Хроники фарфоровой куклы - Беглец

      Штаб квартира стражи находилась в пространстве между мирами и найти ее мог только тот, кто обладал соответствующим ориентиром. Странное это было место... Большой, светлый, увитый со всех сторон плющами замок с высокими башнями, посреди бескрайних, вечно зеленых садов. Ветер в искусственно созданной земле отсутствовал, так же, как и солнце с луной, а с пустого неба падал равномерный свет. Красивое место и все же от каждого вздоха местным воздухом веяло фальшью.       Появление демона и его друзей обитателей крепости не обрадовало – об этом сообщали откровенные взгляды да перешептывания за спиной. Впрочем Крис ничего иного не ожидал: поручительство Галанделя гарантировало ему безопасность, но не избавляло от всеобщего внимания и готовности окружающих в любой момент пустить стрелу ему в спину. Да и сам Крис не испытывал восторга от необходимости гостить в столь недружелюбном месте, хотя втихаря злорадствовал, что его боялись немного больше.       Тем приятнее было, что кровный враг не терял времени даром и не мешкая отправил своих подчиненных расследовать и распутывать паутину, тянущуюся от исследовательского центра. Когда же осталось только ждать новостей, Галандель лично проводил гостей в выделенные им покои: большая проходная комната с креслами и диванами, две спальни и шикарная ванная комната с небольшим бассейном, совсем не типичным для ванных комнат эль-лест. Крис решил, что при случае надо не забыть поблагодарить своего доброжелателя. На этот счет у него были кое-какие догадки.       – Ну и атмосфера! – выдохнула Вика, устало падая на диван.       Крис, ничего не ответив, направился в спальню. Напряжение последних дней сильно вымотало его. К тому же, Галандель потребовал отдать собранные души в распоряжение стражи, и теперь демон ощущал тяготящую опустошенность.       – Подожди, Крис, – остановила его девушка, – нам надо поговорить!       – О чем? – устало откликнулся демон, но остановился на пол-пути к такому желанному и заслуженному отдыху.       – Например о «Люсеньке».       Он поежился, будто по комнате пролетел порыв холодного ветра. Вот, ведь, умеет бабa испортить и без того паршивый день!       – Чего тут говорить? – устало отозвался он. – Люцифер переводится как «несущий свет». На мой взгляд, довольно странное имя для демона, но такова была воля моего Создателя. А еще с ним не связано ничего хорошего, так что не надо упоминать его в моем присутствии, ладно?       – А что насчет нашей мифологии?       Крис понял, что так просто ему от девушки и ее научного интереса, не отделаться. Без особого энтузиазма вернулся и сел напротив, а рядом, привычно положив голову ему на колени, пристроился малыш.       – Ненавижу эту вашу библию! – поморщился демон. – Вика, я как представлю себе, что должен целую вечность в преисподней сидеть, да грешников мучить, так тошно становится. Вот скажи, на кой они мне сдались? Биллионы орущих людей, и ведь к каждому надо подойти, в каждого вилами потыкать... И зачем? Что бы наказать за грехи? Ну так мне на них совершенно плевать. Наказание – это часть некоего высшего правосудия. Если дьявол наказывает грешников, то делает это во имя бога. Служить каким-то там высшим силам? Нет, это без меня! Я лучше тебя своими шуточками помучаю. Ну или вот давай рассуждать логически: ты это я. Ты бессмертна. Весь мир у твоих ног. Весь такой большой, быстротечный и изменчивый. Пока ты в одном месте, другое изменилось до неузнаваемости. В нем живут другие люди, появились другие обычаи, другие мысли. Вот ты, стала бы при таких перспективах, прозябать в подземельях, только чтобы карать грешников и покидать свои владения лишь для того, чтобы совратить пару праведников? И это при том, что со вторым люди сами прекрасно справляются! Вот и мне оно даром не надо. Ну да, я могу поймать