Хроники фарфоровой куклы - Беглец

      Оглушенные демоны не сопротивлялись и лишь изумленно озирались по сторонам, продолжая неуклюже сжимать в руках импровизированное оружие в то время, как эль-лест смыкали кольцо вокруг непрошеных гостей.       – Я же говорил, что ему нельзя доверять, – рявкнул Галандель на бегу обнажая меч.       – Не стрелять! – вопреки ему скомандовал Маэльэндиэль и на всякий случай сотворил магию погрузившую как пришельцев, так и защитников крепости в вязкое марево. Затем он еще раз пристально вгляделся в толпу и только после это ответил: – Они не похожи на армию вторжения. Крис!..       Эль-лест ловко перепрыгнул через балюстраду, подбежал к неподвижно лежавшему на земле телу и обратился к демонам:       – Он что, призывал тьму?       Старший, видимо глава клана, чуть озадаченно кивнул и лицо Маэльэндиэля помрачнело. Подхватив хрупкое тело с земли, он быстрым шагом направился прочь, уже на ходу раздавая приказы взять демонов под стражу, обеспечить всем необходимым и позаботиться о раненых, коли таковые имеются. Благо здесь были его владения и здесь он хотя бы временно мог не считаться с мнением главнокомандующего.       Он прошел несколько двориков, словно не замечая удивленные и настороженные взгляды стражей. Затем поднялся по лестнице к гостевым покоям.       Едва уловимый жест пальцев, чтобы открыть дверь, и вот уже на встречу подскочила Вика, в ужасе взирая на обмякшее в его руках тело.       – Что с ним? – тихо выдохнула девушка не веря своим глазам.       – Он в коме, – коротко отозвался Маэльэндиэль, прошел в спальню, опустил безжизненное тело на кровать и расстегнул рубашку. – Что-то вроде того...       – Такое возможно? – от неожиданности у Вики сорвался голос.       – Да, и мы ничем не можем ему помочь. Остается только ждать, очнется он или нет.       – То есть он может не очнуться? – испугалась она, – А как же его безупречная регенерация?!       – Может, – Маэльэндиэль тяжело вздохнул и присел на край кровати. – Его регенерация распространяется только на тело и к сожалению бессильна, когда из него вдруг выкидывает душу.       Он нагнулся, внимательно изучил черную паутину вен с левой стороны грудной клетки и его лицо еще более омрачилось.       – Но как? Как такое возможно?       – Прости, не мне тебе об этом рассказывать. Лучше приведи Киру и больше никого не впускай.       Маэльэндиэль снова встал, чтобы задернуть шторы да отгородить демона от дневного света, затем вернулся к постели и шепотом попросил:       – Только не смей умирать, слышишь? ***       «Крис очнись!..» – голос, едва долетающий сквозь густое тягучее пространство... «Это приказ!..» Всхлипы пробивающиеся сквозь темноту. «Очнись!» – охватывающие язычки повиливающего пламени... Боль. Вернуться?.. Зачем?.. Куда?.. «Крис!!!» – неважно... «Пожалуйста!» И это неважно... Мутная тишина. «Крис...» и, все-таки, приятно... Приятно знать, что кому-то нужен... «Безнадежно» Кому?.. «Значит, остается только ждать». Образ совсем рядом. Неуловимый. Расплывающийся. «Вернись...» Приятно... Нужен... Зачем?.. Неважно... ***       Поздней беззвездной ночью между мирами, демон наконец шелохнулся, несколько раз тяжело вздохнул и, наконец-то, открыл глаза.       – Мэл?..       Пересохшее горло едва слушалось. Безумно хотелось пить. И есть. И увидеть Киру. Почувствовать его запах. Прикоснуться. А еще поблагодарить старого друга, за то что он каждую свободную минуту провел у его постели. Присутствие эль-лест рядом с беспомощным телом вызывало тревогу, которую душа чувствовала даже будучи оторванной от него и сообщала Крису о каждом визите Маэльэндиэля. По крайней мере демон очень надеялся, что это был именно он.       – Я здесь, – почти тут же отозвался друг, окончательно развеяв притаившийся в глубине души страх.       – Я все еще в штаб-квартире? – полюбопытствовал он, вяло оглядывая темное помещение.       – Да, – сообщил Маэльэндиэль пересаживаясь с резного кресла на край кровати и пристально изучая демона. – Ты больше недели не приходил в себя. Я очень волновался...       – Вот как? – он удивленно посмотрел на него, несколько раз моргнул в попытке сфокусировать свой взгляд и поинтересовался: – Что произошло?       – Ты призвал тьму не меняя ипостась и чуть не убил себя.       – Точно... – припомнил Крис и, как бы извиняясь, добавил: – У меня не было времени.       – Неужели ты рисковал жизнью ради горстки демонов? – удивился просто поразительному для демона альтруизму Маэльэндиэль.       – Они приняли меня и предоставили убежище в момент опасности. Я не мог их бросить.       – Бросить? Ты понимаешь, что притащил их в самое логово врага? – уточнил друг, – Галандель хотел уничтожить их как только они здесь появились... Я едва уговорил его подождать, пока ты придешь в себя и сможешь прояснить ситуацию.       – Да, но вы можете их пощадить, а там их бы убили. У меня был выбор привести их сюда, бросить, или погибнуть вместе с ними, Мэл. Бросить их, после всего, что они для меня сделали я не мог. Погибать тоже не хотелось.       – И что мне с ними делать?       – Не знаю... Они мирные, их кровь сильно разбавлена человеческой и все что им надо, это близость к людям. К их душам... Они не полноценные каад и больше похожи на фамильяров в человеческом обличье, если верить Арину. У них даже нет признаков вырождения и деградации. Может поэтому артефакт привел меня к ним? Нам нужны те, кто позаботится о человеческих детях, а им нужен симбиоз с людьми и новый дом.       – Отправить демонов к младенцам, взращенным на крови Повелителей? Они все обязаны тебе жизнью и пойдут за тобой куда угодно. Отправив их в новый мир, мы создадим для тебя армию, которую останется только забрать, когда она созреет. Я тебе доверяю, но совет этого не допустит.       – Меня привела к ним сама судьба... Разве она может ошибаться? Впрочем, главное сохрани им жизнь, все остальное неважно.       – Я постараюсь, – мягко пообещал Хранитель. – Но ничего не могу обещать. Совет вызвался рассмотреть этот вопрос лично. Мне, как Хранителю крепости, несомненно дадут возможность высказать свои соображения, но не думаю, что я получу право голоса. К тому же принимать решение будет не только разум, а из пяти правителей тебе благоволит только Сирион и тот только, когда это не касается политики.       – Зато Хэйлин проголосует за или против всего, если это хоть как-то меня заденет, – невесело хмыкнул Крис.       – Лиэм Эрами – мудрая женщина и сделает так, как подскажет ей разум. Арсиэль мудра, но принципиально ненавидит Астар. Тэйиль встанет на сторону меньшего зла.       – Тебе придется подготовить убедительную речь.       Маэльэндиэль сокрушенно покачал головой.       – Крис, я не уверен, что смогу. Как я могу кого-то убедить, когда сам не уверен, какое решение будет верным?       – Что ты имеешь виду? Ты же знаешь меня, как никто другой...       – В том-то и проблема, – нехотя признался Хранитель. – На данный момент тебе не нужна власть. Все чего ты хочешь – это, чтобы тебя и Киру оставили в покое. Но я также знаю, сколь сильно ты подвластен своим инстинктам. Что будет, когда тебе станет нечего терять, а боль заставлявшая тебя забиться в угол утихнет? Что будет, когда малыша не станет? Когда ты останешься без семьи и клана? Ты вожак, или, было бы точнее сказать, альфа. Ты не сможешь признать другого лидера и не сможешь сидеть в стороне, наблюдая как он ведет твою стаю. Лидер тот, кто сильнее, ведь так? Инстинкт не позволит тебе уступить, а осознание того, что где-то там есть клан, который только и ждет твоего возвращения, не даст тебе покоя...       – Вы едва не уничтожили мой вид, – тихо напомнил Крис. – потому что считали его злом. Вы обвиняли астар в том, что мы мешаем вам существовать. Что убиваем вас. Разрушаем ваши поселения. Вы говорили, что сделали это, лишь чтобы защитить себя... И Келефиндель в это верил. Но скажи, как я смогу еще хоть раз поверить эль-лест, если вы убьете тех, кто не причинил вам зла и кого я привел к вам полагаясь на вашу справедливость?       – Никак, – горько признал Хранитель. – Это будет означать разрыв мирного договора.       – Но, если вы их отпустите в реальный мир, я их, тем более, смогу отыскать. Верно?       – Да.       – Видишь, единственный путь, сохранить их жизни и мое доверие, это сделать, как я прошу. Убеди их, Мэл, и я обещаю, что впредь приведу только людей.       В комнате повисла тягостная тишина, после которой Хранитель, наконец подобрав слова, произнес то, что так хотел и одновременно боялся сказать, рискуя задеть не только друга, но и демона.       – Возможно, тебе больше не стоит уходить. Ребята Галанделя сами справятся, а тебе лучше не испытывать судьбу. Еще одна критическая ситуация, требующая полной отдачи, может тебя убить. И кто знает, сможешь ли ты еще раз вернуться, если твое тело будет уничтожено таким образом.       Нервный смешок сорвался с уст демона и повис в напряженной тишине.       – О чем ты волнуешься? – вдруг мрачно поинтересовался он. – О моей жизни или о сохранности камня?       – Крис... – тягостно протянул Маэльэндиэль, чуя, что грядет неминуемое.       – Нет, я серьезно. Мэл, о чем ты волнуешься? О том, что я убью себя, или о том, что вместе со моим телом может исчезнуть мое «сердце»?       – О вас обоих.       – Врешь, – горько заметил Крис.       – Не надо истерик. Умоляю... Твое состояние все еще нестабильно. Держи себя в руках, – он успокаивающе положил руку на тонкое холодное плечо. – Тебя едва не убило резонансом и шаткое равновесие между телом и... источником энергии не успело восстановиться. Пропади пропадом камень, ты мой друг и я очень ценю тебя. Ты ведь знаешь...       – Врешь, – повторил демон, спрятав лицо в ладони, – врешь... Ты, ведь, только потому и опекаешь меня. Думаешь, я не заметил, как изменилось твое отношение после того, как Эйл открыл тебе тайну моего создания?       А затем он, резко развернувшись, схватил лежавшую под рукой подушку и запустил ей в друга.       – Убирайся!!!       – Крис... все хорошо, – Хранитель уклонился, подскочил к кровати и схватил демона за руку. – Просто дыши. Это всего лишь истерика!       Увы, замутненный нахлынувшими чувствами и эмоциями разум, напрочь отказывался слушать какие бы то ни было доводы. Схватив друга за грудки, демон со всей силы оттолкнул его, хорошенько приложив спиной о подоконник и прошипел:       – Убирайся!       После чего, резко вскочил с постели, поднял его за шиворот и вышвырнул за дверь. ***       За задернутыми занавесками светлело и темнело. Из-за двери и с улицы, время от времени, доносились голоса. Отсутствующий, неподвижный взгляд не отрывался от деревянной двери, ускользая куда-то вдаль, за грани бытия. Зеленые глаза смотрели, но не видели, а острые уши слышали, но не слушали. Временами, кто-то подходил к двери и тихонько стучал, будто опасаясь спугнуть того, кто внутри. Он так же отдаленно чувствовал, как по ту сторону боязливо проходят мимо. Чувствовал, как хрупкое тельце временами несет под дверью караул и спит, свернувшись калачиком на полу. Чувствовал, как тоскливо и холодно маленькому дозорному. Но все это оставалось за пеленой равнодушия, не находя отголосков в опустошенной до предела душе. Он бы и дальше неподвижно сидел, если бы однажды в дверь очередной раз не постучали да не вошли, так и не дождавшись ни приглашения, ни возражений.       – Как ты? – осторожно поинтересовалась девушка, но в отвел получила лишь беглый взгляд пустых глаз. – Мы беспокоимся... Ты уже четвертый день как очнулся и все это время совсем ничего не ел.       Осторожно поставив поднос на ночной столик, она присела на край кровати.       – Крис, ты меня слышишь?       Пересохшие губы демона дрогнули, но вместо ответа он задал встречный вопрос:       – Как он?       – Маэльэндиэль? Ничего серьезного, – заверила Вика. – Легкое сотрясение мозга. Уже скоро поправится. Крис... Что это было?       – Какая разница?       – Мне страшно... Кире тоже. Что произошло? Ты же не можешь испытывать глубоких чувств. Демоны не могут... Так откуда это? Откуда такое неоправданное и бессмысленное нападение на друга?       По зеленым глаза демона скользнула мигательная перепонка, как это случалось, когда он был напряжен и забывал играть человека. Затем он уставился в потолок.       – Я могу. Ограниченно, непостоянно, не так как люди или эль-лест, но могу. Обычно, если они появляются, то только тусклые и слабые, но иногда происходят вспышки.       – Которые ты не можешь контролировать?       – Да, и в какой-то момент они затмевают разум, вырываясь наружу. Я ничего не могу с этим поделать.       – Истерика, – подсказала девушка. – У людей такое тоже случается, когда они не могут совладать со своими эмоциями.       – Верно. Только вы учитесь жить с ними всю жизнь, а у меня такой возможности нет.       – Это и есть твоя главная особенность? То, что отличает тебя, от тебе подобных?       – Да, и нет. Я просто другой, как конструктор, собранный из разнородных, не подходящих друг к другу деталей, кое-как склеенный, да сколоченный вместе. Ни рыба, ни мясо, – мрачно пошутил он. – Вечно на волоске от того, чтобы развалиться и распасться на отдельные куски. Я не могу даже призвать тьму, не сменив ипостась, потому что истинная, первородная тьма может уничтожить батарейку на которой мое тело работает. А призыв тьмы – это то, что делает Повелителя, Повелителем. Согласись, что это нелепо...       – Демон не может быть вампиром, а у чистокровных вампиров не бывает кровавой лихорадки, – вспомнила девушка разговор в оружейной лавке, вызвав легкую улыбку одобрения на губах демона. – Ты можешь любить, но твоя любовь проявляется редко, она хаотична и не имеет закономерности... Как и просто симпатия. Можешь, не моргнув глазом, хладнокровно убить сотни невинных людей и по внезапному импульсу броситься, рискуя жизнью, спасать совершенно незнакомого человека. Значит, этого на самом деле боятся эль-лест? Тебя боятся вовсе не из-за слепой ненависти и ошибок молодости?       – Да. Я ходячая бомба, которая может в любой момент взорваться. Меня постоянно тянет в разные стороны и когда одна часть перевешивает, я слетаю с катушек. Только Вика... Не смей об этом говорить с кем-то, кроме Маэльэндиэля. Есть вещи о которых никто кроме него не знает и не должен знать. Даже намека. У эль-лест до сих пор очень смутные представления обо всем, что как-то связано со мной.       – Обещаю молчать, – губы девушки дрогнули в доброжелательной улыбке.       – Вика... что он сказал остальным?       – Маэльэндиэль? – на всякий случай еще раз уточнила бывшая лаборантка.       – Да, как он объяснил, нападение?       – Сказал, что начал читать тебе нотации, мол, ты не оправдал его доверия, притащил сюда демонов, и тому подобное. Тебя же оскорбили неоправданные и слишком агрессивно высказанные обвинения. Он только нам с Кирой рассказал, как все было на самом деле и попросил о тебе позаботиться.       – Значит он взял вину на себя?       – Да. Крис... я слышала, как эль-лест перешептываются. Такое ведь однажды уже случалось и ты кого-то из них убил, так?       – Лэйриль. Это произошло, когда я впервые попал к эль-лест. Меня вели под конвоем в замок и вдоль дороги собралась толпа посмотреть на меня. И вдруг я словно увидел свое отражение – девушку, безумно похожую на меня. Но другую... Живою. Настоящую. Я сразу понял, что это она – та, которую я должен был заменить своему создателю. В тот раз, я впервые осознал, что я лишь копия. Картина, нарисованная талантливым художником. Красивая, безупречнее самого оригинала, но ненастоящая. Набор цветных мазков на холсте, образ восстановленный по памяти, сгладившей все недостатки и приукрасившей достоинства. То есть, я всегда это знал – создатель не дела из этого тайны – но в тот момент я по настоящему осознал... И я никогда не испытывал такой боли... Я не хотел оставаться копией, хотел стать оригиналом и порвав цепи убил ее. Они не успели меня остановить.       Вика сокрушенно помолчала, прежде чем нарушить повисшую тишину.       – И как? Стало легче?       – Нет. В первый момент, меня переполняло чувство свободы, но потом... Потом я понял, что я все еще копия и, что всегда ей останусь. Даже хуже – я последняя память, глядя на которую потомки будут показывать пальцем и говорить «смотри, вот так выглядела моя пра-пра-бабушка», – он невесело улыбнулся и провел рукой по уже почти невидимому шраму от ожога.       – Ты ненавидишь свое лицо?       – «Ненавижу» – громко сказано. Я не умею ненавидеть. Но да, оно мне неприятно... Мне не нравится собственное отражение. Мне неприятно смотреть в зеркало. Я использую свое тело словно инструмент, забочусь о нем, украшаю, и потому что оно такое красивое, люди готовы оказывать мне услуги, дарить подарки, а то и совершать подвиги ради одного моего взгляда. Но оно будто чужое. За исключением глаз.       – Почему?       – Потому, что у нее глаза были сиреневыми, но, как мой создатель ни старался, у него не получилось сделать мои глаза такими же. Они неизменно оставались зелеными, – Крис ухмыльнулся. – Его это бесило, но в конечном итоге он сдался и у меня осталась хоть капелька чего-то, принадлежавшего только мне. Впрочем, есть пожалуй еще одна вещь, за которую я ему благодарен. Не будь я ему ровней, не надели он меня той магической силой, которой он меня наделил, меня бы убили сразу после попытки сбежать. Поэтому я благодарен ему за то, что он сделал меня не просто игрушкой и тем самым подарил много счастливых лет с Келефинделем.       – На Земле люди не знают, что ты копия, – попыталась утешить его девушка.       – Зато, я знаю и каждый раз, когда кто-то восхищается моей внешностью, каждый раз когда мне говорят комплименты, я знаю, что это незаслуженная похвала, которая принадлежит не мне, – он замолчал и в комнате надолго повисла тягостная тишина, которую Вика не решалась нарушить.       – Тебе, ведь, тоже нравится, как я выгляжу? – тихо спросил демон.       – Ты и так знаешь.       – Знаю... – он взял тонкое, теплое запястье в руку и привлек девушку к себе. – Я никогда не полюблю тебя.       – Я знаю, – улыбнулась Вика, наклонилась и поцеловала демона.