ее защитить. Тень соскользнула с подоконника и замерла возле кровати.       – Мне нужна документация на «Аиду», – произнес тихий бархатистый голос. – И на «номер один».       – Ты?! – глаза девушки округлились от ужаса и голос задрожал еще больше. – Ты, тот парень...       Она никогда не спрашивала его имени. Никто не спрашивал. Он должен был оставаться безымянным «объектом N.X.». Программа «Аида». С «объектом» нельзя разговаривать. Нельзя допускать мысли, что он живой, что он личность. Одно слово, одно имя и он перестанет быть «чем-то», превратившись в «кого-то», а ученый в палача. Они не спрашивали и не говорили. Они старались не слушать, когда говорил он, убеждая себя в важности своей миссии. Они внушали себе, что цель оправдывает средства. Они оправдывали себя приказами и тем, что если не они, то кто-то другой. Между ними не должно было быть никаких личных отношений. Никаких эмоций, которые могли бы помешать.       – Меня зовут Крис, – будто прочитав ее мысли, тихо сообщил он.       – Мне... мне очень жаль... – прошептала она, со слезами на глазах осознавая, что рассвет скорее всего не увидит.       – Мне нужна документация, – повторила тень.       – Я не могу...       Вместо ответа послышался приглушенный рык. Да, в лаборатории с ним не говорили, но многое говорили о нем...       – Нет... ты не понимаешь... – быстро залепетала девушка, отчаянно перебирая одеяло. – Я... У меня нет доступа... Я всего лишь лаборантка.... Мне очень жаль... мне жаль... честное слово...       – Тогда скажи, где я могу ее найти.       – Они распустили младших сотрудников и перевезли всю лабораторию. Я не знаю...       – Кто знает?       – Те, кто знают, скорее всего, уже покинули город... у меня с ними нет связи...       Он призадумался, а потом развернулся да вновь направился к окну. И только когда скрипнула ручка, девушка сообразила, что происходит.       – Ты... уходишь? – настороженно поинтересовалась она, осознавая, что бросает вызов судьбе.       – Хочешь, чтобы я остался? – ехидно поинтересовалась тень.       – Н-нет... в смысле... Ты уходишь... Ты меня не убьешь...       Он какое-то время молча изучал девушку, а потом наконец произнес:       – Нет... Хотя должен признать, что руки чешутся.       – Тогда почему? – она понимала, что лучше придержать язык и дать ему уйти, но все равно не смогла удержаться.       После всего, что они, и она в том числе, с ним сделали, даже самый миролюбивый человек жаждал бы мести, а если верить слухам об этом существе, то он должен был сейчас размазывать ее тонким слоем по стенке... И от того ей казалось очень важным понять, почему он просто уходит.       – Потому, что кое-кто не хотел бы этого... и потому, что ты человек. Если с человека снять ответственность и сказать, что так надо ради высшего блага, он будет готов на все. Очень мало волевых людей, способных этому сопротивляться и, готов поспорить, что при наборе в программу, потенциальных сотрудников проверяли.       Она вспомнила странные тесты, которые им выдавали и суровый отбор, который проходили единицы из тысяч, которых в свою очередь до последнего не посвящали в подробности исследований. Девушке стало стыдно за собственное высокомерие – тогда она решила, будто берут лучших и что она одна из них. К горлу подкатил горький ком обиды и предательства.       Крис еще какое-то время смотрел на нее, а потом бесшумно выскользнул в окно, оставив наедине с нахлынувшей бурей эмоций и запахом снега. ***       «Крис стоял у окна и размышлял о жизни, когда сзади к нему подошел Кира и тихонько обнял, уткнувшись носом в его широкую, крепкую спину. Мужчина положил руку на золотистые волосы и обернулся.       – Смотри какая прекрасная погода! Как прекрасен этот снег, который медлеНо опускается на мир, покрывая его...       – Погода всегда прекрасна, когда ты рядом, – ответил мальчик.       Крис улыбнулся, опускаясь на колени и обнимая его.       – Тогда я тебя никогда не оставлю, дабы погода всегда была хорошая, – он запустил руки ему под футболку и стал лОскать.       