***
Последнее, что Майев ожидала увидеть после сообщения, что у неё посетители, так это своего брата в компании Ярости Бури. И если первый — ожидаемый посетитель, то как и почему второй стоит рядом — вопрос, заставивший замедлить стремительное движение в их сторону. После дневного визита под окном её кельи Песнь Теней специально выбирала задачи никак не связанные с прихожанами, опасаясь внезапной встречи со златоглазым чародеем. Думать о нём было неуютно и — стоит в этом признаться хотя бы самой себе — стыдно. После более детального обдумывания ситуации жрица успела сотни раз отругать себя за последние минуты встречи и недопустимую вольность с поцелуем и цветком. Однако Ярость Бури мало того, что смотрит на неё, так ещё и стоит рядом с братом, что явно не может быть совпадением. Как так вышло? Почему Джер его привёл? Стоп, как они вообще стали общаться после: «влюблённый в Шелест Ветра дурачок»? — Джерод, неожиданно, — вместо приветствия протянула Майев, старательно пытаясь делать вид, что не замечает ни стоящего рядом мага, ни его опаляющие взгляды. — Что-то случилось, отчего ты так рано позвал меня? — Да, случилось, — улыбнулся воин. — Представляешь, мы с Иллиданом приняты в гарнизон Чёрной Ладьи! — Ого! Поздравляю! — тут же просияла жрица и бросилась на шею брату, а когда отступила на шаг, вспомнив о том, что её порыв видят, немного сконфужено добавила, пытаясь остановить собственные косые взгляды, то и дело бросаемые в сторону Иллидана. — Прости… «мы»? — Да, я и Джерод лично приняты лордом Кур’Талосом, после того, как ему понравился наш бой, — вместо Песни Теней хмыкнул Ярость Бури, не скрывая коварной улыбки. Спросить: «что за бой?» — было бы равноценно тому, что Майев признает нахождение рядом чародея, из-за чего напрашивающийся вопрос повис в воздухе. Юноши, правильно понявшие молчание жрицы, лишь переглянулись и слегка улыбнулись, но, как сговорившись, помогать её выйти из положения не торопились. Такое отношение уже не влезало ни в какие рамки! — Джерод, можно тебя на мгновение… одного, — не выдержала Майев и, не дожидаясь ответа, с показательно прямой спиной отошла от златоглазого пройдохи как можно дальше. — Странное поведение для жрицы Элуны, — саркастично заметил Песнь Теней, когда они с сестрой отдалились на достаточное расстояние. — Это всё, что ты хочешь мне сказать? — тут же шикнула на брата Майев. — Что он тут делает? — Пришёл со мной. Мы же вместе приняты, помнишь? — И? — Что «и»? От настолько безинформативного ответа Майев чуть не зашипела, но глубоко вдохнула и, не скрывая показательного терпения, разъяснила вопрос, чеканя каждое слово: — Почему вы вдруг пришли вместе, и как это связано с твоим успехом? До этого ты не приводил никого, с кем проходил службу. Почему из всех эльфов именно он? — Иллидан тебя чем-то смущает? — удивлённо поднял бровь Джерод. Против воли Майев закусила губу. Почти проговорилась. — Не то, чтобы… — даже сама жрица понимала, насколько неубедительно прозвучали её слова, но уступать в чём-то брату она не привыкла. — Просто… почему он? — Кажется, раньше ты не особенно им интересовалась, а тут вдруг: «почему он?» Позволю себе вернуть вопрос… почему именно Иллидан тебя так волнует? Бледные щёки жрицы стремительно потемнели. — Кстати, если бы не его помощь, ничего этого не было бы, — так и не дождавшись ответа, задумчиво протянул брат. — В смысле? — Именно Иллидан сказал обо мне лорду Кур’Талосу. И, кстати, рядом с Храмом он хотел оказаться не ради Шелест Ветра. — А это ты откуда знаешь? — тут же сконфужено возмутилась Майев. — Потому что вместо того, чтобы делиться с братом столь