человеческую душу. Как и все Перворожденные. Могу с ней поиграть, как человек, который посадил крысу в лабиринт и наблюдает за ней. И да, человеческой душе будет плохо в плену. Если она соприкоснется с моей душой и моими воспоминаниями – тем более, потому что получить мои воспоминания никому не пожелаешь. От многих из них я бы и сам с удовольствием избавился. Но грешник то или праведник – мне без разницы. В прочем... играть с грешниками я действительно люблю больше, – смущенно признался Крис. – Большинство праведников – ужасные зануды... Хотя они куда более эмоционально реагируют если у них на глазах совершать нечто неприемлимое для их тонкой натуры и это по своему забавно. Но Вика, в большинстве своем легенды и мифы складываются из тысячу раз искаженных в своей истине историй и домыслов. Галандель же не пренебрегал человеческой помощью для искоренения «источника всего зла», обильно и с удовольствием сочиняя и подпитывая ваши легенды. Явление тут, явление там... Прекрасное светлое существо, отменные спецэффекты! Разве люди могут усомнятся в его праведности? Впрочем, не буду врать, его ненависть ко мне... небезосновательна.       – А что ты такого сделал? – полюбопытствовала Вика, не сомневаясь, что если не Крис, то Люцифер точно натворил нечто достойное его славы.       – Я демон, – с усмешкой напомнил он. – Не надо считать меня лучше, чем я есть – это сейчас я стараюсь хорошо относиться к людям, но так было далеко не всегда, и на самом деле Галандель прав – я не изменился. Единственное, что меня сдерживает от того, чтобы вернуться к прежней жизни, это любовь к Келефинделю и моя память о нем. Только есть и кое-что, чего Галандель никак не может понять – я никогда не предам Келефинделя, даже сейчас, после его смерти. Он просил меня бережно относится к людям и человеческим жизням. Я обещал ему стараться. И я стараюсь. У меня не всегда получается, и я не всегда могу соответствовать его идеалам, но я к этому стремлюсь. В моей жизни нет ничего важнее, чем сдержать обещания, которые я ему дал.       – А Галандель, раз он подпитывал наши мифы, то он там тоже упоминается? – уточнила девушка.       – О да! – Крис наигранно закатил глаза. – Он ваш славный «архангел Гавриил», Вика...       – Ух ты! – восторженно выдохнула она. – И все остальные ангелы тоже на самом деле эль-лест?       – Их лорды, – досадливо вздохнул Крис. – Не все эль-лест обладают выдающимися магическими способностями и не всем дозволено покидать их родину. Но послы и представители стражи часто навещают другие миры, чтобы их не поглотили мои сородичи. Кстати. возможно, ты даже встретишь здесь Маэльэндиэля, который вошел в ваши летописи как «Михаил». Насколько я знаю, он здесь служит, – Крис устало вздохнул и зевнул: – Надеюсь, это были все вопросы? Можно идти спать? А впрочем... даже если нет – подожди до завтра, ладно? – он подхватил на руки Киру и, несмотря на робкий протест, ушел, оставив Вику одну. ***       Первые дни, девушка боялась выходить из комнаты, но потом поняла, что враждебность эль-лест не распространяется на нее и Киру. Нет, к ним относились все равно настороженно, но вполне доброжелательно, а еще чуть погодя она обратила внимание на то, что, несмотря на неприязнь к демону, все, кроме Галанделя, не питали к нему такой уж лютой ненависти. Вике вновь стало любопытно и подкараулив демона в более или менее благосклонном расположении духа, она как бы невзначай поинтересовалась у него причиной столь откровенной неприязни. Крис сначала попытался уклониться от ответа. Затем отшутиться. И наконец сдался:       – Галандель – один из самых древних ныне живущих эль-лест, – нехотя поведал он отложив в сторону стопку бумаг из лаборатории, – он один из немногих, кто еще воочию застал времена войны между Эль-лест и Астар. Он видел много сражений и смертей, а так же бывал