Когда мужчина нежно обвел пальцем вокруг розовенького сосочка мальчика, он застонал:       – Крис... Ах... Ты уверен, что это правильно?»       – Нет, не уверен.       Подпрыгнув от неожиданности, Катя больно ударилась коленкой о стол. Как гость подкрался сзади она не заметила и его появление произвело просто ошеломляющий эффект.       – Кстати, «медленно» пишется с двумя «н», а «ласкать» пишется через «а» – от слова «ласка» – невозмутимо заметил он.       Лицо девочки-подростка запылало, как спелый помидор.        – Знаешь, я вообще-то не против того, чтобы меня увековечили в литературе, но можно это будет нечто, чуть менее похабное?       – Прости... – смущенно выдавила начинающий автор.       – Ладно, – благодушно позволил тот. – Только когда в сеть будешь выкладывать – имена измени. В прошлый раз я их исправил на Хотэка и Дэйки.       – Как?! – опешила Катя.       – Ты забыла выйти, а я решил, что это гуманнее, чем удалять все творчество.       – Но почему... – она запнулась, подбирая подходящее слово, – такие имена?       – А что? Красивые японские имена. «Хотэка» означает «шаг за шагом», а «Дэйки» «из большой ценности». И вообще, скажи спасибо, что не Хойсуйсэки какой-нибудь.       Катя раскраснелась еще больше, желая провалиться сквозь пол, а гость, удовлетворенно хмыкнув, направился к уже успевшему стать родным дивану. Взял книгу с полки, едва открыл, о чем-то задумался, посмотрел на хозяйскую дочку, глянул в окно да вновь отложил. А затем он к полной неожиданности девочки, сказал ту самую, заветную фразу, которую жаждет услышать почти каждая женщина:       – Давай прошвырнемся по магазинам?       – Ты серьезно? – опешила подросток.       – Ага. Не люблю, когда в одежде нет выбора. Да и стирать ее иногда надо.       – А что насчет розыска?       – На дворе зима. Накрашусь, замотаюсь и никто не узнает. А еще я как раз вчера нашел оптику, где продаются цветные контактные линзы. Они весьма полезны для маскировки, но мне будет спокойнее, если их купит кто-то другой.       – А, может, лучше большие солнечные очки?.. – она для наглядности сомкнула указательные и большие пальцы обеих рук да приложила к глазам. – Кстати, парик не хочешь? В фильмах всегда, когда маскируются, в первую очередь парик надевают или волосы красят.       – Уже думал, но краска не возьмет, а парик не налезет.       – Ну так подстригись!       Не получив ответа, Катя вновь отвлеклась от монитора и обернулась. Крис смотрел на нее с лицом благородной девицы, получившей неприличное предложение.       – А что? – удивилась она.       – Да ничего... Просто срезать волосы... – он пытался подобрать подходящие слова. – Это унизительно и недостойно. У моего народа их разве что особо ненавистным врагам срезают, чтобы унизить, а за такое оскорбление – платят жизнью. Ну, еще воины неблагородного происхождения иногда стригутся или рабы по повелению хозяина – для них это допустимо и считается чем-то вроде жертвы своему господину.       – Ничего себе! Это же всего лишь волосы... А если от этого зависит жизнь?       – Честь дороже, – потом он подумал и добавил: – Хотя, смотря чья жизнь... Если бы от это зависела жизнь кого-то очень дорого, я бы пожертвовал даже честью. Ну, так что, пойдем? ***       Под холодным зимним солнцем красногрудые снегирьки перепархивали с ветки на ветку, радостно чирикая и осыпая землю сброшенными комками снега. Пышные сугробы сверкали под холодным зимнем солнцем, радуя душу и слепя глаза, а две замотанные по случаю мороза девушки шаркали по снегу, так и норовя поскользнуться или провалиться в сугроб.       Магазинов мужской одежды Катя почти не знала, но Криса это ни капельки не смущало – скромная, нейтральная, женская одежда, без оборок и рюшек его также устраивала. Как заметила девочка, он вообще во всем старался держаться золотой середины между мужским и женским, отдавая особое предпочтение закрытым длинным свитерам и туникам, за которые так же могли сойти некоторые женские платья. На Катин вопрос о его своеобразном вкусе, он отшутился, мол, в мужчине все должно быть прекрасно, по крайней мере, не менее прекрасно чем в женщине. И пожалуй он был прав. Если не считать необычного стиля, у него был безупречный вкус. Любой другой выглядел бы в нарядах Криса нелепо и неуместно, но на изящной фигуре парня все это смотрелось оригинальной задумкой дизайнера. То, что его внешность вводила окружающих в заблуждение, было лишь приятным бонусом, которым он не брезговал воспользоваться.       – Крис, а тебе нравятся девушки? – не отвлекаясь от разглядывания очередной кофточки, вдруг, как бы в шутку, поинтересовалась девочка и тут же смущенно покраснела.       – Нравятся, – не отрываясь от того же занятия кивнул он.       – А какие тебе нравятся?       – Разные, – попытался уклониться от ответа нелюдь.       – А внешне?       – Ухоженные. Такие, которые за собой следят. Мне вообще очень важна эстетика, а уж какая она будет: худая, полная, белая или черная – мне все равно, – он коротко задумался. – Но один принцип у меня, пожалуй, все-таки есть – я стараюсь избегать девственниц.       – Почему? – изумилась Катя, до сих пор считавшая, что именно их обожают все парни.       – Они слишком впечатлительные, а я не люблю обязательств и... – он хотел продолжить, но колокольчик на двери оборвал его.       В торговый зал вошла молодая пара и, прежде чем Крис успел спрятаться за вешалки, изучающе уставилась на него. Последовало неловкое молчание, а затем они тихо обменявшись парой фраз поспешили вновь удалиться.       – Пойдем отсюда, – с ужасом прошептала Катя, дернув своего спутника за рукав.       – Зачем? – удивился Крис, возвращаясь к бесконечным рядам с вешалками.       – Как зачем? По-моему, они тебя узнали!       – Да, узнали, но никому не скажут, – равнодушно отмахнулся он.       – Откуда ты знаешь?       – Они такие же, как я.       – А почему тогда вышли?       – Чтобы не находиться в одном помещении со мной.       – Это почему?       Крис рассеяно пожал плечами:       – Так положено.       – Подожди... ты что, среди своих типа изгой?       Он ненадолго задумался, а потом согласился:       – Да, можно и так сказать.       – И много здесь таких живет?       – Нет, мы плохо уживаемся. Думаю, на весь город не больше десятка.       О том, что своих ему стоило опасаться едва ли не больше человеческой полиции и, что не ушел он только из гордости, беглец предпочел промолчать. Как и о том, что эта встреча изрядно подпортила ему прежде прекрасное настроение.       Погуляв еще какое-то время по магазинам, но уже лишь поверхностно осматривая товар, он решил, что настало время возвращаться. Теперь Крис шел молча и по прямой, ни на что не отвлекаясь и никуда не заглядывая. И лишь когда они дошли до своего двора, он вдруг остановился возле витрины кондитерской, разглядывая замысловатые цветные пирожные и торты на витрине, а потом неожиданно потянул Катю внутрь.       – Зачем? – удивилась девочка.       – Хочу купить торт для Киры.       – Он же такое не ест, – еще больше удивилась она.       – Это я не ем, а ему, если не увлекаться, можно и скорее всего понравится. Все-таки, как минимум наполовину он человек.       А потом Крис, решив не дожидаться следующего вопроса, объяснил:       – Я хочу сделать Кире приятно и отпраздновать его день рождения, которого у него никогда не было. Точную дату я не знаю. Он тоже. Так что почему бы не сегодня? Тем более за последние дни он практически родился заново и это куда важнее. ***       Как только послышался скрежет ключа, малыш вылетел навстречу да уткнулся носом в живот друга. Так что, чтобы снять уличную одежду, тому пришлось отдирать химеру чуть ли не силой. В первый момент Крис даже испугался, что что-то случилось, но, как выяснилось чуток погодя – Кира соскучился. И как бы ему не нравились эти люди, Крис все еще оставался единственным, кому он безоговорочно доверял. Без него, малыш чувствовал себя некомфортно.       Теперь весь остаток вечера Криса терзала совесть – Кира от него не отходил ни на шаг, будто боялся, что он вдруг может исчезнуть, стоит отвести взгляд или отпустить руку. Он даже решил отложить запланированные на ночь дела – если сегодня Кира проснется, а его не будет, малыш это надолго запомнит и будет плохо спать.