радостной новостью, он стоит тут и делает вид, что твоё поведение его не задевает. — Мне показалось, или ты его сейчас выгораживаешь? — Мне показалось, или ты сейчас меня не слушаешь? — Как раз наоборот! И то, что слышу, мне совсем не нравится! Да и со своей личной жизнью я разберусь сама! — Как странно ты произносишь слово: «одиночество». Столько ошибок… Поражённая наглостью брата, жрица даже на мгновение будто бы поперхнулась воздухом. — Ну, знаешь!.. Да что ты себе позволяешь?! Я — твоя старшая сестра, не забыл?! — Именно. И, как потенциальный будущий дядя твоих детей, заявляю, что таким темпом им никогда не стану. И нет, я не пытаюсь сейчас тебя заставить уже завтра становиться матерью, но… Ты же даже не пытаешься вступать в отношения. — Ну, и что?! — А то, что вон там стоит тот, с кем можно хотя бы попробовать. Его даже мои уговоры не вразумили… — Какие-такие уговоры?! — Э-э… я хотел сказать «предостережения»… М-м… нет, опять не так. Просто мягко намекнул, что ты не всегда… — Чего-чего?! — Ты не… — лихорадочно искал нужные слова Джерод, загривком ощущая, как по этому самому загривку сейчас и получит, если не выйдет из положения. — Пока не готова к отношениям, вот! — Именно! Я не готова… Я не… Что «не» Майев так и не сказала, снова прикусив губу. Как объяснить брату, что после выходки Ярости Бури даже смотреть на него стыдно? Вот если бы она сразу его выпроводила — тогда да. Правда, скорее всего, его бы сейчас тут не было, но… Он видел, как Майев целует розу… и она зачем-то кинула её обратно, а тот её поймал. О Элуна, как же это тяжело! — Что ты предлагаешь? — наконец сдалась жрица. — Подойти и… и что? — Ну, для начала хотя бы поздороваться. Ты же даже этого не удосужилась сделать, — покачал головой Джерод. — Напомни мне, когда вы вдруг стали такими закадычными дружками? — не вставить последнее слово Майев не могла, но, понуро опустив плечи, поплелась обратно. Просто поднять голову, чтобы встретить взгляд золотых глаз, оказалось почти невыполнимой задачей. Так и не определившись с линией поведения, жрица брякнула первое, что пришло ей в голову. — Я… приветствую тебя, Ярость Бури. Чопорно. Глупо. Официально. Кошмар! — Счастлив, наконец, быть удостоенным твоим вниманием, — хитро сощурился чародей, но сразу изменил тон голоса на что-то иное, странное похожее на сокрытую боль. — С каждым днём ты всё прекраснее. Чтобы ценить это, стоило потерять глаза и снова обрести. Даже идущий за сестрой Джерод немного опешил от красоты комплимента, в то время как саму Майев буквально разрывало от смущения, восхищения, сомнений и попыток вспомнить, как же обычно девушки реагируют на подобные высказывания. — Я тут подумал, — разбавил образовавшуюся тишину воин, — что было бы неплохо вознести Богине молитву в благодарность за её милость. Я, пожалуй, пойду к алтарю… если что, буду у входа… «Стой!» — одними губами выдохнула жрица, пустив в брата умоляющий взгляд. — Отличная идея, — качнул головой Ярость Бури. — Мы тебя найдём… позже. «Вот же предатель!» — про себя ругалась Майев, буравя спину уходящего Джерода. Как она ни пыталась мысленно вернуть беглеца, брат ушёл, оставив один на один со златоглазой проблемой. «Отлично», и что теперь надо говорить или делать?! С прошлыми ухажёрами такой мороки не было. Правда, потом и самих ухажёров не было, но это уже несущественные тонкости. — Прогуляемся по саду? — предложил Иллидан, указывая в сторону одного из выходов на улицу. Первый порыв спросить, откуда он знает, где находится храмовый сад, оказался подавлен. Противная мысль, что чародей там уже бывал, просто с другой жрицей, тут же неприятно дёрнула