у нас в плену. Он жив, только потому, что мы получили за него выкуп. Вот только предварительно мы так же не упустили свой шанс развлечься за его счет... Ему пришлось очень нелегко, Вика. Эль-лест очень живучие, а мы оттачивали искусство пытать пленных, сохраняя им жизнь, веками и... – Крис замялся, не зная стоит ли рассказывать девушке, но затем признался: – мы с ним не раз встречались в камере пыток. А потом к нам попал его лучший друг, которого он любил как родного брата. И, в отличии от Галанделя, Келефиндель не должен был выжить, потому что его статус наследного принца не позволял нам взять за него выкуп. Да к тому же именно я был его палачом. Я мог делать все, что мне вздумается. Мне не надо было оглядываться на то, чтобы не потерять ценного пленника... Келефиндель выжил, потому что мне хотелось поиграть подольше, а потом я вовремя опомнился и расхотел его убивать. Да, я дал ему шанс сбежать, но Галандель был рядом, когда его выхаживали, и он видел, что я с ним сделал. Он знал мой почерк. И потом словно издеваясь над ним и его чувствами, Келефиндель бросил свой народ и сбежал со мной. Бросил друзей и семью, которые залечивали его раны и выбрал демона, который его чуть не убил. Большинство его родственников и друзей с этим смирились, хоть и не смогли простить, но Галандель до сих пор не может...       – Келефиндель был твоим пленником? – изумленно переспросила девушка.       Крис отвернулся и замолчал. Этот эпизод собственной жизни вспоминать не хотелось. Да и что говорить: ему было стыдно, за свое прошлое и за каждую царапину будущего супруга, но потом он признался:       – Мой создатель подарил мне его. Он счел, что старший принц Второго Дома эль-лест достойная игрушка для его королевы...       – А ты в него влюбился? – восторженно спросила она изрядно покраснев.       – Не сразу. Я был большим ребенком, Вика. Люди были для меня словно мухи, которым забавно отрывать крылья и смотреть как они ползают. Только люди быстро «ломались». А он был эль-лест. С ним можно было сделать куда больше и это было намного интереснее.       – А потом? – тяжело сглотнула бывшая лаборантка.       – Не знаю... Просто, в какой-то момент я понял, что делаю все, только бы оставаться рядом, видеть его лицо, взгляд, слышать голос... Он тогда со мной не разговаривал, но мне нравилось слушать как он кричит. Жестоко, да, но тогда все было иначе. А еще мне нравились его глаза. Лазурно-голубые, словно небо. На заре времен, солнце причиняло мне боль и сжигало кожу. Я был наверное единственным высшим демоном, который не переносил его лучей и не мог просто так выйти на улицу днем. Тем не менее мне безумно понравилось небо в тот единственный раз, когда мне довелось увидеть его... И увидеть его снова в глазах живого существа было восхитительно. Я понял, что если оставлю Келефинделя своим пленником, он умрет и вместе с ним умрет частичка моего неба и меня. Тогда я помог ему бежать.       – И бежал вместе с ним? – который раз опередила события девушка.       – Нет, – снисходительно улыбнулся демон. – Я подстроил все так, чтобы он думал будто сбежал сам во время моей игры. Я надеялся, что когда он исчезнет, я смогу жить как прежде. Но я ошибался. После нашего знакомства, все изменилось. Моя жизнь стала невыносима. Мои сородичи стали вызывать отвращение. Особенно мой супруг. И вот тогда, я сбежал. Понял, что не могу дальше так существовать. А может просто стал старше, сознательнее... Смог отпустить привычный мир. Ты не представляешь, как это тяжело уходить в никуда. Когда знаешь, что едва переступишь порог дома, как окажешься наедине с собой, а кругом будут только враги. И некуда идти. Не у кого просить помощи или защиты. Да и не знал я тогда, что это такое. Зато я знал, что такое «враги» и что меня ожидает, если им удастся меня поймать. Мой создатель искал