душу, но Майев попыталась проигнорировать подобное. Ещё нет причин рассуждать в таком ключе. Неторопливо идя рядом, Песнь Теней всё же попыталась начать более отстранённый разговор, чтобы не казаться совсем уж растерявшийся. — Так что за бой, о котором ты упомянул? Ярость Бури хмыкнул и покачал головой, бросив очередной пристальный взгляд на спутницу. — Расскажу, только если ты дашь мне одно обещание. — Не рановато ли для обещаний? — привычно-холодно заметила Песнь Теней. — О, это очень важное обещание! Дай слово, что никогда не затаишь на меня обиду за то, что мы с твоим братом бились друг против друга. — Что за глупость? — фыркнула жрица. — Если вас взяли в отряд военных, то у вас будут учебные бои. На кого я была бы похожа, если бы кидалась на каждого, кто тренировался с Джеродом? — Расцениваю это как согласие на мою просьбу, — пространно отозвался чародей. — Так вот: я посоветовал Кур’Талосу твоего брата как хорошего стратега, и тот решил его, а заодно ещё и меня, проверить непосредственно в бою. Днём. — Что? Днём? Но разве… — Присядем? — указывая на мраморную скамейку, живописно стоящую в цветущих кустах, предложил маг, а после продолжил. — Не переживай, Джерод отлично справился. Он просчитал мои действия и победил. — Правда?! Это же прекрасно! Снова радость за брата перекрыла царящие в душе сомнения и переживания, из-за чего искренняя улыбка пробилась сквозь привычно хмурое выражение лица. Размышляя об успехе брата Песнь Теней даже не заметила, с какой внимательностью Ярость Бури следит за её искорками в глазах. — И что потом? — Лорд командующий дал нам неделю уладить дела и… Хм-м… — внезапно чародей опустил глаза и задумался, будто бы на что-то решаясь. — Майев, я бы хотел… — Иллидан! Звонкий голос разнёсся по округе, после чего сияющая радостная Тиранда появилась рядом. — Ох, Иллидан! Наконец-то нашла! Все только о тебе и говорят! Это правда, что ты теперь служишь у самого Гребня Ворона? Казалось, она даже не замечает сидящую рядом с Иллиданом наставницу. Лицо Майев превратилось в нечитаемую маску, через которую невозможно было понять её истинные чувства. — Тиранда… — Иллидан задумчиво осмотрел послушницу Элуны, а потом подсел ближе к Песни Теней и обвил рукой её талию. Пока обе жрицы от его поступка буквально обомлели, Ярость Бури тихо произнёс в наступившей тишине. — Ты не вовремя. Я сейчас с Мэв. — С Мэ… Замолкнув на полуслове, Шелест Ветра растерянно уставилась на соперницу, которая, в отличие от более молодой сестры, смогла скрыть бурю в душе. — Если у тебя есть ко мне вопросы, то позже брат передаст подробности. Я занят. Едва сдерживая наворачивающиеся слёзы, Тиранда охнула и, прикрыв рукой лицо, сделала шаг назад. — Я была так рада за тебя… — едва произнесла Шелест Ветра, попеременно смотря то на него, то на наставницу. — Ты… За что? Это… жестоко! Не дожидаясь ответа, несчастная сорвалась с места и стрелой покинула сад, уже не сдерживая слёз и обиду. Наступившая тишина продлилась недолго. Внезапно Майев затряслась, едва сдерживая злой смех. Пытаясь понять настроение спутницы, чародей повернулся к ней и попытался ещё немного приблизить к себе, но она резко вырвалась из объятий, смерив того презрительным взглядом. — Что ж, теперь всё встало на свои места, — насмешливо заметила Песнь Теней. — Занятное представление, юноша, но у меня нет на подобное времени. — Майев… Что? О чём ты? — искренне изумился Ярость Бури. — Я-то терялась в догадках, зачем тебе всё это и почему вдруг такой интерес. Захотел через меня отомстить своей подружке? Что ж, могу тебя заверить: получилось как нельзя лучше, — ехидно ответила жрица. — Теперь она долгими днями только и будет делать, что думать о тебе, и о том, как ей больно и плохо. Не могу сказать, что не понимаю такого поступка: с её стороны было не менее жестоко так открыто на всеобщее обозрение метаться между тобой и твоим братом, но… Раз цель достигнута, спешу откланяться. — Майев, стой, подожди! Всё не так. — О, ну разумеется! Однако, мне и правда пора, так что… — Майев, прошу, выслушай меня! — Нет уж, освободи мои уши от ненужных слов. — Стой! Не придумав ничего лучше, Иллидан подскочил к уходящей жрице и попытался схватить её за руку, за что получил ещё один возмущённый взгляд. — Не смей ко мне прикасаться! — тут же зло шикнула Песнь Теней, стряхивая чужую ладонь с запястья. — У тебя нет права меня трогать! — Что мне сделать, чтобы его получить? — Ты плохо слышишь? Я сказала оставь меня! — Почему?.. Почему ты мне не веришь? — А должна? — Почему бы и нет? Я никогда не врал тебе! Никогда, понимаешь?! — Не припомню, чтобы у тебя было много поводов. — Майев, прошу… Подожди… хотя бы пару мгновений. — Не хочу. Мне неприятно. — Пожалуйста. Мне нужна ты. Только ты! Я готов это сказать всем и каждому! Не веришь? Хорошо, могу встать перед входом в Храм и прокричать так громко, как получится. — Это несерьёзно, — с сомнением покачала головой жрица, ни на мгновение не доверяя словам мага. — Но этого будет достаточно? Да? Нет? Не важно. Главное, чтобы ты дала мне хотя бы шанс высказаться. Жди здесь. — Стой! — тут же спохватилась Майев и уже сама вцепилась в руку Иллидана, когда тот рванул к выходу. — Ты что, сумасшедший?! — Ты дала мне десять тысяч поводов для этого. — Когда бы это?.. — внезапно Песнь Теней осознала, что вопреки своим же словам держит Ярость Бури за руку. — Ой, прости, я не хотела. Попытка отпустить его была прервана самим магом. Накрыв второй рукой ладонь Песни Теней, Ярость Бури тут же склонил голову и прижался к тонким нежным пальцам губами. Достигнув очередной растерянности жрицы, чародей тихо повторил, щекоча её кожу дыханием. — Мне нужна ты… Только ты. Понимаешь? Пущенный снизу-вверх взгляд золотых глаз был слишком тяжёлым и словно бы молящим, чтобы тут же отдёрнуть руку. Горячее дыхание смущало, но Майев медлила, теряясь в какофонии нахлынувших чувств. — Ты… Прости, я не понимаю, а потому не верю, — наконец решилась немного объясниться Песнь Теней. — Со мной никогда так не было. Твоё поведение и слова… Они слишком… Слишком… — Я сказал что-то неприятное? — взволнованно переспросил чародей. — Нет! Нет. Скорее, наоборот. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ты же меня совсем не знаешь, а уже утверждаешь такое, что… — Я знаю тебя лучше всех на свете, — грустно улыбнулся Иллидан, выпрямляясь, но всё ещё не отпуская руки Майев. — Ты — та, кто будет верна себе, долгу и дорогим для тебя судьбам до последнего. Джерод — самый важный эльф на свете, а служение Элуне — не просто обязательство, а смысл жизни. — Ну-у, — повела плечом Песнь Теней. — Ты, конечно, прав, но всё же это достаточно очевидные выводы. Не обижайся, но… — Тебе нравится заниматься именно с послушницами, а наставничество — любимая сторона служения, — ничуть не обидевшись продолжил маг. — Из всех черт характера тебя больше всего нервирует неуважение и чужая глупость, а ещё ты не умеешь пить… — Что?! Откуда?.. Тебе Джер разболтал, да?! — Кстати, вот ещё… Ты не любишь белый цвет, но никому никогда об этом не расскажешь, ведь он — главная символика Богини. Точнее белые одежды. Поэтому всё ещё ходишь в серебряных, хотя статуса хватает. Слишком маркие. — Я никогда… О Элуна!.. Как? Иллидан в ответ лишь устало улыбнулся