меня. Эль-лест, узнав о моем побеге – тоже. Люди Астеры состояли с кем-нибудь из них в союзе, а я совсем не умел маскироваться. Да и сложно это – одно дело, на Земле, где никто не знает о нашем существовании, и совсем другое, когда вокруг все ежедневно встречают Перворожденных. Мне пришлось долгое время скитаться в одиночестве и обходить стороной поселения. Потом я попал в засаду отца Келефинделя. Не знаю почему, но Келефиндель с первых дней заботился обо мне. Представляешь? После всего, что я с ним сделал, он заботился... – Крис печально улыбнулся. – Ведь я его чуть не убил... Чуть не замучил до смерти... А он навещал меня в темнице. Приносил еду. Разговаривал. Просто разговаривал. Не требуя сведений о Баале и моем народе. О вещах не связанных с войной и демонами. Рассказывал истории, читал стихи, приносил рисунки, цветы и свои поделки... а когда я спросил, зачем он это делает, он сказал, что из сочувствия. Потому что сам знает, как тяжело находиться в плену. Меня это поразило до глубины души. Он не мстил. Он наоборот, делал все, чтобы мне не пришлось пережить тоже самое. До сих пор поражает... Это совершенно противоречит логике демонов и подобно безумию. После всего, что я с ним сотворил... Ведь это была чистая случайность, что он выжил и даже не стал калекой! По-моему, Келефидель сам не знал объяснения... А однажды, он пришел в глубокой задумчивости и рассказал о своих догадках насчет того, как ему на самом деле удалось бежать. Это он тогда действовал не думая, а потом, оказавшись в безопасности и оправившись, понял, что невозможно убежать от высшего демона если он того не хочет. После, он пытался объяснить своим сородичам, что я не враг. Пытался убедить своего отца отпустить меня. Но они не слушали. Да и как можно было, после всего, что я сделал? То, что я от супруга сбежал, ничего не значило – ну не поладили два демона, ну жизнь свою спасал... Всякое ведь бывает... И тогда Келефиндель решил отдать долг. Он вовсе не собирался сбегать со мной. Только пока он выводил меня из владений своего отца, у него появились взаимные чувства. Не сострадание, не жалость, не симпатия, а любовь... Потом мы вместе бродили в пограничных лесах, пока он не набрался смелости и мы не отправились к его другу, в надежде найти приют в его доме. Он принял нас, но даже там мы с каждым днем все отчетливее понимали, что жить на Астере не сможем. Мы должны были найти не просто пристанище, а дом. Место где нас не будут постоянно преследовать и нам не придется скрываться. И в конце концов, после многолетних скитаний, этот друг помог нам открыть врата и уйти на Землю. Совсем другую Землю, не такую какой ее знаешь ты. В то время это был еще девственный мир, где только зародилось человечество. Мир в котором можно было потеряться и обрести покой.       – Он действительно очень много значил для тебя... – чуть помолчав констатировала Вика.       – Он был всем – моим миром, моим другом, моим наставником и любимым...       Крис тяжело вздохнул и опустил взгляд. Сейчас, когда он все это рассказал, потеря ощущалась особенно остро. Где-то в глубине души маленькое раненное существо умаляло девушку замолчать и прекратить расспросы, но вместе с тем другая его часть хотела броситься в них словно в омут и утонуть в воспоминаниях.       – Это очень грустно, – призналась двушка. – И романтично... Просто безумно романтично! Крис, а своего первого супруга ты любил? Я имею ввиду до того, как ты от него сбежал...       – Вика... – теперь на лицо демона легла тень. – Не лезь мне в душу, я и так наговорил много личного.       – Прости, просто я подумала, раз ты рассказал про Келефинделя...       – Келефиндель был моим светом. Баал – тьмой. Рассказывая о Келефинделе я сам вспоминаю все то хорошее, что у нас было. Вспоминая о Баале... Он был демоном до мозга костей. Повелителем и создателем демонов. Для него мы все были забавными, но ничего не значащими игрушками. Как ты думаешь, какие у меня с ним могли быть отношения? – Крис тяжело вздохнул. – Он клялся мне в любви и в следующий миг мог избить до полусмерти, а затем ласково убаюкивать нашептывая самые нежные слова... Он был противоречивым, изменчивым, жестоким, но вместе с тем, самым близким существом. Я полностью принадлежал ему с того самого момента как очнулся на алтаре, на котором был создан. Как может ребенок относится к жестокому отцу, когда тот его вырастил и он не знает ничего другого? Это привязанность, очень сильная привязанность... и зависимость. Когда он надолго оставлял меня – мне было плохо. Когда он был рядом – можно было ожидать чего угодно. Я сбегал не к Келефинделю – о нем я и мечтать не смел – я сбегал от Баала. От его жестокости и сумасбродства.       – Прости... мне не стоило спрашивать... – упавшим голосом попросила Вика и решительно сменила тему: – Крис, а люди на Землю тоже пришли из других миров?       – Нет, – покачал головой демон, мысленно благодаря девушку, – вселенная – она как озеро. Когда-то, кто-то бросил камень, и теперь по воде расходятся круги. Астера – первый мир, напрямую соприкоснувшийся с Первородной Силой. Он и его жители пропитаны магией. Дальше, с каждым кругом, сила убывает, постепенно сходя на нет. Поскольку Астера появилась раньше, жизнь на ней уже во всю кипела, в то время как в отдаленных мирах она только зарождалась. Когда мы выбирали мир, мы нарочито выбрали тот, в котором почти нет своей магии, и мы, с одной стороны, не станем выделятся, а с другой – у нас будет преимущество над его обитателями. В то время на Земле уже жили первобытные люди, но «Человек разумный» еще не вытеснил другие виды. Нет, конечно, можно было найти мир без людей, но мы по наивности решили, что с людьми договориться легче, чем с динозаврами... по крайней мере иногда.       – Это несколько десятков тысячелетий назад... – восхищенно выдохнула биолог, припомнив описанный период эволюции.       Демон сдержано улыбнулся, а девушка почувствовала себя до жути неловко – то мимолетное упоминание она хоть и помнила, но только сейчас прониклась всей глубиной сказанного и разницей в возрасте, которой она до сих пор, со всеми легкомысленными шуточками и цитатами из фильмов практически не ощущала.       – Крис, а что там, по другую сторону Астеры? Или она и есть первоначальная точка отсчета?       Лицо демона помрачнело, от жуткого воспоминания.       – Ничто. Пустота.       – Ты ее видел?       – Да. Перворожденные связанны с Первородной Силой. Они ее часть и не могут умереть, в отличие от их оболочки. Если эль-лест попадают в свет, где их ждет блаженное забвение, то когда умирает демон, его душа отправляется за грань реальности, в пустоту. Это страшнее любой пытки – полное отсутствие звуков, света и ощущений. Оттуда не сбежать. Даже уснуть там невозможно. И вместе с тем, наш разум не способен отключаться. Даже там мы сохраняем трезвость рассудка и память. Абсолютное ничто. Навсегда. Я его помню. Я там был, когда умер. Помню, как постепенно сходил с ума. Мне хотелось кричать от отчаяния, но у меня не было рта, хотелось плакать, но не было глаз. Мне хотелось умереть, но я и так был мертв. Если в этом мире существует что-то, чего я действительно боюсь, то это она, – признался Крис – Возможно мое возвращение оттуда не случайность, и я в принципе не могу умереть, но до сих пор у меня не хватило храбрости это проверить.       – Значит, вот почему ты так цепляешься за свое существование, как бы ужасно оно не было... – догадалась Вика. – Мы с коллегами иногда задавались вопросом, почему ты не сдаешься.       – Да. Как бы больно не было – боль лучше, чем ничто. А пока есть жизнь, есть и надежда. Ничто не вечно, кроме меня. Рано или поздно стены развалятся, цепи проржавеют, а люди умрут. Только я останусь и смогу начать все сначала.       