одним уголком губ. — Помнишь, я спрашивал, веришь ли ты в судьбу? — Да, было такое. — Что если я — твоя судьба, а ты — моя? — Подожди, — отрицательно покачала головой Майев. — Это даже для тебя слишком громкие слова. Нельзя вот так… — Ты права, нельзя. Однако что, если это правда? Знаешь я… в какой-то степени знаю наше будущее. В нём мы будем вместе. Долго. Очень долго. — Десять тысяч лет, да. Ты уже как-то рассказывал, — хмыкнула Песнь Теней. — Именно. Моё самое главное желание, чтобы мы провели их вместе. Понимаешь? И я готов на многое, чтобы оно сбылось. Вместо ответа Майев лишь закусила губу и опустила голову. — Ты просишь слишком много и говоришь совершенно невероятные вещи, Ярость Бури. — Иллидан. Зови меня так. И только так. Прошу. — Ох, ну… Хорошо, ладно. Однако… десять тысяч лет. Безумие. Кто же вообще способен столько прожить? — не веря собственным словам, покачала головой жрица. — Не думай об этом. Всё будет. Потом. Сейчас же мне дали всего неделю и я хотел спросить, могу ли я снова прийти? — Конечно же, это же Храм. Все могут, — уклончиво заметила Майев. — Ты же поняла, о чём именно я спросил. Однако если хочешь, давай перефразирую: могу ли я… — Да, ты прав, я поняла, о чём ты! — поспешно перебила его Песнь Теней, уперев свободную руку в бок. — И… Конечно, про те десять тысяч лет ничего не могу сказать, но эту неделю… приходи. Вместо ответа Иллидан широко улыбнулся и снова прильнул губами к её руке. Щёки Песни Теней предательски потемнели. — Там… Джер… Он, наверно, устал ждать, и… Попытка найти менее смущающую тему была не самая удачная, но чародей послушно кивнул и они неторопливо пошли к главному входу Храма. Ловя на себе многочисленные взгляды сестёр, Песнь Теней была уверена, что уж теперь история с ней и плачущей Тирандой станет новостью номер один на ближайшие пару месяцев, если не лет. Встретив парочку долгим взглядом, Джерод едва заметно улыбнулся, но быстро спрятал довольное выражение лица, чтобы не смущать им сестру ещё больше. — Ты пойдёшь к брату? — обратился он к Иллидану, когда тот подошёл на расстояние, достаточное для негромкого разговора. — Да, стоило бы, — кивнул чародей, — и, пользуясь случаем, хотел бы пригласить к нам в гости. Вас обоих. — Что, прямо сейчас? — растерялась Майев. — Ну, да. Чего тянуть? — пожал плечами Ярость Бури. — Но я не рассчитывала… Да и служба… — Разве ты не можешь сходить куда-нибудь с братом и отметить такое важное событие в его жизни? — коварно переспросил Джерод. Абсолютно все понимали, что на самом деле причина была совершенно в другом, но столь ликвидное оправдание было действенным даже в глазах Верховной Жрицы, если передать ей послание. — Что ж, пожалуй, — неуверенно пожала плечами Майев. — Если вы дадите мне пару минут, я уточню… Когда со всеми формальностями было покончено, троица покинула Храм, сопровождаемая перешёптываниями и возбуждённым гомоном. О том, что друзья получили место в гарнизоне Чёрной Ладьи, некоторые послушницы уже узнали от своих родственников и знакомых из сурамарской стражи, а свежий слух о громко плачущей в келье Шелест Ветра лишь подогревал интерес. Однако никакие пересуды Иллидана не интересовали. Ему было забавно наблюдать за лицом Малфуриона, когда тот увидел на пороге внезапную компанию, но ещё смешнее была его реакция на Майев, запомнившаяся друиду по эпизоду с проступком Тиранды. Первое время брат, и без того не являющийся душой компании, сидел тише любой травы в царстве Кенария, но постепенно разговор выводил и его из молчаливого состояния. К слову, и сама жрица не была по началу расслаблена, однако бутылки вина, радость события и гордость за брата делали своё дело. В какой-то момент на шутку среагировали все сидящие и дом наполнился дружным смехом. Как же это странно. И приятно. Значит, вот так выглядит… семья? Наблюдать за разворачивающейся картиной стало неожиданно больно. Путешественник во времени чувствовал странную горечь во рту. Вот этого его лишили? Правда ли, что всё сразу могло быть таким? Как часто Хранители Времени стирали данную линию судьбы, чтобы он раз за разом смотрел отупевшими от влюблённости глазами на Шелест Ветра и терзался ревностью к собственному брату?! Внезапно в голове сам собой возник образ маленького мальчика. Шустрый эльфик невидимым призраком подбежал к дяде Джероду, выпрашивая сладости, а когда под строгим взглядом мамы не вышло, ушёл канючить к Малфуриону, как к самому мягкосердечному из родственников. После окрика Майев, мальчик подбежал бы к Иллидану, ища у отца спасения от праведного наказания. Ярость Бури почти физически чувствовал тепло маленьких пальчиков на своей ноге, старающихся подвинуть его, чтобы спрятаться за широкой фигурой. «Неужели я так много прошу, что вы это забирали раз за разом?!» Возмущение и злость с новой силой взбеленили разум. Сколько раз он терял такое будущее?! Представляя равнодушное лицо драконицы, самого мага чуть не трясло от бешенства. Интересно, хоть тень сожаления коснулась этой глыбы льда и спокойствия, когда она своими когтистыми лапами вырывала ребёнка из его объятий?! «Нет, не сейчас!» — резко одёрнул сам себя Иллидан. Он подумает обо всём потом. Для подобного ещё будет время. Пока же он здесь и сейчас, не стоит терять столь важные мгновения! Маленькие частички света и тепла, ради которых и стоило переворачивать судьбу. Это время он проведёт счастливым. С семьёй.Глава 8
12 ноября 2022 г. в 14:36
Пески Времени всегда были безжалостны. Даже к тем, кто хранит их течение. Особенно к ним. Удивительная структура частиц могла резать как сотня кинжалов или ласкать кожу словно шёлк. Однако и в такие моменты дочери Ноздорму невозможно было забыть что они на самом деле из себя представляют: пугающая сила, подчиняющая себе всех и вся, даже самых великих из живущих на Азероте. Отец говорил, что и его по истечению времён ждут изменения и конец от рук Героев Азерота.
Что уж говорить об одной из дракониц бронзовой стаи? Её роль была уготована Песками до рождения, все действия предугаданы Вневременным, проверены остальными и только потом ей было позволено вылупиться. Ни одна из стай не поймёт таких решений, все они пытаются произвести столько яиц, сколько возможно, но только не бронзовая. Супруги Ноздорму откладывали лишь те яйца, драконам из которых было суждено стать именно тем, кем дóлжно.
Дочь Ноздорму была буквально обязана своим рождением долгу, который был раньше неё, будет всегда и не закончится никогда. Она — Хранитель линий времени. Так было, есть и будет.
Оторвавшись от тяжёлых мыслей, аккуратно спрятанных за привычным спокойствием, драконица в облике высшего эльфа махнула рукой, останавливая ласкающуюся вокруг неё песчаную бурю, и подняла глаза, чтобы под потолком немыслимо огромной пещеры увидеть парящий силуэт бронзового ящера. Щемящее чувство полёта завистью кольнуло сердце, но Хранительница Времени тряхнула головой, заставив многочисленные украшения в волосах и на рогах тут же весело зазвенеть. Разумеется, парящая у самого свода не могла услышать бренчание, но она тут же сменила направление, через несколько мгновений оказавшись рядом. Бронзовые драконы даже перемещались не как красные или чёрные: они буквально переставали быть в одном месте и времени, чтобы оказаться в другом.