Девушка понимающе кивнула и вновь вернулась к вопросу мироздания:       – Ты сказал, что миры как волны и похожи друг на друга. Значит ли это, что... например вторая мировая война была не только в нашем мире?       – Любое событие отражается на соседних мирах, пока не сойдет на нет. Мировая война прокатит волной, пока не сойдет до дворовой драки, а там и до пьяной потасовки. Если я разобью стекло, то в соседних мирах в него случайно попадет камень, а еще дальше врежется муха. Если я убью человека, то в отражении он умрет своей смертью, а в отражениях отражений заболеет.       – Выходит, рядом с моей Землей есть еще две Земли на которых история практически повторяется, и там такие же люди и такая же я? – уточнила Вика.       – Квантовая теория? – улыбнулся демон. – Нет, история повторяется, это так. В одном мире время ушло чуть вперед, а в другом – отстало. Вот, только люди везде разные.       – Как же тогда история может повторяться, если человек, который сыграл в ней важную роль не родился? – изумилась она.       – Не люди порождают время, а время порождает людей, Вика. Историю пишут не отдельные личности, а коллективное сознание. Идея долго формируется и живет в народе, пока не придет вождь. А если в одно и тоже время зачать двух детей, но от одних родителей, то у этих детей, хоть и будет разный генетический код, их воспитают те же родители, навесив на них одни и те же знания, моральный кодекс и идеологию. Если в двух мирах родятся дети одного пола, то есть даже довольно большая вероятность, что им дадут одно и тоже имя. Если нет, то волей судьбы место этого человека займет другой и если один вождь не придет к власти, то на его место придет кто-то с такими же идеями. Просто, возможно это произойдет на год-два позже. Идеи национал-социализма пользовались популярностью еще до того, как Гитлер ушел в политику. А две тысячи лет назад еврейский народ ожидал мессию, и если бы им не стал некий Иешуа, для потомков сменилось бы только имя, да еще пара незначительных деталей, так как в то время именно для этих идей было открыто сознание человечества. К тому же есть сила отражений, которая направляет события. Когда в одном мире Шекспир пишет свое произведение, другой Шекспир слышит в голове невнятный голос и ощущает навязчивую идею писать. Возможно, он перепутает то или иное слово, напишет другую рифму и назовет произведение иначе, но это все еще останется тем же произведением. Гений живет не в одном человеке – гений это судьба.       – Но, ведь, если у человека другой генетический код и другие предрасположенности, то у него будет другой характер, другой внешний вид, и еще много чего изменится, – не сдавалась она. – А если изменится пол, так вообще... Например, раньше женщинам не давали достойного образования, и у них не было таких возможностей как у мужчин. Как это могло не повлиять на ход истории? И это мы сейчас говорим об одном поколении! А даже за несколько поколений пути двух идентичных миров должны разойтись до неузнаваемости.       – Ты бы очень удивилась, увидев другие миры, – он снисходительно улыбнулся. – В них много непривычного и не всегда понятного. Но судьба ведет их. Их пути иногда отдаляются или сближают, но ключевые моменты остаются.       – Крис, а чего это ты вдруг так много рассказываешь? – внезапно спохватилась Вика осознав подозрительную болтливость демона. – Не боишься, что я разболтаю?       Крис глухо и обидно рассмеялся.       – Во-первых, тебе никто не поверит. Во-вторых сект много. А в третьих, я не думаю, что ты вернешься к прежней жизни.       – Это почему? – удивилась биолог.       – А ты сможешь после всего этого вернуться в свою забитую хламом квартиру, найти работу лаборантки и каждый день ходить на нее?       – Ну, не обязательно лаборантки, – смутилась девушка,– у меня есть высшее образование, и я как раз писала диссертацию...       – А почему ты работала лаборанткой? – поразился демон.       – Да потому, что сверхсекретный, сверхкрутой проект. Туда кого попало не брали.       Демон смерил ее взглядом и удовлетворенно хмыкнул.       – Знаешь, а это даже хорошо.       – Хорошо для чего?       – Для того, что я хотел предложить тебе работу.       – Кира?       – Да.       – Я согласна, – кивнула она, – Жаль только, про вас с ним нельзя докторскую написать... Так куда поедем? Где жить будем?       – В Соединенных Штатах. У меня там особняк и в подвале можно установить необходимую аппаратуру.       – О... Секретная лаборатория в подвале особняка! Всегда хотела стать пособником супергероя!       – Я не супергерой, – мрачно ухмыльнулся демон.       – Как это не супергерой? У тебя, вон, даже свой криптонит есть!       – Ладно, сдаюсь, – рассмеялся Крис, – я просто супер! Но не герой. Герои спасают мир, а мне на него глубоко наплевать.       – Может и не для всего мира, но как минимум для одного ребенка ты точно герой, – улыбнулась девушка, – к тому же, разве сейчас ты не спасаешь мир от вторжения вражеской армии?       Демон покачал головой.       – В первую очередь, я спасаю себя. Не знаю, что задумал мой сын, но если он развел такую бурную деятельность, значит его первичная цель – я. Раз он претендует на трон и собирается стать единоличным, неоспоримым Повелителем, ему просто необходимо убрать главного конкурента.       – А что, если ты опередишь его и заявишь о своих правах на престол?       Крис на секунду задумался, то ли примериваясь к ситуации, то ли подбирая слова. Затем сдержано улыбнулся и принялся объяснять:       – На моей стороне право старшинства. Зато он – потомок первого Повелителя, а я всего-лишь одно из его творений, пусть и особенное... Самаэль так просто не сдастся, а значит состоится как минимум поединок, максимум – долгая и кровопролитная война. Если мы хотим избежать невинных жертв, то первое предпочтительнее. Вот только сложно сказать, кто из нас победит в случае поединка. Мы давно не виделись, но он все это время совершенствовал свои боевые навыки, в то время, как я уклонялся от боев и сражений. У него нет такой власти над Первородной силой, как у меня, но ее призыв может меня убить... Как видишь, все очень неоднозначно и для всех будет лучше, если этот поединок не состоится. Так что, пока в нем нет необходимости, продолжим играть, каждый из своего угла. Кстати, завтра вернется разведка, так что и ты готовь доклад. На совете нужно будет рассказать, что мы узнали из документов.       – Документы... – задумалась Вика и покосилась на спальню, где сейчас отдыхал Кира. – Ты ведь их тоже читал?       Крис утвердительно кивнул и взял со стола бумаги неоднозначно намекая на то, что разговор окончен и теперь он намерен вернуться к работе.       – Конечно читал. Но будет лучше, если доклад возьмешь на себя ты. И Вика, то о чем ты сейчас подумала: вот этого рассказывать не надо. Совету неинтересно, а ему, – он кивнул в сторону своей спальни, – необязательно знать.       На какое-то время в комнате повисло молчание. Затем Вика жалобно посмотрела на демона.       – У меня в голове не укладывается, – шепотом посетовала она. – Как можно каждый день приходить на работу, видеть в клетке собственного сына и продолжать исследования?       Крис хотел было промолчать – для него родственные связи мало чего значили. Ни к своему создателю, ни к своим детям он не испытывал теплых чувств, но девушка явно хотела услышать в ответ хоть что-то.       – Возможно именно поэтому Кварченко обращался с ним хуже всех. Он просто не мог пусть даже на секунду допустить мысль, что Кира тоже человек. Иначе бы ему пришлось отказаться от дела всей его жизни... – наконец предположил он.