— Возлюбленное дитя моё, — приветственно обратилась к путнице огромная, но изящная драконица.
— Соридорми, — лицо её дочери озарилось тёплой улыбкой, а голова склонилась в уважительном поклоне.
— Не стоит столько формальностей, милая, — драконьи морды не могли передать эмоций, но в голосе было достаточно тепла, чтобы не сомневаться в отношении. — Тебя хотел видеть отец. Кажется, он переживает.
— Вот как.
Серые глаза задумчиво опустились, выискивая в золотистом блеске будущие решения.
— Ты всё ещё не просишь помощи, — грустно заметила главная супруга Вневременного. — Плести нити времени — это великий труд. Нет ничего постыдного в том, чтобы обратиться ко мне или к кому-нибудь из братьев и сестёр.
— Дело не в стыде, — украшения на рогах снова мягко зазвенели от покачивания головой. — Я хочу справиться сама. Идея с Яростью Бури принадлежит мне, именно я начала с ним общение, а потому ответственность тоже лежит на моих плечах.
— Изначально ответственность лежит на отце, не забывай, — мудро заметила Соридорми. — Именно он позвал на помощь дракона другой стаи, из-за чего раньше времени главы ночных эльфов познакомились с людьми и орками. Если бы этого не случилось, то и переплетать линии не пришлось бы.
Дочь Ноздорму немного нахмурилась, но промолчала. В принципе, в этом и была лазейка её плана: в ошибке самого Вневременного. Каждый в стае знал, что из-за чудовищной аномалии, с которой даже Аспект не смог справиться, течения судеб были изменены и в Войне Древних появились орк Броксигар и человек-маг Ронин. Им было суждено познакомиться не с кем-нибудь, а с Тирандой Шелест Ветра и Малфурионом Ярость Бури, которые впоследствии станут лидерами калдорай. Разумеется, вся стая старалась капля по капле выудить и стереть воспоминания о чужеземцах у народа Элуны, но то было крайне опасное и хлопотное мероприятие. Однако и этого оказалось недостаточно, ведь Кориалстраз, красный дракон и супруг самой Алекстразы, остался неизменным, а значит ошибка бронзовой стаи до сих пор может стать известна кому-нибудь ещё.
Именно поэтому идея дочери Ноздорму послать в прошлое кого-то, кто там уже присутствовал, оказалась столь заманчива. Иллидан Ярость Бури, являясь не менее ключевой фигурой для прошлого, чем его брат, казался бы идеальной кандидатурой, если бы не нрав гордого эльфа. Вневременный колебался, давая согласие, но в конечном счёте желание спрятать проступок от глаз других стай взяло своё. Дело осталось за малым: вести нужным курсом одного из самых строптивых созданий в Азероте.
— Твои волнение и грусть гложат меня, — покачала головой Соридорми, а после махнула кончиком хвоста, из-за чего налетевшие частицы песков времени облепили многочисленные браслеты на руке её дочери, обнажив зелёные метки Скверны. — Ты всё ещё не вернула свои прекрасные крылья? Почему не попросишь отца снять метки? Он ещё никогда тебе ни в чём не отказывал.
— Потому что так Ярости Бури гораздо спокойнее, — та лишь пожала плечами в ответ. — Он думает, что управляет ситуацией.
— А это не так?
Не торопясь с ответом, дочь Ноздорму позволила себе мгновение грусти и разочарования, а после сжала руки перед грудью, шепнула слова древнего языка и аккуратно развела ладони.
— Нет, не так, — её лицо снова стало равнодушной маской.
Между тонкими пальцами дочери Сомидорми смогла рассмотреть блестящий золотистыми гранями фиал-подвеску в форме слезы, внутри которой хранилась тёмная жидкость.
— Кровь осквернённого эльфа? — удивлённо осведомилась она.
— Ты и отец можете не переживать о моей миссии. Линии времени пойдут так, как им суждено. Захочет того Ярость Бури или нет.